Азербайджан и «четырехдневная война»: выход из карабахского тупика
В.Путин, С.Саргсян и И.Алиев на
переговорах в Санкт-Петербурге
Вход
Авторизуйтесь, если вы уже зарегистрированы
(Голосов: 1, Рейтинг: 3) |
(1 голос) |
Докторант Школы политических наук и международных отношений Университета Кардифа
Прошло уже больше двух месяцев с момента серьезнейшего за последние 20 лет вооруженного столкновения между Арменией и Азербайджаном в Нагорном Карабахе. Вопреки пессимизму, охватившему практически всех сразу после начала вооруженного столкновения, «четырехдневная война» придала новый импульс усилиям международных посредников. Последовавший за ней всплеск дипломатической и политической активности представлял собой очевидный и резкий контраст с мирным процессом, до этого фактически сходившим на нет.
Прошло уже больше двух месяцев с момента серьезнейшего за последние 20 лет вооруженного столкновения между Арменией и Азербайджаном в Нагорном Карабахе. Военные действия начались 2 апреля 2016 г. и продолжались до момента заключения соглашения о прекращении огня, подписанного начальниками штабов вооруженных сил Армении и Азербайджана на встрече 5 апреля в Москве, состоявшейся после активных посреднических действий со стороны России. Это столкновение, получившее название «четырехдневной войны», унесло больше сотни жизней (хотя относительно числа жертв еще ведутся споры) и было воспринято как реальная угроза эскалации военного конфликта в регионе. 24 апреля в интервью агентству Bloomberg президент Армении Серж Саргсян заявил даже, что полномасштабная война может «разразиться в любой момент».
Что показала «четырехдневная война»
Однако, вопреки пессимизму, охватившему практически всех сразу после начала вооруженного столкновения, «четырехдневная война» придала новый импульс усилиям международных посредников. Последовавший за ней всплеск дипломатической и политической активности представлял собой очевидный и резкий контраст с мирным процессом, до этого фактически сходившим на нет. Результатом стала встреча между президентом Армении и его азербайджанским коллегой Ильхамом Алиевым, состоявшаяся 16 мая в Вене, под эгидой Минской группы ОБСЕ – международной организации, возглавляющей мирный процесс в Нагорном Карабахе.
Это была первая с 2014 г. встреча двух президентов, так что, несмотря на отсутствие результата в виде письменного соглашения, она ознаменовала собой важную веху и новый этап урегулирования армяно-азербайджанского конфликта. В опубликованном по окончании переговоров коммюнике сопредседатели Минской группы ОБСЕ (Россия, США и Франция), представленные министрами иностранных дел, заявили о необходимости соблюдения режима прекращения огня и о бесперспективности попыток решить конфликт военным путем. Была также достигнута договоренность о проведении в июне следующего раунда переговоров между президентами, посвященного всеобъемлющему урегулированию спора вокруг Нагорного Карабаха.
«Четырехдневная война» придала новый импульс усилиям международных посредников.
Хотя сопредседатели, вроде бы, и выражают единое мнение, демонстрируя общность своих позиций, лидерство России в качестве международного посредника на настоящий момент определилось уже достаточно четко – это неохотно, но все же признают даже критики Москвы и ее оппоненты в Соединенных Штатах Америки и в Европе. В то же время, с точки зрения Азербайджана, встреча в Вене выглядит как кульминация последовательного российского политического вмешательства, направленного на восстановление и последующее соблюдение режима прекращения огня между Арменией и Азербайджаном на фоне продолжающегося поиска путей к всеобъемлющему урегулированию конфликта.
Если можно говорить о каком-то позитивном результате «четырехдневной войны», то он заключается в высвечивании институциональных слабостей и недостатков формата Минской группы ОБСЕ. В противоположность российской дипломатии, упреждающие усилия которой привели к прекращению вооруженных действий, официальная международная посредническая организация собралась для обсуждения ситуации только после подписания договоренности о прекращении огня. В разгар кровопролитных столкновений не состоялась ни одна внеочередная встреча сопредседателей Минской группы, да и дипломатическая деятельность этого органа ограничивалась лишь заявлениями общего характера.
Таким образом, конфликт еще раз продемонстрировал ключевую роль России в карабахском мирном процессе. Собственно, Баку признавал ее с самого начала. Возложение на Москву задачи по преодолению дипломатического тупика и возвращению Армении к столу переговоров было, очевидно, одной из ключевых политических целей Азербайджана после «четырехдневной войны».
Выход из тупика
Как и следовало ожидать, армянская сторона восприняла эту идею без энтузиазма. Так, 24 апреля 2016 г. президент Саргсян в вышеупомянутом интервью агентству Bloomberg заявил, что Армения откажется от переговоров с Азербайджаном. По его словам, продолжать переговоры без четко определенных гарантий безопасности «нецелесообразно».
Лидерство России в качестве международного посредника на настоящий момент определилось уже достаточно четко – это неохотно, но все же даже критики Москвы.
Кроме того, в парламенте Армении разгорелась и по сей день продолжается дискуссия о возможности признания Арменией независимости Нагорного Карабаха; любой шаг в этом направлении неминуемо положит конец мирному процессу. При этом 11 мая 2016 г. бывший премьер-министр Армении объявил о наличии у страны ядерного оружия.
Вполне возможно, в основе демонстративной неуступчивости и бряцания оружием лежат прежде всего внутриполитические соображения. Ведь реакция Армении на российскую инициативу по возобновлению дипломатических усилий была весьма противоречивой. Кроме того, армянские оппозиционные партии категорически выступают против каких бы то ни было территориальных уступок Азербайджану, считая захваченные территории трофеями первой Карабахской войны 1991—1994 гг. Признание Сержа Саргсяна в том, что в процессе «четырехдневной войны» азербайджанские вооруженные силы отвоевали обратно «более 700 гектаров земли», еще больше рассердило приверженцев «жесткого курса» и оппозицию Армении.
Однако, несмотря на это, венские переговоры все же состоялись, а это означает, что политический процесс возобновился. Никто пока не знает, как он будет развиваться в среднесрочной перспективе, и весьма маловероятно, что в ближайшем будущем нас ожидают какие-то качественные сдвиги, однако в любом случае Баку удовлетворен тем, что мирный процесс, осуществляющийся под эгидой Минской группы ОБСЕ и ныне возглавляемый Россией, наконец сдвинулся с мертвой точки.
Меры, принимаемые для создания механизма ОБСЕ по мониторингу соблюдения договоренностей о прекращении огня вдоль линии соприкосновения, упомянутые в совместном заявлении сопредседателей Минской группы ОБСЕ после встречи в Вене, свидетельствуют о том, что угроза возобновления вооруженных столкновений представляется им весьма реальной. Тем не менее Фархад Мамедов, директор авторитетного азербайджанского Центра стратегических исследований, утверждает, что такие меры, как показывает практика, в конечном итоге едва ли приведут к укреплению доверия между сторонами.
И все же президент Алиев выразил устное согласие с этим предложением, и разработка «механизма ОБСЕ по расследованиям» будет обсуждаться на июньской встрече. Следует отметить, что власти Азербайджана настаивают на том, что вооруженное столкновение 2 апреля началось с интенсивного артобстрела с армянской стороны; 4 апреля министр иностранных дел Азербайджана Эльмар Мамедъяров письменно проинформировал международные организации о «постоянных обстрелах населенных пунктов со стороны армянской армии, приводящих к жертвам среди мирных жителей».
Если можно говорить о каком-то позитивном результате «четырехдневной войны», то он заключается в высвечивании институциональных слабостей и недостатков формата Минской группы ОБСЕ.
Азербайджанская сторона постоянно обвиняет Армению в нарушении режима прекращения огня вдоль линии соприкосновения: о подобных инцидентах неоднократно сообщалось в мае и начале июня. Соответственно, Баку только выиграет от развертывания миссии по мониторингу соблюдения перемирия – если только такой шаг не трактуется как альтернатива политическому процессу, направленному на всеобъемлющее мирное урегулирование.
Для Азербайджана основная причина конфликта заключается в продолжающейся оккупации азербайджанских территорий и несоблюдении Арменией четырех резолюций Совета Безопасности ООН, подтверждающих территориальную целостность и суверенитет Азербайджана и требующих вывода армянских войск.
Помимо 250 тыс. беженцев, покинувших Армению, 600 тыс. азербайджанцев были вынуждены бежать из Карабаха и еще семи регионов Азербайджана, оккупированных Арменией во время войны 1991-1994 гг. и сохраняющих этот статус по сей день. Этот статус-кво остается неизменным с первого перемирия 1994 г., и Баку все меньше расположен терпеть такое положение вещей. Поэтому любые меры, сводящиеся к установлению продолжительной паузы в переговорном процессе, представляются неприемлемыми. Соответственно, с позиций Баку, возобновление во время «четырехдневной войны» переговорного процесса и усилий международной группы высокого уровня, направленных на всеобъемлющее мирное урегулирование, представляет собой осязаемый прогресс в контексте стратегических взглядов Азербайджана на политический международный процесс разрешения карабахского кризиса.
Позиция Азербайджана в конфликте
Баку проникается все большей уверенностью в правильности своей позиции в конфликте. Во-первых, признание членами международного сообщества права Азербайджана на Нагорный Карабах со временем постоянно расширяется. Например, Европейский суд по правам человека в 2015 г. вынес решение, подтверждающее, что «фактический контроль над Нагорным Карабахом и прилегающими к нему территориями» осуществляет Республика Армения (а не власти так называемой НКР), – в международном праве это чревато долгосрочными юридическими последствиями.
Во-вторых, важно отметить, что, при всей сосредоточенности сегодняшней внешней политики Азербайджана на проблеме Карабаха, она в конечном итоге ориентирована на более масштабную цель, а именно на обеспечение суверенитета и независимости страны в долгосрочной перспективе. Следовательно, все элементы его внешней политики носят разнообразный и сбалансированный характер.
Например, партнерство России с Арменией в сфере обеспечения безопасности хорошо известно, однако стоит отметить, что Азербайджан с Россией также связывают тесные экономико-политические узы. Декларация о дружбе и стратегическом партнерстве между Республикой Азербайджан и Российской Федерацией была подписана еще в 2008 г., и с тех пор объем двусторонней торговли растет (1, 2) на 10% ежегодно: в 2014 г. он достиг 2,6 млрд долл. США. Выступая в Баку 8 апреля 2016 г., российский премьер-министр Дмитрий Медведев констатировал успешное развитие российско-азербайджанского «стратегического партнерства».
Баку удовлетворен тем, что мирный процесс, осуществляющийся под эгидой Минской группы ОБСЕ и ныне возглавляемый Россией, наконец сдвинулся с мертвой точки.
Вице-премьер Дмитрий Рогозин, также посетивший Баку после «четырехдневной войны», обсудил военное сотрудничество России с Арменией и Азербайджаном в контексте договорных обязательств и стратегического партнерства с обеими странами. Оружие, закупаемое у России, без сомнения, играет ключевую роль в вооружении азербайджанской армии в свете намерений Баку реформировать и модернизировать вооруженные силы страны; это не укрылось от внимания международных наблюдателей и комментаторов.
15 мая, за день до венских переговоров, министр обороны Азербайджана объявил о планах по проведению совместных азербайджанско-грузинско-турецких учений в целях расширения «сотрудничества в области кибербезопасности и защиты нефте- и газопроводов».
Затем, 17 мая, на следующий день после венских переговоров, в Салониках в присутствии премьер-министра Греции Алексиса Ципраса прошла торжественная церемония открытия Трансатлантического трубопровода (ТАР). TAP – один из существенных компонентов, возглавляемого компанией ВР проекта Южного газового коридора, цель которого – доставка азербайджанского газа (порядка 10 млрд куб. м в год) из Каспийского региона в Европу.
Все эти факты свидетельствуют не только о разветвленности и сложности внешнеполитических амбиций и мер по повышению безопасности Азербайджана, но и о его стремлении к минимизации рисков при осуществлении столь многогранной и, в сущности, чисто прагматичной политики. Азербайджан, как правило, предпочитает постепенный, пошаговый и поэтапный подход к достижению внешнеполитических целей, и действия Баку во время «четырехдневной войны» следует рассматривать именно в этом контексте: как решение локальных тактических задач на поле боя и возобновление мирного процесса на дипломатическом поле.
Что касается первого момента, президент Армении был вынужден признать факт отвоевания Азербайджаном некоторых территорий в процессе вооруженного столкновения, хотя и с оговоркой, что для армянской стороны они не имеют стратегической ценности. Однако то обстоятельство, что целый ряд высших чинов армянской армии и разведки, включая заместителя министра обороны и главу военной разведки, были отправлены в отставку, свидетельствует о признании Ереваном серьезности военного наступления Азербайджана и слабости ответа Армении. В то же время «четырехдневная война» значительно упрочила уверенность Азербайджана в высоком потенциале своих вооруженных сил – фактически это был первый военный успех Азербайджана после войны 1990-х гг.
Для Азербайджана основная причина конфликта заключается в продолжающейся оккупации азербайджанских территорий и несоблюдении Арменией.
Относительно второго момента следует сказать, что Азербайджан добился возобновления переговорного процесса, и на венской встрече 16 мая были заложены основы новых ключевых принципов всеобъемлющего урегулирования карабахского конфликта. Азербайджан и здесь настаивает на пошаговом подходе, подразумевающем в качестве первого шага отказ от применения военной силы при условии отвода армянских войск с территорий, прилегающих к Нагорному Карабаху. Освобождение азербайджанских регионов исключит возможность применения силы, после чего можно будет перейти к следующей стадии переговоров, в том числе и по окончательному статусу Нагорного Карабаха. В настоящий момент приоритетная задача для Азербайджана заключается в освобождении оккупированных регионов в соответствии с конкретными требованиями резолюций Совета Безопасности ООН, в то время как рассмотрение всех остальных вопросов отложено до перехода к следующим этапам мирного процесса.
В течение вот уже более двадцати лет Армения, по мнению одного эксперта, симулирует участие без решения каких бы то ни было конкретных задач – с целью выиграть время. «Четырехдневная война» резко положила конец этой стратегии, и Ереван может не устоять перед искушением попытаться вернуть былой статус-кво.
Любые меры, сводящиеся к установлению продолжительной паузы в переговорном процессе, представляются неприемлемыми.
Очень важно, однако, понимать, что, хотя Азербайджан не желает полномасштабной войны, он не намерен больше мириться с военной оккупацией своих территорий и применением военной силы против своих солдат и мирных жителей (1). Вопрос о готовности Азербайджана к применению силы на повестке дня не стоит: «четырехдневная война» продемонстрировала эту готовность. Как сказал Фархад Мамедов, искусственное затягивание процесса с большой вероятностью приведет к дальнейшей эскалации противостояния. Полное выполнение резолюций Совета Безопасности ООН, отвод армянских войск с оккупированных территорий, предоставление возможности возвращения азербайджанским беженцам, соблюдение территориальной целостности и суверенитета Азербайджана – таковы основные требования азербайджанской стороны.
Баку проникается все большей уверенностью в правильности своей позиции в конфликте.
Следует отметить, что они не противоречат ни законному праву на самоопределение, ни принципам безопасности как армянской, так и азербайджанской общины Нагорного Карабаха, ни интересам Армении. При этом вопрос об окончательном политическом статусе Карабаха должен решаться уже после возвращения беженцев и отвода армянских войск с оккупированных территорий – в основе любого урегулирования должен лежать комплексный поэтапный подход.
Азербайджан мог бы взять на себя юридическое обязательство воздерживаться от применения силы, однако за время «четырехдневной войны» Баку укрепился в своей позиции, согласно которой такое обязательство возможно только при условии освобождения бóльшей части оккупированных территорий. А это, в свою очередь, должно стать элементом соглашения о всеобъемлющем мирном урегулировании.
(Голосов: 1, Рейтинг: 3) |
(1 голос) |
