Государство и порядок по-японски

На становление истории Японии как островного государства всегда оказывали решающее влияние идеи внешнего мира. В начале 2000-х годов после двух десятилетий спада в стране с новой силой разгорелся спор о будущем японской государственности. Великое восточно-японское землетрясение 2011 года вновь заставило японцев задуматься о переосмыслении своего будущего. Используя инструментарий анализа школы мысли, данная статья сравнивает и сопоставляет различные точки зрения на государственность и порядок, которые превалируют в Японии с 2000 года.

8 июля 1853 года в Токийском заливе неожиданно появилась эскадра кораблей ВМС США. Ее коммодор Мэтью Кэбрейт Перри решительно потребовал от Японии положить конец изоляционистскому курсу и установить дипломатические отношения с США. В то время Япония стояла перед выбором: превратиться в колонию Запада или стать полноценной империей, существующей на равных со странами Запада. Япония выбрала последнее, курс был резко изменен, и страна последовала по пути создания империи. Однако такая открытость Японии была лишь проявлением более широкой тенденции, определявшей японскую государственность с момента ее зарождения. На становление истории Японии как островного государства всегда оказывали решающее влияние идеи внешнего мира. В начале 2000-х годов после двух десятилетий спада в стране с новой силой разгорелся спор о будущем японской государственности. Великое восточно-японское землетрясение 2011 года вновь заставило японцев задуматься о переосмыслении своего будущего. Используя инструментарий анализа школы мысли, данная статья сравнивает и сопоставляет различные точки зрения на государственность и порядок, которые превалируют в Японии с 2000 года.[1]

Каковы меняющиеся источники суверенитета и национальной мощи/власти?

После окончания холодной войны представления в Японии о суверенитете и международной власти отличает значительный разброс мнений.[2] В этом разделе рассматриваются отличающиеся друг от друга взгляды шести лидеров общественного мнения, отражающие широкий спектр существующих точек зрения.[3] Как показано на рис.1, эти представления можно отделить друг от друга с помощью двух аналитических осей.

(I) Аспирационисты

Первую группу единомышленников о будущем Японии можно условно назвать «аспирационистами», поскольку они выступают за более активную роль Японии в регионе и за его пределами. Во-первых, они утверждают, что положение страны должно определяться ее вкладом в развитие международного сообщества. Таким образом, принятие либеральных ценностей и других норм, продвигаемых преимущественно Западом, приводится в качестве необходимого условия для признания государства полностью суверенным. В этом смысле, государственный суверенитет базируется внутри страны на воле народа, а внешне – на тесной интеграции в международное сообщество, ориентированное на Запад.

Во-вторых, аспирационисты делают основной упор на лидерство Японии на международной арене. По их мнению, материальная мощь – важнейшие условие, позволяющее претендовать на рост национального престижа и международного признания. Уникальность этой школы мысли заключается в принятии западных ценностей/идей в качестве инструмента для повышения рейтинга Японии на международной арене.

В этой связи представляется весьма показательным, что и Дз. Коидзуми, и С. Абэ нанесли официальные визиты в храм Ясукуни, в котором поклоняются душам воинов, погибших за Японию и императора. Подобные взгляды особенно рьяно отстаивали реформаторы эпохи Мэйдзи, которые приняли западный примат в качестве «правила игры» и утверждали, что Западу можно противостоять только западными методами.

(II) Националисты

Во вторую группу – «националистов» – входят сторонники жесткой линии в самом широком смысле. Рупор этих представлений о будущем Японии – бывший начальник штаба воздушных сил самообороны Японии (ВССЯ) Тосио Тамогами, хотя он и был отстранен от должности в 2008 году за выражение точки зрения, несовместимой с официальной позицией правительства. В эссе под названием «Была ли Япония агрессором?», которое победило на конкурсе, организованном APA Group, он всячески настаивал на том, что колонизация Японской империей азиатских стран была основана на договорах с ними подобно тому, как нынешнее американское военное присутствие в Японии обусловлено японо-американским договором о безопасности.[4] Националистический дискурс, начатый Т. Тамогами, нашел немало  сторонников в стране, включая влиятельного бывшего губернатора Токио Синтаро Исихару. Националистическая школа мысли в Японии считает государственную независимость основным источником суверенитета. Она выступает за создание сильной суверенной армии, независимой от американского и западного влияния.

(III) Цивилизационисты

Wikipedia.org
Toyohara Chikanobu. A Scene in the House
of Peers

Третья группа – «цивилизационисты» – рассматривает Японию как самостоятельную цивилизацию, занимающую особое место в международном сообществе. Наиболее известное изложение цивилизационистского видения – книга Масахико Фудзивары «Достоинство нации» (Kokka No Hinkaku). За шесть месяцев после выхода в свет в 2005 году она разошлась тиражом более 2,5 миллионов экземпляров и вызвала сенсационное возрождение традиционалистского мировоззрения в Японии.[5] Будучи профессором математики, долгое время проработавшим в США, автор утверждает, что достоинство Японии как традиционной нации подрывается распространением западного рационализма. Он также отвергает демократию как способ управления, поскольку Гитлер был, в принципе, демократом: он пришел к власти не путем переворота, а в результате свободных и справедливых выборов, которые стали отражением протестных настроений угнетенного народа Германии. Книга М. Фудзивары, разошедшаяся миллионными тиражами, выдвигает предложение о национальной реставрации, в которой эмоциональное богатство ставится выше рационализма, а дух бусидо дисциплинированного руководства выше демократического управления, обреченного на вырождение в  массовую демагократию.

Схожее цилизационистское видение продвигал на практике бывший премьер-министр Юкио Хатояма, которому была присвоена степень доктора философии Стэнфордского университете. Его Демократическая партия Японии (ДПЯ) получила огромную поддержку избирателей на парламентских выборах 2008 года и, завоевав абсолютное большинство в нижней палате парламента (308 из 480 мест), победила правившую Либерально-демократическую партию (ЛДП). После принятия присяги премьер-министр Хатояма призвал к передислокации американских войск в Японии и положил начало дипломатическому диалогу по ряду направлений с Китаем как важным региональным партнером. Дипломатия Ю. Хатоямы была отмечена приверженностью принципу равноправных отношений и равного подхода к выстраиванию отношений как с западными, так и другими странами. Совсем недавно, в марте 2015 года, Ю. Хатояма посетил Крымскую область и заявил, что воссоединение Крыма с Россией было осуществлено в полном соответствии с международным правом и отражает демократическую волю крымчан.[6] В ответ МИД Японии пригрозил лишить его паспорта за выражение независимого мнения, отличного от официальной точки зрения правительства.

(IV) Интернационалисты

Четвертую группу единомышленников относительно будущего Японии составляют «интернационалисты» – сторонники глобализации Японии как гражданской силы. Интернационалисты, как правило, стремятся показать неадекватность жесткой силы, утверждая, что в будущем Японии следует содействовать дальнейшей интернационализации, чтобы не отстать от процессов глобализации. Минео Накадзима, бывший президент Токийского университета иностранных языков, стал ярким представителем такого видения. Будучи известным ученым в области международных отношений, специализировавшимся на китайской политике, М. Накадзима утверждал, что Япония должна усилить свое международное присутствие путем реформировании неэффективной системы обучения иностранным языкам. Его видение нашло отражение в учреждении в 2004 году Международного университета Акита, который всего за десятилетие превратился в ведущее международное высшее учебное заведение Японии. Что касается внешней политики, то интернационалисты часто занимают пацифистскую позицию и главную роль при поиске ответов на глобальные вызовы отводят многосторонней дипломатии.

Как следует повысить эффективность государства, не посягая при этом на свободы граждан? Как граждане могут влиять на бюрократию и контролировать ее, особенно в век информации?

Представления о том, как должно быть организовано управление внутри самой Японии, также резко разнятся, что стало особенно заметно с начала 1990-х годов, когда завершилась эпоха быстрого экономического роста. Вопрос о влиянии министерских чиновников вышел на первый план в конце 2000-х годов и обусловил историческую победу реформаторов ДПЯ в 2008 году, которые стремились к максимизации контроля над бюрократией путем облечения большими властными полномочиями выборных должностных лиц. Однако общественный запрос на усиление власти политического руководства резко пошел на спад после аварии на АЭС «Фукусима-1» – события, чью причину многие считали показателем отсутствия у политических лидеров специализированных знаний, необходимых для разрешения кризисных ситуаций. Примечательно, что роль новых технологий в национальной политике редко становилась предметом обсуждения в Японии. Использование интернет-платформ при проведении политических кампаний было законодательно разрешено только в апреле 2013 года; до этой реформы использовать ресурсы веб-сайтов, видео и социальных сетей в период национальных выборов было строго запрещено. В ходе политических дебатов большее внимание, скорее, уделялось тому, как Японии следует себя позиционировать в новой информационной эпохе. Рис. 2 показывает, какие группы единомышленников можно выделить, исходя из различий в их представлениях.

(I) Глобалисты

Приверженцы школы мысли «глобалистов» хотят видеть Японию мировым лидером в экономической, политической и культурной областях. Так, бывший премьер-министр Ю. Хатояма предложил создать Восточно-Азиатское сообщество, что отражает его стремление играть более важную роль на региональной и международной арене. Сторонники глобалистской Японии подчеркивают также необходимость усиления власти правительства для решения насущных проблем в стране и за рубежом. С 2012 года на проведение абэномики направляются значительные бюджетные средства, а сама экономическая политика Синдзо Абэ имеет немало общего с расширенным пакетом социального обеспечения, который проводила в жизнь администрация Ю. Хатоямы. Вместе с тем, представления Ю. Хатоямы и С. Абэ о роли чиновников сильно разнятся, поскольку первый относится к усилению бюрократической власти в процессе национального законодательства с куда большей настороженностью. После потери в 2012 году Демократической партией Японии Хатоямы большинства в парламенте, ответственность и влияние министерств при правлении С. Абэ постепенно усиливались, отражая его приверженность к государственнической модели внутреннего управления.

(II) Неолибералы

Японские неолибералы, в целом, выступают за минимизацию ответственности центрального правительства и за дальнейшую приватизацию в сфере государственного управления, что вполне соответствует устоявшейся практике действий либертарианцев за рубежом. Бывший премьер-министр Японии Дзюнъитиро Коидзуми – видный сторонник этой позиции. Будучи одним из премьер-министров Японии, находившихся у власти дольше других, он настойчиво проводил политику приватизации государственных органов, продвигал дерегулирование, а также сокращение государственных расходов и дополнительных средств, выделяемых региональным органам власти. Неолибералы, подобные Дзюнъитиро Коидзуми и его главному экономисту Хейзо Такенаке, заявляли, что политика приватизации расширит свободу выбора, однако довольно скромные результаты деятельности его администрации показали, что правительство в Японии призвано играть ведущую роль в организации как общественной, так и частной жизни. Минео Накадзиму можно также отнести к неолибералам, поскольку он выступает за большую децентрализацию управления образованием, что дает больше автономии университетам. Вместе с тем, отнесение его к лагерю неолибералов может оказаться некорректным, поскольку он не излагал развернуто свои взгляды на внутреннее управление. Лидер Партии японского возрождения/Общества возрождения Осаки Тору Хасимото более известным сторонником неолиберального видения. Он продвигает радикальную программу децентрализации, которая предоставляет региональным правительствам гораздо больше автономии.

(III) Общественники

Третью категорию единомышленников составляют «общественники», ратующие за восстановление традиционных форм управления на микро-уровне, в том числе на основе коллективного/консультативного процесса принятия решений, кодекса бусидо и значимости общественных органов власти. По утверждению Масахико Фудзивары, верховенство норм в Японии осуществляется посредством процесса самодисциплины и обеспечивается социальным давлением и социальными органами власти.[7] Это несколько отличается от верховенства закона, чья легитимность проистекает из рационально-индивидуалистического мировоззрения и обеспечивается правовым порядком и договорными механизмами. Хотя верховенство норм и верховенства закона не взаимоисключающие, законы в Японии, по мнению М. Фудзивары, должны подчиняться нормам. Последнее слово в управлении должно быть за обществом, а не за отдельными лицами. Так, в странах индивидуалистической культуры демонстрации в общественном месте считаются, как правило, проявлением свободы, в то время как в Японии они зачастую расцениваются как нарушение общественного порядка.[8]

Действительно, в ходе национального опроса, проведенного в 2013 году, только 24% респондентов заявили, что демонстрации и другие формы выражения политических взглядов должны влиять на формирование национальной политики в Японии.[9] Неудивительно, что тезис о верховенстве норм не принимался западными авторами всерьез и считался политическим мифом до 2011 года, когда после Великого восточно-японского землетрясения в стране вновь разгорелись дебаты. Во время кризиса полиция была парализована, а магазины наполовину разрушены (распространялись слухи, что излучение от Фукусимы будет для Японии концом света), но те, кто бросился в супермаркеты, быстро подбирали с пола упавшие продукты, выстраивались в очередь перед кассами, сами подсчитывали общую сумму своих покупок, клали деньги на стойку и организованно уходили. Случаи паники были редкими, а уровень преступности остался крайне низким. В самом деле, идея общественного управления выглядит нереальной в глазах Запада, но тот факт, что всего за полгода книгу Фудзивары купили более 2,5 миллионов японцев, свидетельствует о распространенности сосьеталистских взглядов в Японии.

(IV) Реставрационисты

К последней группе – «реставрационистов» – относятся те, кто выступает за усиление роли государства в восстановлении социальной солидарности в Японии. Эта школа мысли включает националистов, подобных Тосио Тамогами, и охватывает широкий круг лидеров общественного мнения, ратующих за национальное восстановление для решения проблем, порожденных глобализацией. Основное различие между сосьетистами и реставрационистами заключается в отводимой государству роли: первые делают упор на социальные механизмы управления, где правительство в значительной степени выполняет функции координатора/куратора, в то время как последние выступают за резкое усиление централизации власти и создание сильной армии для защиты национальной независимости. Еще одно заметное отличие – цель управления. Сосьетисты стремятся сохранить традиционное японское общество, в то время как реставрационисты хотят видеть Японию страной, чей престиж и чье место в международном обществе сопоставимы с престижем и местом великих держав.

***

Анализ, представленный в данной статье, свидетельствует о существенной неоднородности, существующей в японских политических кругах. Несмотря на возможные издержки, неизбежные при упрощении, анализ позволяет выявить общие тенденции. В последние годы в японской политике сильны позиции лидеров, выступающих за глобализацию и усиление роли государства. И все же, резкие колебания в предпочтениях избирателей (в частности, от либертарианского неолиберализма Дз. Коидзуми в начале 2000-х годов до государственнического глобализма С. Абэ) показывают, что население страны находится в поисках нового источника социального благополучия и открыто для новых подходов.

Другая примечательная тенденция – уникальный дуализм японских представлений, в которых прозападничество считается, скорее, вопросом политической методологии (как народом следует управлять), а не политических ценностей (в чем должны заключаться назначение и приоритет управления). В целом, подавляющее большинство одобряет позицию, которая заключается в использовании западных методов управления для сохранения традиционных ценностей японского общества. «Прозападный национализм» Синдзо Абэ пользуется поддержкой именно потому, что он понимает эту динамику. Резкое смещение с политического Олимпа администрации Дз. Коидзуми показывает, что японская нация по-прежнему предпочитает лидера, который ставит сохранение стабильности общества выше расширения личных свобод. В самом деле, слово «свободный» на японском языке (ziyuuna) означает «эгоистичный», а «свободным человеком» (ziyuuna hito) называют тех, кто лишен социальной ответственности. В предстоящие годы дебаты о государстве и порядке в Японии, скорее всего, продолжатся, а представления, сочетающие западные подходы и японские ценности, наверняка сохранят свое влияние.

[1] О методологии анализа школы мысли см., например, Nau, H. R., & Ollapally, D. M. (Eds.). (2012). Worldviews of Aspiring Powers: Domestic Foreign Policy Debates in China, India, Iran, Japan, and Russia. Oxford University Press.

[2] О существующей полемике относительно суверенитета см. Biersteker, T. J., & Weber, C. (Eds.). (1996). State sovereignty as social construct. Cambridge University Press.

[3] Эти представления могут со временем меняться. Так, во время первого срока пребывания Синдзо Абэ на посту премьер-министра (сентябрь 2006- сентябрь 2007 г.) его взгляды на будущее Японии отличались меньшим национализмом, а его предвыборным лозунгом было «Япония – красивая страна» (UtsukushiiKuni).

[4] Toshio Tamogami. (2008). “日本は侵略国家であったのか [Was Japan an Aggressor Nation?].” Hokorerukuni Nihon. I. Accessible in English at http://www.apa.co.jp/ronbun/images/pdf/2008jyusyou_saiyuusyu_english.pdf.

[5] Masahiko Fujiwara. (2005). “国家の品格 [The Dignity of the Nation].” Shincho Sha.

[6] Japan Times. (2015). Ex-prime minister Hatoyama defends referendum in Crimea as constitutional, 12 March 2015.

[7] Общественники (сосьетисты) часто ссылаются на то, что при авторитарном правлении Сегуната Токугавы в период Эдо (EdoTokugawaBakuhu) Япония была исключительно стабильной и процветающей страной. На протяжении 260 лет там не было ни одной войны, пока в середине девятнадцатого века в Японию не пришел Запад.

[8] Существуют известные исключения, например, антиамериканские протесты в ранее оккупированном США регионе Окинава и антиядерные демонстрации, прокатившиеся по стране после аварии на АЭС «Фукусима-1».

[9] NHK. (2014). “日本人の意識・40年の軌跡 [The opinions of the Japanese in last 40 years].” Accessible at http://www.nhk.or.jp/bunken/summary/yoron/social/067.html.