Кровавая волна репрессий советских дипломатов

Отношения между Народным комиссариатом иностранных дел и властями с самого начала не были безоблачными. В начале 1920-х гг. в НКИД была учреждена «тройка», которой предоставлялось право «решать персональные вопросы и назначения», были развернуты «чистки», нацеленные на избавление от лиц «сомнительного социального происхождения», не имеющих «большевистской закалки» и не вызывающих доверия в «идейно-политическом отношении».

В значительной мере чисткам и репрессиям подверглись так называемые дипломаты ленинской школы, большая часть которых погибла.

К концу 1930-х гг. СССР поддерживал дипломатические отношения с 30 странами, а общая численность внешнеполитического ведомства насчитывала менее 500 кадровых дипломатов. Судебные процессы и последовавшие репрессии оказали существенное влияние на ослабление международных позиций СССР.

историк.рф
Георгий Чичерин

Отношения между Народным комиссариатом иностранных дел и властями с самого начала не были безоблачными. Назначенный первым народным комиссаром по иностранным делам Лев Троцкий вообще считал, что с развитием мировой революции буржуазные институты, в том числе внешнеполитические, исчезнут вместе с государством. Свою задачу он видел только в публикации секретных соглашений Антанты, затем, говорил он, «я прикрою эту лавочку». Жизнь, однако, продемонстрировала утопичность подобных взглядов, и Советская Россия, стремясь к выходу из дипломатической изоляции, взяла курс на мирное сосуществование различных общественных систем. Выразителем этого курса стал нарком Георгий Чичерин, дворянин, интеллектуал и бывший сотрудник царского внешнеполитического ведомства. Радикальные позиции учрежденного в Москве в 1919 г. Третьего коммунистического интернационала были нацелены на подрыв существовавших на Западе государственных институтов и противоречили задачам этого курса. Г. Чичерин неоднократно говорил о том, что руководителям большевистской партии следовало бы выйти из состава Исполнительного комитета Коминтерна. Становилось очевидным противостояние партийной бюрократии и дипломатов. Уже в начале 1920-х гг. в Народном комиссариате иностранных дел (НКИД) была учреждена так называемая «тройка», которой предоставлялось право «решать персональные вопросы и назначения», были развернуты «чистки», нацеленные на избавление от лиц «сомнительного социального происхождения», не имеющих «большевистской закалки» и не вызывающих доверия в «идейно-политическом отношении».

«В центре всего чистка, — писал Г. Чичерин в апреле 1924 г. — Рабочие «тройки» чистят нерабочие ячейки. Происходят ужасные вещи». Нарком неоднократно обращался в высшие партийно-государственные инстанции с резкими протестами против постоянных чисток НКИД, доказывая, что подобные «мероприятия» уже наносят и в будущем нанесут еще больший непоправимый вред всей международной деятельности советского государства [1].

В том же году нарком уведомил постоянного представителя в Пекине Л. Карахана о том, что «тройка» не включала представителей НКИД, она была от Иосифа Сталина. Ряд дипломатов попал «к весьма свирепой тройке с ультрасвирепым Подвойским во главе». Правда, на этот раз Г. Чичерину удалось восстановить дипломатов на работе [2].

В одном из писем И. Сталину Г. Чичерин решительно заявлял: «Наш комиссариат не может вынести замену хороших, знающих, испытанных, приспособленных работников новыми, неприспособленными, непригодными» [3].

В 1930 г. Г. Чичерина сменил М. Литвинов. К этому времени нарком даже в кадровых вопросах был лишен возможности принять какое-либо решение без визы И. Сталина. Отправленный в отставку Г. Чичерин с тревогой следил за наступлением времени, которое он назвал «эпохой блестящих посредственностей».

Существенное влияние на ослабление международных позиций СССР оказали судебные процессы 1936–1938 гг. и последовавшие репрессии. Советским дипломатам за рубежом приходилось действовать в обстановке массированной антисоветской пропагандистской кампании. Полномочный представитель в Венгрии А. Бекзадян сообщал в июне 1937 г. М. Литвинову, что в связи с массовыми расстрелами венгерские газеты называют Москву «городом смерти и ужасов» [4].

Ф. Дзержинский и М. Литвинов, 1925 г.

В 1930-е гг. НКИД окончательно потерял инициативу и свободу действий. Партийный контроль над дипломатическим ведомством становился все более жестким. В условиях прихода к власти германского нацизма, гражданской войны в Испании, агрессивности японского милитаризма и возраставшей международной напряженности в стране началась охота на «германских, японских, английских агентов», «троцкистов», «вредителей» и «врагов народа». В 1937 г. была учреждена комиссия в составе В. Молотова, Л. Берии, Л. Кагановича и Н. Ежова, призванная контролировать деятельность наркомата. Комиссию возглавил И. Сталин.

Если волна репрессий начала 1930-х гг. коснулась немногих дипломатов, то к концу десятилетия они приобрели массовый характер. Учитывая, что в то время поддерживались дипломатические отношения с 30 странами, а общая численность комиссариата насчитывала менее 500 кадровых дипломатов, размах репрессий впечатляет. В значительной мере чисткам и репрессиям подверглись так называемые дипломаты ленинской школы, большая часть которых погибла. Некоторые находившиеся за рубежом дипломаты, опасаясь неминуемого ареста, стали невозвращенцами. В течение 1937–1938 гг. были арестованы, осуждены и расстреляны многие ведущие советские дипломаты. Среди них полномочные представители с огромным опытом работы: В. Антонов-Овсеенко, Д. Богомолов, Я. Давтян, Л. Старк, К. Юренев и другие.

3 мая 1939 г. на посту наркома иностранных дел СССР М. Литвинова сменил В. Молотов. В. Молотов незамедлительно провел кадровые перестановки в наркомате, в частности, уже 4 мая была арестована группа ближайших к М. Литвинову сотрудников, но сам М. Литвинов арестован не был [5].

23 июля 1939 г. собрание НКИД приняло резолюцию, в которой отмечалось, что за короткий промежуток времени была проделана огромная работа по очищению ведомства от «негодных, сомнительных и враждебных элементов». В своем письме в Политбюро в 1939 г. М. Литвинов упоминает о вакантных постах полпредов в посольствах в Вашингтоне, Токио и в ряде других посольств.

www.sakharov-center.ru
Мемориальная доска дипломатам, погибшим в годы репрессий

К лету 1939 г. были репрессированы пять заместителей наркома — репрессии обрушились на 48 полпредов СССР, в их числе были осуждены и расстреляны четверо бывших и действующих заместителей наркома: Л. Карахан, Н. Крестинский, Г. Сокольников, Б. Стомоняков, полпреды и постпреды, в частности, С. Александровский, А. Бекзадян, М. Карский, Х. Раковский, К. Хакимов, К. Юренев, Я. Янсон, торговый представитель СССР в Швеции и Германии Д. Канделаки, 30 заведующих отделами НКИД, 28 глав консульских представительств. Тяжелые потери понесли посольства в Китае, Монголии, Финляндии, Латвии, Литве, Польше, Чехословакии, Болгарии. Из руководства НКИД и загранучреждений были репрессированы более 140 человек.

В центральном аппарате Наркоминдела из восьми отделов только один возглавлялся утвержденным заведующим, остальные — временно исполняющими обязанности. Наркомат лишился ведущих сотрудников: заведующих Правовым отделом М. Плоткина и А. Сабанина, заведующего Консульским отделом и Отделом кадров И. Туманова, заведующего Вторым Западным отделом Д. Штерна, заведующего экономической частью Б. Розенблюма. Репрессии продолжились и в 1940 г., когда был арестован и затем расстрелян Г. Астахов, заведующий Отделом печати НКИД, временный поверенный в делах СССР в Германии.

Решение не возвращаться на родину принял Ф. Раскольников, бывший командующий Балтийским флотом, обладатель двух орденов Красного знамени и возглавлявший советские представительства в Афганистане, Эстонии, Дании, Болгарии. В своем открытом письме И. Сталину он подверг жесткой критике политику репрессий, в условиях которой «любому «перехваченному» документу верят — или притворяются, что верят, — как неоспоримому документу». «Зная, что при нашей бедности кадрами особенно ценен каждый культурный и опытный дипломат, вы заманили в Москву и уничтожили одного за другим почти всех советских полпредов. Вы разрушили дотла весь аппарат Народного комиссариата иностранных дел» — писал Ф. Раскольников. Невозвращенцем стал и временный поверенный в делах в Румынии Ф. Бутенко [6].

Вакансии в Центральном аппарате и загранпредставительствах не заполнялись в течение длительного времени. К началу 1939 г. без послов оставались представительства в США, Японии, Польше, Румынии, Испании, Литве, Дании, Венгрии, Болгарии. В Центральном аппарате из восьми заведующих отделами был утвержден только один. Новые кадры набирались на основе анкетных данных, отнюдь не свидетельствовавших о пригодности той или иной кандидатуры к дипломатической работе. На собеседовании они демонстрировали незнание истории, иностранных языков, международной политики. Еще в 1937 г. полпред в Англии И. Майский писал, что «приезжают люди, совершенно неопытные в дипломатической работе, которая в таком центре, как Лондон, весьма сложна и деликатна» [7].

М. Литвинов провидчески писал И. Сталину о риске перед лицом надвигающихся грозных событий остаться без заграничного аппарата. А. Коллонтай в своих дневниках впоследствии также отмечала, что ряд неудач советской внешней политики были обусловлены «обескровленностью» дипломатического ведомства.

Советская дипломатическая служба понесла потери и в ходе репрессий начала 1950-х гг. В годы перестройки была издана «Книга памяти работников советской дипломатической службы — жертв репрессий 1930-х–1940-х гг. и начала 1950-х гг.». В 1989 г. в здании Министерства иностранных дел РФ установили мемориальную доску, посвященную памяти репрессированных дипломатов.

1. Соколов В.В. Неизвестный Г.В. Чичерин. Из рассекреченных архивов МИД России // Новая и новейшая история. 1994. №2. С. 6-8.

2. НКИД на этапе образования СССР // Очерки истории Министерства иностранных дел России. М.: ОЛМА ПРЕСС, 2002. Т.2, с.98.

3. Там же.

4. Советская внешняя политика и создание системы коллективной безопасности в 30- гг. // Очерки … С. 199.

5. Р. Медведев. Они окружали Сталина. М.: Время, 2012. С. 385.

6. Открывая новые страницы … Международные вопросы: события и люди. М.: Политиздат, 1989. С. 313-320.

7. Очерки … C. 201.