Изгнание духа СВПД

«Шаманские пляски» сторон вокруг «духа» Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) достигли своего накала на прошлой неделе после заявления президента США Дональда Трампа о недостатках соглашения и деструктивной роли Тегерана в регионе. Мы снова возвращаемся на «ось зла», к которой Иран был причислен президентом Джорджем Бушем-младшим в 2003 г. хотя и в иной международной обстановке.

Конфликт вокруг ядерного досье Ирана имел под собой далеко не ядерную подоплеку, так почему он должен был окончиться заключением соглашения по ядерному вопросу? Скептики полагали, что после подписания СВПД ядерная программа уйдет и на сцене появится другой центральный повод для претензий. Долго ждать не пришлось — теперь это ракетная программа и дестабилизирующая политика Ирана в регионе, основным проводником которых стал Корпус стражей исламской революции (КСИР).

Еще накануне подписания в августе 2017 г. Д. Трампом акта «О противодействии противникам США посредством санкций» (H.R.3364) главнокомандующий КСИР генерал Мохаммад-Али Джаафари предупредил, что в случае включения всего КСИР в список террористических организаций, США придется обезопасить свои военные базы на расстоянии 2000 км от Ирана. После подписания Д. Трампом акта H.R.3364, направленного в первую очередь на ракетную программу и КСИР, Иран начал рассматривать свой законопроект в качестве ответной меры на действия США.

«Евротройка» выступила с заявлением в поддержку соглашения, а также призвала президента США пересмотреть свою позицию, как и глава дипломатии ЕС Федерика Могерини, генеральный директор МАГАТЭ Юкия Амано, МИД России и другие.

Морально выигравшим на данном этапе можно считать Иран — сторону, добросовестно исполняющую соглашение, что неоднократно подтверждалось докладами МАГАТЭ, и, более того, постоянно заявляющую о своей приверженности международным обязательствам.

Однако у данного вопроса есть и экономическая сторона. Если США решатся на возврат или принятие новых санкций, то экономические ограничения коснутся сторон, желающих вернуться на иранский рынок, например, недавно подписавших контракты с иранцами «Тоталь» и «Пежо».

Мораль, справедливость и прочие категории идеалистического мира отсутствуют в реалистической картине мира администрации Д. Трампа.

«Шаманские пляски» сторон вокруг «духа» Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) достигли своего накала на прошлой неделе после заявления президента США Дональда Трампа о недостатках соглашения и деструктивной роли Тегерана в регионе. Мы снова возвращаемся на «ось зла», к которой Иран был причислен президентом Джорджем Бушем-младшим в 2003 г. хотя и в иной международной обстановке.

Когда в июле 2015 г. после неоднократного продления сроков переговоров группа международных посредников по ядерной программе была на грани окончательного согласования плана и наблюдатели ликовали о скором завершении долгой саги вокруг национальной ядерной программы Ирана, скептики остались в меньшинстве. Между тем конфликт вокруг ядерного досье Ирана имел под собой далеко не ядерную подоплеку, так почему он должен был окончиться заключением соглашения по ядерному вопросу? Скептики предложили подождать до момента реализации соглашения, который наступил в январе 2016 г. и даже ознаменовался взаимным освобождением удерживаемых в Иране и США американских и иранских граждан, в частности журналиста иранского происхождения Джейсона Резаяна. Тогда это казалось большим шагом в направлении разрядки. Однако изменились ли региональная обстановка, приоритеты Америки и список претензий к Тегерану после прихода к власти в США новой администрации? Скептики полагали, что ядерная программа уйдет и на сцене появится другой центральный повод для претензий. Долго ждать не пришлось — теперь это ракетная программа и дестабилизирующая политика Ирана в регионе, основным проводником которых стал Корпус стражей исламской революции (КСИР). Пока Конгресс США обсуждает предложения Д. Трампа по модификации этого многостороннего соглашения, оптимисты будут надеяться, что этот момент так и останется, как указано в заявлении МИД России, «элементом внутриполитической дискуссии в рамках американского национального законодательства».

Обмен любезностями

Д. Трамп вынул из своего «шаманского набора», заботливо собранного советниками, ряд исторических фактов, призванных подтвердить, что на самом деле Иран всегда был и остается государством-изгоем, следовательно, недостойным доверия. По словам американского президента, Иран подавляет собственный народ уже почти 40 лет с момента революции, не раз проявлял агрессию в отношении американских военных и гражданских лиц, а также является лидирующим спонсором терроризма, финансируя «Аль-Каиду», «Талибан», ХАМАС и «Хезболлу». «Также многие считают, что Иран взаимодействует с Северной Кореей», — заявил Д. Трамп, и это риторически позволяет вернуться к терминологии «оси зла». Более того, согласно этому заявлению, предыдущая администрация США сняла часть антииранских санкций как раз на грани падения режима, поэтому их восстановление на данный момент представляется логичным исправлением ошибок Б. Обамы.

Следует отметить, что Иран намного больше преуспел в «гальванизации» общественного сознания по поводу всех проблем, созданных когда-либо США, начиная с постановочного государственного переворота против правительства Мохаммеда Мосаддыка в 1953 г. и заканчивая сбитым пассажирским лайнером с 290 гражданскими лицами на борту в 1988 г. с последующим присвоением наград американским военным, вовлеченным в инцидент.

Несомненно, Иран активно реализует собственные интересы в регионе. Однако напоминания Х. Рухани о «розовом слоне» на Ближнем Востоке, то есть о том, что многие конфликты являются последствием ошибочной политики США, справедливы. «Вы беспокоитесь об иранских ракетах? А помните ли вы об оружии, что продаете преступникам, которые вашими самолетами и бомбами убивают народ Йемена?», — спрашивает X. Рухани, делая акцент на обоснованности иранской политики по охране собственных интересов и безопасности.

Еще накануне подписания в августе 2017 г. Д. Трампом акта «О противодействии противникам США посредством санкций» (H.R.3364) главнокомандующий КСИР генерал Мохаммад-Али Джаафари предупредил, что в случае включения всего КСИР в список террористических организаций (на данный момент таковым признано только подразделение «Кодс», ведущее операции за рубежом), США придется обезопасить свои военные базы на расстоянии 2000 км от Ирана. Генерал также отметил, что если КСИР будет признан террористической организацией, Иран сделает аналогичный шаг в отношении армии США.

После подписания Д. Трампом акта H.R.3364, направленного в первую очередь на ракетную программу и КСИР, Иран начал рассматривать свой законопроект в качестве ответной меры на действия США, противоречащие «духу» СВПД. Законопроект предполагает выделение почти 900 млрд долл. на меры, которые Иран рассматривает в качестве оборонительных — треть этой суммы на развитие ракетной программы, треть на поддержку деятельности МИД, минобороны и министерства информации (разведки) и треть на поддержку подразделения «Кодс».

Внести раскол между правительством и нацией

Вероятно, ориентируясь на заявление о репрессивной природе режима исламской республики и угрозу включения КСИР в список террористических организаций, иранские официальные лица уделили большое внимание попытке Д. Трампа «внести раскол между иранским правительством и нацией». Еще во время президентства Б. Обамы во взаимодействии с Ираном появился принцип коммуникации с «правильными» иранцами — современными, прогрессивными, настроенными на смену режима. Поэтому заявления американской администрации, направленные против режима и его сил безопасности, казалось бы, должны вызывать одобрение среди этой целевой аудитории. Однако, во-первых, иранцы склонны объединяться перед лицом внешней угрозы, независимо от личного отношения отдельных лиц к системе. Во-вторых, представляется, что Д. Трамп не интересуется вопросами социального инжиниринга в Иране и целенаправленными усилиями по смене режима. Иначе трудно объяснить употребление в речи Д. Трампа «Арабского залива» вместо Персидского, если, конечно, президенту США действительно не требуется урок географии, как предполагает президент Х. Рухани. Министр иностранных дел M. Зариф предположил, что употребление такого географического названия апеллирует к региональным союзникам Д. Трампа. Однако здесь может быть и другой сценарий. Если «Арабский залив» — словосочетание, провоцирующее националистические чувства у иранцев — стоит в связке с обвинениями в адрес режима и КСИР, то расчет может быть сделан как раз на консолидацию людей вокруг основных институтов власти. И вот тогда можно будет не проводить разделение на «правильных» иранцев и поборников «режима аятолл», гомогенизируя представление об Иране как о главном спонсоре терроризма, где режим и нация едины.

Результат не заставил себя долго ждать: после выступления Д. Трампа иранцы провели акцию «Послание для Д. Трампа», выступив с плакатами, на которых географическое название «Персидский залив» было написано на 85 языках мира. В соцсетях появились слоганы и хэштеги «#man_ham_sepahiam», «#ma_hame sepahi_hastim» — «я страж исламской революции», «мы все стражи исламской революции».

Выигравшие и проигравшие

Победителями в этом споре пока остаются СВПД-скептики, но они здесь не главные. Морально выигравшим на данном этапе можно считать Иран — сторону, добросовестно исполняющую соглашение, что неоднократно подтверждалось докладами МАГАТЭ, и, более того, постоянно заявляющую о своей приверженности международным обязательствам. Впрочем, накануне предполагаемого отказа американского президента подтвердить выполнение Тегераном условий соглашения скептики призвали подождать реакции «евротройки» и других потенциальных инвесторов в иранскую экономику. В итоге «евротройка» выступила с заявлением в поддержку соглашения, а также призвала президента США пересмотреть свою позицию, как и глава дипломатии ЕС Федерика Могерини, генеральный директор МАГАТЭ Юкия Амано, МИД России и другие. Политические разногласия между США и остальными заинтересованными в сохранении СВПД сторонами, несомненно, выступают в пользу Ирана. Однако у данного вопроса есть и экономическая сторона. Если США решатся на возврат или принятие новых санкций, то экономические ограничения коснутся сторон, желающих вернуться на иранский рынок, например, недавно подписавших контракты с иранцами «Тоталь» и «Пежо».

Поэтому апеллировать к моральному торжеству можно сколько угодно, однако стоит опасаться того, как поведут себя экономические игроки в случае наихудшего для СВПД развития событий. Мораль, справедливость и прочие категории идеалистического мира отсутствуют в реалистической картине мира администрации Д. Трампа.

Между Ираном и США много неразрешенных вопросов (как и точек пересечения интересов в регионе). Нормализация отношений требует и политической воли, и масштабного плана по их урегулированию. Представляется вполне закономерным, что стороны продолжают прилагать взаимные усилия по заклинанию и, видимо, изгнанию духа СВПД из международной повестки. Остается только наблюдать, удастся ли Д. Трампу забить последний гвоздь в гроб соглашения и вернуть ситуацию к предыдущему статус-кво.