Алжир: трудные выборы в трудное время

Прошедшие в Алжире 4 мая парламентские выборы имеют значение особой важности. Хотя Алжир в последние годы умерил свою активность в ближневосточных делах, это государство продолжает оставаться ключевым игроком в масштабе арабского Магриба. От того, насколько упорядоченно пройдёт в Алжире начавшийся процесс реформирования и адаптации к новым мировым и региональным реалиям, зависит дальнейшее развитие обстановки в этом регионе.

Эта парламентская кампания проходила на фоне нарастания финансово-экономических трудностей, сопровождающихся проявлениями социального протеста. Часть проблем, перед лицом которых оказался Алжир, носит системный политический характер. Алжир вступил в новую фазу реформ, требующих искусного лавирования между болезненными для большинства населения структурными изменениями и поддержанием таких темпов реформирования, которые не вызывали бы массовые народные выступления.

Состояние здоровья А. Бутефлики вызывает всё большее беспокойство. В политических кругах циркулируют слухи о том, что готовится почва к выдвижению в качестве преемника Саида Бутефлики, брата президента. Политическая элита, заинтересованная в обеспечении плавного перехода, демонстрирует открытость перед оппозиционными силами — как со стороны либерально-демократического, в основном берберского, фланга, так и со стороны партий исламистской направленности.

Бурные, трудно предсказуемые события в стремительно меняющемся мире, гражданские конфликты, акты терроризма и вооружённого насилия в горячих точках Ближнего Востока и Северной Африки, продолжающиеся седьмой год, несколько приглушили международное внимание к состоявшимся 4 мая 2017 г. парламентским выборам в Алжире. Между тем с учётом специфики политического момента в этой стране, где с трудом восстановленная стабильность после «чёрного десятилетия» террора (1991–2001 гг.) остаётся хрупкой, а экономическое положение ухудшается, прошедшие выборы имели значение особой важности.

Марина Сапронова:
Титаны ближневосточной политики: Абдель Азиз Бутефлика

Хотя под грузом внутренних проблем Алжир в последние годы умерил свою активность в ближневосточных делах, это крупное и влиятельное государство, имеющее большой опыт в борьбе с терроризмом, продолжает оставаться ключевым игроком в масштабе арабского Магриба. Поэтому от того, насколько упорядоченно пройдёт в Алжире начавшийся процесс реформирования и адаптации к новым мировым и региональным реалиям, зависит дальнейшее развитие обстановки в этом регионе. В отличие от Египта, Туниса и Ливии, алжирские власти сумели избежать крупных потрясений, но сама внутриполитическая и региональная динамика подвела их к пониманию необходимости встать на путь постепенных перемен под контролем сверху. С таким расчётом, чтобы не нарушить внутреннюю стабильность, которая не раз подвергалась серьёзным испытаниям.

В последние годы Алжир оказался перед лицом целого ряда нерешённых проблем, постоянно питающих внутреннюю напряжённость. Часть из них носит системный политический характер. Институализация власти так и не была завершена после того, как армия прервала парламентские выборы 1991–1992 гг. путём «дворцового переворота», чтобы не допустить победы «Исламского фронта спасения» и перехода власти в руки радикальных исламистов. С тех пор военные и службы безопасности играли решающую роль в принятии политических решений. Эту часть истеблишмента алжирцы называли реальной властью, используя французское слово «лё пувуар» (власть).

С избранием в 1999 г. на пост президента Абдель Азиза Бутефлики, видного деятеля «Фронта национального освобождения» (ФНО) в период борьбы за независимость, занимавшего высокие государственные посты в последующие годы, военные как бы отошли от политики, хотя и сохранили в своих руках закулисные рычаги влияния. За 18 лет бессменного правления А. Бутефлика сделал много для снижения уровня насилия в обществе, социальной защищённости граждан, провел амнистию политических заключённых, что помогло залечить раны гражданской войны, унёсшей более 200 тыс. человеческих жизней. Часть исламистских лидеров отказалась от методов террора, и была допущена к легальной деятельности, но сама политическая система, в том числе избирательный процесс, по существу не менялась, оставаясь под жёстким контролем правящей коалиции во главе с ФНО. В обществе, травмированном десятилетней гражданской войной и находящимся под влиянием лозунгов «арабской весны», накапливалась атмосфера политической апатии с одной стороны, а с другой — ширились настроения в пользу бойкота выборов, при которых результат, по мнению алжирцев, как и раньше, заранее предрешён.

Обстановка накануне парламентских выборов проецировалась также на обостряющуюся проблему преемственности власти. Президенту Алжира 80 лет, и состояние его здоровья вызывает всё большее беспокойство (А. Бутефлика перенёс инсульт и с тех пор редко появляется на публике). Явный преемник пока не просматривается. В политических кругах циркулируют слухи о том, что готовится почва к выдвижению на этот пост брата президента — Саида Бутефлики. Дебаты на эту тему, время от времени выходящие на поверхность, поляризуют общество. Политическая элита, заинтересованная в обеспечении плавного перехода, демонстрирует открытость перед оппозиционными силами — как со стороны либерально-демократического, в основном берберского, фланга, так и со стороны партий исламистской направленности.

Рабочая тетрадь РСМД «Предложения к формированию системы региональной безопасности в Западной Азии и Северной Африке»

Алжир вступил в новую фазу реформ, требующих искусного лавирования между болезненными для большинства населения структурными изменениями и поддержанием таких темпов реформирования, которые не вызывали бы массовые народные выступления.

Накануне парламентских выборов правящая коалиция всё чаще вводила в политический оборот тему политических реформ, направленных на строительство «гражданского государства» и придания власти более инклюзивного характера. Объявлено о готовящемся внесении с этой целью ряда поправок к конституции, обеспечивающих свободу слова, признание берберского языка в качестве официального наряду с арабским, защиту прав женщин и гарантии их равноправного участия в общественной жизни. В средствах массовой информации предвыборный период был отмечен довольно представительным спектром политических позиций и оппозиционных мнений, в том числе со стороны представителей исламистских партий.

Другая особенность момента состояла в том, что, в отличие от выборов 2012 г., эта парламентская кампания проходила на фоне нарастания финансово-экономических трудностей, сопровождающихся проявлениями социального протеста. За годы высоких нефтяных цен Алжир упустил возможность диверсификации экономики и проведения необходимых реформ, обеспечивающих переход к новой модели развития. Доходы бюджета на 60% зависят от экспорта энергоносителей. В 2017 г. бюджет второй год подряд был сведён с большими сокращениями (63 млрд долл. по сравнению с 110 млрд долл. в 2015 г.). Безработица, особенно среди молодёжи, приобрела эффект «социальной бомбы». Количество безработных среди молодёжи (более половины населения моложе 30 лет) в три раза выше, чем в целом по стране (30% и 10% соответственно).

Высокие цены на нефть позволяли государству выполнять патерналистскую функцию. Социальная защищённость населения обеспечивалась дотациями на жильё, образование, медицинское обслуживание, топливо и поддержание приемлемых цен на потребительские товары. За эти годы в стране появился средний класс, заявивший о своих правах на свободное предпринимательство в условиях доминирования в экономике устаревающего государственного сектора. С падением нефтяных цен государство оказалось неспособным соблюдать условия социального контракта, позволявшего поддерживать внутриполитическую стабильность и безопасность прежними средствами. Алжир вступил в новую фазу реформ, требующих искусного лавирования между болезненными для большинства населения структурными изменениями и поддержанием таких темпов реформирования, которые не вызывали бы массовые народные выступления.

В парламентских выборах приняли участие 63 партии, а также независимые кандидаты, количество которых заняло 15 списков. За 462 места вели борьбу в общей сложности более 13 тыс. кандидатов. Некоторые партии из числа оппозиции радикального толка (не более 10%) призывали через соцсети к бойкоту выборов на том основании, что «легитимация власти» приведёт к «углублению политического и экономического кризиса». Примечательно, что на этих выборах были представлены практически все сколько-нибудь влиятельные оппозиционные силы за исключением «Исламского фронта спасения», который по-прежнему остаётся вне закона. Другие исламистские партии и движения имели возможность баллотироваться и вести свою избирательную кампанию. Ранее умеренные исламисты были представлены в правительстве, но впоследствии вышли из его состава в знак протеста против коррупции. С учётом того, что в соседних странах Магриба (Тунисе, Марокко, Ливии) партии исламского толка постепенно инкорпорируются в конструкцию власти, политическая элита Алжира проявляет заинтересованность найти взаимоприемлемую модель сотрудничества с этой влиятельной частью общества.

Сергей Балмасов:
Алжир: «антикризисный» партнер России в арабском мире

По итогам подсчёта голосов ФНО получил 164 места в парламенте (из них 50 депутатов женщин), что гораздо меньше, чем на прошлых выборах 2012 г. (221 места). В то же время Национально-демократический альянс, входящий вместе с ФНО в правящую коалицию, увеличил своё представительство (97 мест по сравнению с 68). За двумя объединениями исламистских партий осталось практически прежнее количество мест (48 по сравнению с 47). Впервые в выборах приняли участие сразу две политических силы светской либерально-демократической направленности — «Фронт социалистических сил» и «Движение за культуру и демократию». Однако соперничество между ними не позволило увеличить свою долю в складывающимся новом политическом раскладе, при котором ФНО, хочет он того или нет, будет вести переговоры о формировании правительства на более представительной основе.

Обращает на себя внимание довольно низкая явка избирателей — по данным Избиркома, чуть более 38% по сравнению с 43% в 2012 г. Оппозиционные партии утверждают, что, по их подсчётам, в выборах приняли участие не более 25% избирательного корпуса, а часть населения, которая по тем или иным причинам не пришла на избирательные участки, составляет «молчаливое большинство».

Можно полагать, что с учётом тяжёлого исторического наследия Алжира, болезненных поисков им национальной идентичности между исламом и светскими либерально-демократическими устоями государственности под влиянием французской политической культуры эта ключевая страна Северной Африки сможет преодолеть трудности переходного периода эволюционным путём.