Бразилия: процесс импичмента президента выходит на финишную прямую. Факты и размышления
Участник антиправительственной
демонстрации смотрит на результаты
голосования по импичменту Президента,
17 апреля 2016 г.
Вход
Авторизуйтесь, если вы уже зарегистрированы
(Голосов: 1, Рейтинг: 5) |
(1 голос) |
Д.и.н., профессор МГИМО МИД России, ведущий научный сотрудник Института Латинской Америки РАН
Достигнув 17 апреля 2016 г. своей кульминационной точки, импичмент не завершил бразильский кризис, а открыл его новую фазу. Бразилия нуждается в обновлении всей политической системы — лидерства, партий, способов «реализации» политики. На первый план должна выйти та самая всеобъемлющая «политическая реформа», о необходимости которой говорили все последние годы и президент Руссефф, и ведущие политические аналитики Бразилии. Хотя крайне накаленная политическая и психологическая атмосфера в Бразилии не располагает к оптимистичному сценарию в отношении судьбы импичмента в Сенате, с формальной точки зрения окончательная страница в истории отрешения президента от власти еще не перевернута.
Хроники бразильского кризиса: Бразилия: политический кризис вступает в решающую фазу
События 29 марта 2016 г. стали важным этапом в развитии кризисной ситуации в Бразилии, не заморозив ее, а став катализатором дальнейших драматических событий. Выход ПБДД — с 2010 г. важнейшего союзника правящей ПТ — из президентской коалиции стал серьезнейшим ударом по всей структуре высшей власти. Система традиционного управления в Бразилии — т.н. «коалиционный президенциализм» — зиждится на том, что участники коалиции (в нее входит немалое количество партий) получают должности членов правительства, в случае же ухода партии из коалиции министры также подают в отставку. Так, ПБДД имела в кабинете Д. Руссефф 7 министерских портфелей из 31. Один из министров покинул кабинет, не дожидаясь официального заявления своей партии, а после объявления решения национального руководства до 12 апреля правительство должны были покинуть оставшиеся шесть. Также в отставку должны были уйти 200 высших госчиновников.
Руссефф предприняла неимоверные усилия, чтобы не допустить ухода министров: он означал бы неминуемую парализацию работы кабинета. Так, министерские посты предлагались представителям других союзных партий. Однако ближайшее будущее показало, что уже после голосования парламентской комиссии и эти партии заявили о выходе из коалиции и, соответственно, их представители — из состава правительства.
В своей повседневной деятельности Дилма превращала любое мероприятие в трибуну для осуждения организаторов импичмента, но до поры до времени воздерживалась от того, чтобы публично назвать имя действующего вице-президента Темера, хотя ее деловые и персональные отношения с ним были прерваны. Степень вражды и недоверия была настолько высока, что 31 марта Дилма отменила свой визит в США на «ядерный саммит» — не только из-за напряженной политической ситуации, а, в первую очередь, — из-за вполне реальных опасений, что, она может не суметь занять президентское кресло по возвращении. Дело в том, что в соответствии с конституцией вице-президент замещает президента во время зарубежных поездок последнего.
5 апреля 2016 г. Темер подал в отставку с поста лидера ПБДД. Главной причиной этого шага было то, что он, формально обязанный быть союзником президента и избранный на свой пост в «связке» с нею, вступил на путь прямого сговора с оппозицией, вывел свою партию из правящей коалиции, выступил за импичмент президента и уже готовился принять «падающую в его руки власть».
В тот же день, 5 апреля 2016 г., разорвалась очередная «информационная бомба»: Верховный суд заявил о необходимости начать процедуру импичмента уже против самогó Темера на том основании, что он вместе с Руссефф подписывал те же незаконные финансовые документы. Это грозило катастрофическими последствиями для всей политической конструкции государства: одновременный импичмент двух первых высших лиц страны (небывалый в современной истории) и нахождение под следствием спикеров обеих палат парламента прервали бы всю конституционную цепочку передачи власти.
Бразильская судебная машина работала безостановочно и на полных оборотах. Впервые в истории страны суд превратился в действительно независимый институт, исполнявший данную ему конституцией роль и стоявший над всеми другими ветвями и органами власти. Впервые судебно-правовые органы Бразилии по степени автономности стали лидерами среди других латиноамериканских стран. Следствие настойчиво и упорно «раскапывало» все новые и новые коррупционные действия всех без исключения партий, парламентариев и высших госчиновников. Федеральный судья С.Моро стал «национальным героем», «раскапывая» коррупционные связи «сильных мира сего».
Тем временем новый председатель партии ПБДД — Ромеру Жукá немедленно занялся формированием будущего кабинета, напрямую «покупая голоса» членов партий рушившейся правительственной коалиции своими заявлениями о скором падении правительства и призывая их «пока не поздно» вступить в новый кабинет под руководством Темера.
В этих условиях 8 апреля 2016 г. состоялось событие, к которому было приковано всеобщее внимание: начала работу парламентская комиссия в составе 65 депутатов от 23 партий, которая должна была установить, имеются ли основания для импичмента президента. Таким образом, работа и самое главное — выводы комиссии должны были стать первой фазой многоэтапной процедуры отрешения президента от власти.
Заседания транслировались в прямом эфире. В преддверии голосования комиссия работала 11 часов подряд. В докладе обвинения были подтверждены главные обвинения против Руссефф: нарушения в бюджетно-финансовой сфере, несовместимые с бразильским законодательством и именуемые не иначе как «преступления». Защиту президента представлял главный государственный адвокат, бывший министр юстиции Жозе Эдуарду Кардозу, который отверг все обвинения как «сфальсифицированные», не представляющие угрозу государству и в силу этого неспособные быть предметом процедуры импичмента. Он заявил: «Абсурдно, что в стране, где исторически сложилась структурная коррупция, президента обвиняют в мнимом нарушении правил бухгалтерского учета. Абсурдно смещать со своего поста президента, который не совершил преступлений и не украл ни одного сентаво. А процесс, подобный этому, где нет ни настоящего преступления, ни даже злого умысла, станет государственным переворотом».
Однако с доводами Кардозу не согласились. Обсуждение проходило в бурной, эмоциональной обстановке, в атмосфере ожесточенных споров и впитало в себя весь накал политического климата страны. Выступления депутатов тонули в возмущенных или поддерживающих возгласах членов комиссии. Сторонники импичмента размахивали национальными флагами и табличками со словами «Импичмент немедленно!»; противники же выкрикивали «Нет перевороту!», «Импичмент без состава преступления есть переворот!». Наконец, 11 апреля 2016 г. 38 голосами против 27 комиссия высказалась за импичмент. Таким образом, дело перешло в нижнюю палату.
В этот же день общественное мнение было взбудоражено еще одним событием. Не успела комиссия огласить результаты голосования, свидетельствовавшие о запуске процесса импичмента, как в СМИ попала аудиозапись обращения вице-президента Темера к нации, где он говорил о предстоявшем 17 апреля голосовании за импичмент в нижней палате как об уже свершившемся факте. Более того, он позиционировал себя как нового главу государства, предлагая сформировать «правительство национального спасения». И хотя Темер заявил, что эта аудиозапись попала в печать «по ошибке» и что он «всего лишь репетировал» свою будущую речь и отправил ее «только членам фракции своей партии», она произвела впечатление разорвавшейся бомбы, показав его истинную роль в организации процесса смещения Руссефф.
По результатам голосования комиссии газета «Эстаду ди Сан-Паулу» вышла 12 апреля со статьей на первой полосе, озаглавленной «Преступление — это именно то, что присутствует в обвинении» (в ответ на главный тезис президента и ее сторонников о том, что «в обвинительном докладе не хватает одного — а именно преступления»). Газета утверждала: Дилма должна ответить и за коррупционное происхождение средств финансирования ее избирательной кампании, и за выявленные Счетной палатой «финансовые нарушения при распределении бюджетных средств», и за попытку вывести своего «политического наставника» Лулу из-под юрисдикции правосудия. «Перед лицом стольких совершенных ею преступлений она должна сделать намного больше, чем просто заявить о своей личной честности», — заявила газета.
Дилма не замедлила ответить. Она категорически отвергла все обвинения [1] в свой адрес, сказав, что, будучи легитимным президентом, законно избранным на четырехлетний срок, ни при каких условиях не уйдет в отставку добровольно. Она также заявила о фальсифицированных и несуществующих «преступлениях», которые ей вменяют в вину, а готовившийся импичмент назвала попыткой государственного переворота. С особыми словами «благодарности за солидарность» она обратилась к тем 27 членам парламентской комиссии, которые голосовали против импичмента. Она назвала их «героями демократии», «отважными и смелыми людьми», которые «не побоялись отвергнуть фальсифицированное действо». Специальную часть своего выступления Дилма посвятила скандальной аудиозаписи вице-президента. Впервые публично назвав его «одним из главарей заговора», направленного на свержение легитимно избранного президента, она подчеркнула: «Теперь маски заговорщиков сброшены. Они уже не стесняются собираться открыто, при свете дня. Мы живем в странное и очень беспокойное время — время переворота, фарса и предательства», «если у кого-то и были сомнения на этот счет, то сейчас они развеяны, а если кто-то не верил, что переворот разворачивается в полную силу, то и эти сомнения опровергнуты самой жизнью». Вторым заговорщиком она назвала спикера нижней палаты Кунью, своего открытого противника, который еще с июля 2015 г. выступал за ее отстранение от должности, а с декабря начал активную подготовку процесса импичмента. «Абсолютно ясно, — заявила Д. Руссефф, — что есть два руководителя заговора, действующих заодно и преднамеренно. Распространение Темером речи о досрочном вступлении в должность президента, которую занимает легитимный президент, еще раз подтверждает: даже в этом они не кто иные, как заговорщики, не испытывающие ни малейшего уважения к демократии».
Между тем, обстановка продолжала обостряться. После спровоцированного ПБДД развала правящей коалиции ее начали покидать и другие партии. Из четырех наиболее крупных фракций Руссефф могла рассчитывать только на одну.
На 14 апреля 2016 г. распределение голосов в нижней палате было угрожающим: 332 — «за», 124 — «против». Сторонникам импичмента не хватало всего 10 голосов для общей цифры 342, достаточной для одобрения импичмента и передачи процедуры в верхнюю палату. А противникам процесса нужно было «добрать» по меньшей мере еще 48 голосов (при получении 172 голосов — одной трети от общего числа депутатов — процесс импичмента прекращается). В этих условиях правительство предприняло неимоверные усилия для сбора голосов в свою пользу, проводя переговоры с каждым депутатом по отдельности в стремлении не дать им примкнуть к оппозиции.
А за стенами парламента бушевали не меньшие страсти. Президенту отказал в своей поддержке крупный бизнес: за импичмент выступили крупнейшие и наиболее влиятельные национальные предпринимательские организации — Федерация промышленников штата Сан-Паулу, Национальная сельскохозяйственная конфедерация, Национальная конфедерация транспорта. «Ввиду растущего ожидания импичмента» резко поднялись биржевые индексы, впервые с июня 2015 г. достигнув максимальных показателей. Полностью на стороне оппозиции оказались СМИ.
13 апреля 2016 г. была обнародована экономическая программа Темера, в которой нашли отражение основные постулаты программы оппозиции и которая была нацелена на усиление рыночных механизмов в экономике, привлечение частного капитала, создание лучших финансовых условий для инвесторов.
В тот же день Д.Руссефф выступила с обещанием в случае отмены импичмента сформировать правительство национального единства. С отчаянием человека, осознающего неминуемую катастрофу, она заявила: «Если я выиграю, то предложу пакт, а если проиграю — превращусь в отыгранную карту».
Тогда же со своим заявлением выступил Лула. Выразив глубокую обеспокоенность повальным уходом из коалиции «союзнических» партий и охарактеризовав ситуацию как крайне сложную, он призвал ПТ «работать с президентом» вплоть до окончательного голосования 17 апреля, а свое ближайшее окружение и всех сторонников — в случае импичмента «выйти на улицы» и «оставаться там постоянно», не оказывая никакой поддержки «новому кабинету Темера». К тому моменту положение Лулы стало маргинальным: Верховный суд заявил о нелегитимности его новой должности руководителя президентской администрации. Лишившись официального кабинета, он сделал заявление со своего «рабочего места» в одном из столичных отелей, где превратил свой номер в штаб-квартиру «анти-импичмента». Ощущая себя «на осадном положении», памятуя о катастрофических последствиях обнародованной аудиозаписи своего разговора с Дилмой, где она говорила о предоставлении ему должности шефа администрации президента, и опасаясь новых аудио- и видеозаписей, он принимал политиков в полумраке гостиничного номера, при выключенных мобильных телефонах. Главную свою задачу он видел в том, чтобы «отвадить» их голосовать за импичмент в обмен на будущие министерские посты и выгодные для них «поправки к бюджету».
Главным направлением деятельности правительства в последние перед решающим голосованием в нижней палате дни стала не прекращавшаяся ни на минуту работа по «собиранию» голосов парламентариев: на счету был каждый голос. Однако из-за абсолютной склонности депутатов в любую минуту изменить свое решение или переметнуться к противнику, нельзя было доверять ни одной калькуляции. Правительство гарантированно имело всего 93 голоса. В противовес этому оппозиция сумела собрать необходимые 342 голоса и даже превысить эту планку. Таким образом, Руссефф неуклонно теряла свои позиции.
14 апреля 2016 г. главный государственный адвокат Жозе Эдуарду Кардозу попытался в последний раз воспрепятствовать «политическому суду» над президентом, обратившись с запросом в Верховный суд. Однако он был отклонен. На чрезвычайном заседании, созванном специально для решения этого вопроса, Верховный суд заявил, что процедура импичмента должна неукоснительно исполняться.
15 апреля 2016 г. нижняя палата начала заседания, которые проходили в эмоциональной и крайне напряженной обстановке, отражавшей ситуацию, по замечанию одного из выступавших, — «вся Бразилия вышла на улицы». В соответствии с регламентом были заслушаны два доклада: от обвинения и от защиты. Обвинение повторило известные претензии к президенту: «преступления в сфере бюджетно-финансовой дисциплины». Жозе Эдуарду Кардозу заявил, что отстранение президента от власти будет неоспоримо означать «институциональный разрыв», нарушение функционирования государства. Он подчеркнул, что все обвинения «ничтожны с юридической точки зрения» и являются не более чем «местью спикера Куньи за то, что именно ПТ инициировала против него процесс за участие в коррупционных схемах.
Новых аргументов уже не было, однако для выступления во второй день слушаний записались 249 депутатов. Оппозиция настаивала на одном: «Импичмент не есть переворот. Переворотом были выборы 2014 г.», «мы не совершаем переворот, а уважаем действующую конституцию». Сторонники оппозиции держали флажки со словами «импичмент немедленно» и с издевательской надписью «чао, дорогая». Дебаты разворачивались на фоне крайне неблагоприятных для Руссефф свежих данных соцопросов, гласивших о 82% отказывающих ей в поддержке.
Ранним утром 16 апреля 2016 г. в социальных сетях было распространено шестиминутное обращение к нации Дилмы Руссефф. Она заявила, что «депутатов, которые 17 апреля проголосуют за импичмент, общество всегда будет ассоциировать с переворотом»: «Они могут приводить доводы в свое оправдание, но никогда не смогут посмотреть в глаза нации — слово «переворот» будет навсегда «припечатано» к предателям демократии». В своем последнем перед решающим голосованием слове она заявила, что в случае прихода к власти Темера все социальные завоевания предшествующего десятилетия, в том числе те, которые стали символом эры правления ПТ, будут аннулированы. Она особо подчеркнула, что лично она не замешана ни в одном коррупционном деле, ее имя не фигурирует ни в одном документе о расхищении государственных средств, ни в одном списке «вознаграждений» за оказанные «услуги». Нынешнее действо в парламенте, которое она охарактеризовала как «путчистскую авантюру» и «самое крупное юридическое и политическое мошенничество в истории Бразилии», — не что иное как «бунт тех, кто проиграл на выборах 2014 г.» и кто «погрузил страну в состояние перманентной нестабильности».
И в тот же день 16 апреля газета «Фолья ди Сан-Паулу» опубликовала большую статью Руссефф. Написанная эмоционально, на пике нервного напряжения, эта статья, озаглавленная «Демократия всегда находится на правильной стороне истории», стала «криком души» президента [2].
17 апреля, в воскресенье, состоялось судьбоносное для президента и всей страны голосование, которое завершилось ночью: в Бразилии принято, чтобы особо важные для судеб страны голосования в Конгрессе осуществлялись «с голоса», когда каждый депутат выходит к микрофону и произносит «да» или «нет». В это время на Площади Трех Властей, где находится здание парламента, манифестанты возгласами одобрения либо осуждения встречали эти «да» или «нет», транслируемые на площадь. Сотни тысяч людей вышли на улицы по всей стране.
В обстановке острейшего политического противостояния в ходе пятичасового голосования палата 367 голосами (при необходимых 342) против 137 при 7 воздержавшихся и двух отсутствующих высказалась в пользу импичмента.
Теперь дело переходит в Сенат, и если он примет его к рассмотрению, то будет запущен процесс длиной в 180 дней, на время которого действующий президент уйдет в отставку, а его заменит вице-президент. В случае же реального отстранения Руссефф от должности Темер и дальше продолжит исполнять обязанности президента — вплоть до 31 декабря 2018 г.
Некоторые размышления в связи с бразильским импичментом
Достигнув 17 апреля 2016 г. своей кульминационной точки, импичмент не завершил бразильский кризис, а открыл его новую фазу. Бразилия нуждается в обновлении всей политической системы — лидерства, партий, способов «реализации» политики. На первый план должна выйти та самая всеобъемлющая «политическая реформа», о необходимости которой говорили все последние годы и президент Руссефф, и ведущие политические аналитики Бразилии.
Хотя крайне накаленная политическая и психологическая атмосфера в Бразилии не располагает к оптимистичному сценарию в отношении судьбы импичмента в Сенате, с формальной точки зрения окончательная страница в истории отрешения президента от власти еще не перевернута. Но уже сейчас возникает целый ряд концептуальных соображений.
Может ли легальный и демократический процесс импичмента, означающий конституционный процесс отрешения президента от должности, в действительности быть «конституционным переворотом» или это торжество закона?
Является ли демократическое смещение демократически избранного и в силу этого легитимного президента проявлением демократии? Сторонники оппозиции выходили под лозунгами «impeachment jà» («За немедленный импичмент»). Эти слова — аллюзия известного лозунга «Diretas jà» — «За немедленные прямые выборы президента», который в 1983-84 гг. стал олицетворением главного требования бразильского общества на этапе перехода от правления военных к демократии и под которым по всей стране шли миллионные манифестации. Лозунг «Diretas jà» стал символом демократии в Бразилии. А в 2016 г. прямая перекличка «impeachment jà» с этим девизом и говорила каждому бразильцу об этой связи, и напоминала о сугубо демократической природе процедуры импичмента (не случайно одним из лозунгов сторонников импичмента был такой: «мы не совершаем переворот, а уважаем действующую конституцию»).
Оценивая сам институт импичмента, необходимо понимать: это демократическая юридическая процедура, по своей букве не допускающая ни самоуправства, ни волюнтаризма, ни своеволия. Это строгий процесс с детально прописанным регламентом. Демократизм процедуры обеспечивается, во-первых, ее многоступенчатостью: она состоит из: трех главных стадий (парламентская комиссия из представителей всех фракций, нижняя, затем верхняя палата парламента). Во-вторых, — альтернативностью, когда на каждой стадии есть развилка: путем голосования в определенных пропорциях (причем пропорции рассчитаны так, что они идут в пользу, а не против «обвиняемого») на каждом этапе процесс можно остановить, и тогда все возвращается на круги своя. Даже в Сенате, когда (и опять же не сразу, а после определенного предварительного голосования) процесс вступает в окончательную стадию «политического суда» (на данном этапе Сенат преобразуется в Верховный суд, заседания ведет председатель Верховного суда) и может продлиться до полугода, а действующий президент на этот период временно уходит со своего поста, — даже в этом случае законодатель предоставляет формальную возможность не собрать требуемых 2/3 голосов, и тогда приговор не вступает в силу, президент оправдан и возвращается на свой законный пост.
Конечно, и историю, и политику творят люди, и в бразильском случае вопрос может стоять так: могут ли институты отступить под напором личных страстей? Любая политическая борьба олицетворяется личностями, именно они выходят на первый план и используют институты в своих целях. Каждая из противоборствующих сторон говорила о том, что она, в отличие от соперника, — «за демократию». Сторонники Руссефф видели в инициаторах импичмента «заговорщиков», нарушающих демократию, а те, в свою очередь, видели «врагов демократии» в противниках импичмента. Каждый обвинял другую сторону в одном и том же. Получается, на каждом из институтов был и налет «личного присутствия». Президент Руссефф была во враждебных отношениях с вице-президентом Темером и спикером нижней палаты Куньей. Неоднократно говорилось о том, что действия Куньи, давшие старт импичменту, были продиктованы обыкновенной местью за открытый против него самого по инициативе ПТ следственный процесс. А Темер, крайне недовольный собственной «недостаточной ролью» в государстве, решил «усилить» ее, сместив президента. Получается, что когда институты возглавляют «правильные» люди, оснований для импичмента нет, а когда «неправильные» — есть.
Именно в русле данного размышления лежит и следующий вопрос: как оценить иронию истории, когда импичмент другого бразильского президента в далеком 1992 г. за «причастность к коррупции» был оценен левыми во главе с Лулой как «триумф демократии», но не кто иной, как сегодняшний Лула, ныне сам попавший в жернова юстиции, заявляет об импичменте Руссефф как о проявлении «путчизма» и считает его несовместимым с демократией?
Еще одно соображение. Чтó предпочтительнее для Бразилии: закулисные договоренности элит или методичная работа независимой судебной машины, доказавшей свою способность бороться с правящими элитами институциональными методами, выявляющей всепроникающую коррупцию и нарушения закона, но одновременно объективно способной взорвать пусть и призрачное, но все же спокойствие общества, разрушить устоявшуюся политическую стабильность? Или Бразилии, как говорят сегодня аналитики, необходимо пройти через жесткие «испытания демократией», и тогда импичмент на деле мог бы стать действенным механизмом очищения, помогающим сформировать новое качество политической системы и социальной устойчивости? Да, страна переживает сложный этап своей истории. В прежние времена скандал, подобный нынешнему, мог бы привести к военному перевороту или революции, но сегодня ничто не указывает на возможность социального взрыва. Напротив, есть уверенность в том, что пройденный этой страной путь демократии длиной в 31 год станет лучшей политической «прививкой» для качественного решения сложнейших задач, стоящих на повестке дня.
История второго бразильского импичмента неожиданным образом продемонстрировала еще одну сторону современной жизни. В современном мире, в век высоких информационных технологий, делающих доступной любую информацию (достаточно вспомнить WikiLeaks или «панамское досье»), невозможно, как прежде, утаить коррупцию, подлог, мошенничество, фальсифицированные транзакции, незаконные схемы отмывания денег, тайные счета путем закулисных маневров и скрытых переговоров, а «секретные материалы» надежно упрятать в пуленепробиваемые сейфы. Наступил новый уровень прозрачности и доступности «всего тайного», которое на наших глазах «становится явным». Эта новая ситуация может влиять и уже влияет, как показывает опыт Бразилии, на расстановку политических сил и способна затронуть всю конструкцию политической системы.
1. Напомним: юридическим основанием для запуска процедуры импичмента стали нарушения финансовой дисциплины при распределении бюджетных средств и госзаказов: согласно бразильской конституции, подобные деяния квалифицируются как «преступление в бюджетной сфере».
2. «Мы переживаем решающие для бразильской демократии дни, когда само право бразильцев избирать того, кто достоин управлять страной, поставлено под вопрос. Налицо угроза государственного переворота — он не использует оружия, но его методы еще более разрушительны: это мошенничество и ложь. Пытаясь отстранить от власти легитимно избранное правительство, заговорщики хотят заменить его правительством нелегитимным, которое никто не избирал.
Все это превращает данный процесс в громадное мошенничество — самое крупное в истории страны. Отстранить от власти президента посредством импичмента при отсутствии совершенного им преступления означает растерзать бразильскую Конституцию. Это знаменует переворот против Республики, против демократии, против голосования всех тех граждан, которые участвовали в избирательном процессе.
Я принадлежу к тому поколению, которое боролось за демократию, жертвуя своей жизнью, перенося мучительные пытки, и это поколение победило. Те же, кто претендует на роль моих палачей, рано или поздно сами попадут в руки правосудия.
Никому не возбраняется критиковать мое правительство — это вписывается в демократию. Но свергать легитимного президента, не совершившего никакого преступления, не проходившего ни по одному судебному процессу, — ни в коей мере в демократию не вписывается. Это не демократия, это переворот!
Я не боюсь никакого расследования в отношении себя. Я не нахожусь ни под подозрением, ни под следствием, против меня не выдвинуто никакого обвинения — и тем не менее меня хотят свергнуть через незаконный импичмент. Меня хотят сделать жертвой одной из самых больших несправедливостей, которую только можно совершить против личности: осудить невиновного. Осудив невиновного, они хотят спасти продажных и нечистых на руку.
Свержение законно избранного президента не является решением трудных задач, стоящих перед нашей экономикой. Как раз наоборот: без легитимности, обеспеченной голосованием на выборах, никакое правительство не способно найти выход из кризиса на путях демократии. А в условиях переворота кризис только углубится и растянется во времени.
Я призываю бразильцев, которые в ближайшие дни выйдут на улицы: оценивайте происходящее внимательно и спокойно, действуйте мирно. Всех вас я прошу о спокойствии и мире — и тех, кто против меня, и тех, кто со мной и против переворота.
Я прошу федеральных депутатов из всех штатов и из всех политических объединений: продемонстрируйте 17 апреля свою ясную позицию в защиту демократии и законности!
Я бы очень хотела, чтобы ваша совесть подвигла вас выступить против переворота, против прерывания президентского мандата, выданного народом, и против тех огромных рисков, которые может спровоцировать свержение законного правительства. Отдаю дань уважения парламентариям из всех партий, которые выступили против переворота. Призываю к размышлению тех, кто отказывается встать в ряды противников импичмента.
История, которая вынесет свой окончательный приговор, восславит вас так же, как вы сейчас, протестуя против незаконного импичмента, прославляете свою страну. Тот, кто защищает демократию, никогда в этом не раскается! Демократия всегда находится на правильной стороне истории».
(Dilma Rousseff. Democracia: o lado certo da história)
(Голосов: 1, Рейтинг: 5) |
(1 голос) |
