Италия и Франция: если друг оказался вдруг… Или не вдруг?

20 января 2019 г. лидер партии «Движение пять звезд», вице-премьер коалиционного правительства Луиджи ди Майо заявил, что Франция «печатает деньги для 14-ти стран Африки и тем самым препятствует их развитию и способствует тому, что потоки беженцев направляются в ЕС». Впоследствии он призвал «деколонизировать Африку» и подчеркнул, что ЕС, «если у него достаточно смелости, должен взять на себя ответственность заняться этой темой». Следом за ним другой вице-премьер, лидер «Лиги» Маттео Сальвини заявил, что «Франция — среди тех, кто крадет богатства Африки». В ответ на это в МИД Франции вызвали для объяснений посла Италии в Париже Терезу Кастальдо, которая только подлила масла в огонь, сказав, что «если бы Франция не обогащалась за счет африканских колоний, которых она делает еще более бедными, она была бы 15-й экономикой мира, а вовсе не одной из первых, как сейчас».

Глубинная причина конфликта Италии и Франции не в Африке, не в миграции и не в отсутствии дипломатической вежливости, а в диаметрально противоположном видении будущего ЕС и положения своих стран внутри ЕС. Франция открыто говорит о лидерском тандеме с Германией в деле спасения и укрепления европейской интеграции, в то время как подобный дискурс и «лидерские» амбиции Парижа и Берлина воспринимаются в Риме крайне негативно (как стремление «навязать» свое видение будущего развития Союза). При таком раскладе в «единой Европе» не остается места для Италии, которая декларирует стремление стать более активным актором на международной арене. Однако если для Э. Макрона существует только «суверенная Европа», а понятие «совранизм» (т.е. защита приоритета национального суверенитета над наднациональным) приравнено к понятиям «популизм», «изоляционизм», «национализм» и имеет исключительно негативный окрас, то для итальянских руководителей «национальный суверенитет» — это ключевой столп их политической поддержки и главный элемент политической программы. И наверняка в Париже не остался незамеченным тот факт, что популярность нового «спасителя единой Европы» в самой Франции достигла минимума с момента выборов, а вот рейтинг сторонника «национального суверенитета», популиста Маттео Сальвини продолжает расти.

20 января 2019 г. лидер партии «Движение пять звезд», вице-премьер коалиционного правительства Луиджи ди Майо заявил, что Франция «печатает деньги для 14-ти стран Африки и тем самым препятствует их развитию и способствует тому, что потоки беженцев направляются в ЕС». Впоследствии он призвал «деколонизировать Африку» и подчеркнул, что ЕС, «если у него достаточно смелости, должен взять на себя ответственность заняться этой темой». Следом за ним другой вице-премьер, лидер «Лиги» Маттео Сальвини заявил, что «Франция — среди тех, кто крадет богатства Африки». В ответ на это в МИД Франции вызвали для объяснений посла Италии в Париже Терезу Кастальдо, которая только подлила масла в огонь, сказав, что «если бы Франция не обогащалась за счет африканских колоний, которых она делает еще более бедными, она была бы 15-й экономикой мира, а вовсе не одной из первых, как сейчас».

www.startmag.it
Луиджи ди Майо

Разразившийся скандал между Италией и Францией многие сочли проявлением итальянской внутриполитической борьбы. Большинство французских и итальянских СМИ действительно справедливо отмечают, что для Луиджи ди Майо французская карта является одной из попыток восстановления падающего рейтинга «Движения пяти звезд». И это, безусловно, так, поскольку лидер «Движения» заметно проигрывает по популярности и вице-премьеру Маттео Сальвини, и председателю правительства Джузеппе Конте. Кроме того, уже весной 2019 г. состоятся выборы в Европарламент, и все партии заметно оживились, вступив в этап предвыборной борьбы. Однако необходимо понимать, что эта попытка Ди Майо была бы заведомо обречена на провал, если бы отношения двух стран действительно не ухудшались на протяжении уже почти десятка лет, и в итальянском общественном сознании Франция постепенно не приобретала бы образ главного врага внутри ЕС. По последним опросам, 38% населения Италии считают Францию наиболее враждебной страной внутри ЕС по отношению к Италии (в 2017 г. этот показатель составил лишь 13%), и это больше чем «антирейтинг» любой другой страны ЕС. Что же омрачает отношения двух государств – основателей ЕС и могут ли эти противоречия быть фактором риска для всего ЕС?

Старые обиды: бомбардировки Ливии и экономический диктат

Конфликт стал еще одним звеном в длинной цепи итало-французского противостояния, начавшегося еще во времена Николя Саркози и Сильвио Берлускони. Тогда, в далеком 2011 г. итальянский премьер-министр был в ярости от того, что французский президент в инициативном порядке начал бомбардировки Ливии, едва дождавшись одобрения глав других государств ЕС. Муаммар Каддафи был близким другом Сильвио Берлускони и значимым акционером итальянской «Finmeccanica», банка Unicredit, купил долю итальянской «Eni» и даже одно время владел клубом «Juventus». Италия стала крупнейшим покупателем ливийской нефти и главным внешнеторговым партнером Ливии после снятия санкций. И, конечно же, Каддафи помогал сдерживать потоки мигрантов, следовавших из Ливии в Италию. Взамен Берлускони приложил огромные усилия к тому, чтобы сделать отказавшегося от поддержки терроризма и ядерного оружия бывшего «бешеного пса Ближнего Востока» Муаммара Каддафи «рукопожатным» в США и странах Европы. У «Eni» и «Finmeccanica» были серьезные проекты в Ливии в сфере энергетики, инфраструктуры и машиностроения. Однако уже тогда с ними конкурировали французские компании «Dassault» и «Total». А с началом французских бомбардировок, свержением Каддафи и последовавшей за ними гражданской войной в Ливии Италии стало гораздо сложнее отстаивать свои экономические интересы на потоки мигрантов, высаживающихся на итальянских берегах, возросли многократно.

В том же далеком 2011 г. обострилось противостояние Италии и Франции в экономической сфере. В тот период Италия переживала острую фазу кризиса суверенного долга, спровоцированную ситуацией в Греции. Спред достиг 500 пунктов и ЕЦБ срочно скупал итальянские государственные облигации, чтобы спасти страну от банкротства. Именно тогда дуумвират Франции и Германии в лице Николя Саркози и Ангелы Меркель оказал беспрецедентное давление на Сильвио Берлускони с тем, чтобы в стране были введены меры жесткой экономии; а в то время президент ЕЦБ француз Жан Клод Трише направил правительству Италии официальное письмо с требованием провести ряд экономических реформ. С тех пор в итальянском общественном сознании прочно укоренился комплекс страны с «ущемленным суверенитетом», находящейся под внешним управлением.

Елена Алексеенкова:
Суверенная демократия: против кого Рим дружит с Москвой

Новые реалии: конкуренты в Африке, оппоненты в вопросах миграции и будущего ЕС

В современных условиях Италия и Франция по-прежнему пытаются конкурировать в Ливии и ведут «войну конференций». В 2012 г. Италия сделала ставку на новое правительство Ливии в Триполи. Правительство национального единства во главе с Фаизом Сараджем было сформировано в декабре 2015 г. при активном содействии Рима. Было заключено новое соглашение в сфере миграции. Франция же, напротив, официально поддержав Правительство национального единства, тесно взаимодействует с ливийским маршалом Хавтаром. Однако главная задача и Франции, и Италии сегодня — проявить себя как важного регионального игрока, оказывая посредничество в процессе ливийского примирения, и, безусловно, получить соответствующие экономические дивиденды. С целью предстать в виде главной переговорной площадки сначала Франция, а затем и Италия созвали статусные международные конференции по Ливии: весной — в Париже, в ноябре 2018 г. — в Палермо. Однако достичь каких бы то ни было значимых результатов пока никому из них не удалось.

Франция не только конкурирует с Италией в Ливии, но и пытается взять на себя лидерство в формировании внешней политики ЕС в Африке. Так, еще в сентябре 2017 г. в речи «Инициатива для Европы» Э. Макрон заявил о том, что Африка и Средиземноморье — важнейшие приоритеты внешней политики ЕС, поскольку это регион ближайшего соседства, который формирует самые серьезные вызовы для ЕС — прежде всего, в сфере миграции. Поэтому ЕС нуждается в хорошо проработанной африканской стратегии, способной оказывать содействие развитию этого региона. И, конечно же, Франция заявляла о своей готовности сыграть роль первой скрипки в формировании и осуществлении такой стратегии. В данном контексте обвинения Луиджи ди Майо выглядят как сознательный «подрыв авторитета» Франции как лидера африканской политики ЕС.

Юрий Рубинский:
Франция: итоги и перспективы президентства Эмманюэля Макрона

Заявлением об африканской валюте Луиджи Ди Майо подливает масло в огонь противоречий, которые вот уже несколько лет разгораются в отношениях между Францией и ее бывшими колониями. Курс франка КФА изначально был чётко привязан к курсу французского франка, с введением евро он получил фиксированное соотношение с евро. В обмен на гарантию конвертируемости франка КФА со стороны Франции эти страны согласились поместить 65% своих валютных резервов на специальный счёт в Казначействе Франции. Также бывшей метрополии было предоставлено право вето в отношении денежной политики стран Зоны франка в случае овердрафта счёта. В ряде стран, использующих франк КФА, действительно существует мнение, что посредством франка КФА продолжает поддерживаться французская неоколониальная система, которая эксплуатирует ресурсы стран региона, замедляет рост и вынуждает молодежь эмигрировать, рискуя жизнью. Однако сторонники франка КФА считают его фактором стабильности, который помог экономикам 14-ти африканских стран не страдать от высокой инфляции и параллельных рынков, как это произошло, например, в Зимбабве.

Таким образом, усилия на ливийском направлении и попытка подрыва авторитета Франции в бывших колониях намекают на то, что Италия готова оспаривать французское лидерство в формировании внешней политики ЕС в Африке.

Италия и Франция уже не раз публично упрекали друг друга в несоблюдении обязательств в сфере приема беженцев. Накануне июньского саммита ЕС 2018 г., когда Италия отказывалась принимать в свой порт судно с беженцами «Аквариус», Э. Макрон обвинял Рим в «цинизме и безответственности». Италия в свою очередь упрекала французские власти в систематическом отказе принимать тех мигрантов, которые прибыли в Италию, но по соответствующей квоте должны быть переправлены во Францию.

В марте 2018 г. отношения Италии и Франции обострились из-за конфликта вокруг действий французской полиции в лагере беженцев в Бардонеккьо, на итальянской территории. Тогда французский посол был вызван для объяснений в МИД Италии, а первые лица страны обвиняли французские власти в нарушении государственного суверенитета Итальянской Республики.

Итальянцы, весьма разочарованные отсутствием конкретных шагов в реализации договоренностей, достигнутых на июньском саммите ЕС 2018 г. в сфере регулирования миграции, весьма скептически относятся к способности ЕС коллективно справиться с вызовами миграции. И уже активно действуют на этом направлении в одиночку, приняв нашумевший «закон о безопасности» и в нем суверенно определив правила содержания мигрантов, запросивших статус беженца, и правила его предоставления.

В качестве одного из недавних раздражителей в двусторонних отношениях стоит упомянуть также публичную поддержку со стороны Луиджи ди Майо и Маттео Сальвини движения «желтых жилетов» во Франции в декабре 2018 – январе 2019 гг. В этот раз уже Франция усмотрела в публичных выступлениях итальянских политиков нарушение национального суверенитета и вмешательство во внутренние дела Франции, аргументировав это тем, что члены правительства не могут позволить себе таких выражений.

Елена Алексеенкова:
"Prima gli italiani": будущее Итальянской Республики и новое «правительство перемен»

Потенциал нового конфликта двух государств – основателей ЕС несут в себе запланированные на май 2019 г. выборы в Европарламент. В октябре 2018 г. Маттео Сальвини и лидер «Национального объединения» Франции Марин Ле Пен объявили об объединении своих усилий на общеевропейских выборах. «Мы с Маттео Сальвини не боремся с Европой, мы боремся с Европейским союзом, как с тоталитарной системой, и наша борьба нацелена на спасение настоящей Европы», — заявила Ле Пен. Безусловно, это один из главных раздражителей в отношениях Рима и Парижа. В то время как Э. Макрон выступает с «Инициативой для Европы» и призывает к новому этапу интеграции ЕС, итальянское правительство, по сути, открыто поддерживает его главного противника и конкурента. В таких условиях говорить о плодотворном сотрудничестве Италии и Франции в деле строительства новой «единой Европы», очевидно, просто невозможно.

Разные образы будущего

Глубинная причина конфликта Италии и Франции, однако, не в Африке, не в миграции и не в отсутствии дипломатической вежливости, а в диаметрально противоположном видении будущего ЕС и положения своих стран внутри ЕС. Франция открыто говорит о лидерском тандеме с Германией в деле спасения и укрепления европейской интеграции, в то время как подобный дискурс и «лидерские» амбиции Парижа и Берлина воспринимаются в Риме крайне негативно (как стремление «навязать» свое видение будущего развития Союза). При таком раскладе в «единой Европе» не остается места для Италии, которая декларирует стремление стать более активным актором на международной арене. Однако если для Э. Макрона существует только «суверенная Европа», а понятие «совранизм» (т.е. защита приоритета национального суверенитета над наднациональным) приравнено к понятиям «популизм», «изоляционизм», «национализм» и имеет исключительно негативный окрас, то для итальянских руководителей «национальный суверенитет» — это ключевой столп их политической поддержки и главный элемент политической программы. И наверняка в Париже не остался незамеченным тот факт, что популярность нового «спасителя единой Европы» в самой Франции достигла минимума с момента выборов, а вот рейтинг сторонника «национального суверенитета», популиста Маттео Сальвини продолжает расти.