Мировая экономика в современной зарубежной науке о международных отношениях – центр тяжести?

В периоды, когда структура мировой экономики и механизмы ее развития претерпевают радикальные изменения, динамика событий обычно далеко опережает динамику публикаций, посвященных их осмыслению. В результате концепции, еще недавно казавшиеся убедительными, отправляются в архив без шансов на возрождение былой популярности, а сложные объяснения не менее сложных явлений реальности оказываются прочно забытыми – просто потому, что изменилась сама реальность. С началом глобального экономического кризиса в 2008 г. мировая экономика вступила именно в такой период.

В периоды, когда структура мировой экономики и механизмы ее развития претерпевают радикальные изменения, динамика событий обычно далеко опережает динамику публикаций, посвященных их осмыслению. В результате концепции, еще недавно казавшиеся убедительными, отправляются в архив без шансов на возрождение былой популярности, а сложные объяснения не менее сложных явлений реальности оказываются прочно забытыми – просто потому, что изменилась сама реальность.

С началом глобального экономического кризиса в 2008 г. мировая экономика вступила именно в такой период. Результат более чем нагляден. Современные студенты с трудом могут поверить, что каких-то 5–7 лет назад ведущие эксперты и практики всерьез обсуждали перспективы преодоления циклического характера развития мировой экономики, отрицали возможность «сланцевой революции» в энергетике и не верили в перспективы реализации масштабных интеграционных проектов, подобных созданному Евразийскому экономическому союзу или Трансатлантическому торгово-инвестиционному партнерству. Многие публикации, посвященные некогда популярным темам, воспринимаются сегодня как исторический курьез. Однако многое из написанного сохраняет свою актуальность, и знакомство с соответствующими публикациями – важное условие адекватного осмысления современных процессов в мировой экономике и регулировании глобальных экономических процессов.

В этих условиях перед современными исследователями стоит вопрос расставления приоритетов, чтобы справиться с вызовами и задачами будущего и параллельно систематизировать уже полученные знания, проанализировать события последних лет, ставшие катализатором глобального кризиса и изменений в мировой экономике. Эта задача востребована, столь и рискованна. Востребованная – поскольку события последних лет остро поставили задачу инвентаризации интеллектуального багажа. Рискованная – поскольку «нельзя объять необъятное», и любая выборка публикаций (пусть даже самых авторитетных авторов по самой животрепещущей тематике) с неизбежностью прольет свет лишь на отдельные участки общей интеллектуальной панорамы. Однако при четкой расстановке тематических приоритетов этот риск можно считать полностью оправданным.

Что же это за приоритеты? Очевидно, что в первую очередь они диктуются теми интеллектуальными вызовами, которые создает для исследователей формирование новой глобальной экономической реальности. На сегодняшний день уже нет недостатка как в фундаментальных научных монографиях [1], так и в новейших учебных изданиях [2], посвященных анализу соответствующих вызовов. Их можно условно подразделить на три группы.

Игорь Иванов:
В мировой политике началась революция

Вызовы в методологической сфере связаны в первую очередь с необходимостью мобилизовать потенциал разных наук для получения комплексного объяснения происходящих фундаментальных изменений. На сегодняшний день эти изменения затрагивают не только структуру и динамику мировой экономики, но и политические механизмы ее регулирования. Радикальная модификация экономической картины мира сопровождается не менее радикальными социальными изменениями (включая феномен «глобального среднего класса», асимметричное сокращение глобальной бедности, формирование трансграничных социальных движений), которые, в свою очередь, создают новую систему запросов в сфере экономического регулирования на национальном и глобальном уровне. В результате, системное осмысление происходящих в экономической сфере процессов оказывается невозможным без объединения методологических подходов разных дисциплин – экономической науки, исследований международных отношений и мировой политики, политологии и социологии.

В теоретической сфере наиболее острая интрига связана с резким обострением конкуренции научных концепций и доктрин. В определенном смысле, глобальный экономический кризис выступил в роли мощного фактора интеллектуального «естественного отбора». Столкнувшись с задачей объяснения причин кризиса и порожденных им трендов, различные школы теоретического анализа получили шанс продемонстрировать свой аналитический потенциал – и воспользовались им с разной степенью эффективности. Парадоксальным образом победителями в «конкуренции идей» оказались концепции «основного течения» в современной экономической науке – того самого, которое столкнулось с максимально жесткой критикой в первые месяцы после начала кризиса. Не справившись с задачами предсказания кризиса и формулировки рецептов его предотвращения, его представители достаточно быстро перехватили инициативу у критиков, внеся важный вклад в разработку как рекомендаций для антикризисной политики, так и теоретических основ анализа формирующейся новой модели экономического роста. В свою очередь, разработчики гетеродоксальных альтернатив «основному течению» – от марксистских нарративов до высокоматематизированных симуляционных моделей эволюционной экономической теории – в ответ на вызовы глобального кризиса так и не смогли предложить убедительных концептуальных новаций, которые получили бы широкое признание в профессиональных кругах.

Наконец, в сфере изучения ключевых тенденций развития мировой экономики за последние годы возник ряд исследовательских задач, которые, опираясь в ряде случаев на «докризисные» тренды (старение населения экономически развитых стран, рост спроса на квалифицированный человеческий капитал, освоение «нетрадиционных» источников энергии), в период кризиса приобрели принципиально новое звучание. Главная из них, безусловно, связана с анализом характеристик складывающейся модели экономического роста (новые тенденции в развитии технологий, реакция хозяйствующих субъектов на изменения сравнительных цен факторов производства, трансформация роли экономической политики в контексте складывания наднациональных институтов управления экономическими процессами). Среди других важных задач принципиальное значение имеет изучение трендов эволюции ключевых секторов экономики (в первую очередь – финансового и энергетического), процессов конвергенции и дивергенции уровней развития отдельных стран (проблема «равномерности мирового развития»), а также соотношение экономических и социально-политических аспектов развития (особенно получившая новый импульс в контексте многочисленных «цветных революций» проблема взаимосвязи процессов демократизации и экономического роста).

Роберт Кеохейн
www.princeton.edu

Можно привести несколько примеров статей, отвечающих на вышеперечисленные вызовы. Статья патриарха международных исследований Р.Кеохейна «Старая и новая международная политэкономия» знакомит читателя с эволюцией аналитических подходов в рамках международной политической экономии – раздела международных исследований, изучающего экономические аспекты мировой политики. Автор последовательно проводит мысль о том, что анализ происходящих фундаментальных изменений требует сочетания различных методов анализа, разработанных в рамках разных научных дисциплин. В условиях, когда «впервые у истории человечества в процесс глубинных экономических преобразований вовлечена большая часть планеты», методологического потенциала какой-либо одной науки оказывается явно недостаточным для их осмысления. Международная политическая экономия, обогащающая мирополитические исследования аналитическими приемами экономической науки и отчасти социологии, – перспективная платформа для решения этой задачи. Если вспомнить о встречном движении – применении методов современной экономической теории для анализа политических (в т.ч. мирополитических) процессов в рамках «новой политической экономии», то оптимизм автора в отношении результатов поиска оптимального сочетания методов экономических и политических исследований для анализа экономических процессов и тенденций их регулирования представляется вполне оправданным.

Напротив, ситуация с поисками альтернатив «основному течению» в современной экономической науке выглядит менее впечатляющей. Однако и здесь есть примеры. В частности, работа К.Бойла «Тайна современного богатства: меркантилизм, стоимость и социальные основы либерального и международного порядка», посвященная критике либерального экономического порядка, наглядно демонстрирует пределы «критического нарратива» как альтернативы формализованным концепциям «основного течения». Дело даже не в том, что представитель марксистского направления отталкивается в своей критике от интеллектуальных построений эпохи меркантилизма, лежащих в фундаменте альтернативной марксизму государственно-центричной традиции в международной политической экономии. И не в том, что о работах этих авторов он знает не из знакомства с их оригиналами, а из позднейших обзоров, что обусловливает повторение давно опровергнутых упрощенных представлений об основных элементах доктрины меркантилизма (в частности, о пресловутом отождествлении богатства и денег). Главная проблема состоит в том, что очередная попытка реанимации трудовой теории стоимости дает предсказуемый результат: застывшая на уровне научных представлений XIX в. концепция оказывается принципиально неадаптируемой к задаче описания современных проблем. Как следствие, основанная на этой базе «историческая социология международной экономики» производит беспомощное впечатление перед лицом реалий XXI в. Однако знать ее основные аргументы, безусловно, необходимо – чтобы понимать риторику современных анти- и альтерглобалистских движений.

Giovanni Arrighi
krieger.jhu.edu

Более утонченный характер марксистская аргументация приобретает в работе Дж.Арриги и Л.Чжана «За рамками вашингтонского консесуса: новый Бандунг? », посвященной поискам альтернатив либеральному «Вашингтонскому консенсусу» как основе политики развития. В данном случае предел такого поиска определяется не качеством аргументации, а ее заранее заданной целью. «Пекинский консенсус», сформулированный на основании обобщения (впрочем, достаточно вольного) опыта экономических реформ в Китае, с самого начала был своего рода интеллектуальным артефактом, сконструированным «на кончике пера» в противовес «Вашингтонскому консенсусу». В конечном итоге, он таковым и остался. На сегодняшний день, спустя десятилетие после выдвижения идеи «Пекинского консенсуса», не вызывает сомнения тот факт, что отсутствуют не только предпосылки к реализации его рекомендаций, но и собственно «консенсус» по поводу содержания таких рекомендаций. В результате интеллектуальная альтернатива либеральному фундаменту политики развития, если она и существует, по-прежнему остается недостижимым объектом вожделений для критиков «либерального экономического миропорядка».

Jagdish N. Bhagwati
www.columbia.edu

Что касается третьей группы приоритетов, ориентированной на освещение ключевых тенденций глобального развития, то из их числа стоит рассмотреть два сюжета. Первый связан с пересмотром представлений о роли международной помощи в борьбе с глобальной бедностью. Хотя данный сюжет ни в коей мере не новый (активные дискуссии по вопросу о контрпродуктивности традиционных подходов к оказанию международной помощи ведутся как минимум с конца 1990-х гг.), один из признанных специалистов в области международной экономики Дж. Бхагвати «Запрещенная помощь. Почему международное содействие не снижает бедность» в чеканной форме суммирует накопленный к настоящему времени багаж знаний в данной сфере. С одной стороны, предоставление помощи действительно несет в себе серьезные риски – от подрыва стимулов к проведению в странах-реципиентах эффективной политики развития до превращения самой помощи в инструмент обслуживания экономических и политических интересов страны-донора. С другой стороны, энергичные рыночные реформы способны радикально снизить уровень бедности без всякой международной помощи. В этих условиях результативной может быть лишь такая помощь, которая стимулирует правительства стран-реципиентов проводить рыночные реформы и способствует достижению целей таких реформ.

Stephen Harber
stephen-haber.com

Наконец, не стоит забывать о роли энергетического фактора в мировой экономике. В статье М. Леви, Э. Икономи, Ш. О’Нила и А. Сегала «Как по-настоящему победить в борьбе за “чистую” энергетику» анализируются предпосылки и возможные последствия «глобализации энергетической революции». Принципиально важна демонстрация того факта, что перспективы развития «чистой энергетики», освоения новых источников энергии, внедрения технологических инноваций и развития международного сотрудничества для коммерциализации результатов научных исследований в сфере энергетики оказываются в тесной зависимости от реализуемых на политическом уровне мер поддержки – от рыночно-ориентированных инструментов защиты интеллектуальной собственности и стимулирования экспорта технологий до широкомасштабного субсидирования, ценового манипулирования и «зеленого протекционизма». Данный пример хорошо иллюстрирует роль политических предпосылок происходящих в экономике изменений. В свою очередь, в работе С. Хабера и В. Меналдо «Природные ресурсы — предпосылка авторитарного строя? Переосмысление “проклятия ресурсов”» рассматривается возможный вклад энергетического фактора в развитие политических процессов. На основе эконометрического анализа авторами показано, что популярные представления о тяготении ресурсно богатых стран к доминированию в них недемократических форм правления («установлению диктатуры») не подтверждаются фактическими данными. С учетом этого в статье констатируется, что наличие «конкретных случаев, в которых природная рента могла привести к установлению диктатуры… – еще не основание для выведения общих закономерностей». Значение данного вывода (вокруг которого, разумеется, продолжают с треском ломаться копья) трудно переоценить – и с точки зрения научного анализа взаимосвязи между экономическими и политическими процессами на международной арене, и с точки зрения перспектив экономического и политического развития России.

Перечисленные статьи позволяют составить наглядное представление о спектре идей, обсуждавшихся в последние годы на пересечении предметных полей экономической науки и международных исследований. В какой мере соответствующие идеи удовлетворят читателя – это другой вопрос.

1. Глобальная перестройка. Под ред. А.А.Дынкина, Н.И.Ивановой. М.: Весь мир, 2014; Россия в полицентричном мире. Под ред. А.А. Дынкина, Н.И. Ивановой с предисловием Е.М.Примакова. М.: Весь мир, 2011.

2. Мегатренды. Основные траектории эволюции мирового порядка в XXI веке. Учебник. Под ред. Т.А.Шаклеиной, А.А.Байкова. М.: Аспект Пресс, 2013; Мировая экономика в начале XXI века. Учебное пособие. Под ред. Л.М.Григорьева. М.: DirectMedia, 2013; Мировое комплексное регионоведение. Учебник. Под ред. А.Д.Воскресенского. М.: Магистр, 2014.