Дивный новый мир без работы

Вполне возможно, что большей части трудоспособного населения предстоит в обозримом будущем снова сесть за парту. Однако проблема заключается в том, что никто толком не знает, чему именно им придется учиться. По некоторым оценкам, вплоть до 85% профессий, которые будут востребованы в 2030 г., на сегодняшний день еще не существуют.

Грядущие технологические изменения полностью трансформируют рынок труда как минимум в развитых странах. В зоне риска в первую очередь находятся профессии, связанные с неквалифицированным рутинным трудом. Кроме того, по мере развития технологий искусственного интеллекта тяжелые времена ожидают и юристов, учителей, шахтеров, менеджеров среднего звена, журналистов и представителей целого ряда других профессий. Лучшим образом подготовлены к новым условиям те, чья работа требует творческого подхода и не сводится к выполнению определенных отработанных комбинаций.

Российскую экономику трудно назвать высокотехнологичной. Значительная часть работоспособного населения занимается рутинным низкоквалифицированном трудом, при этом его производительность по-прежнему остается низкой. Другая «мина замедленного действия» в российской экономике — отсталая промышленность и упадок отечественной инженерной школы. В то же время нельзя исключать, что в ближайшем будущем в России не будет запущена массовая программа по роботизации и внедрению технологий ИИ. Из-за отсутствия сильного профсоюзного движения и распространенности гибридных и «серых» форм занятости автоматизация труда может иметь в России гораздо более жесткие социальные последствия, нежели в западных странах. Причем вполне возможно, что в силу «догоняющего» характера подобной модернизации Россия будет внедрять более примитивные технологии, чем в развитых государствах.

Что приходит нам в голову, когда мы думаем о грядущем повсеместном внедрении роботов и технологий искусственного интеллекта (ИИ)? Уходящие за горизонт очереди за пособием по безработице? Дроны «Скайнета», бороздящие небо над выжженными трущобами? Или же наоборот, тотальная праздность и коммунизм, обеспеченный трудом механических рабов? Реальность, скорее всего, будет не такой яркой, однако это не повод не задуматься о социальных последствиях происходящих на наших глазах технологических изменений.

Революция на марше

Мир стремительно вступает в стадию IV промышленной революции, среди ключевых компонентов которой роботизация, развитие био- и нанотехнологий, 3D печати, Интернета вещей, генетики и технологий искусственного интеллекта [1]. Грядущие технологические изменения будут иметь прямые последствия для целого ряда существующих профессий и полностью трансформируют рынок труда как минимум в развитых странах.

Максим Карлюк:
Этические и правовые вопросы искусственного интеллекта

Высокий темп происходящих изменений (достаточно сказать, что 10 из наиболее востребованных в 2010 г. специальностей не существовали в 2004 г.) затрудняет прогнозирование их воздействия на общество. В этой связи оценки экспертов и международных организаций варьируются от оптимистических, до алармистских. Однако даже если отбросить радикальные сценарии, можно с уверенностью говорить о том, что в обозримом будущем нас ждет фундаментальная перестройка глобальной экономики, сравнимая с той, что произошла в XVIII–XIX вв., во времена I промышленной революции.

Согласно докладу Всемирного экономического форума (ВЭФ) «Будущее профессий», 65% учащихся сегодня в начальных классах будут иметь абсолютно новые, не существующие ныне профессии. К аналогичным выводам пришла компания McKinsey, в докладе которой подчеркивается, что при текущем уровне развития технологий 60% профессий содержат 30% функционала, который может быть автоматизирован. М. Осборн и К. Фрей из Оксфордского университета дают еще более пессимистичный прогноз. Согласно результатам их исследования, 47% рабочих мест в США рискуют быть автоматизированными в течение 20 лет.

Кого заменят роботы

Какие же профессии находятся в зоне риска? В первую очередь речь идет, конечно же, о неквалифицированном рутинном труде. В исследовании М. Осборна и К. Фрея в число тех, кто наиболее уязвим, попали клерки, наборщики данных, библиотекари, операторы станков, сантехники, специалисты по продажам, наладчики оборудования и другие.

Согласно оценкам ВЭФ, с 2015 по 2020 гг. сокращение рабочих мест в наибольшей степени коснется офисных профессий (4,91%) и производственного сектора (1,63%). В пределах 1% также должна сократиться занятость в таких сферах, как дизайн, индустрия развлечений, строительство и продажи. В свою очередь, наиболее значительный прирост рабочих мест предсказуемо ожидается в сфере компьютерных технологий (3,21%), архитектурных и инженерных специальностях (2,71%) и менеджменте (чуть менее 1%).  

Под угрозой автоматизации в среднесрочной перспективе также предсказуемо окажутся профессии, связанные с транспортом. Развитие технологии самоуправляемых автомобилей способно радикальным образом изменить рынок как пассажирских, так и в особенности грузовых перевозок. Только в США в индустрии дальних грузовых перевозок заняты 8,7 млн человек. Если же учитывать весь бизнес, завязанный на дальнобойщиках (мотели, придорожные кафе и т. д.), то это число может возрасти до 15 млн, то есть порядка 10% от трудоспособного населения страны. Едва ли не более значимыми могут стать сокращения и в секторе пассажирских перевозок, общественного транспорта. Велика вероятность того, что самоуправляемые технологии в ближайшем будущем будут также внедрены в морских грузовых перевозках. По мере развития технологий искусственного интеллекта тяжелые времена ожидают также юристов, учителей, шахтеров, менеджеров среднего звена, журналистов и представителей целого ряда других профессий.

Можно говорить о том, что основная занятость постепенно переместится из сферы услуг в другие секторы экономики, многие из которых еще только предстоит создать. Впрочем, подобная перспектива не уникальна — она скорее является подтверждением революционного характера происходящих перемен. До I индустриальной революции более 70% населения было занято в сельском хозяйстве, сегодня же этот показатель в развитых странах колеблется в районе нескольких процентов. Доля занятых в промышленности росла вплоть до середины XX в., однако в результате Цифровой революции на сегодняшний день она снизилась до 24% в ЕС и 19% в США (в России этот показатель составляет 27%). При этом, хотя рабочих становится меньше, объем производства продолжает стабильно расти. Теперь же, похоже, пришла очередь автоматизации услуг.

Дмитрий Шефтелович:
Искусственный интеллект: время слабых

Золотой век инженеров и психиатров?

Среди профессий, которые с наименьшей вероятностью пострадают в краткосрочной перспективе, чаще всего называют те, которые связаны с интеллектуальным трудом или подразумевают непосредственный персональный контакт с клиентом. К примеру, в исследовании Оксфордского университета к наиболее защищенным от автоматизации профессиям отнесены различные виды врачебных и психологических специальностей, а также тренеры, социальные работники, программисты, инженеры, представители высшего управленческого звена и творческих профессий.

Иными словами, лучшим образом подготовлены к новым условиям те, чья работа требует творческого подхода и не сводится к выполнению определенных отработанных комбинаций. В этом плане, говоря, к примеру, об инженерах, важно уточнить, что в «безопасности» находятся в первую очередь инженеры-проектировщики, в то время как инженеры-эксплуатационники, наоборот, находятся в зоне риска.

Автоматизацию креативных профессий сдерживают три ключевых фактора. Для успешного выполнения их задач искусственный интеллект должен обладать восприятием и возможностью оперировать материальным объектами (осязанием), творческим интеллектом и социальным интеллектом. Текущий уровень технологического развития действительно не позволяет решить эти задачи. Однако по мере развития технологий «сильного» ИИ спектр доступных ему работ будет неуклонно расширяться. Он позволит расширить пределы автоматизации, которые уже были достигнуты при существующих технологиях, и даст компьютерам возможность принимать управленческие решения и даже, возможно, заниматься творческой деятельностью. Поэтому нельзя исключать, что в среднесрочной или долгосрочной перспективе машины смогут успешно заменить не только инженеров и менеджеров, но и писателей и художников. Тем более что прецеденты успешного написания ИИ художественных текстов уже существуют.

Таким образом, вполне возможно, что большей части трудоспособного населения предстоит в обозримом будущем снова сесть за парту. Однако проблема заключается в том, что никто толком не знает, чему именно им придется учиться. По некоторым оценкам, вплоть до 85% профессий, которые будут востребованы в 2030 г., на сегодняшний день еще не существуют. Текущие же системы образования даже в развитых странах еще не адаптировались к новой реальности.

Что же будет с родиной и с нами

Сегодня у большинства исследователей не возникает сомнений в том, что развитые страны, так или иначе, успешно приспособятся к переменам (что не исключает вероятности возникновения социального напряжения и роста имущественного неравенства). Новые технологии помогут создать дополнительные рабочие места взамен исчезнувших, как это произошло в недавнем прошлом после стремительного развития Интернета. При этом предполагается, что новые специальности будут более творческими и высокооплачиваемыми.

Постепенно на рынке труда установится новое равновесие. Изменится и природа промышленности. Развитие автоматизации и 3D печати позволит создавать локальные эффективные производства, ориентированные под конкретные нужды потребителей. Это будет способствовать возвращению части производства из развивающихся стран в развитые (т.н. решоринг).

Ольга Афанасьева:
Как создать «хороший» искусственный интеллект?

В свою очередь, для государств третьего мира последствия автоматизации могут быть гораздо более разрушительными. Доля рабочих мест, связанных с рутинным трудом, в развивающихся странах с 1995 по 2012 гг. снизилась на 8%. Решоринг же способен в ближайшей перспективе существенно ускорить этот процесс. Поскольку доля людей, занимающихся низкоквалифицированным трудом, в странах с низким и средним уровнем доходов населения значительно выше, рост безработицы в них грозит стать крупной глобальной проблемой. Дополнительно усугубляет ситуацию неразвитость институтов защиты труда в подобных странах.

Необходимо отметить, что подобные риски характерны и для России. Несмотря на значительно более высокий уровень образования ее граждан по сравнению с развивающимися странами, российскую экономику трудно назвать высокотехнологичной. Значительная часть работоспособного населения занимается рутинным низкоквалифицированном трудом, при этом его производительность по-прежнему остается низкой. В настоящее время Россия существенно отстает по этому показателю от развитых стран (от США — более чем в два раза), а по некоторым оценкам, и от среднемирового уровня. Причем речь не только о фабричном труде — многомиллионная армия бюрократов и клерков также находится под угрозой сокращения в результате цифровизации.

Другая «мина замедленного действия» в российской экономике — отсталая промышленность и упадок отечественной инженерной школы. В настоящее время вузы выпускают преимущественно инженеров-эксплуатационников, ориентированных на обеспечение работы станков и машин. При этом даже существующий ограниченный инновационный потенциал российских инженеров не востребован российской промышленностью.

В то же время нельзя исключать, что в ближайшем будущем в России будет запущена массовая программа по роботизации и внедрению технологий ИИ. Тем более что она прекрасно сочетается с целями модернизации и цифровизации национальной экономики, неоднократно озвученными российским руководством. Из-за отсутствия сильного профсоюзного движения и распространенности гибридных и «серых» форм занятости автоматизация труда может иметь в России гораздо более жесткие социальные последствия, нежели в западных странах. Причем вполне возможно, что в силу «догоняющего» характера подобной модернизации Россия будет внедрять более примитивные технологии, чем в развитых государствах. Подобный сценарий, в частности, остроумно описал в своей статье главный редактор журнала «Россия в глобальной политике», член РСМД Федор Лукьянов.

Спасти рядового работника

Способы снижения социальных последствий автоматизации труда уже давно находятся в центре дискуссии о IV промышленной революции и развитии технологии ИИ. Среди возможных мер обсуждается, в частности, «налог на роботов». Один из сторонников этой идеи — основатель компании Microsoft Билл Гейтс, который предложил обложить труд роботов подоходным налогом и социальными выплатами, чтобы замедлить темпы автоматизации. «Сейчас, если работник-человек получает 50 тыс. долл., работая на фабрике, то его доход облагается налогом, и вы получаете подоходный налог, социальный налог и другие выплаты. Если эту же работу делает робот, то мы могли бы подумать о том, чтобы обложить его труд на том же уровне» — заявил он в интервью интернет-изданию Quartz. По его мнению, полученные от подобных выплат средства должны использоваться правительствами для создания систем социального обеспечения, ориентированных на тех, кто лишился работы в результате автоматизации.

Первой страной, прибегшей к этой мере, стала Южная Корея, которая ввела непрямой «налог на роботов» в августе 2017 г. Введение аналогичного налога ранее также обсуждалось Европейским союзом, однако этот пункт предложения представителя Прогрессивного альянса социалистов и демократов Мади Дельво был отвергнут Европарламентом по причине того, что подобная мера может замедлить развитие инноваций. При этом саму резолюцию, которая, в частности, предполагает наделение роботов статусом юридических лиц, парламент одобрил.

Иван Лапшин:
Сбывающийся киберпанк

Смягчить эффект от роста безработицы и неравенства может также универсальный базовый доход. Сторонником его введения, наряду с другими бизнесменами и экспертами, является Илон Маск. В то же время отсутствие возможности найти работу и реализовать себя может стать значимой общественной проблемой. Кроме того, значительный объем безработицы, даже в условиях отсутствия бедности, может способствовать маргинализации населения и росту преступности — ведь работу потеряют в первую очередь низкоквалифицированные сотрудники, которые вряд ли будут заниматься исключительно йогой и саморазвитием в свое перманентно свободное время.

Среди возможных способов, которые могут смягчить последствия грядущей перестройки мировой экономики, также называют изменение природы занятости. Технологические изменения и расширение доступа к Интернету позволяют все большему количеству людей работать дистанционно. Таким образом, часть тех, кто потеряет работу, сможет найти себя в новой экономике без необходимости смены места жительства.

Существует мнение, что автоматизация в перспективе не только не снизит, но, возможно, и увеличит общее количество рабочих мест за счет ускорения темпов развития экономики. Одним из примеров того, как роботизация не привела к сокращению персонала, является компания Amazon, которая увеличила количество роботов, занятых на своих складах с 1400 до 45 тыс., сохранив при этом прежний уровень занятости. Отмечается также, что автоматизация становится все более необходимой в связи с сокращением населения трудоспособного возраста (в первую очередь в развитых странах).

Необходимо отметить, что все перечисленные меры носят ограниченный характер и вряд ли соответствуют масштабам изменений, которые принесет IV промышленная революция. Чтобы избежать массовой безработицы и социальной нестабильности, государствам в краткосрочной перспективе придется разработать комплексные стратегии по адаптации населения к новым условиям. Весьма вероятно, что потребуется разработка программ массового переобучения граждан новым специальностям.

Россия здесь не исключение, скорее наоборот, нашей стране особенно необходимо уже ближайшем будущем реформировать систему образования, в первую очередь технического. Не менее важно разработать адресные программы поддержки для различных групп населения, которые наиболее уязвимы для автоматизации и цифровизации. Представляется, при их создании целесообразно было бы использовать существующий опыт смягчения социальных последствий закрытия фабрик в российских моногородах. Если же продолжать двигаться текущим, инерционным путем, мы рискуем оказаться в положении своеобразной резервации для вчерашних технологий со стремительно маргинализирующимся населением.

1.       Марш, П. Новая промышленная революция. Потребители, глобализация и конец массового производства. М.: Издательство Института Гайдара, 2015.