Постмодерн по-закавказски: войны в Карабахе тоже не было?

Армяно-азербайджанский конфликт в Нагорном Карабахе вновь напомнил всем нам об одной абсолютно очевидной, но при этом порой ускользающей от всеобщего внимания вещи. Об эпохе гиперреальности и постправды. О том, что действительность – там, на Южном Кавказе, а миру представлены лишь версии и трактовки происходящего.

©ARIS MESSINIS / AFP / EastNews

Тридцать лет назад, наблюдая за разворачивавшимися в Персидском заливе событиями, Жан Бодрийяр заметил, что война между Ираком и Кувейтом «такая же чистая и спекулятивная, до такой степени, что мы не представляем себе уже самого реального события, того, что оно могло бы означать и чем оно могло бы быть»¹. Шквал новостей, поступающих с фронта, различные интерпретации и комментарии происходящего в СМИ привели к тому, что со временем война удостоилась прозвища «телевизионная». Отличить вымысел от реальности в подобных условиях практически невозможно. Не будучи реальными участниками событий, мы переживаем всю международную повестку сквозь призму телеэкрана, газетных изданий и бесконечных замечаний экспертного сообщества. Сегодня, в 2020 году, эта проблема усугубилась до фантасмагорических масштабов.

Такие понятия, как «информационная безопасность» и «информационная война», витали в воздухе давно. Анализируя последствия «Пятидневной войны» 2008 года, российские исследователи отмечали, что Россия, возможно, впервые столкнулась с «новой теорией войны»²: важны были не только и не столько сами военные действия, сколько те образы, который сложились в сети вокруг конфликта в Южной Осетии. Информация так быстро циркулирует в интернете, что заменяет «потребителям» настоящее событие. Вывод был прост: кто будет контролировать эти информационные потоки, за тем и будет будущее. Нет ничего удивительного в том, что это утверждение было справедливо отнюдь не только для военных противостояний. За последние пять лет понятие «fake news» слышится буквально отовсюду. Каждое значимое для политики или бизнеса событие моментально окутывается в пелену симулякров, о которых предупреждал все тот же Жан Бодрийяр. Пользуясь предложенной мыслителем концепцией, мы можем смело утверждать, что дошли до третьего и четвертого уровней симулякров в информационной среде: реальность уже не просто искажается, образы маскируют «отсутствие базовой реальности», а то и вовсе не имеют к ней отношения³. Можно самонадеянно махнуть на все это рукой и быть полностью уверенным в том, что наша степень вовлеченности в международную проблематику легко поможет нам разобраться, какова же действительность на самом деле. Можно – но еще в 2016 году журналисты «The Guardian» предупреждали, что это не так просто, как кажется. Не прибегая к постмодернистской терминологии, британские авторы все же постарались разобраться в феномене пресловутых fake news и пришли к заключению, что грань между былью и небылью порой слишком тонка.

С сожалением можно констатировать, что к Карабаху это все имеет самое непосредственное отношение. Стороны долго шли по этой печальной дороге, ведущей к конфликту с окрасом постмодерна: война историческая преобразовалась в войну информационную. Для постсоветского пространства случай если не уникальный, то уж точно выдающийся. Мы ни в коем случае не пытаемся превратить этот конфликт в прослеживаемое на протяжении всей истории противостояние цивилизаций, однако понятие «карабахизация истории»⁴ возникло не на пустом месте. Де-факто противоборство сторон на историческом поле демонстрировало желание апеллировать к условной справедливости: когда-то эти территории принадлежали нам, значит, вы должны нам их уступить. Дискуссия, развернувшаяся в этом году между Николом Пашиняном и Ильхамом Алиевым в рамках Мюнхенской конференции по безопасности, еще раз показала, что лидеры обоих государств не могут упустить очередную возможность высказаться по этой теме.

Пока идет кровопролитная война, исторические аргументы остаются за кадром. Все пришло к конфликту информационному. Обмен колкими репликами в Twitter, публикация карт ведения военных действий, ужасающе прямолинейная демонстрация зверски убитых военнослужащих – все это переплелось в осенней трагедии 2020 года, преследуя, по нашему мнению, несколько целей. Прежде всего, речь идет о создании образа «угнетаемого» или «подвергшегося вероломному нападению» народа. В действительности (если таковая и существует в условиях постмодерна) война не нужна никому, но объяснять нациям, за что они все-таки воюют, вынуждены оба лидера. Кроме ожидаемой работы на внутреннее население и попытки поднять боевой дух солдат, информационные атаки нацелены и на граждан второй страны. В частности, в глобальной сети достаточно быстро распространились сообщения о том, что являющиеся автохтонным народом Закавказья талыши выступают категорически против военного решения вопроса, вследствие которого нация подвергается «геноциду». Желание переманить на свою сторону часть населения враждебного государства прослеживается у обоих антагонистов, и методы информационной войны выглядят едва ли не наиболее действенными для выполнения такой задачи.

Если возвращаться к разговору о симулякрах, хочется заметить, что на сегодняшний день сторонний наблюдатель не может верить практически ничему. Еще пару недель назад экспертами отмечалось, что «нам в значительной части неизвестно», что же все-таки происходит на фронте. Список населенных пунктов, взятых той или иной стороной, пополняется каждый день, а некоторые города упоминаются едва ли не по несколько раз за неделю на сайтах и в Twitter-аккаунтах армянского или азербайджанского руководства. Когда-то Жан Бодрийяр говорил, что мир стал заложником освещения войны в Заливе⁵, мы же фактически превратились в заложников новостных сводок в Карабаху, не имея ни малейшего понятия, что там реально происходит. Но некоторые выводы мы можем попытаться сделать:

1) Использование исторических нарративов может становиться предпосылкой формирования подходящего информационного поля для конфликта реального. Апелляция к этим историческим нарративам практически бесполезна, но избежать ее крайне сложно: ни одна из сторон не поверит, что вторая действительно откажется от исторической пропаганды в пользу восстановления доверия между народами.

2) Сочувствующим лицам по всему миру лучше воздержаться от бесконечного мониторинга новостной ленты, если они уже почувствовали, что оказались в плену симулякров. Безусловно, важно говорить об этом конфликте и стараться распространять информацию о нем в надежде остановить бойню, которая с большой долей вероятности может просто не поставить точку в Карабахской эпопее. Однако следует принять, что, становясь заложниками информационного пространства, мы временами лишь усугубляем сам кризис доверия между сторонами и все жирнее обводим точку абсолютного невозврата.

3) Эпоха постправды наложила свой отпечаток даже на войны. Ни о каких реальных и достоверных данных о численности погибших мир не узнает до того, как все закончится. Вероятно, потребуется несколько месяцев, если не лет, чтобы прийти к какому-то консенсусному или конвенциональному варианту того, что же реально произошло.

4) Особую значимость имеет в современном мире транспарентность: не принимая позицию ни одного из враждующих государств, автор тем не менее хочет отметить, что армянская сторона публикует данные о своих потерях с указанием конкретных имен и дат рождения. Можно представить, насколько это важно для родителей, которые хотя бы могут судорожно листать эти списки в надеждах, что их ребенок не стал жертвой этого ужасного конфликта. Желание Баку не разглашать значимую, по мнению азербайджанских властей, информацию понять можно, но есть большие сомнения относительно того, стоит ли это спокойствия обычных людей.

5) Пока весь цивилизованный мир пытается подтолкнуть стороны к реальному диалогу, некоторым государствам стоило бы задуматься об обеспечении своей информационной безопасности. Как показала практика 2008 года, сторона, одержавшая победу в военном измерении, но проигравшая в информационном, может оказаться не в силах выпутаться из этих симулякров еще многие годы.

¹ - Бодрийяр Ж. Дух терроризма. Войны в заливе не было / Ж. Бодрийяр; [пер. с фр. А. Качалова]. – М.: РИПОЛ классик, 2016. – С.21

² - Захаров В.А., Арешев А.Г. Кавказ после 08.08.08: старые игроки в новой расстановке сил. – М.: Издательство «Квадрига», 2010. – С.22

³ - Бодрийяр Ж. Симулякры и симуляция / Ж. Бодрийяр; [пер. О.А. Печенкина]. – Тула, 2013. – С.23

⁴ - Искандарян А., Арутюнян Б. Армения: «карабахизация» национальной истории // Национальные истории в советских и постсоветских государствах / Под ред. К. Аймермахера, Г. Бордюгова. – М.: АИРО-ХХ, 1999. – С.153.

⁵ - Бодрийяр Ж. Симулякры и симуляция / Ж. Бодрийяр; [пер. О.А. Печенкина]. – Тула, 2013. – С.16