Газопровод из России в Южную Корею: российский вектор

Нынешний этап – это время осознания российским руководством того, что активизация сотрудничества со странами и территориями Тихоокеанской Азии является одним из ключевых условий как проведения экономической модернизации дальневосточных областей страны, так и укрепления ее международных позиций. Залог успеха такого сотрудничества – координация перспективных планов России с приоритетами ее тихоокеанских партнеров. В связи с этим пищу для размышлений дает перспектива строительства газопровода из России в Южную Корею через территорию КНДР. Какие факторы предопределили возрождение интереса Москвы к этому проекту? И в какие стратегические ловушки, если таковые имеются, Россия может попасть в случае его реализации?

Нынешний этап – это время осознания российским руководством того, что активизация сотрудничества со странами и территориями Тихоокеанской Азии является одним из ключевых условий как проведения экономической модернизации дальневосточных областей страны, так и укрепления ее международных позиций. Залог успеха такого сотрудничества – координация перспективных планов России с приоритетами ее тихоокеанских партнеров. В связи с этим пищу для размышлений дает перспектива строительства газопровода из России в Южную Корею через территорию КНДР. Какие факторы предопределили возрождение интереса Москвы к этому проекту? И в какие стратегические ловушки, если таковые имеются, Россия может попасть в случае его реализации?

Нельзя сказать, что для Российской Федерации этот вопрос приобрел актуальность лишь в последние годы – он в той или иной форме рассматривался еще с начала 1990-х годов. Прорабатывались различные варианты ресурсной базы газопровода, его маршрута и пр. Проект не обошли вниманием и российские эксперты. Осмысление его нынешнего состояния и перспектив развития сквозь призму российских интересов представляется вполне своевременным.

Время пришло

Наряду с активизацией азиатско-тихоокеанского вектора российской политики, оптимизируются и условия для перевода проекта строительства газопровода в практическую плоскость.

Во-первых, высока готовность его инфраструктурной составляющей. Предполагается, что газопровод в Южную Корею станет продолжением газотранспортной системы Сахалин–Хабаровск–Владивосток, которая начала функционировать в сентябре 2011 г. По словам главы ОАО «Газпром» А. Миллера, Россия выполнила свою часть работы по подготовке необходимой для проекта инфраструктуры.

Во-вторых, в интересах России – диверсифицировать свою энергетическую политику. Традиционным направлением экспорта российских энергоресурсов была Европа. Сегодня она переживает экономические неурядицы, а значит, дальнейшие перспективы сотрудничества на этом направлении довольно туманны. Рынки же стран АТР неплохо развиваются. Не исключение и Южная Корея, где с 2001 до 2011 гг. потребление газа выросло более чем вдвое – с 20,8 до 46,6 млрд куб. м. Можно ожидать, что в будущем объемы поставок российского газа возрастут вследствие как географической близости, так и периодической эскалации нестабильности на Ближнем Востоке, откуда Республика Корея импортирует порядка 44,5% потребляемого газа. При этом Москва рассчитывает, что активизация диалога в сфере энергетики придаст импульс сотрудничеству с Сеулом и в других отраслях, включая инновационные.

РИА Новости
Газопровод
«Сахалин-Хабаровск-Владивосток»

В-третьих, свою роль играют и политические факторы. Москва неоднократно декларировала на высшем уровне намерения более активно подключиться к интеграционным процессам в АТР. Вспомним о немалых финансовых средствах, потраченных на подготовку и проведение саммита АТЭС во Владивостоке. Создаются новые органы исполнительной власти, наделенные немалыми полномочиями. Таким образом, активизация тихоокеанского вектора российской политики – свершившийся факт, и Северо-Восточная Азия, где расположены наиболее мощные экономики региона, – ее ключевое направление. При этом Россия стремится не только активизировать двусторонние обмены со своими соседями по СВА, но и разработать нишу многостороннего сотрудничества. Одной из «ресурсных» площадок для реализации этой задачи может стать Республика Корея.

Отметим еще один важный момент: экономическое процветание и политическая стабильность в Тихоокеанской Азии напрямую отвечают интересам экономической модернизации российского Дальнего Востока. Достаточно вспомнить о планах превращения Владивостока в промышленный и инфраструктурный хаб АТР после проведения саммита АТЭС. Отсюда – важность формирования благоприятствующей этому международной среды, в чем газопровод и два других трехсторонних проекта могут сыграть не последнюю роль.

Наконец, эти проекты могут принести немалые имиджевые дивиденды, укрепляя образ России как страны, реально способствующей оздоровлению международной обстановки в СВА. На фоне активизации российской политики в Тихоокеанской Азии такой «репутационный бонус» явно не будет лишним.

Очевидно, что строительство газопровода – актуальная для России задача, отвечающая требованиям времени и российским приоритетам.

Преимущества и недостатки

pipelinesinternational.com
Меморандум о взаимопонимании был подписан
между ОАО «Газпром» и Министерством
нефтяной промышленности КНДР. Предмет
меморандума - строительство газопровода
на Корейский полуостров.

Однако у данного проекта есть не только преимущества, но и недостатки. Первые относятся к его технической стороне, вторые – к политической.

С точки зрения технических аспектов проекта, основания для оптимизма есть. Создана необходимая инфраструктура, руководство ОАО «Газпром» готово в случае необходимости гибко и своевременно решать вопросы технического характера в диалоге с северокорейской стороной. Поэтому можно ожидать, что заинтересованность Пхеньяна в участии в проекте будет оставаться высокой.

Политическая же сторона проекта для России выглядит не столь оптимистично в силу следующих причин.

Прежде всего, отсутствует его законодательное обеспечение, так как между Россией и Северной Кореей не заключено соглашение о газовом сотрудничестве. В таких условиях все нынешние планы выглядят весьма эфемерно. А нужно делать совершенно иное – согласовать коммерческие условия проекта и приступить к его практической реализации.

Отметим и объективную сложность институциализации этого сотрудничества для гибкого и своевременного решения множества вопросов. Один из них – на каком именно участке демилитаризованной зоны южнокорейская сторона будет принимать российский газ? Со временем появятся и другие вопросы, которые потребуют координации действий Москвы, Сеула и Пхеньяна. Вместе с тем создание трехстороннего консорциума, обычного явления в международной практике, проблематично, так как в КНДР нет иной формы собственности, кроме государственной.

Но главное – Россия не может предоставить своим южнокорейским партнерам надежные гарантии сохранности газа при его транспортировке. Ни российское руководство, ни «Газпром» не имеют рычагов влияния на Пхеньян. В результате Москва и Сеул будут вынуждены полагаться исключительно на «добрую волю» Пхеньяна, ставя себя в положение заложников непредсказуемых поворотов его политики.

Очевидно, что даже в самом лучшем случае реализация проекта не будет гладкой и бесконфликтной, тем более что уровень его политизации будет и впредь высоким.

Газопровод и координация планов развития: краткосрочная и долгосрочная перспектива

Flickr / provodnik_1980
Северокорейский поезд

Как видим, политическая сторона проекта не слишком радужна. Россия готова, как сейчас, так и с высокой долей вероятности в будущем, решать возникающие проблемы. Однако парадокс заключается в том, что в случае успеха она может столкнуться с еще большими проблемами. Координируя собственные перспективные планы с приоритетами своих корейских партнеров, Россия рискует попасть в стратегический капкан. Речь идет о противоречии между краткосрочными и долгосрочными приоритетами.

В краткосрочной перспективе интересы трех сторон едва ли будут противоречить друг другу. Содействуя укреплению энергобезопасности Южной Кореи и реальному снижению напряженности на Корейском полуострове, Россия приобретет неплохие бонусы – экономические, геополитические, имиджевые. Очевиден и выигрыш Южной Кореи – российский газ обойдется ей на 30% дешевле газа, приобретаемого по нынешним мировым ценам, а расстояние его транспортировки сократится. Не останется внакладе и КНДР: транзит газа – неплохой способ получать стабильный доход в твердой валюте (100 млн долл. в год) и хорошая возможность снизить чрезмерную зависимость от КНР. (Заметим, что эти деньги пойдут не в северокорейскую экономику, а напрямую руководству страны, что, думается, явно его обрадует.) Иными словами, это классический пример взаимовыгодного сотрудничества, когда каждая из сторон будет довольна.

Однако такая идиллия вряд ли продлится долго. Ситуация потребует от всех трех участников следующих шагов. Наиболее очевидный из них – активизировать реализацию других трехсторонних проектов, таких как присоединение Транссиба и Транскорейской магистрали и переброска ЛЭП из России в Южную Корею. Со временем Москва и Сеул станут прорабатывать и другие проекты сотрудничества, особенно с учетом возможного подключения России к многостороннему сотрудничеству в СВА и его активизации между Китаем, Японией и РК. Все это будет иметь непосредственное отношение к Пхеньяну, подталкивая его активизировать диалог с Москвой и Сеулом. Однако степень успешности такого диалога будет зависеть исключительно от готовности КНДР стать ответственным партнером в многостороннем сотрудничестве.

Но готова ли к этому КНДР, которая не слишком стремится к проведению крупномасштабных внутренних реформ и обсуждению с партнерами назревших вопросов, затрагивающих общие интересы? Пхеньян вполне может поддаться искушению, не прилагая дополнительных усилий, получать деньги за транзит и периодически повышать плату за него исключительно по собственному усмотрению.

Этот курс будет явно противоречить интересам Москвы и Сеула. Со временем координировать свои перспективные планы с приоритетами обоих корейских партнеров России будет все сложнее.

* * *

Проект строительства газопровода в Южную Корею, проходящего через территорию Северной Кореи, привлекателен для России во многих отношениях. Одобрение на высшем политическом уровне получено, а значит, серьезных препятствий для перевода его на практические рельсы, в общем и целом, нет.

Однако в случае с газопроводом координация перспективных планов России и ее корейских партнеров возможна лишь в краткосрочной перспективе. В долгосрочной перспективе весьма вероятно попадание России в стратегическую ловушку, когда противоречия между приоритетами РФ и РК, с одной стороны, и КНДР, с другой, будут только нарастать.

Надо четко понимать, что ключевым фактором успешности строительства газопровода, равно как и реализации других трехсторонних проектов, станет не столько поиск компромиссов в диалоге с КНДР, сколько готовность Пхеньяна повернуться лицом к своим партнерам. Это едва ли возможно без проведения в КНДР масштабных внутренних преобразований. Но в конечном итоге именно они будут определять масштабы, характер и темпы реализации трехсторонних проектов сотрудничества, в том числе и проекта строительства газопровода.