Французская карта в глобальной игре — назад к ценностям единой Европы?

Европа, раздираемая в последние несколько лет центробежными силами и кризисом ценностей, вновь возвращается к идее объединения. ПМЭФ показал серьезность намерений Эмманюэля Макрона объединить расходящиеся интересы участников «Единой Европы». Насколько искренним является этот посыл или это всего лишь реакция на растущие расхождения в позициях Европы и США?

В то время как мир погружается в игру без правил, когда торговые войны с непредсказуемым исходом становятся «новой нормальностью», французская дипломатия делает отчаянные усилия по «сшиванию» интересов России и Европы.

«Европа от Лиссабона до Владивостока» — образ, который не раз звучал в ходе дискуссий на прошедшем на прошлой неделе ПМЭФ. Никто из лидеров Евросоюза до настоящего времени так открыто не акцентировал внимание на общей ценностной основе России и Европы, которую так щедро представляет история наших взаимоотношений с Францией. Эта основа могла бы послужить реальной базой для построения доверительных отношений и развития экономических связей. Но что-то в этой «картине мира» не вяжется с более ранними заявлениями Елисейского дворца и дает основания полагать, что реальный торг идет в другом направлении.

Дмитрий Офицеров-Бельский:
Иллюзии и реальность «многоскоростной Европы»

Только одна финская компания «Фортум» инвестировала 6 млрд долл., в то время как вся Франция лишь 15 млрд долл., а товарооборот с Китаем может перевалить за 100 млрд долл. в ближайшее время — эти тонкие уколы Путина в сторону французской патетики были встречены неослабевающими призывами французского лидера объединить ресурсы, базируясь на долгой исторической близости наших стран. Лидеры крупных компаний, таких как «Тоталь», «Ашан» и «Данон», конечно же, нашли, чем ответить и как аргументировать лидерство в России в своих областях.

Но декларируемая Францией лидирующая роль в инвестиционном сотрудничестве с Россией, модернизации и цифровизации, которой «заболела» мировая экономика, все же оставляла впечатление «хорошей мины при плохой игре». А шутка Путина про «беременность» и вовсе нивелировала тезис.

В ходе открытого диалога с участием бизнеса создавалось впечатление, что французский лидер хотел заручиться поддержкой влиятельного и более опытного игрока из России, дабы укрепить свои позиции в другой куда более серьезной игре со своими заокеанскими партнерами. Если взглянуть на цифры товарооборота за 2017 год, то становится очевидным, что для Франции импорт из США опережает показатели сотрудничества с Россией, оставляя ее на скромном 16 месте. Американские же партнеры, стоящие на 4 месте, становятся мало предсказуемы в своих действиях и несут прямую угрозу национальным интересам Франции. Пример: последний выход из иранской «сделки».

«Мультилатерализм» звучал как мантра в речи президента Макрона, будто бы готового «переметнуться в чужой лагерь», чтобы выторговать более благоприятные условия у реального заокеанского «хозяина игры».

Да, франко-российские отношения начали восстанавливаться после кризиса 2014 года, но динамика выхода из затяжного пике не позволяет пока говорить о достигнутой платформе для нового разгона. Французский бизнес в основном представлен в России большими мегапроектами в области газа, авиастроения, железных дорог и ритейла. Очень незначительна «подложка» из среднего и малого бизнеса, который мог бы дать реальную перспективу увеличения масштабов сотрудничества. Между тем, китайская экономика «просачивается» и «заражает» Россию не только на уровне мегапроектов, но и на низовом уровне среднего, малого и даже микробизнеса. Впрочем, надо отдать должное диверсификации и локализации французского присутствия в России. В то время как некоторые страны лишь задумываются над «российской пропиской», французы давно и очень успешно работают «на земле», пользуясь всеми приоритетными условиями, предоставляемыми местным отечественным производителям. Одни только проекты Рено или Росбанка чего стоят.

И именно здесь возникает «сбой картинки». Обрусевший французский бизнес теряет «питательную почву» из вновь входящих инвесторов и, как «футбольное поле», о котором заикались лидеры двух стран, скоро не будет настолько комфортным для игры, если не создать условия для появления «ростков новой травы», того самого цифрового поколения бизнесменов, которые должны и уже меняют парадигму экономики.

Евгения Обичкина:
Франция и страны Евросоюза: в поисках преодоления кризисов ЕС

Мы ничего не слышим о новых малых и средних предпринимателях из Франции, готовых осваивать все более сложный рынок России, где порог входа уже не тот, что был даже лет 10 назад. Еще меньше таких смельчаков из России во Франции, где реальность ведения бизнеса российскими средними компаниями вызывает большие вопросы. Таким, например, является проект производства органического шампанского «Chateau d’avize», за которым стоит российский бизнес «Абрау-Дюрсо». Трудности, с которыми сталкивались эти российские инвесторы в общении с местными налоговыми органами, поражают и дают четкий негативный сигнал. «Ни одно предприятие не ушло из России в период кризиса», — восклицает Макрон. Да, ему хочется верить, но история помнит неудачные попытки французского ритейлера «Carrefour» укрепиться на российской земле и спешный выход после открытия первого магазина на фоне коррупционного скандала и экономического кризиса. И это всего лишь один пример.

Доверие, о котором справедливо говорит французский лидер, должно быть основано не только на истории, а на последовательном поведении французской дипломатии и органов власти на местах, реальном интересе французского бизнеса разного уровня развивать свое присутствие в России. Пока же создается впечатление, что французский лидер ведет сразу несколько «игр» и, как «опытный шулер», пытается договориться со всеми, маневрируя в «буре» торговых разногласий.

Такая позиция редко кому удается. Да, были сказаны и строгие слова по поводу украинского кризиса, который затормозил реальное, а не образное объединение Европы. Но лишь как некое препятствие, которые обе стороны признают и акцептуют как расхождение в своих позициях, над которым надо работать. Не более.

Позиция принимающей стороны, со всей серьезностью оценивающей перспективы российско-французского диалога, смотрелась более чем целостной и местами снисходительной; готовность к диалогу дополнялась четким национальным интересом России по тем же газотранспортным проектам и позиции по Украине. И вместо значка «голубого петуха», подаренного Макроном, как символа модернизации французской экономики, в следующий раз президент Путин запросил двуглавого орла.

Кто и когда расшифрует «игру Макрона», его благое стремление вернуть на исторически тесный путь развития разошедшиеся «колеи» двух братских народов, покажет время. А пока понятно только, что высокий визит молодого лидера на российский форум — лишь очередной шаг в его долгой «многоходовке» с глобальными игроками, одним из которых, безусловно, является Россия.