Тема миграции в современном мире сохраняет свою остроту и, пожалуй, с каждым годом становится все более злободневной, требующей как верно заданных вопросов, так и внятных, хорошо сформулированных ответов. Кинематографисты уже не первый год пытаются озвучить собственное видение и мнение на сей крайне сложный и дискуссионный счет. Стоит признать, что порой у них это получается (на уровне постановки проблемы) значительно лучше, чем у иных политиков и прочих власть предержащих. По вполне очевидным причинам пальму первенства в попытках глубокого и всестороннего осмысления проблемы удерживают европейские режиссеры.
Тема миграции в современном мире сохраняет свою остроту и, пожалуй, с каждым годом становится все более злободневной, требующей как верно заданных вопросов, так и внятных, хорошо сформулированных ответов. Кинематографисты уже не первый год пытаются озвучить собственное видение и мнение на сей крайне сложный и дискуссионный счет. Стоит признать, что порой у них это получается (на уровне постановки проблемы) значительно лучше, чем у иных политиков и прочих власть предержащих. По вполне очевидным причинам пальму первенства в попытках глубокого и всестороннего осмысления проблемы удерживают европейские режиссеры.
Фильмы, посвященные мигрантам, можно разделить на две условные группы. К первой относятся картины, где тема миграции, на первый взгляд, не является основной, а прочерчена как бы пунктиром, по касательной. Во вторую группу входят фильмы, где в центре драматургического конфликта находятся вынужденные или добровольные «перебежчики», что непосредственно сказывается на всех сюжетных хитросплетениях, диалогах, атмосфере и настроении повествования.
Видимые тени
Яркий представитель первого подхода – фильм выдающегося австрийского режиссера Михаэля Ханеке «Скрытое». Семья популярного телеведущего Жоржа Лорана начинает получать по почте видеокассеты и странные рисунки. На кассетах – многочасовой статичный вид особняка Жоржа с улицы, на рисунках – сюжеты, заставляющие вспомнить дела давно минувших дней. Буржуа и интеллектуал до мозга костей вынужден предпринять детективное расследование, чтобы выяснить правду. Правда, как и полагается, окажется нелицеприятной констатацией постыдного факта, о котором герой уже успел забыть. Точнее, очень к этому стремился.
Как и всегда, у Ханеке на первый взгляд очевидная детективная составляющая – Жорж пускается на поиски таинственных отправителей подозрительных артефактов, – не более чем обманка для самых наивных зрителей, скрывающая куда более серьезные темы и пласты. На протяжении всего фильма режиссер конструирует своеобразную интеллектуальную матрешку, упаковывая новые смыслы в обертку непримечательных, на первый взгляд, деталей. Таковой является и национальность мальчика-араба, которого в свое время хотели усыновить родители Жоржа, но из-за его явного сопротивления и протеста отказались от этой идеи.
Одним мастерским ходом Ханеке выносит на повестку дня очень сложный вопрос: каков уровень ответственности бывших колоний перед странами, когда-то находившимися в их подчинении? Где грань между национальной толерантностью и явной сдачей собственных интересов? Режиссер, что характерно, совсем не стремится дать однозначный ответ и сформулировать собственный рецепт выхода из сложившейся во Франции ситуации (ситуации во многих отношениях сложной, как показали случаи массовых беспорядков, даже взрывоопасной). Он лишь констатировал наличие проблемы, дав понять по ходу, что социальный контекст – отнюдь не единственный из возможных. А о том, что скрыто, лучше все-таки рано или поздно начать говорить. Желательно вслух.
Еще более тонкий подход к теме демонстрирует Брюно Дюмон в своей картине «Хадевейх». Главная героиня – молодая монашка, пугающая своей слепой, почти экстатической верой даже игуменью, которая, недолго думая, решает вернуть ее в мирскую жизнь. Возвращение в родные пенаты не приносит облегчения, а заставляет девушку (к слову, из высшего слоя французского общества) посмотреть на свою вяло текущую экзистенцию с другой стороны. Привычное положение дел меняется после знакомства с Ясином и Насиром, ее сверстниками, правоверными мусульманами. Казалось бы, столкновение (не в буквальном, а в интеллектуальном смысле) двух различных культур способно обогатить обе стороны. Но по ряду причин (Дюмоном так и не объясненных) вчерашняя ревнительница католичества принимает сторону ислама и готова ради доказательства своих новых взглядов пойти на самые крайние меры. Из фильма в фильм Дюмон продолжает констатировать, на первый взгляд, атеистический тезис об отсутствии Бога в жизни человека и, следовательно, о заведомой бренности и бессмысленности любых наших желаний и мечтаний, что, впрочем, при ближайшем рассмотрении являет собой скорее замысловатую форму теизма: Бог есть, но до человека ему попросту нет никакого дела. Помимо ярко выраженного богоборческого пафоса режиссер выражает опасение по поводу исламизации Европы, процесса, по мнению некоторых исследователей, уже фактически необратимого. Не важно, откуда именно приехали Ясин и Насир, не важен их социальный статус во французском обществе. Важен набор культурных кодов, проводниками которых они являются. Именно они (культурные коды) на базовом уровне диктуют правила игры, на пустом месте создавая собственную систему координат, в которой, как знать, возможно, совсем скоро не найдется места сторонникам и поклонникам идей Просвещения.
Немаловажная деталь: и Михаэль Ханеке и Брюно Дюмон – философы по первому образованию, что находит отражение в их отстраненной манере повествования, когда события не столько происходят, сколько фиксируются. Прямота художественного подхода – без изысков, но высчитанная до последнего миллиметра, – сполна окупается смысловой нагрузкой, выдвигаемыми режиссерами идеями.
Лицом к лицу
Ко второй условной группе фильмов данной тематики следует отнести «Молчание Лорны» братьев Дарденн. Кажущаяся бесхитростность сюжетного построения – албанка Лорна вступает в фиктивный брак с наркоманом ради получения бельгийского гражданства, – оборачивается экзистенциальной драмой в лучших традициях Робера Брессона. Однако «двойное дно» картины не отменяет первого, очевидного пласта. Братья Дарденн с холодностью вчерашних документалистов иллюстрируют многочисленные тяготы жизни бедной девушки, разрывающейся между долгом и чувством.
Наиболее мрачный вариант (в самом широком смысле слова) в 2007 г. предложил Ульрих Зайдль, рассказавший в своем фильме «Импорт-экспорт» историю двух заблудших душ: украинки Ольги, решившей попытать счастье в далекой Вене, и австрийца Пауля, отправленного волей отца на Украину торговать игровыми автоматами. Прагматик и, надо полагать, не самый веселый человек на свете Зайдль создает для своих героев несколько кругов ада, по прохождению которых становится ясно: счастья нет не только в захолустном украинском городке, но и в столице Австрии. Причина? Социальный статус, как правило, выступающий в роли своеобразной черной метки.
Что интересно, все перечисленные картины вызвали широкий резонанс в европейском кино-сообществе, зацепив зрителя и критику не только художественными достоинствами (картины «Скрытое» и «Молчание Лорны» стали лауреатами Каннского кинофестиваля), но и идейным посылом. А это значит, что режиссеры нащупали по-настоящему болевую точку общества, тему и проблему, размышлять над которыми, в данном случае посредством кино, просто необходимо.
Голливуд не чурается темы легальной и нелегальной эмиграции, однако в большинстве случаев ее воплощение на экране носит подчеркнуто ироничный, несерьезный характер. Более вдумчиво на этот счет высказываются режиссеры из стана «независимых». Один из наиболее ярких примеров последнего времени – «Посетитель» Томаса МакКарти. В центре сюжета – взаимоотношения профессора экономики и двух нелегальных эмигрантов из Сирии и Сенегала, которые во время отсутствия первого успели обжить, естественно на незаконных основаниях, его квартиру в Нью-Йорке. Недоверие быстро сменяется дружбой, а чуть позже и борьбой за права, когда одному из нелегалов грозит депортация из страны. В сущности, МакКарти рассказал универсальную историю о людях из различных слоев общества, объединенных одними ценностями и идеалами. Авторская позиция сводится здесь к гуманистической констатации: все мы люди и должны помогать друг другу. Возможно, на фоне работ европейских коллег такой подход выглядит слишком упрощенным, но даже этого достаточно для обозначения собственной точки зрения.
Не стоит сомневаться, что недавние события (скажем, теракты Андерса Брейвика на националистической почве и официальное признание властями Германии провала политики мультикультурализма) послужат источником вдохновения для новых фильмов именитых режиссеров. Вопрос, в сущности, в другом: способна ли подобная рефлексия как-то повлиять на реальное положение дел? Если быть реалистом, то на данный вопрос придется дать отрицательный ответ. Правда, с одной немаловажной оговоркой – отрицательный ответ не может поставить под сомнение важность самой рефлексии, из года в год осуществляемой выдающимися кинематографистами мира.
