Неуспокоенная Ливия как главный фактор нестабильности в Сахаро-Сахельском регионе Африки

26 сентября 2023 г. Москву посетил главнокомандующий Ливийской национальной армии маршал Халифа Хафтар. Прилетел он по приглашению Минобороны, замглавы которого Юнус-Бек Евкуров сам посетил страну месяц назад и в этот раз возглавлял встречающих. Обсуждали, по официальным сообщениям, ситуацию в Ливии. Несмотря на почти трехлетнее перемирие, спокойствие крайне хрупкое. Страну сотрясают теракты, преступления банд и радикальных группировок. Стабильный мир, кажется, еще очень неблизок.

Ливия — одна из крупнейших стран Африканского континента, при этом большая часть территории малообитаемая или вообще почти пустынна. Общая протяженность ливийской госграницы почти 4,5 тыс. км, из них половина — с африканскими странами, где сейчас царит военно-политическая турбулентность: Судан, Чад и Нигер. После свержения режима Муаммара Каддафи Ливия погрузилась в глубокий социально-экономический кризис, более того, можно сказать, что именно свержение режима Каддафи запустило череду локальных войн и терактов в странах Сахаро-Сахельского региона, а также спровоцировало миграционный кризис в Европе.

Фактически в Ливии до сих пор отсутствует единая армия и единые силы безопасности (в том числе пограничные). Вкупе с этим само геополитическое положение страны создает предпосылки для переноса нестабильности. Причем речь идет не только об «экспорте» из Ливии, но и об «импорте» от воюющих африканских соседей. Вооруженные сторонники М. Каддафи рассредоточились во многих близлежащих странах, среди которых Мавритания, Чад, Нигер, Нигерия и, конечно, Мали. Другие граничащие с Ливией арабские государства — Тунис, Алжир и Египет — также непосредственно сталкивались с террористической угрозой со стороны соседа.

А вот «импортировать» нестабильность в Ливию пытались, например, суданские наемники, сражавшиеся за генерала Халифу Хафтара в Киренаике; наемники из Чада, воевавшие в Триполи, или нигерийские банды. Особое беспокойство вызывает то, что чадские повстанцы, как и их суданские «коллеги» (из окружения генерал-лейтенанта Мухаммада Хамдана Дагло), все еще находятся в Ливии. В любой момент они могут снова попытаться дестабилизировать Чад или принять участие в вооруженной борьбе в Судане, и это приведет к очередному витку насилия в Сахельском регионе.

Соглашения 2020 г. между воюющими в Ливии сторонами, инициированного ООН, оказалось недостаточно для достижения желаемой политической стабильности в стране. Приостановка послевоенного восстановления политических институтов (в частности, отмена президентских выборов, запланированных на 24 декабря 2021 г.) возвращает страну в эпоху насилия. Также стоит подчеркнуть недовольство граждан правительством Абделя Хамида Дбейбы, которого обвиняют в коррупции, лоббировании иностранных интересов и, как следствие, в неспособности решить насущные проблемы страны.

Сахаро-Сахельский регион представляет стратегическое значение и для России, которая имеет здесь экономические и военные интересы. Именно поэтому Москва прилагает большие усилия для антитеррористической борьбы в Ливии. В вопросе постконфликтного регулирования интересы России совпадают с египетскими. Проводятся межведомственные консультации, цель которых — налаживание инклюзивного диалога между ливийскими политическими силами и проведение выборов. Российская сторона приветствовала недавнее назначение нового спецпредставителя генерального секретаря ООН по Ливии Абдулая Батили, а также миротворческие усилия Африканского совета (в том числе его Комитета высокого уровня по Ливии).

Однако ни дипломатические усилия разных стран и институтов, ни угроза повторного военного вмешательства не ускоряют инклюзивный процесс. В отсутствие полноценного политического диалога невозможно решить мучающие Ливию с 2011 г. проблемы: бедность, безработицу, бесхозяйственность, коррупцию, безграмотность. Отказываясь же от инклюзивности ради сиюминутных интересов (читай: удержания власти), политические силы Ливии создают все более плодотворную почву для террористов и сами же, возможно, приближают страну к новой гражданской войне.

26 сентября 2023 г. Москву посетил главнокомандующий Ливийской национальной армии маршал Халифа Хафтар. Прилетел он по приглашению Минобороны, замглавы которого Юнус-Бек Евкуров сам посетил страну месяц назад и в этот раз возглавлял встречающих. Обсуждали, по официальным сообщениям, ситуацию в Ливии. Несмотря на почти трехлетнее перемирие, спокойствие крайне хрупкое. Страну сотрясают теракты, преступления банд и радикальных группировок. Стабильный мир, кажется, еще очень неблизок.

Ливия — одна из крупнейших стран Африканского континента, которая по площади всего примерно вдвое меньше Индии. При этом большая часть территории малообитаемая или вообще почти пустынна, «пригодная только для верблюдов и торговцев людьми». Общая протяженность ливийской госграницы почти 4,5 тыс. км, из них половина — с африканскими странами, где сейчас царит военно-политическая турбулентность: Судан, Чад и Нигер.

Иван Бочаров:
Ливийская проблема как очаг региональной нестабильности

После свержения режима Муаммара Каддафи Ливия погрузилась в глубокий социально-экономический кризис. Более того, по оценке министра иностранных дел РФ Сергея Лаврова, именно свержение режима Каддафи запустило череду локальных войн и терактов в странах Сахаро-Сахельского региона, а также спровоцировало миграционный кризис в Европе (на его пике 90% мигрантов, добиравшихся до Евросоюза морем, были именно из Ливии).

Фактически в Ливии до сих пор отсутствует единая армия и единые силы безопасности (в том числе пограничные). Вкупе с этим само геополитическое положение страны создает предпосылки для переноса нестабильности. Причем речь идет не только об «экспорте» из Ливии, но и об «импорте» от воюющих африканских соседей.

После свержения Муаммара Каддафи его вооруженные сторонники рассредоточились во многих странах, среди которых Мавритания, Чад, Нигер, Нигерия и, конечно, Мали. Прямым следствием ливийских событий стал военный переворот в Мали в 2012 г., запустивший не остановленную до сих пор цепь насилия.

Более недавний пример «экспорта» нестабильности — это события в Чаде 2019 г., когда наемники из Ливии пытались вторгнуться в Чад и свергнуть законно избранного президента Идриса Деби. А вот «импортировать» нестабильность в Ливию пытались, например, суданские наемники, сражавшиеся за генерала Халифу Хафтара в Киренаике; наемники из Чада, воевавшие в Триполи, или нигерийские банды. Отметим, что в рядах боевиков «Исламского государства»* в Ливии были выходцы не только из соседних стран, но также из Сенегала, Гамбии, Ганы, Эритреи и даже Саудовской Аравии.

Особое беспокойство вызывает то, что чадские повстанцы, как и их суданские «коллеги» (из окружения генерал-лейтенанта Мухаммада Хамдана Дагло), все еще находятся в Ливии. В любой момент они могут снова попытаться дестабилизировать Чад или принять участие в вооруженной борьбе в Судане. И это приведет к очередному витку насилия в Сахельском регионе.

Другие граничащие с Ливией арабские государства — Тунис, Алжир и Египет — также непосредственно сталкивались с террористической угрозой со стороны соседа. В частности, в марте 2016 г. боевики ИГ, которые проходили подготовку в Ливии, вторглись на территорию Туниса и несколько дней вели бои с тунисскими силовиками. Боевики ИГ, проходившие подготовку в ливийских лагерях, организовали самые страшные теракты в истории Туниса: расстреляли 39 европейских постояльцев отеля Riu Imperial Marhaba и 20 туристов в Национальном музее Бардо.

Кирилл Семенов:
«Исламское государство» в Африке — филиалы и конкуренты

Египетские силовики заявили об уничтожении истребителями, патрулирующими Западную пустыню, нескольких тысяч автомобилей с боевиками, которые пытались пересечь египетско-ливийскую границу. Однако, очевидно, трафик не остановлен: террористы, базирующиеся в Ливии, много лет совершают теракты на территории Египта. В марте 2023 г. власти ливийского города Тобрук, расположенного на востоке страны, объявили об изъятии большого количества оружия, которое якобы предназначалось для доставки на египетскую территорию через оазис Аль-Джагбуб. На пресс-конференции представители силовиков заявили, что этот приграничный район местные банды используют для контрабанды оружия не только в Египет, но также в Чад и Нигер.

Соглашения 2020 г. между воюющими в Ливии сторонами, инициированного ООН, оказалось недостаточно для достижения желаемой политической стабильности в стране. Приостановка послевоенного восстановления политических институтов (в частности, отмена президентских выборов, запланированных на 24 декабря 2021 г.) возвращает страну в эпоху насилия.

Также стоит подчеркнуть недовольство граждан правительством Абделя Хамида Дбейбы, которого обвиняют в коррупции, лоббировании иностранных интересов и, как следствие, в неспособности решить насущные проблемы страны, в том числе последствия прошедшего недавно разрушительного наводнения. Массовые молодежные акции протеста прокатились по Ливии в июле 2022 г.: протестующие перекрыли дороги в Бенгази и Мисурате, подожгли правительственные здания в Себхе и Карабули.

В условиях политической неопределенности террористические группировки сумели восстановить свои позиции в определенных частях страны. Хотя много лет назад террористическая угроза была наиболее высока в северных районах Ливии: оплотами боевиков ИГ были Дерна и Сирт на средиземноморском побережье (где сконцентрирована и основная нефтяная промышленность Ливии), теперь боевики предпочитают укрываться на юге.

Политический аналитик Мухаммад Кашут называет ливийский юг «хрупким регионом». Именно протяженные и почти неконтролируемые границы с Чадом, Нигером и Алжиром и суровые условия местности позволяют боевикам ИГ легко перемещаться по пустыне. Южные провинции террористы используют для подготовки к экспансии в другие города на севере и востоке. В конце января 2022 г. деревня Аль-Катрун подверглась нападению, организованному вооруженной группой, связанной с «Исламским государством». Деревня была освобождена военными только в мае.

Ливийский юг очень напоминает египетский Синай — один из наиболее террористически активных регионов Ближнего Востока. После свержения президента Мухаммеда Мурси в 2013 г. на Синайском полуострове участились нападения боевиков, что создает серьезную проблему безопасности для египетского правительства. Нынешний президент Абдул Фаттах Ас-Сиси провел несколько антитеррористических операций на Синае, направленных в первую очередь против ячеек ИГ. Масштаб спецопераций подчеркивает то, что в них использовались даже французские истребители Rafale, стоящие на вооружении египетских ВВС.

Искоренить террористическую угрозу на Синае сложно потому, что большая часть оружия для местных боевиков поступает именно из Ливии. Причем из Ливии на Синай поступает не только оружие, но и приезжают новые наемники. Есть и обратный процесс: в Ливию с Синая также проникают террористы, скрываясь от египетских сил безопасности. Пустыню на ливийско-египетской границе бывший сотрудник египетской разведки генерал Мохаммед Рашад называет «убежищем для боевиков», а министр иностранных дел России Сергей Лавров — «транзитной зоной для террористов» и «проходным двором для бандитов». В июле 2017 г. Египет был вынужден открыть на северо-западе, недалеко от границы с Ливией, крупнейшую на Ближнем Востоке военную базу Мохаммед Нагиб. Здесь развернуты подразделения быстрого реагирования, чтобы пресечь попытки контрабанды оружия и приезда боевиков. Одна из задач военной базы — защищать от террористических атак АЭС Эль-Дабаа, которую строит Россия.

Денис Миргород:
Ливия эпохи interregnum

Другие соседи Ливии используют египетский опыт, чтобы попытаться оградить себя от проникновения боевиков. В августе 2016 г. Алжир объявил о начале строительства трехметровой стены длиной 350 км вдоль границы с Ливией, чтобы прекратить поток контрабандного оружия. Такую же стену протяженностью 285 км построил на границе с Ливией и Тунис: она включает рвы и траншеи с водой и электронные системы слежения, предоставленные американской компанией Aecom URS.

В 2020 г. Египет попытался провести военное вмешательство в восточную Ливию. Это было вызвано растущим беспокойством не только перед «Исламским государством», но и перед «Братьями-мусульманами»*. Египет рассматривал возможность создания «буферной зоны» по аналогии с той, что Турция создала в северных провинциях Сирии, чтобы предотвратить проникновение боевиков.

Киренаика контролируется силами Халифы Хафтара, который идеологически близок египетскому президенту Абдулу Фаттаху ас-Сиси: такой же яростный противник исламизма и особенно «Братьев-мусульман». Однако в отсутствие внешней военной поддержки именно такие радикальные группировки могли бы прочно закрепиться в Киренаике. Тем более что тесно связанная с «Братьями-мусульманами» ливийская «Партия справедливости и строительства» остается одной из доминирующих легальных политических сил в Ливии. И это вызывает беспокойство в Египте, где «Братья-мусульмане» признаны террористической организацией еще с 2013 г., после свержения Мухаммеда Мурси, тогда и началось выдавливание «аль-ихванов» из страны.

Сахаро-Сахельский регион имеет стратегическое значение и для России, которая имеет здесь экономические и военные интересы. В частности, в самой Ливии бизнес-интересы есть у «Газпрома» и «Роснефти», которая еще в 2017 г. подписала контракт с Национальной нефтяной корпорацией по разработке нефтяных месторождений. Именно поэтому Россия прилагает большие усилия для антитеррористической борьбы в Ливии. В вопросе постконфликтного регулирования интересы России совпадают с египетскими. Проводятся межведомственные консультации, цель которых — налаживание инклюзивного диалога между ливийскими политическими силами и проведение выборов. Российская сторона приветствовала недавнее назначение нового спецпредставителя генерального секретаря ООН по Ливии Абдулая Батили, а также миротворческие усилия Африканского союза (в том числе его Комитета высокого уровня по Ливии).

Однако, как мы видим, ни дипломатические усилия разных стран и институтов, ни угроза повторного военного вмешательства не ускоряют инклюзивный процесс. В стране до сих пор отсутствуют, например, силы безопасности, лояльность которых не зависит от принадлежности к конкретному племени, региону или партии. В отсутствие полноценного политического диалога невозможно решить мучающие Ливию с 2011 г. проблемы: бедность, безработицу, бесхозяйственность, коррупцию, безграмотность. Отказываясь же от инклюзивности ради сиюминутных интересов (читай: удержания власти), политические силы Ливии создают все более плодотворную почву для террористов и сами же, возможно, приближают страну к новой гражданской войне.

*Организации признаны террористическими и запрещены на территории РФ.