Ливанская осенняя интрига — 3: премьерство на грани

Уже третья осень преподносит ливанцам сюрпризы от главы ливанского кабинета министров Саада Харири. Не скрывая своей тесной связи с Саудовской Аравией, он все время выступал если не проводником, то по меньшей мере главным сторонником внешнеполитической линии и саудовского регионального лидерства в Ливане. Но с недавнего времени С. Харири, по-видимому, перестал оправдывать ожидания саудитов. 4 ноября 2017 г. он объявил по саудовскому телевидению о сложении с себя полномочий премьер-министра Ливана.

Надежды на просаудовскую линию в качестве «благодарности» избранного президента не оправдались, хотя первой страной, которую посетил М. Аун после избрания на высший пост, была все-таки Саудовская Аравия. Летом стало ясно, что Королевство под уверенным руководством короля Салмана взяло курс на «слом стереотипов». По мере удаления в прошлое призрака ИГ Королевство все более возвращалось к прежнему стремлению доминировать в регионе в противовес в первую очередь Ирану.

Демарш С. Харири, действовавшего под нажимом правящих персон Королевства, и последовавшее затем развитие событий направлены на президента М. Ауна и общественное мнение. Цель — вынудить ливанские власти лишить военное крыло «Хезболлы» возможности легального участия в совместных с армией операциях, эффективной политической агитации и уменьшить вес этой прошиитской партии на внутриполитической арене. За этим «выкручиванием рук» президенту стоит намерение ослаблить иранское влияние в Ливане.

Глава ливанского кабинета министров Саад Харири 4 ноября 2017 г. объявил по саудовскому телевидению о сложении с себя полномочий премьер-министра Ливана. Его речь содержала обвинения в адрес Ирана, который якобы из ненависти к арабам сеет в регионе раздоры, тогда как ливанская Хезболла — «это рука Ирана не только в Ливане, но и в других арабских странах» (имелась в виду, конечно, Сирия).

Имеющий гражданство Саудовской Аравии и владеющий компанией Saudi Oger (еще летом объявившей о своем банкротстве), этот ливанский политик прибыл в Королевство 3 ноября, сделал свое заявление и потом в течение долгого времени не возвращался в Бейрут, что давало пищу слухам о его якобы домашнем аресте в Эр-Рияде.

Это премьерство стало вторым в политической биографии С. Харири. В 2009 г. он возглавил правительство и ушел с этого поста после бойкота ряда министров, подавших в отставку в январе 2011 г. и сделавших Кабинет формально нелегитимным. После избрания нового ливанского президента 31 октября 2016 г. и назначения премьером С. Харири (по явной договоренности, исключающей иные варианты) на формирование правительства (из 30 членов) тогда потребовалось около полутора месяцев, и 18 декабря 2016 г. оно начало работу. Таким образом, к моменту своего нынешнего демарша С. Харири пробыл на своем посту менее года.

Алексей Сарабьев:
Ливан: старые проблемы при новых обстоятельствах

Обстоятельства нынешней отставки и ее контекст выглядят интригующе. Ему непосредственно предшествовал визит в Бейрут Али Акбара Велаяти, советника иранского рахбара, и переговоры с высшим руководством страны. За день до того саудовские ПВО якобы перехватили баллистическую ракету, выпущенную йеменскими хуситами из «Ансар Аллах» по международному аэропорту Эр-Рияда, и власти КСА немедленно обвинили Иран в пособничестве хуситам, а значит, в косвенной атаке на Королевство. С заявлением С. Харири почти совпала по времени беспрецедентная «чистка рядов», направленная наследным принцем КСА против ряда членов правящего дома, — задержание одиннадцати принцев дома Аль Сауд и наложение ареста на их банковские счета.

Сам «арестованный» премьер не спешил раскрывать интригу: лишь 12 ноября он сообщил в прямом эфире своего ливанского телеканала «Аль-Мустакбаль», что собирается вернуться в Бейрут, чтобы подать, наконец, прошение об отставке президенту Мишелю Ауну. Характерно, что одной из причин своего неожиданного шага он называл прямую угрозу своей жизни (вызывая в памяти у ливанцев убийство очень почитаемого им отца, экс-премьера Рафика Харири, 14 февраля 2005 г.).

За это время в Бейруте была развернута широкая кампания. Ежегодный осенний марафон 12 ноября был представлен как акция в поддержку премьера. В нем приняли участие до 50 тыс. бегунов из 99 стран; по всей столице появились баннеры и плакаты «Мы с тобой, Саад». Сам президент Ливана официально обращался к саудовским властям с требованием объяснить причину задержания главы его правительства, а затем обсуждал этот вопрос с временным поверенным в делах КСА в Бейруте.

А тем временем мировые СМИ и эксперты по Ближнему Востоку уже не первую неделю горячо обсуждали «внезапную отставку» ливанского премьер-министра, которой... к тому времени формально и не было. Строго говоря, отставка может быть признана состоявшейся только при условии принятия ее президентом страны. Поскольку подачи заявления С. Харири о сложении с себя полномочий главы правительства не было, о принятии или не принятии отставки речи до поры до времени быть не могло.

Уже третья осень преподносит ливанцам сюрпризы от Саада. Не скрывая своей тесной связи с Саудовской Аравией и даже, пожалуй, набирая на внутриливанской арене политические очки от своей дружбы с молодыми саудовскими принцами, он все время выступал если не проводником, то по меньшей мере главным сторонником внешнеполитической линии и саудовского регионального лидерства в Ливане. Но с недавнего времени С. Харири, по-видимому, перестал оправдывать возложенные на него надежды саудитов. Имело место недовольство ведущим политиком просуннитского альянса «14 марта», который так и не сумел поставить его полностью под свой контроль и преодолеть распри между входившими в альянс партиями, да и отдельными политиками. Окончание срока полномочий президента М. Сулеймана ознаменовало начало периода неприкрытого торга за ключевые посты в государстве между представителями всего пестрого политического бомонда. При этом, кажется, вожделенным для политиков являлся не столько сам президентский пост, сколько возможность проводить «своих» кандидатур на посты глав ведущих силовых ведомств.

Характерно, что на всем протяжении периода «президентского вакуума» С. Харири призывал своих коллег прийти к согласованному решению и положить конец кризису власти. Каким политик видел это решение, можно косвенно судить по тому, что его политические оппоненты — сторонники М. Ауна — десятки раз бойкотировали заседания Совета депутатов по избранию президента. То есть в представлении С. Харири решение по выходу из кризиса власти должно было быть исключительно приемлемым для патронов лидера альянса «14 марта» — саудитов.

И вот, осенью 2015 г. недовольство правящей семьи Аль Сауд сменилось раздражением. В немалой степени оно было связано и с внутренними финансовыми трудностями, причиной которых стало сохранение низких цен на нефть, и с расходами на затянувшуюся военную кампанию в Йемене. В ливанском политическом поле это раздражение было вызвано попыткой «провести» на президентский пост кандидата в общем-то от оппозиции, но, по всей видимости, готового поддержать интересы С. Харири и саудитов. Оригинальная иинициатива С. Харири, озвученная, кстати, тоже из-за рубежа — из Парижа, — в итоге не была поддержана: лидер Марады, входившей некогда в альянс «8 марта» (куда входила и «Хезболла»), Сулейман Франжье не смог стать фигурой, которая устраивала бы всех.

Григорий Косач:
Долгожданный визит короля Сальмана в Москву: к новым горизонтам?

На следующий год, осенью 2016 г., консенсус был достигнут, и снова инициатором договоренностей выступил С. Харири. Совершив ряд международных визитов, в том числе проведя встречи с российскими официальными лицами, он публично поддержал кандидатуру М. Ауна на президентский пост. Избрание его самого премьером не стало ни для кого сюрпризом.

И вот, нынешняя осень преподносит очередной — «корректирующий» — ход С. Харири. Надежды на просаудовскую линию в качестве «благодарности» избранного президента не оправдались, хотя первой страной, которую посетил М. Аун после избрания на высший пост, была все-таки Саудовская Аравия. Летом стало ясно, что Королевство под уверенным руководством короля Салмана взяло курс на «слом стереотипов», вдохновителем чего, похоже, явился его сын и наследник Мухаммад. По мере удаления в прошлое призрака ИГ Королевство все более возвращалось к прежнему стремлению доминировать в регионе в противовес в первую очередь Ирану. В начале ноября 2017 г. пришел черед Ливану стать ареной для решения саудитами своих задач в региональном масштабе.

После заявления С. Харири последовали меры саудитов и их союзников, призванные не на шутку встревожить ливанцев, а возможно, и тех, кто связывал с этой страной далекоидущие экономические проекты (стоит вспомнить сентябрьский визит С. Харири в Россию, в ходе которого была подтверждена решимость развивать экономические взаимоотношения в ряде областей). В частности, КСА, Кувейт, Бахрейн, а также США рекомендовали своим гражданам, находившимся в Ливане, покинуть страну. Один из саудовских министров сделал несколько воинственных заявлений о необходимости военного сдерживания Ирана. Поговаривали даже, что Эр-Рияд собирался выступить на министерском совещании ЛАГ с призывом заморозить членство в Лиге Ливана. Сделали заявления США и Великобритания — в том духе, что правом обеспечивать безопасность в Ливане обладают только ливанские вооруженные силы (то есть еще раз подчеркнули незаконность военных формирований «Хезболлы»). Все это заставило экспертов рассуждать о возможной эскалации ситуации в стране и даже об угрозе новой войны на территории Южного Ливана.

Все же многие признаки указывают на то, что едва ли можно ожидать очередного вторжения кого бы то ни было на ливанскую территорию с целью покарать «Хезболлу» как партнера Ирана. Вряд ли также саудовские власти забыли о многочисленных терактах, которые проводили на территории Королевства смертники из ИГ, что еще недавно побуждало саудитов рассматривать возможность тактического взаимодействия с иранцами. Демарш С. Харири, действовавшего под нажимом правящих персон Королевства, и последовавшее затем развитие событий направлены на президента М. Ауна и общественное мнение (особенно в городах). Цель — вынудить ливанские власти лишить военное крыло «Хезболлы» возможности легального участия в совместных с армией операциях, эффективной политической агитации и уменьшить вес этой прошиитской партии на внутриполитической арене. За этим «выкручиванием рук» президенту стоит намерение ослабить иранское влияние в Ливане. На этот раз — как через косвенные угрозы, так и через повышение сочувствия к премьеру-сунниту в общественном мнении, воскрешение в памяти ливанцев образа его отца-шахида (в ливанском понимании — мученика-патриота), овеянного ореолом славы, для чего так много делал все эти годы сам Саад.

Отчасти все эти меры уже дают свой результат: политики-марониты как единоверцы президента спешат в Саудовскую Аравию, чтобы попытаться сгладить ситуацию, а возможно, и привезти в Эр-Рияд некие компромиссные предложения. Наиболее показательным в этом отношении стал визит в КСА маронитского патриарха-кардинала Бешары Бутроса ар-Раи, который не скрывал, что в ходе этого небывалого в прежние времена визита будет идти речь и о тревожной задержке в Эр-Рияде премьер-министра Ливана, объявившего о намерении оставить свой пост в трудное для страны время.