Неожиданные альянсы в ответ на сирийский кризис

Появление российских ВКС в Сирии осенью 2015 г. изменило ход сирийского кризиса, но поставить в нем точку, судя по всему, придется самим странам региона. Одним из главных действующих лиц будет Турция, которая имеет необходимые силы и средства, а главное – мотивацию к действию. Однако если до недавнего времени было понятно, в чьем лагере находится Анкара, то в последние месяцы ситуация резко изменилась.

Появление российских ВКС в Сирии осенью 2015 г. изменило ход сирийского кризиса, но поставить в нем точку, судя по всему, придется самим странам региона. Одним из главных действующих лиц будет Турция, которая имеет необходимые силы и средства, а главное – мотивацию к действию. Однако если до недавнего времени было понятно, в чьем лагере находится Анкара, то в последние месяцы ситуация резко изменилась.

Еще весной 2016 г. казалось, что саудовцы преуспели в деле создания оси Эр-Рияд – Анкара. В декабре 2015 г. Турция и Королевство Саудовская Аравия подписали соглашение о стратегическом партнерстве, а в апреле 2016 г. король Салман побывал в Стамбуле на саммите Организации исламского сотрудничества (ОИС). По его итогам было объявлено о планах масштабного расширения военно-политических и экономических связей. Однако не успели высохнуть чернила на новых соглашениях, как наблюдатели заговорили о мимолетном характере саудовско-турецкого «романа» .

Суннитская ось против шиитского пояса

С одной стороны, Саудовская Аравия и Турция – суннитские страны, которые поддерживают союзнические отношения с США и на словах заинтересованы в свержении президента Сирии Башара Асада. С другой стороны, идеологические различия между двумя режимами слишком велики. Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган и его Партия справедливости и развития идеологически близки к движению «Братья-мусульмане», с которым у саудовских монархов весьма натянутые отношения. В этом плане показательны отношения Анкары и Эр-Рияда с Каиром: саудовцы открыто приветствовали военный переворот 2013 г. и свержение президента-исламиста Мухаммеда Мурси, с которым у турок намечался едва ли не стратегический альянс.

Но даже на таком фоне казалось, что с шиитским Тегераном у суннитской Анкары еще меньше общего. Иранские войска сражаются на стороне Б. Асада, а турки с самого начала кризиса почти открыто поддерживали его оппонентов. К тому же Турция – член НАТО и важный партнер для США, которые на протяжении нескольких десятилетий остаются для иранцев воплощением мирового зла. Дальнейшее развитие событий в очередной раз показало, что на Ближнем Востоке возможны самые неожиданные альянсы. Ось Эр-Рияд – Анкара громко затрещала после неудавшейся попытки военного переворота в Турции.

КСА и Иран осудили действия заговорщиков. Саудовский монарх лично позвонил Р. Эрдогану, чтобы поздравить с нормализацией обстановки, выразить поддержку и заверить в «полной солидарности», а саудовская пресса разразилась серией публикаций, повествующих о важности Турции для стабильности Ближнего Востока. Так, посол Турции в КСА Юнус Демирер отметил, что «саудовцы выразили свое восхищение жертвами, которые принес турецкий народ и правительство во время подавления попытки переворота».

REUTERS/Umit Bektas
Тимур Ахметов:
Турецкая военная операция в Сирии:
подготовка, цели и прогнозы

Аналогичным образом повели себя высшие должностные лица Ирана. Министр иностранных дел ИРИ Мохаммад Джавад Зариф еще в ночь переворота написал в Twitter о своей солидарности с Р. Эрдоганом и осудил действия мятежных военных. По неподтвержденной информации, он сделал это едва ли не по личному указанию Верховного лидера Али Хаменеи. Чуть позже некоторые иранские ресурсы обвинили саудовцев в причастности к попытке свержения турецкого лидера.

Казалось бы, на этом все должно было закончиться. Однако менее чем через месяц после неудавшегося путча, 12 августа, в Анкару прилетел глава МИД ИРИ М. Зариф. Региональные комментаторы полагают, что именно в ходе этого визита была заложена основа для поиска компромисса по Сирии между Турцией, Россией и Ираном. Менее чем через неделю глава турецкого МИД Мевлют Чавушоглу нанес ответный визит в Тегеран.

Все это выглядит так, будто М. Зариф привез туркам некую инициативу, а те после недолгого обсуждения дали ответ, ставший региональной сенсацией. Турция и Иран согласовали базовые принципы урегулирования в Сирии, которые предусматривают сохранение ее территориальной целостности и гарантируют участие всех этнических и конфессиональных групп в управлении страной. Иными словами, речь идет о недопустимости раздела Сирии (например, на курдскую, суннитскую и алавитскую части) и создании правительства национального единства, т.е. Б. Асаду и алавитской верхушке придется делиться властью. Считается, что это произошло во многом благодаря усилиям России.

В Тегеране все происходящее расценили как признание Анкарой допущенных ошибок и готовность их исправлять. «Турецкое правительство смирилось с реальностью и осознало правильность политики Исламской Республики Иран в отношении потоков террористов, – заявил министр обороны ИРИ Хоссейн Дехкан. – Практически они хотят как-то компенсировать свои прошлые действия».

Некоторые наблюдатели сразу же предположили, что на Р. Эрдогана повлияло сходство турецкого переворота с упомянутым выше египетским. Действительно, в обоих случаях военные выступили против находящихся у власти исламистов, причем в случае с АРЕ за спиной у генералов маячила тень КСА. Так что увидеть параллели нетрудно. Однако более вероятной представляется другая версия: Анкара могла просто разочароваться в Эр-Рияде как в союзнике, тем более что саудовцы, занятые конфликтом в Йемене, в военно-политическом плане оказались практически бесполезными.

Борьба с курдами важнее свержения Б. Асада

Сближению Турции и Ирана в первую очередь мог способствовать курдский вопрос. Руководству обеих стран проблема курдского сепаратизма хорошо знакома, а в связи с событиями в Сирии, где при негласной поддержке США курды уже фактически создали свой автономный анклав, озабоченность только возросла. У Анкары уже есть перед глазами пример Иракского Курдистана, который после свержения режима Саддама Хусейна в 2003 г. быстро превратился в фактически самостоятельное государство, хотя и остался формально в составе Ирака.

Вероятно, турки заподозрили Эр-Рияд в том, что он рассчитывает с помощью Анкары вытеснить иранцев из Сирии и разделить страну, а это неизбежно приведет к появлению курдского государства. Таким образом, единственный приемлемый для Р. Эрдогана вариант завершения кризиса – сохранение единого сирийского государства с сильным центральным правительством, которое будет в состоянии контролировать курдскую вольницу. В этом плане интересы Анкары совпадают с иранскими и отчасти с российскими.

REUTERS/Rodi Said
Софья Денисова:
Военная интервенция Турции в Сирию

Следует отметить, что на данном этапе ИГ фактически исчерпало свою полезность в глазах турецких властей. Если раньше группировка сражалась с курдами, и за это ее можно было терпеть и даже закрывать глаза на поток следующих через границу боевиков, то теперь она стала все чаще угрожать самой Турции, да и курды начали наносить джихадистам одно поражение за другим. Зато операция против террористов может стать хорошим пиар-прикрытием для удара по рвущимся к Средиземному морю курдам.

На явный антикурдский характер усилий Турции указывает ход операции «Щит Евфрата», развернутой 22 августа 2016 г. на Севере Сирии. После стремительного освобождения от боевиков ИГ Джараблуса турецкие военные начали наступление на Манбидж и соседние деревни, контролируемые курдскими Сирийскими демократическими силами. В ситуацию пришлось вмешаться Соединенным Штатам, которые не смогли спокойно смотреть на уничтожение союзных им сил.

Примечательно, что параллельно с де-факто официальным вступлением Турции в сирийскую войну боевые действия против курдов начали и правительственные войска Сирии в районе Эль-Хасаки. Впрочем, для местных наблюдателей начало боевых действий между правительственными войсками и курдскими отрядами не было неожиданным. Неожиданностью стало время – в Дамаске понимали, что курдский вопрос рано или поздно придется решать, но ожидали столкновений только после разгрома основных сил ИГ.

Все это дает богатую пищу для размышлений. Превращение Б. Асада из противника в союзника (пусть и временного) в борьбе против курдов может смягчить позицию Анкары по вопросу его ухода с президентского поста. Не исключено, что Р. Эрдоган пойдет на уступки, и вместо требования о немедленном и безоговорочном уходе Б. Асад получит отсрочку и даже станет активным участником переходного процесса. Премьер-министр Турции Бинали Йылдырым дал понять, что возможны переговоры с Б. Асадом о передаче власти.

Анкара устала от региональных амбиций

Еще один немаловажный фактор, который мог способствовать турецко-иранскому сближению, — изменения в самой Турции. Столкнувшись с нарастанием внутренних проблем, Р. Эрдоган, похоже, пересмотрел свои внешнеполитические приоритеты. Анкаре стало не до региональных амбиций: политика неоосманизма, архитектором которой был спешно отправленный в отставку министр иностранных дел Ахмет Давутоглу, превратилась в обузу, и турецкое руководство вспомнило о концепции «ноль проблем с соседями». По словам премьера Б. Йылдырыма, сегодня главная цель Турции заключается в развитии хороших отношений с Сирией, Ираком и остальными соседями. «Мы нормализовали отношения с Россией и Израилем. Я уверен, что мы также нормализуем отношения с Сирией», – заявил глава правительства.

Важно еще и то, что Иран имеет непосредственное влияние на ситуацию в Ираке, где турецкие интересы тоже весьма обширны, особенно по курдской проблематике. Здесь прослеживается примерно та же логика, что и в случае с Сирией. И Тегеран, и Анкара заинтересованы в том, чтобы сохранить территориальную целостность Ирака и не допустить превращения Иракского Курдистана в самостоятельное государство, поскольку его успех может вдохновить курдов по другую сторону границы.

Григорий Косач, Елена Мелкумян:
Возможности для стратегических
отношений России и Саудовской Аравии

Страны Персидского залива с тревогой отнеслись к турецко-иранскому сближению, понимая, что это чревато не только ослаблением давления на Б. Асада, но и лишением их активной роли в сирийском кризисе. Р. Эрдоган, в частности, пообещал перекрыть границу, а значит, блокировать турецкий коридор снабжения лояльных аравийским монархиям группировок. В середине августа в саудовской прессе стали появляться публикации о том, что США и Европа упустили Турцию, которая теперь может стать союзницей России, поддерживающей Б. Асада.

Впрочем, прогнозировать, сколько продержится достаточно ситуативный турецко-иранский консенсус, достаточно сложно. Ведь вопрос о судьбе Б. Асада остается открытым и может в любой момент вновь стать актуальным. В Анкаре и Тегеране его политическое будущее видят по-разному. Судя по всему, турки пока не готовы в принципе отказаться от требования его ухода (когда именно – вопрос обсуждаемый).

О планах создать альтернативное (предположительно исламистское) правительство свидетельствует и то, что турецкие власти продолжают официально делать ставку на созданную ими Свободную сирийскую армию, которая в реальности представляет собой исламистские группировки вроде «Ахрар аш-Шам» и «Джейш аль-Ислам». В свою очередь, для Тегерана режим Б. Асада остается союзником и гарантом соблюдения иранских интересов в Сирии.

Есть и другой, более долгосрочный аспект. Турция и Иран – крупные региональные игроки, и каждый по-своему видит будущее Ближнего Востока. Вопрос в том, когда их интересы вновь столкнутся и между ними возобновится конкуренция. Пока же регион, похоже, вступает в период неожиданных альянсов, участники которых стремятся маневрировать и экспериментировать в поисках путей разрешения сирийского кризиса. Однако все эти комбинации, скорее всего, окажутся недолговечными и будут стремительно распадаться по мере решения тактических задач либо пересмотра действующими лицами своих целей.

Складывается впечатление, что именно так и рассуждают в Персидском заливе, в первую очередь в Эр-Рияде, который пока занял выжидательную позицию. Об этом можно судить по поведению саудовской прессы, воздерживающейся от прямой критики в адрес Турции, даже несмотря на активные контакты последней с Ираном. Более того, просаудовские региональные издания публикуют статьи с осуждением действий курдов и их экспансии (особенно в Сирии), тем самым как бы оправдывая военное вмешательство Анкары. Одновременно выражаются опасения, что турки, увлекшись борьбой с курдами, забудут о главной цели – свержении Б. Асада.

Таким образом, Саудовская Аравия не спешит сжигать мосты, давая понять, что готова закрыть глаза на многое в действиях Р. Эрдогана, лишь бы решалась основная задача – смена власти в Сирии.