Газовый рынок: однозначные шаги на фоне неопределённости

Сложившуюся на глобальном газовом рынке ситуацию по своей неопределённости можно назвать уникальной. Да, уровень неопределенности на энергетических рынках всегда высок, но, как правило, он был связан со спросом, а предложение, в свою очередь, старалось по мере возможностей предсказать этот спрос и подстроиться под него, чтобы не создать профицит (и, соответственно, низкие цены, не позволяющие окупать новую добычу) или дефицит энергоресурсов (что приводит к росту цен, разрушению спроса и переходу на альтернативу, а в среднесрочной перспективе — и к избыточному инвестированию).

Так или иначе, развитие событий сейчас трудно предсказать. А значит, все участники рынка, в том числе и Россия, будут предпринимать только те шаги, которые в минимальной степени зависят от прогнозов и будут «тянуть время» при принятии критических решений. Мы это уже видим по малому числу новых СПГ-проектов в мире и даже по слабым темпам развития проекта нового газопровода в Китай («Сила Сибири-2») с ресурсной базой, предназначенной для Европы. Здесь пока не заключены окончательные договорённости, не подписан долгосрочный контракт. Хотя этот газопровод состоится с очень высокой вероятностью, условия по поставкам будут зависеть от ситуации на европейском направлении. При восстановлении поставок в ЕС выторговать более комфортные условия у китайской стороны будет проще.

Очевидно, что политический контекст напрямую повлияет на все сценарии на газовом рынке. Маловероятно, что снижение нынешней напряжённости приведёт к снятию всех санкций, но не исключено, что взаимные шаги навстречу именно в газовой сфере приведут не только к увеличению объёмов экспорта в ЕС, но и к появлению возможностей получать технологии и оборудование для производства СПГ.

Сложившуюся на глобальном газовом рынке ситуацию по своей неопределённости можно назвать уникальной. Да, уровень неопределенности на энергетических рынках всегда высок, но, как правило, он был связан со спросом, а предложение, в свою очередь, старалось по мере возможностей предсказать этот спрос и подстроиться под него, чтобы не создать профицит (и, соответственно, низкие цены, не позволяющие окупать новую добычу) или дефицит энергоресурсов (что приводит к росту цен, разрушению спроса и переходу на альтернативу, а в среднесрочной перспективе — и к избыточному инвестированию).

Сейчас же главной неопределённостью оказывается именно предложение. В связи с известными обстоятельствами у России оказываются «запертыми» значительные (до 140 млрд куб. м в пересчёте на годовой экспорт) объёмы газа, которые при различном развитии событий могут как вновь выйти на рынок, так и оказаться неиспользуемыми на период от пяти до 10 лет. Для сравнения, 140 млрд куб. м — это около четверти текущего объёма рынка СПГ.

Георгий Москаленко:
Новая энергетическая стратегия ЕС: каким может быть ответ России

Откуда взялась эта цифра? «Базовый» экспорт России на западном направлении, в Европу и Турцию традиционно составлял около 200 млрд куб. м в год. Правда, два последних года объёмы были ниже — около 175 млрд куб. м. В 2020 г. помешал коронавирус, а в 2021 — постепенное ограничение поставок, начавшееся прошлой осенью. Текущие объёмы экспорта составляют менее 60 млрд куб. м в годовом исчислении, из них примерно 30 млрд куб. м направляются в Турцию. В Европу же около 15 млрд куб. м транспортируются по второй нитке «Турецкого потока» и ещё примерно столько же — по украинскому коридору. При допущении, что текущая ситуация сохранится, долгосрочное сокращение составит как раз на 140 млрд куб. м меньше «нормы» в 200 млрд куб. м, которые «Газпром» стремился удерживать ранее.

Отметим, что по итогам текущего года сокращение будет меньше (а суммарный экспорт на запад окажется скорее около 100 млрд куб. м) за счёт того, что объём поставок в течение года снижался постепенно и достиг текущих минимумов только летом. Среди прочего это означает, что Европа в текущем газовом году ещё не успела полностью прочувствовать сложности от снижения экспорта.

Так или иначе, эта неопределённость с будущим российского экспорта в Европу приводит к тому, что прочие экспортёры не торопятся делать крупные инвестиции в проекты СПГ. Нет, новые проекты запускаются и готовятся (масштабное расширение заводов в Катаре, два решения о новых заводах принято в текущем году в США), но речь идёт пока о поддержании планового роста спроса на СПГ, а не о компенсации российских поставок.

Впрочем, и плановый рост спроса в любом случае зависит как от темпов роста мировой экономики в целом, так и от цен на СПГ. В свою очередь, цена на новый СПГ для конкретного покупателя будет зависеть от механизма ценообразования, и как мы видим, для ценообразования с нефтяной привязкой или на основе биржевой торговли котировки сейчас могут отличаться в разы. Такова общая картина. Будущее неопределённо, но всегда можно предположить те или иные сценарии.

Новый газопровод в Китай при всех сценариях

Начнём с самого позитивного (но пока маловероятного) для газовых рынков сценария — какая-никакая нормализация трёхсторонних отношений (Россия — Украина — ЕС) и постепенное восстановление экспорта до уровней, близких к нормальным.

Хотя две нитки «Северного потока-1» и одна нитка «Северного потока-2» не подлежат быстрому (а, возможно, и никакому) восстановлению, оставшиеся мощности (одна нитка «Северного потока-2», украинская ГТС, а также простаивающий газопровод «Ямал — Европа» через Беларусь и Польшу) позволят нарастить экспорт до прежних объёмов.

Здесь, правда, следует сделать важное уточнение. Одновременно с перемещением основных экспортных потоков на северный маршрут синхронно сдвигалась и газодобыча — от старых месторождений Западной Сибири к запасам Ямала. То есть можно ожидать, что западносибирской добычи в какой-то момент может не хватать для увеличения потоков газа по украинскому направлению до прежних, очень высоких значений, а в полной мере перенаправить ямальские объёмы не получится. Тем не менее, как представляется, это проблема будущего, и пока увеличение транзита по украинскому коридору возможно. Хотя этим фактором «Газпром» справедливо может аргументировать те или иные ограничения в росте объёмов украинского транзита, если таковой в принципе состоится.

Перспективы энергетического сотрудничества России в новых условиях. Городской завтрак РСМД

Так или иначе, в случае даже не полного, но существенного восстановления объёмов экспорта следует ожидать постепенного возврата ситуации на рынке к норме. Тем не менее есть все основания предположить, что Европа долгосрочно будет по мере возможности отказываться от российского газа.

Одновременно будет строиться трубопровод в Китай на 50 млрд куб. м («Сила Сибири-2») и с той же ресурсной базой, что для поставок газа в ЕС. В результате 50 млрд куб. м с европейского направления плавно переместятся в АТР, в то время как остальной газовый рынок (в основном его развитие идёт через СПГ) не заметит внутриевразийского перераспределения. Такое развитие событий позволило бы минимизировать стрессы.

Отметим, что газовый хаб в Турции, о котором много говорится в последнее время, даже в сценарии нормализации отношений между всеми участниками конфликта выглядит очень дискуссионным вариантом. Фактически, причиной того, что «Турецкий поток» оказался в два раза меньшей мощности, чем закрытый проект «Южный поток» (а для объёмов в Европу сокращение составило четыре раза), стала неготовность всех участников к строительству в Юго-Восточной Европе мощных газопроводов, ведущих к центрам крупного потребления газа (Центральная и, главное, Северо-Западная Европа). И даже если новый хаб состоится, вероятно, объёмы российских поставок будут намного меньше, чем мощность выбывших ниток Северных потоков.

Если перейти от описанного сценария к менее позитивным, то точные цифры также предсказать невозможно, но общая канва понятна — от сохранения экспорта в текущих объёмах или даже его незначительного наращивания до дальнейшего сокращения поставок газа в Европу (но сохранения экспорта в Турцию). Такое сокращение, если оно состоится, будет происходить, в первую очередь, за счёт украинского направления транзита, поскольку второй действующий маршрут — европейское продолжение второй нитки «Турецкого потока» — доставляет газ в две самые лояльные сейчас России европейские страны — Венгрию и Сербию.

Так или иначе, в случае продолжения текущих низких объёмов экспорта на фоне сохранения экспортной инфраструктуры для прочих производителей газа (СПГ) сохраняется неопределённость, связанная с возможным возвратом российских экспортных объёмов на рынок. Как эти производители себя поведут, прогнозировать сложно. Возможно, будут пытаться компенсировать российский экспорт и строить новые, дополнительные заводы СПГ, рискуя в будущем столкнуться с обрушением цен, если он российский экспорт возобновится.

Отдельно стоит отметить риск того, что украинская ГТС по тем или иным причинам не сможет функционировать, в таком случае оставшиеся объёмы газопроводов (одна нитка «Северного потока-2», «Ямал — Европа» и одна нитка «Турецкого потока») позволят экспортировать в Европу около 75 млрд куб. м в год (плюс около 30 млрд куб. м в Турцию через «Голубой поток» и нитку «Турецкого потока»). Это снизит верхнюю границу российского экспорта и одновременно принесёт определённость на весь глобальный рынок. Но вероятность такого сценария невелика, поскольку украинская ГТС хоть постепенно и стареет, но до сих пор является мощной и разветвлённой системой, а на среднесрочную перспективу может сохранить достаточные экспортные объёмы.

Все эти сценарии описывают всю палитру вариантов, но точно предсказать развитие событий здесь важно скорее для прочих участников рынка — на что рассчитывать Европе по объёмам газа и по деньгам, нужно ли в ближайшее время строить новые заводы СПГ в США? Для нашей страны логика развития экспортного направления газовых рынков в меньшей степени зависит от сценариев. Тем не менее некоторые развилки есть и здесь.

Первое — нужно или нет заниматься созданием газового хаба в Турцию. Кратко о рисках упоминалось выше. Нужно помнить, что ЕС в принципе взял курс на отказ от газа в целом (что, кстати, и мешает ему сейчас провести диверсификацию — альтернативные поставщики хотят долгосрочные контракты, которые в свою очередь в этих обстоятельствах некомфортны для Евросоюза) и особенно — от газа российского.

В любом случае остаётся вопрос распределения рисков. Строительство новой трубы по Европе за российский счёт, прямо или косвенно, должно быть исключено. Если Евросоюз, действительно, сам захочет строить сухопутную часть газопровода по своей территории, с российской стороны возможно строительство собственной морской трубы и подводящих газопроводов по России. Да и логика хаба подразумевает именно такой подход — мы подводим газ только до точки сдачи. Кроме того, и политически необходимо «обезличить» российский газ, смешав его на хабе с газом из других источников. В этом, по сути, и задумка. Но, повторимся, не исключено, что интереса со стороны Европы к такому новому долгосрочному проекту не будет.

Иван Тимофеев:
Ценовой порог на российскую нефть: механизм и последствия

Второе — разворот на восток. Трубопровод в Китай («Сила Сибири-2») на 50 млрд куб. м с высокой вероятностью будет строиться. Вопрос только в том, будет ли ещё одна труба на 50 млрд куб. м. Ведь в таком случае с учётом «Силы Сибири-1» и будущих поставок газа в КНР по дальневосточному маршруту общий объём будет сопоставим с объёмом экспорта в Европу. Есть ли здесь новые риски «единственного покупателя»? Конечно, есть, хотя Китай заинтересован в российском газе, а ценовая формула (сейчас это т. н. «нефтяная привязка», которая, вероятно, сохранится и в новых контрактах) комфортна для покупателя практически при любом развитии событий на рынках.

Традиционно считается, что зависимость от одного рынка можно убрать, развивая экспорт в виде СПГ. А значит, мы приходим к третьей, очень популярной сейчас развилке — «труба или СПГ». Но нужно понимать, что пока здесь развилка скорее условная. Почему?

Труба или СПГ: ложное противопоставление

Условная она в первую очередь потому, что истории развития СПГ и трубопроводного экспорта практически не пересекались. Да, они очень часто обсуждались в связке — не «вредит» ли экспорт СПГ в Европу трубопроводным поставкам. Но ресурсная база в любом случае разная. В качестве основного центра экспорта СПГ запланирован арктический центр (проекты Новатэка), месторождения на п-ове Ямал. В свою очередь, у Газпрома и его экспорта своя ресурсная база, хотя в ней также есть ямальские запасы. Пока эти ресурсные базы не пересекаются, и их достаточно, чтобы как минимум поддерживать (в случае Газпрома) или активно расширять производство (в случае Новатэка).

Другие возможные СПГ-проекты также не являются альтернативой экспорту сетевого газа. К примеру, проект «Балтийский СПГ» предполагает отдельный трубопровод из Западной Сибири с «жирным» (содержащим этан и другие углеводороды, которые будут выделены для нефтехимии) газом. Поэтому если мы говорим о возможной альтернативе трубопроводному экспорту (не важно, экспорту в Европу или развёрнутому в КНР) в виде СПГ — это означало бы двойную ставку на СПГ: нереализованные проекты по сжижению плюс замещение трубопроводных поставок.

«Вытянуть» такой вариант не получится — в первую очередь потому, что и в сфере СПГ у нас сейчас много сложностей. Собственные технологии пока не развиты (есть среднетоннажная четвёртая линия «Ямал СПГ» на российской технологии «Арктический каскад», которая работает неидеально), а западные подрядчики уходят. Да, сейчас импортозамещение в этой сфере будет развиваться, но это долгий путь. Невозможно рассчитывать, что пока неидеально работающая собственная технология даже за 10 лет позволит создать до сотни миллионов тонн реальных мощностей по сжижению. Хотя бы потому, что невозможно быстро масштабировать производство всего необходимого оборудования в таких объёмах, не говоря уже о том, что пока сохраняются известные риски неотработанной технологии. А если ко всем существующим СПГ-планам прибавить даже часть возможного замещения трубопроводного экспорта, примерно такой объём и получится.

Долгий путь к собственному сжижению

Иван Зуенко:
Логистика как фактор восточной политики России

Так или иначе, развитие событий сейчас трудно предсказать. А значит, все участники рынка, в том числе и Россия, будут предпринимать только те шаги, которые в минимальной степени зависят от прогнозов и будут «тянуть время» при принятии критических решений. Мы это уже видим по малому числу новых СПГ-проектов в мире и даже по слабым темпам развития проекта нового газопровода в Китай («Сила Сибири-2») с ресурсной базой, предназначенной для Европы. Здесь пока не заключены окончательные договорённости, не подписан долгосрочный контракт. Хотя этот газопровод состоится с очень высокой вероятностью, условия по поставкам будут зависеть от ситуации на европейском направлении. При восстановлении поставок в ЕС выторговать более комфортные условия у китайской стороны будет проще.

Очевидно, что политический контекст напрямую повлияет на все сценарии на газовом рынке. Маловероятно, что снижение нынешней напряжённости приведёт к снятию всех санкций, но не исключено, что взаимные шаги навстречу именно в газовой сфере приведут не только к увеличению объёмов экспорта в ЕС, но и к появлению возможностей получать технологии и оборудование для производства СПГ. Это облегчит развитие сектора. Одновременно нельзя допустить реализации риска, когда российские участники рынка вновь будут полагаться на импортируемые решения, как мы могли наблюдать ранее, занимаясь развитием собственных технологий по остаточному принципу. Что сейчас и привело к кризису развития российского производства СПГ.

В любом случае развитие сектора СПГ будет происходить волнами в силу ограниченных возможностей отечественных (а в некоторых сферах — и зарубежных, если это будет возможно) предприятий по выпуску необходимого оборудования и, главное, в силу «сырости» российских технологий. В ближайшее время, вероятно, будут приняты решения по строительству ещё одного завода СПГ на российской технологии среднетоннажного сжижения. Только после того, когда оно будет построено (на это уйдет до четырёх лет) и успешно протестировано, можно говорить о дальнейшем масштабировании. Для всего этого требуется время. Вероятно, даже в лучшем варианте к крупной волне строительства заводов по сжижению на собственных действующих технологиях и оборудовании Россия подойдёт ближе к концу десятилетия. А там уже скоро придётся учитывать и глобальные прогнозы по пику спроса на газ, ведь новый завод СПГ при обычных ценах на газ будет окупаться до 20 лет.

И, последнее. Напомним, что основным источником и валютных поступлений, и нефтегазовых доходов в бюджет России традиционно является нефть, а не газ. Правда, последний год вклад газа стал более заметным на фоне высоких цен при сохранявшихся тогда заметных объёмах экспорта. Но это временное явление. Не секрет, что в газовой сфере, а точнее — в трубопроводном газе, всегда была высока геополитическая компонента, хоть доходы тоже не лишние. Но при этом, если мы говорим о секторе СПГ, то геополитический аспект практически исчезает.

Одновременно, последнее время всё чаще обсуждается тот факт, что на фоне снижения объёмов импорта у России сохраняется устойчиво положительный торговый баланс в условиях усилившейся глобальной инфляции. Как иногда говорят, «продажа ресурсов за бумажки». В этих обстоятельствах вновь актуализируется вопрос, а нужно ли нам вообще торопиться наращивать экспорт газа (и не только), если он не сопряжён с политическими обстоятельствами. Конечно, эта дискуссия имеет много аспектов, которые уже выходят за рамки текущего обсуждения. Например, в пользу сохранения и наращивания газового экспорта говорит риск падения цен на нефть и другие экспортные товары (тогда все валютные доходы пригодятся) или выбор между экспортом «лишнего» газа и «лишней» нефти. Так или иначе, учитывая эти обстоятельства, пока у России остаётся запас прочности для того, чтобы не принимать поспешных решений. Одновременно не стоит забывать и о том, что все газовые проекты — очень долгосрочные, и о рисках прохождения пика спроса на газ, до которого хоть и далеко, но который когда-то состоится.