Эпидемия COVID19 стала катализатором сильнейшего мирового кризиса. За последние десятилетия вряд ли найдется событие, которые имело бы сходный шоковый эффект практически в любой точке земного шара и во многих областях человеческой жизни. Пандемия серьезно ударила по мировому хозяйству. Наиболее сильный удар первая волна эпидемии нанесла по локомотивам глобальной экономики – КНР, США и Европейскому союзу. Преодоление ее экономических последствий, судя по всему, займет длительное время. Тем более, что борьба с самой болезнью пока далека от завершения.
Пандемия COVID19 приблизила и ускорила масштабную перезагрузку современных международных отношений. Если в прошлом о ней говорили лишь как о перспективе, то сегодня она происходит у нас на глазах. Либеральный мировой порядок переживает серьезный кризис, отмирают режимы контроля над вооружениями, сокращается пространство международного сотрудничества, растет национальный эгоизм, повышается конфликтность. Вместе с тем трансформация международных отношений вряд ли будет происходить в режиме хаоса и войны всех против всех. Турбулентность рано или поздно сменится более устойчивой системой. России необходимо участвовать в ее формировании и быть готовой к жизни в новых условиях. Ей потребуется сочетание суверенитета и военнополитической мощи с гибкостью экономики и открытостью общества. Успех России на международной арене будет тесно связан с ее человеческим капиталом, внутренней мобильностью, инвестиционным климатом и эффективностью государственных институтов.
Ситуация в современном мире создает для России ряд благоприятных условий. Вопервых, речь идет о растущей концентрации США на соперничестве с КНР. Новая ситуация принципиально отличается от структуры отношений двух-четырехлетней давности, когда Россия находилась в центре западной конфронтационной повестки. В США Москва воспринимается как важный соперник. Однако подобный статус «разбавляется» присутствием Китая в качестве не менее важной угрозы в глазах Вашингтона. Второе важное условие — новые возможности для стратегического диалога Москвы и Пекина с учетом политики США. Третье — осторожное отношение важных центров силы (прежде всего, ЕС и Индии) к участию в конфронтации США и КНР.
Эпидемия COVID-19 стала катализатором сильнейшего мирового кризиса. За последние десятилетия вряд ли найдется событие, которые имело бы сходный шоковый эффект практически в любой точке земного шара и во многих областях человеческой жизни. Пандемия серьезно ударила по мировому хозяйству. Наиболее сильный удар первая волна эпидемии нанесла по локомотивам глобальной экономики — КНР, США и Европейскому союзу. Преодоление ее экономических последствий, судя по всему, займет длительное время. Тем более, что борьба с самой болезнью пока далека от завершения.
Пандемия COVID-19 приблизила и ускорила масштабную перезагрузку современных международных отношений. Если в прошлом о ней говорили лишь как о перспективе, то сегодня она происходит у нас на глазах. Либеральный мировой порядок переживает серьезный кризис, отмирают режимы контроля над вооружениями, сокращается пространство международного сотрудничества, растет национальный эгоизм, повышается конфликтность. Вместе с тем трансформация международных отношений вряд ли будет происходить в режиме хаоса и войны всех против всех. Турбулентность рано или поздно сменится более устойчивой системой. России необходимо участвовать в ее формировании и быть готовой к жизни в новых условиях. Ей потребуется сочетание суверенитета и военно-политической мощи с гибкостью экономики и открытостью общества. Успех России на международной арене будет тесно связан с ее человеческим капиталом, внутренней мобильностью, инвестиционным климатом и эффективностью государственных институтов.
Ситуация в современном мире создает для России ряд благоприятных условий. Во-первых, речь идет о растущей концентрации США на соперничестве с КНР. Новая ситуация принципиально отличается от структуры отношений двух-четырехлетней давности, когда Россия находилась в центре западной конфронтационной повестки. В США Москва воспринимается как важный соперник. Однако подобный статус «разбавляется» присутствием Китая в качестве не менее важной угрозы в глазах Вашингтона. Второе важное условие — новые возможности для стратегического диалога Москвы и Пекина с учетом политики США. Третье — осторожное отношение важных центров силы (прежде всего, ЕС и Индии) к участию в конфронтации США и КНР.
В складывающихся условиях представляются целесообразными следующие внешнеполитические шаги:
1. Всестороннее обсуждение партнерства с КНР в новых условиях. Совместная оценка рисков технологической и финансовой блокады со стороны США. Разработка совместных инструментов адаптации к возможным недружественным мерам. Оценка и анализ углубления военно-политического сотрудничества, а также совместного реагирования на кризисные ситуации. Ревизия повестки ШОС в новых условиях. Российско-китайский диалог о новых модальностях организации мировой финансовой системы.
2. Укрепление посреднической роли в диалоге Индии и КНР в формате РИК. Недопущение формирования коалиций против КНР с участием Индии. Поддержка традиционного курса Индии на неприсоединение. Углубление партнерства с Индией.
3. Движение к урегулированию конфликта на Донбассе, в т.ч. в партнерстве с Германией и Францией. Формирование гибкой коалиции, направленной против «партии войны» на Украине. Маргинализация позиций «партии войны» в Минском процессе.
4. Осторожное восстановление партнерских связей с Европейским союзом. Полноценное сотрудничество без ущерба российским интересам в ближайшей перспективе невозможно. Однако Москва могла бы аккуратно содействовать повышению автономии ЕС в международных делах. Среди общих интересов России и ЕС: препятствование развертыванию ракет средней и меньшей дальности в Европе, сохранение транспарентности военных потенциалов в европейском регионе, противодействие терроризму, энергетическая безопасность, климатическая повестка и др. Создание условий для ревизии «принципов Могерини» в сторону более широкого сотрудничества. При понимании того, что в партнерстве заинтересованы обе стороны, а также того, что партнерство ради партнерства при односторонних уступках невозможно.
5. Диалог с США по вопросам безопасности. Обсуждение параметров новой системы контроля над вооружениями и международной безопасности. При понимании того, что возвращение к полноценному диалогу будет осложняться внутриполитическими факторами в США и сохраняющимися противоречиями по ключевым вопросам.
6. Постепенная либерализация визового режима с целью облегчения инвестиций в Россию, деловых связей и торгово-экономических отношений. Развитие взятого курса на цифровизацию визовой политики.
7. Разработка предложений (в партнерстве с заинтересованными странами) в реформировании организаций системы ООН с учетом уроков COVID19. Международное сотрудничество в преодолении последствий эпидемии, в том числе под эгидой ООН и «Группы двадцати».
8. Разработка плана восстановления экономики ЕАЭС после пандемии COVID19. Лидирующая роль в реализации принятых мер.
9. Критический анализ понятия многополярного (полицентричного) мира. Обсуждение его параметров и путей недопущения блоковой конфронтации с ключевыми партнерами на международной арене.
10.Стабилизация мировой конъюнктуры на энергетических рынках в партнерстве с заинтересованными странами-экспортерами.
COVID-19 и ситуация в современном мире: риски и возможности для внешней политики России, 998 Кб
