Восстановление Сирии: взгляд из России и ЕС

Восстановление Сирии после конфликта является жизненно важным компонентом планов по превращению ее в стабильное, безопасное и мирное государство. Каковы возможности и перспективы взаимодействия между Россией и Европейским союзом по этому вопросу? Какие программы реализуются официальным Дамаском? Как американские и европейские санкции влияют на этот процесс? Существует ли альтернатива проводимой сегодня политики? Эти и другие вопросы были обсуждены на совместной пресс-конференции РСМД и Международной кризисной группы 19 февраля в пресс-центре МИА «Россия сегодня».

Участники дискуссии:

• генеральный директор Российского совета по международным делам Андрей Кортунов;
• директор программы по Ближнему Востоку и Северной Африке Международной кризисной группы (ICG) Йост Хилтерман;
• Чрезвычайный и Полномочный Посол России, вице-президент РСМД Александр Аксенёнок;
• советник программы по Ближнему Востоку и Северной Африке Международной кризисной группы (ICG) Лор Фушер;
• директор Центра проблем безопасности и развития факультета мировой политики МГУ им. М.В. Ломоносова Владимир Бартенев;
• старший аналитик по Сирии Международной кризисной группы (ICG) Дарин Халифа.

Восстановление Сирии после конфликта является жизненно важным компонентом планов по превращению ее в стабильное, безопасное и мирное государство. Каковы возможности и перспективы взаимодействия между Россией и Европейским союзом по этому вопросу? Какие программы реализуются официальным Дамаском? Как американские и европейские санкции влияют на этот процесс? Существует ли альтернатива проводимой сегодня политики? Эти и другие вопросы были обсуждены на совместной пресс-конференции РСМД и Международной кризисной группы 19 февраля в пресс-центре МИА «Россия сегодня».

Участники дискуссии:

• генеральный директор Российского совета по международным делам Андрей Кортунов;
• директор программы по Ближнему Востоку и Северной Африке Международной кризисной группы (ICG) Йост Хилтерман;
• Чрезвычайный и Полномочный Посол России, вице-президент РСМД Александр Аксенёнок;
• советник программы по Ближнему Востоку и Северной Африке Международной кризисной группы (ICG) Лор Фушер;
• директор Центра проблем безопасности и развития факультета мировой политики МГУ им. М.В. Ломоносова Владимир Бартенев;
• старший аналитик по Сирии Международной кризисной группы (ICG) Дарин Халифа.

Ключевые тезисы спикеров и ответы на вопросы

Генеральный директор Российского совета по международным делам Андрей Кортунов.

Вопрос постконфликтного восстановления Сирии — не новый, и он существует на протяжении всех лет этого трагического, разрушительного и сложного конфликта, который сейчас происходит на территории Сирии. С каждым годом потребности в постконфликтной реконструкции становятся все более насущными. Масштабы необходимых средств, инвестиций, помощи увеличиваются. Каждый год вопрос о том, когда же эта реконструкция начнется, откладывается все дальше и дальше, как линия горизонта, которая отодвигается от нас по мере того, как мы к ней приближаемся. Это трагично, потому что сейчас в Сирии фактически выросло поколение людей, которые не знают мира, которые живут в очень тяжелых условиях, и во многих измерениях ситуация не только не улучшается, но даже не дестабилизируется. Гуманитарный кризис в отдельных регионах Сирии — это не только Идлиб, но и другие регионы — становится более сложным. Это связано с вопросом беженцев, который тревожит соседние страны и Европу, и сложно предсказать, что дальнейшее ухудшение экономической ситуации в Сирии может спровоцировать новый поток беженцев, причем эти беженцы будут покидать страну не только по политическим причинам, но и причинам, связанным с экономикой и отсутствием экономических и социальных перспектив с разрушенной инфраструктурой, что потянет за собой целый шлейф многих проблем. При наихудшем стечении обстоятельств сирийские беженцы и мигранты станут фактором, который будет иметь долгосрочное воздействие на ситуацию в регионе, сравнимое с палестинскими беженцами, которые не могут вернуться на родину в течение многих десятилетий.

Российский совет по международным делам уже несколько лет назад обратил внимание на сирийскую проблему. В докладе 2019 года, который был подготовлен совместно с Международной кризисной группой, были сравнены российский и европейские подходы к восстановлению в Сирии. В предисловии этого документа А. В. Кортунов совместно с Йостом Хилтерманом обозначили как совпадающие позиции России и Европы, так и расходящиеся позиции. Международная кризисная группа (ICG) на этом не остановилась и продолжила интенсивную работу над затронутой темой, подготовив новый более объемный документ этого года, который был переведен на русский язык.

За долгие годы конфликта вокруг термина «постконфликтное восстановление Сирии» сложилась определенная мифология. Когда говорят о требуемых ресурсах для восстановления сирийской экономики, социальной инфраструктуры, городского хозяйства, то приводятся большие цифры в десятки, а иногда и в сотни миллиардов долларов или евро. Существует представление о том, что основная часть этих денег должна прийти из Европы. Для экспертов очевидно, что эти деньги в обозримом будущем в Сирию не придут в силу целого ряда причин: у Европейского союза есть другие приоритеты, другие заботы, разные точки зрения внутри Европы относительно того, как строить отношения с Сирией. На большие средства Сирии рассчитывать не приходится независимо от того, как будет протекать ее политическое развитие. Такая же мифология существует вокруг понятия «политического транзита в Сирии». Политический транзит, в частности работа Конституционного Комитета в Женеве, способен привести к серьезным политическим сдвигам в Сирии, фактически к изменению природы того политического режима, который сейчас находится в Дамаске. Это тоже иллюзия. На данный момент рассчитывать на какие-то глубокие политические трансформации в связи с процессами, происходящими в Дамаске или с переговорами в Женеве маловероятно. Ни больших денег из Европы, ни серьезных политических трансформаций в Сирии в ближайшие годы не произойдет. Возникает вопрос, а что же нам остается? Международная кризисная группа (ICG) верно ставит вопрос о поисках конкретных разменов, что могло бы сдвинуть этот процесс с мертвой точки. Существует потенциальная возможность смягчения европейских санкций, что является большим стимулом для Дамаска и всего экономического сообщества Сирии. В докладе отмечаются возможности расширенного понятия гуманитарной помощи, в которое включались бы какие-то типы деятельности, остающиеся на данный момент за рамками. В Дамаске тоже возможны определенные подвижки без изменения основ того режима, который сейчас там существует, в частности важный вопрос об отношении к репатриантам, к тем людям, которых удерживают спецслужбы, о незадокументированных исчезнувших. С обеих сторон возможны какие-то скромные, но конкретные шаги, которые привели бы к взаимодействию сирийского режима и Европы.

Дополнительно осложняющим фактором является позиция Соединенных Штатов, которая эволюционирует в сторону большей жесткости. В Вашингтоне ошибочно считают, что тактика максимального давления работает в случае Ирана и может сработать в случае Сирии. Американская администрация сейчас не только не готова обсуждать вопросы о смягчении санкций, но и будет использовать экстерриториальные вторичные санкции, чтобы не допустить никаких изменений со стороны своих европейских союзников. Как Европа будет выстраивать свои отношения с Соединенными Штатами? Насколько существенной будет угроза вторичных санкций для европейцев? Насколько иранский опыт может быть полезен в сирийском случае? Эта тема будет по-прежнему оставаться в фокусе внимания Российского совета по международным делам.

Директор программы по Ближнему Востоку и Северной Африке Международной кризисной группы (ICG) Йост Хилтерман

Существуют как точки расхождения позиций между Россией и европейскими странами, так и что-то общее. Обе стороны придерживаются противоположных позиций по сирийскому конфликту. Россия хочет, чтобы европейские правительства начали общаться с Дамаском с целью оказания влияния на его поведение в условиях перехода на послевоенное положение дел. Европейцы отказываются общаться с Дамаском, так как это легитимизирует кровавый режим, подвергающий арестам и пыткам сирийских граждан, и, поведение которого изначально привело к конфликту. С точки зрения Европы, взаимодействие с этим режимом является углублением проблемы, а не ее разрешением. В этом заключается основное расхождение позиций Европейского союза и России.

Европейцы полагают, что они владеют тремя рычагами воздействия: нормализация отношений с Дамаском, обеспечение или не обеспечение средствами фондов для восстановления Сирии, прекращение или усиление санкций.

Что Европа хотела бы от Дамаска в обмен на снятие санкций или обеспечение средствами на реконструкцию? Реализацию резолюции Совета Безопасности ООН 2254 2016 года; освобождение политических заключенных; отказ от пыток; доступ к жилью тех, кто лишился его; возвращение беженцев; принятие мер, которые бы помогали вернуться беженцам из Ливана. Средства на восстановление не являются главным приоритетом сирийского режима, который не согласится на получение денег у Европы при названных условиях. В результате возникновения такой патовой ситуации страдания сирийцев продолжаются, что беспокоит Международную кризисную группу, как организацию, занимающуюся предотвращением конфликтов, не вмешиваясь в споры между Европейским союзом и Россией. Гуманитарной помощи недостаточно, а ясности насчет выхода из сложившейся ситуации пока нет.

Какие усилия могут предпринять Европа и Россия? Россия хочет, чтобы беженцы вернулись в Сирию и помогли восстановлению страны, но сирийский режим не гарантирует безопасность тем, кто решит вернуться. В ответ на это Россия предложила определенные гарантии с помощью военной полиции и через оказание влияния на правительство Дамаска. На данный момент этого недостаточно для разрешения ситуации.

Сегодня из-за продолжающихся военных действий и насилия усложняется решимость европейцев прийти к какому-то соглашению. Требуется политический выход из ситуации, что кажется сложным в связи с наступлениями в Идлибе.

Чрезвычайный и Полномочный Посол России, вице-президент РСМД Александр Аксенёнок

Перед нами два серьезных и обстоятельных документа — это совместный доклад Российского совета по международным делам и Международной кризисной группы и доклад, подготовленный в частном порядке Международной кризисной группой. Документ, созданный в тандеме двух неправительственных организаций, объективно отражает позицию России и позицию стран — членов Европейского союза, в котором также рассматривается поиск возможных точек соприкосновения и конкретных предложений на этот счет. Тема экономического восстановления и экономической реконструкции Сирии сейчас выдвигается на первый план, и со временем будет все более «горячей». По оценкам самих сирийцев, близких к официальным кругам, экономическое положение в Сирии развивается от плохого к худшему. На резком ухудшении экономического положения сказался экономический и финансовый кризис в Ливане. Около половины финансовых депозитов ливанских банков принадлежат сирийским бизнесменам или сирийскому правительству. Ливан ужесточил условия пользования этими депозитами, что представляет сейчас большую проблему получения средств для сирийского импорта. Происходит резкое обесценивание сирийской валюты, что практически требует изменения действующего законодательства, в том числе и закона об инвестициях. Положение дел для большинства народа, в том числе для среднего класса, который составлял опору сирийского режима, становится еще хуже, чем во время активной фазы военных действий. Тема станет одной из главных составляющих постконфликтного урегулирования Сирии, которое состоит из множества компонентов. Если сейчас не принять каких-то действенных мер по линии международного сообщества, то конфликт может приобрести если и не латентный характер, то пойти по очередному кругу, что приведет к возрождению терроризма. Поиск точек соприкосновения между Россией и Европейским союзом возможен.

Российская Федерация в 2018 году проявляла большую активность в решении этого вопроса. Создавалось впечатление будто Россия больше заинтересована в экономическом восстановлении Сирии, чем сама Сирия. Однако в результате обращений к Соединенным Штатам, странам Европейского союза и государствам Персидского залива перемен каких-либо к лучшему не произошло. Со стороны России есть более реальное понимание сложности этой проблемы, потому что это не только физическая реконструкция — строительство инвестиций, финансовая помощь — этот вопрос требует целостного подхода. Российские претензии к странам Европейского союза в политизации этого вопроса правильны, но экономическую реконструкцию нельзя рассматривать в отрыве от таких вопросов, составляющих важную часть политического процесса, как выполнение резолюции Совета Безопасности ООН 2254 и вопросы возвращения беженцев. Даже если сирийское правительство создаст необходимые условия в контексте создания безопасной среды для беженцев, станет ли это возвращение практически возможным? После гражданской войны в Югославии больше половины боснийских и сербско-хорватских беженцев осели в Европе, и чем дальше продолжается конфликт, тем больше перспектив на оседание сирийских беженцев в Европе и на отказ от возвращения, и их ассимиляция в европейское общество. Позиция России с требованием целостного подхода нуждается в каком-то новом осмыслении. Европа может рассмотреть обновление европейских жестких подходов. Принцип Фредерики Могерини «большее в обмен на большее» может стать «мостиком» для сближения позиций России и Евросоюза и дать импульс неправительственным организациям к тому, чтобы на официальном уровне прошли обсуждения вопросов до какой степени сирийское правительство может пойти на политические реформы сейчас или после президентских выборов 2021 года, если правительство считает, что сирийская экономика позволяет до 2021 года сохранять статус-кво.

Советник программы по Ближнему Востоку и Северной Африке Международной кризисной группы (ICG) Лор Фушер

Дилемму реконструкции и восстановления Сирии можно сформулировать следующим образом: восстановление Сирии, без которого условия жизни сирийских граждан еще более усугубятся, а экономическое оживление страны будет отложено на неопределенный срок, без существенных реформ будет иметь только негативный эффект, так как продолжение политики репрессий не поможет основной массе сирийцев на текущем моменте восстановления.

Текущая социально-экономическая ситуация в Сирии ухудшается: примерно 50% жилищного фонда, здравоохранения, системы образования уничтожено; 11,7 млн людей в Сирии нуждается в гуманитарной помощи; сирийская валюта стремительно обесценивается. С текущим кризисом это может только усилиться. Основная масса беженцев не вернется, пока не изменится система безопасности в Сирии независимо от восстановления инфраструктуры. Сначала беженцам требуется гарантия безопасности, и только потом их интересует экономика.

Могут ли реконструкция и восстановление начаться в ближайшем будущем? К сожалению, сегодня шансы на это практически равны нулю.

Не только из-за отсутствия денег у режима не происходит реконструкция, но и потому, что режим не воспринимает восстановление в качестве главного приоритета. Правительственный режим Сирии не хочет позволить Западу использовать средства на восстановление страны, что может ослабить его политические позиции. Правительство Сирии не готово идти уступки и не готово заплатить какую-либо политическую цену за ресурсы на восстановление.

Любые деньги на восстановление Сирии из Европы могут быть выданы только в случае «всеобъемлющей искренней политической трансформации на основе переговоров и решений резолюции Совета Безопасности ООН 2254 и Женевского коммюнике».

Европейская позиция основывается на двух допущениях: вложение инвестиций в реконструкцию без серьезных политических реформ будет напрасной тратой денег, и такая помощь только помешает остановить насилие и решить те проблемы, из-за которых конфликт возник в первую очередь; желание использовать деньги на финансирование в качестве рычага давления с целью возникновения в Сирии политических реформы. Общая позиция Евросоюза по санкциям не дает отдельным странам работать в Сирии, кроме гуманитарных целей.

В отчете советника программы по Ближнему Востоку и Северной Африке Международной кризисной группы (ICG) Лор Фушер предлагается два шага решения проблемы: увеличение объем помощи от Европы при условии, что сирийский режим не будет вмешиваться в эти деньги; подход постепенного восстановления «шаг за шагом», основанный на положительных стимулах в обмен на концессии режима во исполнении резолюции Совета Безопасности ОО 2254, чтобы предпринимались конкретные шаги для обеспечения прав беженцев и мигрантов. Развитию стратегии Европы по предоставлению помощи мешает отсутствие гарантии, что правительство Сирии не присвоит себе европейскую помощь. Европейцы не хотят склоняться к подходу постепенного восстановления, если сирийское правительство не пойдет на уступки. Отсутствие обеспечения безопасности беженцам и текущее наступление на Идлиб воспринимается европейцами как препятствие для политического решения. Вместо принципа «большее за большее» будет продолжаться тенденция «меньшее за меньше», сопровождающаяся ухудшением экономики, за что сирийское население заплатит самую большую цену.

Директор Центра проблем безопасности и развития факультета мировой политики МГУ им. М.В. Ломоносова Владимир Бартенев

Необходимо понимание и разрушение мифов, выстраиваемых вокруг восстановления Сирии. Что на самом деле является константами в разговоре о Сирии, что является переменными, каковы возможные сценарии будущего?

Сирия находится в деструктивной ситуации, в которой политическое решение конфликта упирается в проблему выделения денег на восстановление и наоборот. Никто не готов идти ни на какие уступки. Проблему взаимно гарантированной обструкции по аналогии с взаимно гарантированным уничтожением описывает в своих трех сценариях Всемирный банк, при которых возможно выделение средств на реконструкцию, называя их традиционно — «консервативный», «оптимистический» и «пессимистический». «Пессимистический» сценарий тот, при котором Сирии не помогает никто, кроме Китая, Ирана и России, которые в течение десяти лет выделили 30 млрд долл. в качестве помощи Сирии. Это солидная сумма с учетом того, сколько Россия в целом выделяет на помощь развивающимся странам. «Оптимистический» сценарий предполагает полное покрытие средств в 250 млрд долл. «Консервативный» — 140 млрд долл. Все эти сценарии увязываются с характером политического урегулирования, которое если будет частичным, то будет меньше средств; если оно будет большим — будет полное выделение средств. Владимир Бартенев считает это мифом. Эксперт считает, что мировое сообщество не обладает реальными данными со всех точек зрения в Сирии и не до конца понимает какой ущерб будет нанесен последними боевыми действиями вокруг провинции Идлиб.

Потенциал возвращения беженцев — плато, которое уже в течение многих лет не сокращается. Количество беженцев, которое готово вернуться минимально, и огромные цифры в 5,5 млн человек фактически никак не уменьшаются. Что из этого следует? Возникают определенные противоречия с европейскими коллегами. Показатели, которые использует Европейский союз, базируясь на документах международных организаций в том числе, отличаются от данных Центра примирения зачастую раза в 3, что мешает российско-европейскому диалогу.

Ситуация в Сирии сейчас экономически сильно ухудшилась, и внутренних ресурсов для реконструкции в Сирии нет. Правительство Б. Асада готово выделять на реконструкцию 2,5% от всего бюджета. Для осуществления восстановления при масштабах в 250 млрд долл., ресурсов сирийского правительства не хватит никогда. Таких внутренних ресурсов у Сирии нет. Есть ли они у мирового сообщества? В последние годы те запросы, которые международные организации формулируют в отношении средств, регулярно существенно недофинансируются и для Сирии, и для сопредельных стран, где проживают беженцы. Свободные средства помощи в мире у государств отсутствуют. Объемы помощи сокращаются из года в год. Все мировое сообщество исходит из парадигмы, что главную роль в содействии и развитии должен играть частный сектор, инвестиции, а не государственные потоки, идущие из стран. Сирия не одна такая. Существуют другие точки на земном шаре, которые Европейский союз не бросит для того, чтобы вдруг внезапно начать помогать Сирии, так как они имеют те или иные стратегические интересы для западных стран. Свободных инвестиций в мире тоже нет. За 2018–2019 гг. для развивающихся стран Азии инвестиции сократились на 6%.

На данный момент мировое сообщество уже выделяет 10 млрд долл. Сирии. Это 5% всей мировой помощи. Доля Сирии в глобальных потоках гуманитарной помощи составляет 1/3. Есть ли у мирового сообщества средства и возможности довести это до половины? Нет, конечно. Есть много других вызовов.

По данным ОЭСР Турция оказывает помощь Сирии больше всех, составляя 80% от общего потока. Готова ли Турция, так же как и европейские страны, выдвигать условия восстановления Сирии?

В. Бартенев призывает осознать, что у мирового сообщества нет бездонной казны с деньгами, из которой внезапно пойдут млрд долл. на восстановление Сирии, и признать необходимость сделок, о которых говорится в том числе в докладе Международной кризисной группы.

Старший аналитик по Сирии Международной кризисной группы (ICG) Дарин Халифа

Существуют три стратегические зоны Сирии, которые не находятся под контролем правительства — Идлиб, северо-восток Сирии и территория западного Алеппо. То есть половина населения Сирии живет вне зон, контролируемых официальным сирийским правительством. На северо-западе около 30 тысяч бойцов, связанных с разными группами оппозиций, в том числе близких к Аль-Каиде. Общая картина вызывает озабоченность. При этом мы должны предопределить что такое оптимизм и что такое пессимизм для Сирии. До недавней эскалации в Идлибе шли серьезные разговоры в Вашингтоне и даже в европейских столицах о том, что существует потенциал смягчения санкции в обмен на реализацию резолюции 2254. Это поддержание общенационального перемирия и прекращения огня. На самом деле сейчас это означает прекращение огня в Идлибе. Европа долгое время думала, что средства на реконструкцию и восстановление можно использовать как рычаг давления, чтобы поменять поведение правительственного режима Сирии или даже добиться его смены. Сейчас фраза о смене режима не звучит в европейских столицах. Говорят об изменении поведения правительственного режима, чтобы изменить жизнь сирийцев. Проблема беженцев в Европе отчасти вызвана войной, но и отчасти вызвана репрессиями со стороны правительства в Дамаске. Москва говорит Европе, что денег на реконструкцию не хватает на восстановление того, что оставила после себя война. Но и Европа говорит России, что никто не будет помогать этому режиму, если правительство Сирии не готово дать что-то взамен. Чего хочет Европейский союз? Прекращение огня, что поможет остановить новый поток беженцев в Европу. Это текущий приоритет Европы на сегодня.

Для Дамаска восстановление также не является приоритетом. Они не хотят деньги от Запада на каких-то условиях. Но что им нужно? Им нужно смягчение санкций. В Идлибе существует риск не только новой волны беженцев, но и распространение джихадистов по всей территории, особенно по тем регионам, которые пока еще не контролируются правительством. Сложившаяся ситуация снижает вероятность смягчения санкций, которые влияют на все уровни сирийского общества. Старший аналитик по Сирии Международной кризисной группы (ICG) Дарин Халифа считает, что следует обсуждать такие прагматичные части резолюции 2254, как достижение прекращения огня и перемирие, что будет являться точкой сближения в дискуссии Европы и Москвы. Кроме того, это начальная точка для переговоров с США.

Сессия вопросов и ответов

Аль Амадин Фераст, телеканал Сана, Сирийское телевидение: Как можно понимать роль Евросоюза, если до сих пор мы слышим слово «режим»? Как можем понимать восстановление Сирии, если не слышали ни одного слова про роль США, которые крадут сирийскую нефть, и ни одного слова про Турцию. Сейчас мы видим фокусирование мирового сообщества на Идлибе. Какова действительная роль Евросоюза? Почему происходит блокада экономической сферы страны? При чем здесь питание для детей, молоко, которые из Евросоюза запрещены? Это против правительственного режима или против сирийского народа?

Ответ. Йост Хилтерман: эта война продолжается уже 9 лет. Война жестокая с обеих сторон. Сначала это началось как внутренний конфликт между правительством и народом, затем стало глобальной войной. Наверное, это самая худшая ситуация для любой страны. Мы видим огромные разрушения, жестокость со всех сторон конфликта. И это продолжается. Мы — организация, отвечающая за предотвращение конфликта, беспомощны последние 9 лет, чтобы найти решение этой проблеме. Но мы ищем, продолжаем искать, потому что война не закончена. Наша задача — найти какое-то общее обоснование для политического движения вперед. Ситуация остается очень поляризованной. Даже если война закончится, война на политическом уровне не закончится. Сирийский конфликт сильно разделил международное сообщество. Мы видим это и на уровне Совета Безопасности ООН, где по этому вопросу абсолютное разделение. И это не будет разрешено в ближайшее время.

Хан Адам: вопрос господину Хилтерману. Я не понял задачи вашей организации. Это помощь по разрешению кризисов или помощь по усугублению кризисов? Все Ваше выступление говорит о том, что Вы хотели выполнить то, что террористы не смогли выполнить в Сирии. Вы не говорили ни одного слова о том, что Соединенные Штаты разрушили город Эр-Ракка, где каждый месяц погибает около 50 человек из-за мин, которые американцы оставили там. Вы не говорили ни одного слова о том, что американцы воруют богатства Сирии. Объясните эти моменты, которые влияют на экономическое положение Сирии.

Ответ. Дарин Халифа: спасибо за Ваш вопрос. Важно говорить о роли международной коалиции по разрушению таких городов как Эр-Ракка и других крупных городов на северо-востоке Сирии. Мы много писали о северо-востоке Сирии, много и о роли коалиции, возглавляемой США. На США лежит огромная ответственность за восстановление жизни в городах, которые они разрушили в процессе их действий против ИГИЛ. США пытались выделить стабилизационные деньги для разминирования, на ремонт школ, на выплату зарплат учителям и т.д., чтобы восстановить основу жизни сирийцев. Я приезжала в Ракку в течение многих лет и видела, что город постепенно возвращается к жизни. Я с вами согласна, на Соединенные Штаты тоже возлагается ответственность за восстановление города и его стабилизацию. Они не должны умывать руки перед своей ответственностью. Это важно. Но при этом я считаю, что наличие контроля США над сирийской нефтью является заблуждением из-за не основанного на фактах информационного потока из твитов Трампа. Сирийская нефть контролируется коалицией курдов и арабов на северо-востоке Сирии. Они добывают нефть и продают ее в сам Дамаск через посредников. Нефть не контролируется, не продается американцами. Эта нефть не под санкциями США. Это отдельный элемент более широких санкций, которые мы описываем в своем отчете, — целевых санкций.

Ответ. Йост Хилтерман: за короткое время нельзя раскрыть все темы. Я рекомендовал бы вам почитать наш отчет. Отчет по реконструкции был переведен на русский язык. В любом случае мы все это освещаем. Мы не занимаем сторону США.

Ответ. Владимир Бартенев: мы должны понимать, что Сирия — это очень специфический кейс с точки зрения проблем постконфликтного восстановления в целом. Большинство кейсов, с которыми мы сталкивались до этого, так или иначе подразумевали практически всегда страны, в отношении которых не было санкций, которые уже были так или иначе объединены. Здесь совершенно другая ситуация. И коллеги из ICG, и коллеги из РСМД упоминали вопрос экстерриториальных последствий санкций за этим столом. Все понимают, что последние санкции, которые были введены являются одним из ключевых факторов, которые будут влиять и на позицию европейских партнеров США, и на позиции России, и Китая, и так далее. Все эксперты, которые занимаются проблемами постконфликтного восстановления Сирии, обязательно учитывают этот фактор. Европейские и российские эксперты хотят сначала договориться хотя бы друг с другом, обсуждая проблемы вклада ЕС прежде, чем затрагивать глубокие вопросы позиции Соединенных Штатов, с которыми обсуждать это тяжелее.

Максим Шугаев, Спутник: сегодня президент Турции Эрдоган выступает на съезде своей партии и заявил о том, что Турция готова начать полноценную военную операцию против правительственных войск в Идлибе. Можно ли говорить о том, что позиция Турции по Идлибу и поддержка ее антиправительственных группировок является на данный момент основным препятствием для урегулирования идлибского вопроса в любом варианте? Или есть какие-то другие не менее значимые препятствия?

Ответ. Дарин Халифа: два основных препятствия, которые были в сочинском меморандуме взаимопонимания между Турцией и Россией. Это расхождение в определении того, какие группы являются террористическими. Согласно российскому определению террористических группировок, основной такой группой в Идлибе является Тахрир аш-Шам. В Турции свои определения терроризма. Группировку Тахрир аш-Шам в Турции воспринимают по-другому, считая, что группа стала за годы более прагматичной и более умеренной. Она не участвует в каких-то транснациональных действиях и соблюдает прекращение огня и перемирие. Это главное расхождения между Москвой и Анкарой. Говоря о реализации прекращения огня, Москва ожидала, что Анкара будет отделять террористические группы от других групп с точки зрения России. Если обе стороны не придут к общему пониманию, кто есть «террорист», и что ожидается от Турции с точки зрения разоружения и сдачи этих групп, то это расхождение останется.

Ответ. Андрей Кортунов: я имел возможность обсудить этот вопрос турецкой позиции с заместителем Министра иностранных дел Турции в Мюнхене. Мне кажется, что проблема турецкой позиции заключается в том, что турецкий МИД использует несколько двойные стандарты. Они говорят, что радикалы в Идлибе за последние 1,5 года укрепили свои позиции. Но, с другой стороны, укрепляя свои позиции, радикалы становятся более ответственными, более умеренными, и с ними можно иметь дело. Поэтому если Асад остановит свое наступление, то будет остановлен процесс радикализации этих групп, и они могут стать конструктивными партнерами в переговорах. А может такая турецкая позиция быть использована самой Турцией применительно к северо-востоку? Курдовские политические силы, которые считаются радикальными, берут на себя ответственность за конкретные регионы, что может говорить о политическом взрослении курдских органов власти. «Нет, знаете, курды — это другое. Они никогда не будут умеренными, поэтому мы должны рассматривать их как продолжение ПКК и вести с ними последовательную беспощадную борьбу», — такова турецкая позиция в этом вопросе. Мне кажется, что двусмысленность, которая присутствует с турецкой стороны, понятна исторически и, я считаю, что определенные основания для нее есть. Но она создает проблему и для России, поскольку можно было договориться об определенном компромиссе, и это облегчило бы задачи касаемо ситуации в Идлибе. К сожалению, такой готовности с турецкой стороны мы не наблюдаем.

Марианна Беленькая, газета Коммерсант: в докладе говорится, что сирийцы не считают российскую помощь достаточной. Считал ли кто-то те вложения, которые делает Россия в Сирию? Я имею ввиду не контрактные вложения, которые обозначил в своей работе РСМД, а именно гуманитарные вложения, в том числе в программу ООН на реконструкцию Сирии, восстановление дорог, разминирование территорий через сирийских военных. Есть ли какие-то утвержденные цифрами данные о той помощи, которая оказывает Россия Сирии?

Ответ. Владимир Бартенев: статистика по российской помощи доступна на Западе через Организацию экономического сотрудничества и развития, которая собирает данные по всем желающим предоставить эти данные. С 2011 года Россия предоставляет в Организацию экономического сотрудничества и развития данные о своей помощи всем странам, в том числе помощи Сирии, оказываемой как по двусторонним каналам, так по многосторонним. Недавно было заключено соглашение с программой развития ООН, что является достаточно крупным вложением. Все эти данные доступны и должным образом аккумулируются. Что в международной статистике? Деятельность по военной линии с участием военных учитывается очень специфически как для зарубежных стран, так и для России. В данных международной статистики учитываются в основном гражданские проекты, которые не покрывают всего объема помощи, оказываемой Россией Сирии. Такая же проблема со статистикой имеется и в отношении других стран. США строят свою статистику принципиально иначе и оказывают много другой помощи, которая не будет учитываться в качестве помощи никем кроме них. Это нормальная международная практика.

Ответ. Александр Аксененок: мне хотелось бы к этому вопросу добавить, что российская гуманитарная помощь делится на две части: по линии специализированных программ ООН (программы FAO; программы UNDP) и помощь военного характера. На мой взгляд, Россия не полностью доводит до сведения мировой общественности тот объем гуманитарной помощи, который оказывается как по линии международных организацией, так и по линии российского Министерства обороны. Россия должна быть более открытой в этом смысле. Здесь тоже можно увидеть различные разрозненные данные, которые не соединены воедино. И вопрос о доведении до адресата гуманитарной помощи. Здесь существуют большие расхождения между Европейским союзом и Соединенными Штатами с одной стороны и сирийским правительством с другой, поскольку есть факты, которые говорят о том, что сирийское правительство излишне использует и злоупотребляет своим правом контроля над доступом к гуманитарной помощи.

Камишир Дади, телеканал Рудав, Иракский Курдистан: у меня будет 2 вопроса зарубежным коллегам из Международной кризисной группы. В своем выступлении Вы говорили о политической нерешенности как об одной из причин, из-за которых Европа не может предоставить экономическую помощь и включиться в восстановление Сирии. Госпожа Халифа отметила, что 70% природных ресурсов Сирии находятся на северо-востоке под контролем курдов. Какова позиция Международной кризисной группы по включению курдов в этот политический процесс? Какое влияние окажет на весь процесс заявление Эрдогана о готовности начинать масштабные наступления в Идлибе? Не обернется ли обновлением военных действий по всей Сирии?

Ответ. Йост Хилтерман: как организация, предотвращающая конфликты, мы беседуем со всеми сторонами, кроме тех, которые хотят нас убить. Мы понимаем, что организация Отряды народной самообороны (YPG) в Сирии хотят стать частью этого политического процесса, и мы это только поддерживаем. Исключение какой-либо стороны из разрешения конфликта не поможет достичь мира. Отряды курдской народной самообороны, которые на северо-востоке контролируют 70% – 80% сирийских природных ресурсов, должны быть частью решения.

Готовность Турции к масштабным наступлениям в Идлибе приведет к эскалации конфликта на северо-востоке страны, и снова начнутся боевые действия. Нас больше всего волнует развитие гуманитарной катастрофы. Ситуация и так ужасна: 800–900 тысяч людей в лагерях в ужасных условиях на границе между Турцией и Сирией. Если будут продолжаться бои, то еще больше людей побежит на север. Не нужно подливать масла в огонь. Нужно вернуться к сочинскому соглашению и его реализации, к новым переговорам, чтобы найти политическое решение проблемы Идлиба.

Ответ. Дарин Халифа: любая сторона, которая хочет соблюдать правила игры, должна быть частью политического процесса. Отряды народной самообороны и Сирийские демократические силы сыграли огромную роль в борьбе с ИГИЛ, потеряв 11 тысяч бойцов. Они контролируют 25% сирийской территории и 80% ресурсов; ведут двусторонние политические переговоры, в том числе с западными странами и США. Но они исключены из политического процесса из-за турецкого вето. Курды должны стать частью общенационального урегулирования конфликта. Если не включать все стороны в политический процесс, то это подталкивает их к удерживанию территорий, которые уже находятся под их контролем. Это такая же патовая ситуация, как и разделение страны. Мы это не приветствуем. Наоборот, чем больше таких групп включать в политический процесс, тем в большей степени можно гарантировать, что будет достигнут эффективный для всех сирийцев результат.

Видео