Титаны ближневосточной политики

После окончания войны за независимость в 1949 г. И. Рабин был членом израильской делегации на переговорах на острове Родос о прекращении огня. Позже, сдав свой пост Моше Даяну, он уехал в Англию в Британский штабной колледж и в 1953 г. окончил его. С 1956 по 1959 гг. он был начальником Северного военного округа, а с 1961 г. — заместителем начальника Генерального штаба.

В январе 1964 г. И. Рабин стал начальником Генерального штаба и в этом качестве руководил израильскими силами во время Шестидневной войны 1967 г. Однако в первые дни войны из-за огромных физических и моральных перегрузок у него начался тяжелый нервный стресс, сопровождавшийся крайней физической слабостью, что вывело его из строя на 48 часов. Официальный диагноз — никотиновое отравление.

В эти дни армией командовали министр обороны М. Даян и заместитель начальника Генерального штаба Э. Вейцман, которые впоследствии в своих мемуарах признали, что подлинный диагноз был тревожно-депрессивное состояние и что И. Рабин некоторое время практически перестал функционировать [1].

Несмотря на это, Ицхак Рабин был признан одним из главных организаторов победы в войне 1967 г. Его роль героя войны признавалась не только в Израиле, но и во всем мире. Рэндольф Черчилль, сын бывшего премьер-министра Великобритании, и Уинстон Черчилль, внук великого англичанина, находившиеся в Израиле в это время в качестве военных корреспондентов, в своей книге «Шестидневная война» писали, что «при Рабине подготовка и эффективность бронетанковых сил были подняты на ещё более высокую ступень. Он нёс главную ответственность за подготовку бесчисленных отдельных планов, которыми Израиль руководствовался в кампании 1967 года» [2]. Победа в той войне именно И. Рабину принесла славу полководца-победителя, и на этом общепринятом мнении был построен весь политический и военный авторитет И. Рабина.

Большой проблемой И. Рабина был английский язык, которым он в то время владел не совсем свободно. Он был уроженцем Палестины, сабра, что было непривычно для американцев. И. Рабин был сдержанным по натуре, непривычно формальным, не позволявшим себе дружественных объятий и похлопываний по плечу, обычных в американской среде. Он не любил светские мероприятия, не умел поддерживать светские беседы, не владел искусством дипломатического «маленького разговора». Но это не мешало его популярности. Всех подкупало, что генерал всегда немедленно переходил к интересующему его самому главному вопросу — безопасности Израиля [3].

Следуя этой задаче, И. Рабин искал понимания в тех кругах, которые израильские дипломаты до него обходили своим вниманием. Он налаживал контакты с религиозными организациями (например, баптистами-евангелистами, поддерживавшими концепцию «особых отношений» с Израилем), военными аналитиками, специалистами по оборонной стратегии и т.д.

И. Рабин стремился установить прямые личные контакты с Белым домом и Конгрессом, а не полагаться на лидеров произральского лобби, которые раньше, как правило, выступали посредниками таких контактов.

Перед И. Рабином были поставлены четкие задачи: добиться расширения американской военной и экономической помощи; убедить администрацию, что стороны арабо-израильского противостояния могут найти решение конфликта без обязательного диктата сверхдержав и что цели Израиля соответствуют национальным интересам Америки на Ближнем Востоке [4]. Эти задачи он стремился донести до администрации Р. Никсона, с которым у И. Рабина раньше — со времени визитов будущего президента в Израиль — уже сложились хорошие отношения. И. Рабин сразу нашел верный тон общения с Р. Никсоном, а американский президент подчеркивал свою личную симпатию к героическому послу Израиля. Вашингтонский истеблишмент был покорен прямотой и честностью израильского посла. Джозеф Сиско, например, писал, что, в отличие от большинства дипломатов, И. Рабин всегда откровенно говорил о том, что он думает на самом деле, даже если это кому-то не нравится [5].

Биографы И. Рабина описывают случай, когда президент давал официальный прием для иностранных послов в Вашингтоне. В приглашении было обозначено, что в дополнение к официальной одежде послам предлагалось надеть военные награды. Поскольку в израильской армии было непринято носить военные награды, И. Рабин их и не надел. Р. Никсон, удивленный такой скромностью, спросил И. Рабина о его медалях, которых, по его мнению, должно было быть множество, особенно за победу в последней войне. И. Рабин ответил: «Господин президент, единственной наградой, которую я получил после Шестидневной войны, было присуждение мне почетного звания профессора Еврейского университета, но прицепить его к моему костюму оказалось трудновато» [6].

В Вашингтоне у И. Рабина сложились дружественные отношения с одной из ключевых фигур американского политического истеблишмента — Генри Киссинджером. Впервые И. Рабин и Г. Киссинджер встретились в 1966 г. во время визита последнего в Израиль. В конце 1968 г. новоизбранный президент Р. Никсон назначил Г. Киссинджера своим советником по национальной безопасности. После инаугурации Р. Никсона в январе 1969 г. Г. Киссинджер официально вступил в должность и играл доминирующую роль во внешней политике США в 1969–1977 гг. Пять лет, проведенные в Вашингтоне, он вспоминал как самые счастливые и продуктивные годы.

Когда в 1987 г. началась палестинская интифада (восстание палестинских арабов на территории Западного берега и сектора Газы), заставшая израильские органы безопасности врасплох, И. Рабин приказал израильской армии ответить «мощью, силой и ударами», что укрепило его репутацию жесткого политика и позволило в феврале 1992 г. стать во главе Партии труда вместо Ш. Переса. Четыре месяца спустя возглавляемая И. Рабином Партия труда добилась значительного успеха на национальных выборах. В его программе делался акцент на обеспечении национальной безопасности, но по сравнению с платформой Ликуда она была более терпимой в отношении палестинского самоуправления на оккупированных Израилем Западном берегу и в секторе Газа.

Выдвинув лозунг пересмотра национальных целей, новое правительство прекратило ассигнования на строительство поселений в Иудее, Самарии и полосе Газы, заморозило начатое там строительство. Американский президент Дж. Буш-старший и его администрация не скрывали своей радости.

Дж. Буш и Дж. Бейкер хорошо знали И. Рабина еще по тем временам, когда он был послом в Вашингтоне, а затем — когда занимал пост министра обороны в правительстве «национального единства». Он пользовался полным доверием Вашингтона как «человек слова». Сразу по приезде в Вашингтон после выборов И. Рабин подчеркнул, что его правительство будет укреплять отношения между лидерами двух стран.

Кроме поста главы правительства, И. Рабин занимал в 1992–1995 гг. и пост министра обороны. В этот период Армия обороны Израиля провела целый ряд значительных операций, среди которых — «Дин ве-Хешбон» («Подведение итогов») 25–31 июля 1993 г. на юге Ливана в ответ на возросшую активность ливанской террористической организации «Хезболла», а также обстрел Кирьят-Шмоны из «катюш» 28 июня; «Окец арси» («Ядовитое жало») 21 мая 1994 г., в ходе которой силы израильского спецназа захватили и переправили в Израиль из его дома в долине Бекаа в Ливане Мустафу Дирани — руководителя боевиков радикальной шиитской организации «Амаль», в плену которой находился после 1986 г. израильский штурман Рон Арад.

С течением времени израильскому руководству стало ясно, что, если Израиль не выйдет на прямой контакт с ООП и его главой Я. Арафатом, переговоры не сдвинутся с мертвой точки. Ситуация, сложившаяся к тому моменту на территориях, привела израильское руководство к выводу, что в его интересах предоставить ООП возможность сыграть определенную роль на этом политическом этапе. 19 января 1993 г. Кнессет снял законодательный запрет на контакты официальных лиц Израиля с ООП, считавшейся террористической организацией. Это был первый шаг к началу прямых переговоров между Израилем и ООП. В августе 1993 г. израильское правительство признало Организацию освобождения Палестины (ООП) и вступило с ней в прямые переговоры. 20 августа в результате тайных переговоров между израильской делегацией во главе с Ш. Пересом и делегацией ООП во главе с Абу-Аллой, проходивших в Осло при посредничестве министра иностранных дел Норвегии, было достигнуто соглашение «Осло-1».

Израиль и ООП объявили о взаимном признании. Соглашение предусматривало введение ограниченного палестинского самоуправления, за которым последовали вывод израильских войск с большей части территории сектора Газа и города Иерихон на Западном берегу и создание палестинской администрации. Различные договоренности, заключенные между Израилем и палестинцами, входили в Декларацию о принципах, которая была в торжественной обстановке подписана на лужайке Белого дома И. Рабином, председателем ООП Я. Арафатом и президентом США Б. Клинтоном. И. Рабин, вместе с Ш. Пересом и Я. Арафатом, были удостоены Нобелевской премии мира, которую они получили 10 декабря 1994 г. Мирный процесс продвинулся в октябре 1994, когда И. Рабин и премьер-министр Иордании Абдул-Салам аль-Маджали подписали договор о прекращении войны между двумя странами и установлении дипломатических отношений.

Как же И. Рабин смог пойти на подписание «соглашений в Осло»?

Думается, эволюция воинственного генерала началась сразу же после его ухода из армии. Вступление в ряды левой партии МАПАЙ и влияние левого истеблишмента начали «перемалывать» «ястреба» И. Рабина. Для того чтобы получить самый престижный пост в израильской дипломатии — посла в Вашингтоне, И. Рабин смягчил свои позиции. В декабре 1967 г., перед уходом из армии и назначением в Вашингтон, И. Рабин уже поддерживает идею создания независимого палестинского государства. В беседе с главой правительства Леви Эшколом, И. Рабин сказал, что эта идея имеет дополнительные преимущества, так как Израиль получает свободу маневра. По словам И. Рабина, из-за того, что возможность присоединения к Израилю «территорий» практически равна нулю, остается два варианта — возвращение территорий королю Хусейну или создание палестинского государства. Но так как возвращать некому, то следует предпочесть второй вариант.

Когда И. Рабин впервые занял пост премьер-министра в 1974 г, он, идейный последователь линии Д. Бен-Гуриона и Г. Меир, был сторонником школы «войны между государствами» — идеи, которая доминировала в военно-политической мысли Израиля до первой интифады. Однако именно интифада вынудила его признать, что палестинцы — народ, боровшийся за национальную независимость и за право самостоятельно решать свою судьбу. Это привело его к мысли, что Израилю необходимо относиться к палестинцам как к независимому актору и возможному партнеру по переговорам [16]. Постепенный процесс изменения общественного мнения Израиля в пользу мира, несомненно, также повлиял на то, что из «ястреба» он к началу 1990-х гг. превратился в «голубя», представителя левого лагеря, выступавшего в пользу урегулирования палестино-израильского конфликта на основе территориального компромисса в обмен на мир.

Вторая премьерская каденция И. Рабина, оставшаяся в памяти большинства израильтян почти исключительно переговорами и подписанием соглашений с ООП, на самом деле включала в себя немало внешнеполитических достижений. В октябре 1993 г. И. Рабин стал первым премьер-министром, посетившим крупнейшую страну мусульманского мира – Индонезию, где встречался с ее многолетним бессменным президентом Сухарто. 26 октября 1994 г.

И. Рабин подписал мирный договор между Израилем и Иорданией — второй мирный договор, подписанный с арабской страной, после соглашения с Египтом, заключенного за пятнадцать лет до этого. У И. Рабина установились очень хорошие личные отношения с президентом США Б. Клинтоном, вследствие чего отношения политических элит двух стран в эти годы существенно улучшились.