А поутру они проснулись…

Драматические события, развернувшиеся в конце сентября в Нагорном Карабахе, затронули не только непосредственных участников боевых действий. Карабах стал холодным душем также и для тех внешних сил, которых принято называть великими державами или глобальными игроками. Как же они допустили начало полноценной войны в кавказском регионе? Ведь никто из них вроде не был заинтересован в кровопролитии. А уж если кровопролитие все-таки произошло, то почему великие державы оказались не в состоянии его немедленно прекратить?

Неизбежно возникают вопросы к качеству стратегического планирования — будь то в Белом доме, Кремле или Елисейском дворце. Судя по всему, лучшие стратегические умы мировой политики предполагали, что конфликт вокруг Карабаха может тлеть вечно, не разгораясь. А возможно, эти умы надеялись на то, что с течением времени конфликт как-то сам по себе рассосется без активного внешнего вмешательства — достаточно лишь поддерживать определенное равновесие между противостоящими друг другу сторонами и создавать иллюзию продвижения вперед в рамках Минской группы ОБСЕ. Неужели бесконечная игра на сохранение статус-кво — это единственное, что международное сообщество способно предложить в подобных ситуациях? И что, в таком случае, пример Карабаха говорит нам о реальной ценности стратегий урегулирования множества других тлеющих конфликтов или, скорее, о ценности аналогичных псевдо-стратегий?

«А поутру они проснулись…» — название неоконченной повести известного русского писателя Василия Шукшина. Повесть о том, как восемь мужчин просыпаются утром в городском вытрезвителе, и каждый из героев начинает с трудом вспоминать, как же он туда попал. Восстановление хронологии предшествующих событий оказывается небыстрым и даже мучительным процессом, который высвечивает отнюдь не тривиальные жизненные проблемы действующих лиц.

Драматические события, развернувшиеся в конце сентября в Нагорном Карабахе, затронули не только непосредственных участников боевых действий. Карабах стал холодным душем также и для тех внешних сил, которых принято называть великими державами или глобальными игроками. Как же они допустили начало полноценной войны в кавказском регионе? Ведь никто из них вроде не был заинтересован в кровопролитии. А уж если кровопролитие все-таки произошло, то почему великие державы оказались не в состоянии его немедленно прекратить?

Разведка и стратегическое планирование

Арег Галстян:
Карабахский стресс-тест

Попробуем разобраться в этих вопросах. Прежде всего, складывается впечатление, что великие державы, включая Россию, Соединенные Штаты, Францию и далее по списку, банально «проморгали» подготовку Азербайджана к масштабному наступлению на Карабах. Ведь такое наступление нужно готовить не одну неделю и даже не один месяц. Где были многочисленные разведывательные спутники, которые, как нам говорят, в состоянии контролировать чуть ли не каждый метр земной поверхности? Куда подевались всемогущие хакеры в погонах, якобы легко взламывающие самые защищенные компьютеры в любом уголке планеты? Где были, наконец, харизматические и неуловимые Джеймсы Бонды, способные практически в одиночку — в перерыве между своими изысканными куртуазными похождениями — непринужденно снова и снова спасать весь мир?

Неизбежно возникают вопросы и к качеству стратегического планирования — будь то в Белом доме, Кремле или Елисейском дворце. Судя по всему, лучшие стратегические умы мировой политики предполагали, что конфликт вокруг Карабаха может тлеть вечно, не разгораясь. А возможно, эти умы надеялись на то, что с течением времени конфликт как-то сам по себе рассосется без активного внешнего вмешательства — достаточно лишь поддерживать определенное равновесие между противостоящими друг другу сторонами и создавать иллюзию продвижения вперед в рамках Минской группы ОБСЕ. Неужели бесконечная игра на сохранение статус-кво — это единственное, что международное сообщество способно предложить в подобных ситуациях? И что, в таком случае, пример Карабаха говорит нам о реальной ценности стратегий урегулирования множества других тлеющих конфликтов или, скорее, о ценности аналогичных псевдо-стратегий?

Девальвация великодержавности

Активная, но не слишком результативная международная суета вокруг Карабаха порождает сомнения и другого рода. А насколько сегодня великие державы вообще способны хоть как-то влиять на происходящие в мире события? Подчеркнем, что столкновение в Карабахе — это не гражданская война в Сирии и тем более — не противостояние на востоке Украины, где у России и Запада сохраняются принципиально различные подходы к ситуации. Принципиальных расхождений по Карабаху не имеется; именно поэтому Владимиру Путину, Эммануилу Макрону и Дональду Трампу удалось так быстро согласовать текст совместного заявления с призывом о немедленном прекращении боевых действий. Но остановило или это заявление кровопролитие на Кавказе? Нет, не остановило. Более того, позиция трех постоянных членов Совета Безопасности ООН была в самой жесткой и недвусмысленной форме отвергнута турецким лидером Реджепом Эрдоганом, чья тень постоянно маячит за спиной азербайджанского президента Ильхама Алиева. Не помогли многочисленные предполагаемые рычаги влияния Москвы на участников конфликта с обеих сторон. Не помогло и то обстоятельство, что Соединенные Штаты, Франция и Турция уже много десятилетий остаются членами одного военно-политического союза.

Андрей Кортунов:
Реджеп Эрдоган на русском минном поле

Кстати, о Турции. Если претендент на региональное лидерство способен бросить вызов трем глобальным державам и демонстративно игнорировать их единую позицию, то это уже нечто большее, чем тенденция к многополярности или к геополитическому полицентризму. Это означает полный распад прежних иерархий международной системы. В каком-то смысле Эрдоган довел до логического конца тот процесс, который в свое время инициировал Владимир Путин, противопоставив Россию гораздо более сильному «совокупному Западу». Пример турецкой политики на Южном Кавказе, как и пример российской политики в Сирии, говорят о том, что в современном мире сами по себе материальные, финансовые и даже военные ресурсы мало чего значат — значение имеет лишь готовность их решительно и уверенно применить.

Можно ли избавиться от двойных стандартов?

Возобновление войны на Южном Кавказе — отчетливый сигнал всем великим державам, включая и Россию: постоянное использование двойных стандартов в использовании базовых принципов международного права (право наций на самоопределение и принцип территориальной целостности государств) ни к чему хорошему не приведет. Россия тут находится, пожалуй, в самом сложном положении — Баку вполне может напомнить Москве о «восстановлении конституционного порядка» в Чечне, а Ереван — о прецеденте «национального самоопределения» Крыма. Но и Западу воюющие стороны конфликта могут предъявить целый список не вполне согласующихся друг с другом прецедентов — от почти единодушного признания Косово до столь же единодушного осуждения каталонского сепаратизма. Значит, России и Западу нужно договариваться об универсальных подходах, касающихся всех подобных ситуаций. Договориться по такому крайне чувствительному вопросу будет чрезвычайно трудно, но без достижения международного консенсуса ситуации, подобные карабахской, неизбежно будут множиться по всему миру. И каждая из сторон в таких конфликтах будет апеллировать к международному праву и к имеющимся прецедентам: если это позволительно другим, то почему это не разрешено нам?

Проблема двойных стандартов неизбежно возникает и при выборе инструментов стабилизации ситуации в регионе. Например, в России сейчас многие высказываются за введение в Карабах миротворческих сил ООН. Но если международных миротворцев можно и нужно ввести в Карабах, то почему в течение многих лет Москва возражает против введения таких миротворцев на восток Украины? А если достаточно ограничиться размещением по линии столкновения сторон наблюдателей ОБСЕ, то есть ли у нас основания полагать, что в Карабахе эти наблюдатели окажутся более эффективными, чем в Донбассе? Если армянской стороне предлагается подумать о формуле «мир в обмен на территории», то почему эта формула уже не считается актуальной в урегулировании израильско-палестинского конфликта?

Приоритеты национальной безопасности

Андрей Кортунов:
Шесть уроков конфликта в Карабахе

Неожиданная эскалация конфликта на Южном Кавказе, помимо всего прочего, выявила наличие вопиющего разрыва между общепринятыми в России и на Западе представлениями о главных угрозах международной безопасности и реальным положением дел в этой сфере. В Москве уже много лет основным стратегическим вызовом для страны считается НАТО, и большинство экспертных и политических дискуссий ведутся вокруг того, как эффективнее противостоять Североатлантическому альянсу. В НАТО постоянно думают о том, как усилить «восточный фланг» блока, противостоящий «агрессивным намерениям» Москвы. Но даже самому изобретательному кремлевскому пропагандисту трудно обнаружить в событиях на Южном Кавказе злонамеренные происки Запада, а самым решительным западным критикам России трудно усмотреть в этих событиях осуществление злокозненных планов Владимира Путина.

Конфликт в Карабахе в очередной раз показал, что реальные угрозы безопасности как России, так и Запада исходят в первую очередь от нестабильности на юге — из регионов Большого Кавказа, Ближнего Востока, Северной Африки, а в перспективе, возможно, также и из Центральной Азии. На этих направлениях интересы Москвы и западных столиц в целом совпадают, что нужно учитывать России и ее западным соседям при выстраивании будущих отношений друг с другом. В противном случае они все чаще будут оказываться в незавидном положении героев повести Василия Шукшина.

Впервые опубликовано на французском языке в Le Courrier de Russie.