Мьянманская перестройка

В Мьянме происходят серьезные перемены. На смену военному режиму, находившемуся у власти с 1962 г., пришла гражданская администрация. Сегодня в Мьянме фактически существуют два центра власти — представители прежней демократической оппозиции во главе с Аун Сан Су Чжи и выходцы из прежней военной верхушки, на протяжении десятилетий подавлявшей эту оппозицию. Будущее страны зависит от того, смогут ли в прошлом противники объединить усилия в преодолении современных вызовов — добиться примирения между центром и национальными окраинами, урегулирования мусульманского вопроса, подавления наркобизнеса.

В Мьянме происходят серьезные перемены. На смену военному режиму, находившемуся у власти с 1962 г., пришла гражданская администрация.

В первые годы независимости Мьянма играла активную роль в международных делах. Это буддистская страна, и в основе ее внешней политики лежали установки буддизма — полагаться на собственные силы, придерживаться срединного пути, избегать крайностей. Мьянма занимала позицию равноудаленности от мировых блоков, пропагандировала пять принципов мирного сосуществования «панча шила», что принесло ей немалый международный авторитет. В 1961 г. представитель Мьянмы У Тан стал третьим Генеральным секретарем ООН.

Однако после военного переворота 1962 г. Мьянма оказалась «за кадром» международной политики. Свою роль сыграли как внешнеполитическая самоизоляция в 1960–1980-х гг., так и обширный перечень санкций, наложенных на страну Западом, прежде всего Соединенными Штатами, в 1990-х гг. под предлогом нарушения военным режимом прав человека.

Долгий путь к переменам

Самоизоляция и санкции Запада нанесли мьянманской экономике существенный ущерб. Вступив в конце 1997 г. в АСЕАН, военные руководители Мьянмы не могли не видеть отставания своей страны от соседей — Таиланда или Малайзии. Одновременно западная политико-экономическая блокада все сильнее привязывала Мьянму к Китаю, а подчиненное положение в этой двусторонней связке вызывало неприятие у мьянманских националистов. Наладить отношения с Западом, уравновесив притяжение Китая, и следовать во внешних делах срединному пути можно было только при условии установления диалога с гражданской оппозицией.

Мьянманские генералы долго изучали опыт своих соседей, прежде всего Таиланда и Индонезии, по переходу от авторитарной формы правления к более либеральной. В течение двадцати лет разрабатывалась новая конституция, которая должна была открыть путь к многопартийным выборам и одновременно сохранить за военной верхушкой контроль над политическим процессом, названным янгонскими стратегами «дисциплинированной процветающей демократией». В 2008 г. проект конституции был вынесен на референдум и при явке 98,1% получил одобрение более 92% избирателей. В ноябре 2010 г. в стране состоялись всеобщие парламентские выборы. Из-под многолетнего домашнего ареста была освобождена «икона демократии» Мьянмы Аун Сан Су Чжи, дочь национального героя генерала Аун Сана, глава оппозиционной Национальной лиги за демократию (НЛД) и лауреат Нобелевской премии мира. В ходе первой сессии центрального парламента — Ассамблеи Союза (с октября 2010 г. официальноеназвание страны — Республика Союз Мьянма) в январе-феврале 2011 г. были избраны главы законодательных, исполнительных и судебных органов.

Президентом страны стал Тейн Сейн, в прошлом военный. Он немедленно приступил к широким политическим и экономическим реформам. Глава военного режима старший генерал Тан Шве ушел в отставку, а его преемник на посту главкома Вооруженных сил генерал Мин Аун Хлайн, министр обороны и другие военачальники стали подчиняться новым формально гражданским руководителям страны.

Ушли ли от власти военные?

За пять лет между выборами 2010 и 2015 гг. произошли новые сдвиги в расстановке сил. На всеобщих выборах 2015 г. прежде оппозиционная НЛД одержала убедительную победу. Она завоевала 58% мест (225 из 440) в нижней палате (Палата представителей), 60% (135 из 224) в верхней палате (Палата национальностей) Ассамблеи Союза и 55% мест в региональных законодательных собраниях. Это дало ей возможность провести своего кандидата на пост президента страны. Аун Сан Су Чжи находилась на пике популярности, но не смогла стать первым со времени военного переворота 1962 г. гражданским президентом Мьянмы. Ее муж был англичанином, два сына — британскими подданными, а по Конституции Мьянмы лицам, имеющим близких родственников-иностранцев, запрещено занимать пост главы государства. В этих условиях у победившей партии оставался единственный выход — назначить «доверенного президента», деятельность которого направлялась бы Аун Сан Су Чжи. Таким назначенцем по выбору Аун Сан Су Чжи стал ее друг детства мало кому известный писатель и университетский преподаватель70-летний Тхин Чжо. Он вступил в НЛД всего за два месяца до президентских выборов, но сразу же стал членом ЦК.

REUTERS/Soe Zeya Tun
Аида Симония:
Демократии не было 50 лет

Однако военные не полностью отошли от управления государством. Согласно Конституции 2008 г., в двухпалатной Ассамблее Союза и 14 законодательных собраниях мьянманских регионов 25% мест зарезервировано за представителями армии, которые голосуют как блок по приказу главнокомандующего Вооруженными силами. Одновременно с принятием Тхин Чжо присяги в качестве президента Мьянмы пост первого вице-президента занял представитель военной фракции генерал-лейтенант Мьин Схвей. Конституция также оставляет за главнокомандующим назначение трех силовых министров — обороны, внутренних дел и охраны границ. Шестеро из одиннадцати членов возглавляемого президентом Совета национальной обороны и безопасности представляют армию.

Мьянманские генералы сохраняют в своих руках мощные рычаги не только политической, но и экономической власти. Например, Министерству обороны подчинены две чрезвычайно влиятельные хозяйственные структуры — Мьянманский экономический холдинг (Union of Myanmar Economic Holdings Limited, UMEHL) и Мьянманская экономическая корпорация (Myanmar Economic Corporation, MEC). Они были созданы на базе предприятий, ранее находившихся в собственности государства. В ведении UMEHL находится прежде всего горнодобывающая промышленность, в частности добыча рубинов, сапфиров и нефрита, обеспечивающая весомые валютные поступления. Кроме того, эта структура играет заметную роль в таких отраслях, как банковское дело, туризм, недвижимость, транспорт, легкая и пищевая промышленность, включая пивоварение.

Таким образом, в Мьянме сложилась модель управления, учитывающая как принципы западной демократии, так и роль мьянманской армии в жизни страны.

Но насколько НЛД готова и способна работать в рамках такой модели? Изначально эта партия представляла собой собрание мелких демократических групп, объединенных по принципу неприятия военного режима. Ее пропаганда и агитация на всех выборах сводились исключительно к призывам поставить во главе страны Аун Сан Су Чжи. Мало кто за рубежом, да и в самой Мьянме слышал о каких-либо видных соратниках «иконы демократии». А о том, как обстоит дело с демократией в самой НЛД, достаточно красноречиво говорит следующий факт: ни один из членов Ассамблеи Союза от правящей партии не имеет права давать интервью СМИ — этим правом обладает только Аун Сан Су Чжи.

Глава НЛД изначально взяла в свои руки четыре портфеля в правительстве — руководителя президентской администрации, министра иностранных дел, образования, электроэнергетики и энергетики. Она определяет кадровые назначения во всем государственном аппарате. Насколько эффективно сможет работать этот аппарат в условиях культа личности этой не самой молодой руководительницы (Су Чжи родилась в 1945 г.)?

Как обеспечить единство страны?

Главная проблема, стоящая перед Мьянмой с момента получения независимости, заключается в обеспечении единства страны. Мьянма — многонациональное государство. Порядка 70% ее населения — собственно бирманцы (самоназвание «бама»), а более четверти — представители других коренных этнических групп. В семи национальных областях, превышающих по площади половину территории страны и располагающих немалыми природными ресурсами, сосредоточены небирманские этносы. На протяжении всего периода независимости именно эти национальные области служили ареной сепаратистских движений и мятежей.

Прежнему военному режиму удалось снять остроту этой проблемы. В одних случаях повстанческие формирования были разгромлены военным путем, в других — прекращение огня было достигнуто в обмен на особый автономный статус ряда мелких этнических групп. Накануне всеобщих выборов 2015 г. 8 из 15 вооруженных группировок этнических повстанцев подписали с прежней администрацией президента Тейн Сейна соглашение о прекращении огня, которое открыло дорогу политическому диалогу и подключению к нему остальных группировок повстанцев [1].

Однако наиболее крупные и наилучшим образом оснащенные Объединенная армия государства Ва (UnitedWaStateArmy) и Качинская армия независимости (KachinIndependenceArmy) соглашение не подписали. Одна из проблем заключалась в том, что вооруженные группировки — участники соглашения должны были формально согласиться с положениями Конституции 2008 г., а все они выступали за новое разделение властных полномочий и доходов от разработки ресурсов между центром и национальными областями.

На выборах 2015 г. впервые в истории страны большинство избирателей в регионах проживания этнических меньшинств отдали голоса не за представителей местных, так называемых этнических партий, а за общенациональную НЛД, рассчитывая, что она сможет решить назревшие проблемы. НЛД, в свою очередь, заявила о линии на взаимодействие с этническими и религиозными меньшинствами, выдвинув на пост второго вице-президента Республики Союз Мьянма депутата Совета национальностей Генри Ван Тхио, выходца из Чинской национальной области, христианина по вероисповеданию. Вместе с тем правящая партия до сих пор не предложила четкую программу решения этнического вопроса.

Наркобизнес

Решение этнической проблемы в Мьянме неотделимо от борьбы с наркобизнесом. Северо-восток страны наряду с сопредельными районами Таиланда и Лаоса входит в так называемый золотой треугольник [2].

На Шанскую национальную область приходится 92% культивирования опийного мака в «золотом треугольнике». Прежний военный режим, действуя методами кнута (вооруженные рейды против сепаратистов-наркодилеров) и пряника (экономическое поощрение крестьян, отказывающихся от выращивания мака в пользу альтернативных культур), обеспечил в конце 1990-х — начале 2000-х гг. устойчивое падение производства опиума в Мьянме. С 1996 по 2004 гг. площадь, занятая под маком, сократилась с 160 тыс. до 44 тыс. га. Однако в последние годы вновь наблюдается рост как площадей под маком (до 55 тыс. га в 2015 г.), так и производства опиума. Если в 2004 г. в Мьянме было произведено 370 т опиума, то в 2015 г. — 730 т. Свою роль, несомненно, сыграло ослабление контроля со стороны силовых ведомств в условиях перехода к гражданскому правлению.

REUTERS
Этническая карта Мьянмы

Мусульманский вопрос

Весьма злободневным становится и мусульманский вопрос. Как уже отмечалось, Мьянма — буддистская страна. Тем не менее в ней живут и мусульмане, в основном потомки переселенцев из современных Индии и Бангладеш. По официальным данным, они составляют примерно 4% населения, по неофициальным — до 10%.

Особую остроту в последние годы приобрела проблема так называемых рохинджа — этнических бенгальцев, живущих в основном на севере мьянманской Ракхайнской национальной области на границе с Бангладеш. По внешнему виду, языку, культуре, религии они резко отличаются от ракхайнцев и бирманцев, в то же время у них практически нет отличий от бенгальцев, проживающих на юго-востоке Бангладеш в районе Читтагонга. По оценкам неправительственных организаций, рохинджа насчитывается порядка 800 тыс., причем с бангладешской стороны люди постоянно прибывают, да и рождаемость в этих анклавах доходит до 10–12 детей на одну женщину.

Прежний военный режим Янгона вполне обоснованно опасался превращения Ракхайнской национальной области в мьянманское Косово и отказывался признавать рохинджа гражданами Мьянмы. Для мьянманских властей неприемлемо само слово «рохинджа»: оно появилось всего полвека назад, произошло от названия мьянманского региона Ракхайн и как бы указывает на то, что рохинджа — коренные жители региона. Международные гуманитарные организации осуждали военный режим за ограничение прав рохинджа и оказывали им разностороннюю помощь, что прибавляло рохинджа уверенности в противостоянии с мьянманскими властями и мьянманцами в целом.

В последние годы все это обусловило подъем в Мьянме своеобразного буддистского национализма, который подогревался и военным режимом, и оппозицией. Например, в ходе «шафрановой революции» 2007 г. на улицы Янгона с антиправительственными лозунгами вышли тысячи буддистских монахов в традиционных шафрановых одеяниях. Так называемая Буддистская ассоциация в защиту расы и религии, наиболее радикальная организация буддистских националистов, требует законодательного ограничения прав не только рохинджа, но и любых мусульман в Мьянме.

Примечательно, что Аун Сан Су Чжи, так же, как и прежний военный режим, не признает рохинджа гражданами Мьянмы. Она публично обратилась к американскому послу с призывом не употреблять термин «рохинджа» в его выступлениях о положении мусульман в стране. Это сразу же породило волну публикаций в западных СМИ с обвинениями в адрес Су Чжи в диктаторстве и расизме.

Оживление внешних контактов

Растущий интерес к Мьянме проявляют США. В 2011 г. Вашингтон восстановил дипломатические отношения с этой страной в полном объеме (при военном режиме американское посольство возглавлял временный поверенный в делах). Соединенные Штаты и Евросоюз сняли с Мьянмы экономические санкции, сохранив запрет только на военно-техническое сотрудничество. Мьянму дважды — в 2012 и 2014 гг. — посетил президент США Б. Обама. В стране постоянно бывают другие американские официальные лица, включая госсекретаря Дж. Керри.

Вместе с тем американский бизнес пока не проявляет особой активности в отношении Мьянмы. По состоянию на август 2014 г. общий объем американских инвестиций в эту страну не превышал 250 млн долл.  Некоторые аналитики объясняют это гражданской нестабильностью, но есть и другие причины.

В 2012 г. Б. Обама разрешил американским компаниям инвестировать в Мьянму, но запретил иметь дело с хозяйственными структурами, связанными с военными, например с UMEHL и MEC. Нарушение запрета карается штрафом в размере до миллиона долларов или тюремным заключением сроком до 20 лет. Правда, эту норму можно обойти: американские бизнесмены регистрируют компании в Сингапуре и затем уже вкладывают в Мьянму сотни миллионов долларов.

Компании из других стран не сталкиваются с подобными проблемами и приходят в Мьянму сами. Японский Nissan совместно с малайзийской Tan Chong Motor Group планирует открыть в 2016 г. в административной области Баго завод по производству компактного седана Sunny. В стране наметился экономический подъем. Сообщается, что по темпам роста экономики Мьянма заняла в 2015 г. 13-е место в мире. В начале 2016 г. начались торги на первой в истории страны Янгонской фондовой бирже.

REUTERS/Soe Zeya Tun
Пётр Кузьма:
В объятьях дракона: зачем
Аун Сан Су Чжи ездила в Китай

Китайский фактор

Китайский фактор играет в мьянманских делах во многом определяющую роль. На Китай приходится 42% иностранных инвестиций в объеме 33,67 млрд долл., поступивших в мьянманскую экономику в 1988–2013 гг., а также 60% импорта вооружений и боевой техники для мьянманских Вооруженных сил.

Мьянма также служит Китаю воротами в Индийский океан. Китай сильно зависит от поставок нефти, прежде всего из стран Персидского залива и африканских государств, — на их долю приходится основная часть китайского нефтегазового импорта. Ранее эти поставки осуществлялись исключительно по Индийскому океану через узкий Малаккский пролив, который может быть легко перекрыт базирующимися в регионе кораблями Седьмого флота ВМС США. Сегодня проходящие через территорию Мьянмы трубопроводы дают Китаю прямой доступ к Индийскому океану. Так, в 2013 г. был введен в эксплуатацию газопровод пропускной способностью 12 млрд куб. м, по которому газ с мьянманского месторождения Шве у побережья национальной области Ракхайн поставляется в китайскую провинцию Юньнань. В январе 2015 г. заработал принадлежащий китайской CNPC нефтяной терминал в глубоководном порту Чаукпью в национальной области Ракхайн. По магистральному нефтепроводу протяженностью 771 км, проложенному от этого терминала в Китай, параллельно ранее построенному газопроводу, может транспортироваться до 400 тыс. баррелей нефти в сутки. В годовом исчислении это составляет около 8% импортируемой в Китай нефти.

Реализация этих проектов позволила не только уменьшить издержки, возникающие при транспортировке ближневосточных и африканских углеводородов, за счет сокращения пути на тысячи километров, но и сделать этот процесс более безопасным. К тому же развитие транспортного коридора через Мьянму дало Китаю возможность решать и другие задачи, например по развитию внутренних провинций страны, ранее не имевших выходов к океану, а следовательно, на внешние рынки. Китай намерен использовать порт Чаукпью для приема не только крупных судов по перевозке сжиженного природного газа, но и мощных грузовых судов-контейнеровозов класса «Панамакс» для вывоза товаров китайского экспорта.

Сближение Мьянмы и США после 2011 г. совпало по времени с приостановкой прежним мьянманским правительством под предлогом протестов местной общественности таких совместных с Китаем проектов, как Митсоунская плотина (стоимость проекта — 3,6 млрд долл.), медное месторождение Летпадаун и железная дорога Юньнань — Ракхайн (стоимость проекта — 20 млрд долл.). Это вызвало обеспокоенность Пекина. Поэтому неслучайно первым иностранным гостем, посетившим Нейпидо уже через пять дней после принятия присяги новым правительством Мьянмы по приглашению ее нового министра иностранных дел Аун Сан Су Чжи, был ее китайский коллега Ван И. Визит состоялся в развитие диалога Пекина с НЛД, начатого в 2015 г. в ходе поездки Аун Сан Су Чжи в Китай (тогда ее принял председатель КНР Си Цзиньпин).

Визит Ван И проходил на фоне одобрения Комитетом Мьянмы по иностранным инвестициям соглашения между китайской государственной компанией Guangdong Zhenrong Energy и рядом мьянманских фирм о строительстве в г. Давей на юго-востоке Мьянмы нефтеперерабатывающего завода стоимостью 3 млрд долл.

Примечательно, что одной из тем, поднятых Ван И в Нейпидо, было обещание содействовать приоритетному для нового правительства Мьянмы мирному урегулированию конфликта с этническими повстанцами на северо-востоке страны. Принимая во внимание исторические связи Китая с национальными меньшинствами в этом регионе, Пекин, несомненно, мог бы сыграть здесь весомую роль. Этнический конфликт в Мьянме не в интересах Китая — для осуществления хозяйственных проектов по продвижению к Индийскому океану и инициативы «один пояс, один путь» ему нужны мир и безопасность в приграничных районах Мьянмы и тесное сотрудничество с центральным правительством в Нейпидо. Содействуя примирению центра с этническими повстанцами и выражая готовность выступить своеобразным гарантом такого примирения, Китай стремится наладить отношения с правительством НЛД и сохранить свое влияние в Мьянме.

Интерес Индии

На статус важного партнера Мьянмы претендует также Индия. Через три недели после Ван И в Нейпидо отправилась министр иностранных дел Индии Сушма Сварадж. Нью-Дели давно поддерживал рабочие отношения с прежним военным режимом, а теперь рассчитывает использовать Мьянму как ворота в АСЕАН. Индийский премьер Нарендра Моди преобразует провозглашенную Нью-Дели политику «Смотри на Восток» (Look East Policy) в «Действуй на Востоке» (Act East Policy).

Индия пытается конкурировать с Китаем в регионе и с беспокойством наблюдает за наращиванием китайско-бангладешского сотрудничества, отвечая на это контактами со странами, находящимися в сфере влияния Пекина, прежде всего с Мьянмой, а также Таиландом и Вьетнамом. Взаимодействие с Мьянмой необходимо Индии и в логистическом плане. С одной стороны, Мьянма — единственный сухопутный «мост» для индийцев к рынкам Юго-Восточной Азии, с другой — через мьянманскую территорию пролегают удобные пути снабжения северо-восточных районов Индии. В 2008 г. Индия и Мьянма договорились о строительстве четырехполосной автомагистрали протяженностью 3200 км, соединяющей эти две страны и Таиланд (завершение проекта запланировано на 2016 г.). В середине октября 2011 г. Индия объявила о намерении предоставить Мьянме кредит в объеме 500 млн долл. на развитие инфраструктурных проектов. В частности, 136 млн долл. было выделено на строительство компанией Essar Group в Ракхайнской национальной провинции глубоководного порта Ситуэ. Он призван стать отправной точкой мультимодального транспортного коридора Каледан к северо-восточному индийскому штату Мизорам.

Индийцы заинтересованы в сотрудничестве с мьянманской стороной и в области обеспечения безопасности в своих северо-восточных штатах, граничащих с Мьянмой. По имеющейся информации, действующих там сепаратистов, в частности из племен нага, поддерживают их соплеменники в Мьянме.

erazvitie.org
Чугуноплавильный комбинат в г. Таунджи

Россия — Мьянма

Сегодня для России, осуществляющей в своей внешней политике разворот на Восток, партнерство с Мьянмой имеет значение в плане укрепления мира и безопасности в АТР.

В последние десятилетия созданы хорошие заделы в формате двустороннего сотрудничества. В 2014 г. была образована Межправительственная комиссия по торгово-экономическому сотрудничеству, первое заседание которой состоялось в августе 2014 г. в Нейпидо. В ноябре 2015 г. сдана в эксплуатацию первая очередь чугуноплавильного комбината в г. Таунджи (Шанская область), сооружаемого при техническом содействии российской компании «Тяжпромэкспорт».

Успешно функционирует механизм Смешанной российско-мьянманской комиссии по военно-техническому сотрудничеству, которое было начато в 2000 г. Вооруженные силы Мьянмы эксплуатируют российские самолеты МиГ-29, вертолеты Ми-17 и Ми-24, зенитно-ракетные комплексы «Печора». В 2016 г. в Мьянму поставлены учебно-боевые самолеты Як-130. Мьянманские офицеры обучаются в российских военных вузах. 11 мая 2016 г. нижняя палата парламента Мьянмы единогласно одобрила проект нового российско-мьянманского соглашения о военном сотрудничестве, представленного Вооруженными силами Мьянмы.

Расширяются связи в области образования. Начиная с 2001 г. в российских вузах по направлению мьянманского правительства за его счет получили образование около 4000 студентов и аспирантов из Мьянмы. С 2014 г. для молодых граждан этой страны предусмотрены государственные стипендии по линии Россотрудничества.

* * *

Идущие в Мьянме процессы открывают перед ней широкие перспективы как во внутриполитическом, так и внешнеполитическом плане. Страна имеет хороший потенциал для того, чтобы вернуться на международную арену в качестве влиятельного политического и экономического игрока. Но пока речь может идти именно о перспективах — для возрождения Мьянмы на принципах демократии созданы определенные заделы, однако прочная, надежная основа еще не выстроена. Сегодня в Мьянме фактически существуют два центра власти — представители прежней демократической оппозиции во главе с Аун Сан Су Чжи и выходцы из прежней военной верхушки, на протяжении десятилетий подавлявшей эту оппозицию. Будущее страны зависит от того, смогут ли в прошлом противники объединить усилия в преодолении современных вызовов — добиться примирения между центром и национальными окраинами, урегулирования мусульманского вопроса, подавления наркобизнеса.

В пользу нового правительства работает тот фактор, что ни одна из внешних сил — ни Китай, ни партнеры по АСЕАН, ни Запад — не хотят превращения Мьянмы в очередной очаг международной напряженности. Вывод из изоляции и социально-экономический подъем Мьянмы, превращение страны в полноценного участника международного общения были бы только на пользу миру и безопасности в Юго-Восточной Азии и за ее пределами.

1. Среди подписавших соглашение — Каренский Национальный Союз (Karen National Union, KNU) и Совет по восстановлению государства Шан (Restoration Council of Shan State). Они более шестидесяти лет вели вооруженную борьбу против центрального правительства Мьянмы и никогда прежде не вступали с ним в соглашения.

2. Золотой треугольник — географическая зона, расположенная в горных районах Таиланда, Мьянмы и Лаоса, где в середине XX в. возникла система производства и торговли опиумом с организованными криминальными синдикатами, связанными с местными и мировыми элитами.