Этот поезд в огне: в чем причины роста террористической угрозы в Белуджистане

Страшный теракт возобновил и до того не утихавшую в стране дискуссию о необходимости противодействия всем разновидностям экстремизма. Беда заключается в том, что не существует рецепта для быстрого разрешения хронических проблем Пакистана — почти у всех угроз безопасности страны слишком длинная история, чтобы их можно было нивелировать решительными действиями после очередной атаки. Белуджистан в этом плане не исключение.

Проблема терроризма в Белуджистане заключается не в том, что сепаратистов спонсируют некие внешние силы. Убежденность в последнем скорее является попыткой обосновать собственные неудачи в разрешении масштабного и многосоставного вопроса. Притом эти неудачи вполне объяснимы: сложная интеграция местных сообществ в единую нацию проходила на фоне колоссальных проблем экономического развития, которые едва ли могли быть решены лишь за счет масштабных проектов.

Пакистанским элитам и обществу предстоит пройти большой путь, прежде чем они справятся с этим вызовом. Хочется надеяться, что на этом пути больше не будет трагедий, подобных захвату поезда «Jaffar Express».

11 марта 2025 г. Пакистан, а затем и весь мир были потрясены страшной новостью: пассажирский поезд «Jaffar Express», следовавший по маршруту Кветта (провинция Белуджистан) — Пешавар (провинция Хайбер-Пахтунхва), был захвачен тяжело вооруженными боевиками неподалеку от городка Сиби. Сообщалось, что в заложниках оказались около 400 человек, в том числе множество женщин и детей.

На следующий день вооруженные силы Пакистана отчитались об успешном проведении спецоперации по спасению заложников — большинство пассажиров были освобождены. К сожалению, без жертв не обошлось: по официальной информации, погиб 21 заложник, а также четверо пакистанских силовиков. Все 33 террориста были ликвидированы.

Ответственность за теракт на себя взяла Армия освобождения Белуджистана (АОБ, Balochistan Liberation Army, BLA) — одна из крупнейших этносепаратистских группировок, борющихся с федеральным правительством за независимость одноименной провинции. Отметим, что мы считаем группировку именно террористической, а не, например, партизанско-повстанческой, поскольку ее мишенью являлись не только военные, но и гражданские лица и объекты [1].

Страшный теракт возобновил и до того не утихавшую в стране дискуссию о необходимости противодействия всем разновидностям экстремизма. Беда заключается в том, что не существует рецепта для быстрого разрешения хронических проблем Пакистана — почти у всех угроз безопасности страны слишком длинная история, чтобы их можно было нивелировать решительными действиями после очередной атаки. Белуджистан в этом плане не исключение.

«Мы воевали все 70 лет»

Александр Князев:
Афганистан и региональная безопасность: перспективы развития ситуации

Крупнейшими этносами, населяющими провинцию, являются пуштуны и белуджи. Хотя первые играют значимую роль в Белуджистане, мы остановимся на проблемах «титульной нации». Белуджи — этническая группа, проживающая в Афганистане, Иране и Пакистане (большинство проживают именно здесь). Их общая численность в мире превышает 10 млн человек. Одна из особенностей белуджей — сохранившаяся система родоплеменных отношений, при этом важное место в ней занимает местная аристократия (племенные вожди или сардары). Как следствие, локальная идентичность значит для многих белуджей гораздо больше, чем принадлежность к какому-либо государству.

Однако слабое развитие гражданского национализма не означает отсутствие национализма этнического. Особенно важным для роста самосознания белуджей стал период с начала прошлого века до окончания британского правления на полуострове Индостан. Во время присоединения формально независимых княжеств к доминионам (Индия и Пакистан) элиты ханства Калат не желали входить в состав созданного для мусульман Южной Азии государства. Руководству Пакистана пришлось прибегнуть к последнему аргументу — использованию вооруженных сил. Ханство вошло в состав страны, а нелояльные представители местной аристократии были наказаны.

Пакистанским элитам еще не раз пришлось сталкиваться с проявлениями непокорности белуджей — первое восстание случилось уже в 1948 г., то есть сразу после присоединения. Впоследствии крупнейшими потрясениями для федеральных властей стали восстания 1962 г. и 1973–1977 гг. [2], а мы являемся свидетелями очередного продолжительного противостояния, якобы начавшегося в 2004 г.

Повторимся, что мы не считаем откровенно террористические действия сепаратистских группировок народно-освободительным движением, но многие эксперты вынуждены признать, что боевики АОБ используют в своей агитации в том числе повестку, которая откликается у местного населения. В первую очередь это касается диспропорций экономического развития.

«Наша земля лежит в ржавчине»

Глеб Макаревич:
«Не стреляйте друг в друга»: почему Иран и Пакистан обменялись ракетными ударами, и к чему это приведет

Первым индикатором меньшей развитости Белуджистана (в сравнении с прочими провинциями страны) являются общие демографические показатели. В самой большой по площади провинции страны проживают около 6% населения, при этом трудоспособная его часть не отличается высоким качеством трудовых ресурсов. Последнее подтверждается данными о развитии человеческого капитала — показатели ниже как по совокупному индексу, так и по отдельным параметрам (в особенности это касается грамотности).

Второй индикатор — отраслевая структура регионального хозяйства. Относительно большие для Пакистана запасы полезных ископаемых предоставляют возможности для развития добывающей промышленности, но в провинции не наблюдается значимых успехов в обрабатывающих отраслях. Такая картина является прямым следствием первого из названных нами факторов — недостатка необходимых для развития трудовых ресурсов.

Третий индикатор также вытекает из демографических данных, но вдобавок играет значимую социально-экономическую и социально-политическую роль. Речь идет о высоком уровне безработицы среди молодежи — общая для многих развивающихся стран беда в Пакистане усугубляется распространенностью экстремистских идеологий и высоким уровнем насилия, применение которого многими рассматривается как решение проблем — сами пакистанцы называют такой тип мышления «культурой Калашникова».

К чести военно-гражданского руководства страны все перечисленные проблемы осознаются в Исламабаде. Более того, сглаживание диспропорций регионального развития постулируется в качестве одной из главных причин для запуска масштабных экономических предприятий — пилотного проекта «Один пояс, один путь» (ОПОП) под названием Китайско-пакистанский экономический коридор (КПЭК).

«Пора вернуть эту землю себе»

Евгения Махмутова:
Вклад ШОС в обеспечение евразийской безопасности

Согласно представлениям пакистанских элит, значимость КПЭК для экономики страны невозможно переоценить. С 2015 г. (формальный старт реализации мегапроекта) сменилось уже не одно правительство, но вера в колоссальный потенциал «всепогодного партнерства» Пакистана и КНР, а также КПЭК в качестве его флагмана остается общим местом вне зависимости от политической платформы.

Белуджистану в этом проекте была уготована особая роль: провинция должна была не только стать средоточием множества специальных экономических зон, но и заполучить «жемчужину» КПЭК — портовый комплекс Гвадар. Подразумевалось, что инфраструктурное развитие Белуджистана обеспечит местное население рабочими местами, а сам регион — базой для дальнейшего экономического роста.

Реальность оказалась сложнее: многие посчитали, что масштабная стройка вновь учитывала интересы федерального центра, а не белуджей. Китайские рабочие и инженеры стали восприниматься чуть ли не как захватчики. В результате к традиционным мишеням террористов в лице представителей вооруженных сил Пакистана добавились специалисты из КНР, занятые на проектах КПЭК. Чтобы ни у кого не оставалось сомнений в антикитайском настрое боевиков, атаке подвергся даже Институт Конфуция, расположенный в Карачи (провинция Синд), и многие другие объекты.

Безопасность китайских граждан стала одной из главных забот военно-гражданского руководства Пакистана. Исламабад заверял Пекин в том, что предпринимаются все усилия для снижения террористической угрозы. И сделано было действительно немало — чего стоит одно только создание специального подразделения для охраны объектов КПЭК и конвоирования грузов, идущих по коридору.

Увы, пока этого недостаточно — количество террористических актов лишь растет. Более того, проблему обостряет уверенность пакистанских элит в том, что эти негативные тенденции едва были бы возможны без участия сил из-за рубежа.

А пока кругом только факелы слов

Александра Терзи:
Инфраструктурные проекты как фактор американо-китайской конкуренции в ИТР

Провинция Белуджистан граничит с двумя государствами — Афганистаном и Ираном. Общая «прозрачность» границы и значение традиционных родоплеменных связей обуславливали постоянные трансграничные миграции населения, при этом некоторые элементы имели весьма неоднозначную репутацию. В случае с Афганистаном это выражалось в перемещении лидеров и боевиков Движения Талибан (ДТ; организация признана террористической, ее деятельность запрещена на территории РФ), а у границы с Ираном якобы дислоцировались белуджские сепаратисты; это обстоятельство даже иногда становится предлогом для обмена ударами между соседними государствами.

Такое неспокойствие у границ провоцирует обеспокоенность пакистанских элит и заставляет их воспринимать исходящие от соседей угрозы как еще один фронт борьбы с традиционным противником — Индией. Исламабад постоянно обвиняет Нью-Дели в поддержке террористических группировок, противостоящих федеральному правительству. Захват поезда не стал исключением — руководство Пакистана обвинило Индию в том, что ее спецслужбы якобы находились в контакте с боевиками АОБ, которые вели подготовку к атаке, располагаясь в Афганистане. Разумеется, Нью-Дели отверг все обвинения как несостоятельные.

Проблема терроризма в Белуджистане заключается не в том, что сепаратистов спонсируют некие внешние силы. Убежденность в последнем скорее является попыткой объяснить собственные неудачи в разрешении масштабного и многосоставного вопроса. Истинные же причины кроются в сложной интеграции местных сообществ в единую нацию, которая проходила на фоне колоссальных проблем экономического развития — они едва ли могли быть решены лишь за счет масштабных проектов.

Пакистанским элитам и обществу предстоит пройти большой путь, прежде чем они справятся с этим вызовом. Хочется надеяться, что на этом пути больше не будет трагедий, подобных захвату поезда «Jaffar Express».

1. Степанова Е.А. Терроризм: проблемы определения и функционально-идеологическая типология // Мировая экономика и международные отношения. – 2010. – № 7. C. 23-32.

2. Devasher T. Pakistan: The Balochistan Conundrum / T. Devasher – New Delhi: HarperCollins Publishers India, 2020. – 392 p. – P. 74-102.