Актуальные тенденции международного развития в материалах зарубежных экспертно-аналитических центров (конец июня – начало июля 2015 г.)

Обзор подготовлен в рамках проекта кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики ИАИ РГГУ.

 

Руководитель проекта и главный редактор: О.В. Павленко, авторы: Е.В. Васильев, И.Ю. Кравченко, И.А. Баскакова.

 

Горячий июнь, по градусу политической напряженности, закончился, но глыбы нерешенных проблем продолжают давить, теперь уже на июльские дни. Лето обещает быть нервным, с резкими перепадами политических настроений, в которых нередко амбиции перекрывают прагматичные подходы и стремление к нормализации. Греческий кризис стал наиболее обсуждаемой темой в экспертно-аналитическом сообществе. Как известно, мнения в европейском сообществе разделились. Если Германия заняла жесткую позицию вплоть до временного исключения Греции из зоны евро, то Франция, напротив, стала основным проводником идеи реструктуризации греческого долга и поиска компромиссного выхода из «греческого тупика». Реакция европейских мозговых центров не отличалась в последние две недели оптимизмом. Большинство было склонно к разработке негативных сценариев.

 

В Европейском совете по международным отношениям (European Council on Foreign Relations, Берлин-Рим-Мадрид-Лондон-Варшава-Париж-София) высказывались мнения, что референдум это — «пиррова победа» Алексиса Ципраса. Предлагались два сценария. Первый, когда Греция остается в еврозоне, а Ципрас продолжает «играть на чувстве европейской солидарности».  Второй, когда Ципрас не согласится вернуться к мерам жесткой экономии в обмен на новые кредиты. Тогда он «предпочтет шантажировать неплатежами» по другим кредитам МВФ и ЕЦБ. У МВФ не так много возможностей для маневра, чтобы оказывать новую помощь. По мнению аналитиков, такая ситуация может оказаться даже выгодной для Ципраса. Он будет пытаться добиться поддержки МВФ в переговорах с ЕС по списанию части долга. Но и Евросоюз «не будет стремиться к компромиссу». В этом материале эксперты предостерегают от слишком больших уступок Греции, поскольку это создаст прецедент в отношениях с Испанией и Португалией. Соответственно, «действия по урегулированию долгового кризиса должны быть привязаны к реализации программы глубоких реформ».  

 

Но как этого достичь? Вопрос остается без ответа. Подобные материалы – типичны для европейских мозговых центров. Много риторики о европейской солидарности и необходимости твердой позиции, мало прагматичных и комплексных подходов. Это первый системный кризис, с которым столкнулась евроинтеграция. Похоже, европейские политики все же не до конца осознают, какой силы социальный динамит закладывается под конструкцию Европейского союза, и больше заинтересованы в том, чтобы удовлетворить интересы крупного европейского капитала. Пока переговоры вращаются вокруг проектов форсированной приватизации греческих активов как условия дальнейшей финансовой помощи и реструктуризации долга. В центре внимания — новый дележ активов и ресурсов. Неудивительно, что официальные представители Германии озабочены тем, чтобы ограничить российские и китайские кампании в приобретении греческих активов.       

 

В Королевском институте международных отношений (Chatham House, Лондон, Великобритания) считают, что результат референдума на самом деле осложнил для Ципраса ведение переговоров. С одной стороны, «европейским правительствам договариваться с ним стало намного сложнее». С другой, партия «Сириза» теперь ассоциирует себя с электоратом, проголосовавшим против мер жесткой экономии и против тех «огромных жертв, которые потребуются, чтобы Греция осталась в еврозоне». Эксперты говорили о возможности коллапса банковской системы и «возможном насильственное лишение власти». Ципрас сможет сохранить позиции только на фоне возрастающего национализма. Но тогда Греция, вероятно, «окажется вне Европы», на пути «к постоянной бедности и политическому авторитаризму». По мнению Chatham House, главный урок греческого кризиса заключается в том, что «европейский монетарный союз необходимо превратить в фискальный». Для этого нужно осуществить «гармонизацию стандартов и правил, который являются основой единого рынка и единой валюты». Члены еврозоны должны взять на себя обязательства по взаимопомощи и трансфертам из «евробюджета» в бюджеты стран, испытывающих временные финансовые трудности. Это означало бы передачу значительной части государственного суверенитета евроинститутам, которые были бы подотчетны ЕС и представляли «интересы всех граждан еврозоны». Столь радикальное предложение, которое представил Сhatham House, выглядит особенно заманчивым на фоне обещания премьера Д. Кэмерона провести в 2017 г. в Великобритании референдум о выходе из ЕС.

 

Иной подход к греческому кризису демонстрирует индийский Институт оборонных исследований и анализа ( Institute for Defence Studies and Analyses, Дели, Индия) На его сайте представлен текст К.П. Фабиана (известного индийского дипломата, в послужном списке которого - работа в Австрии, Иране, Финляндии, Катаре и др. странах, должность посла в Итальянской республике, а также Постоянного Представителя при ФО и других международных организациях в Риме). Он подчеркивает, что греческий кризис порожден не финансовыми или экономическими проблемами. В его основе – «неадекватные оценки, политические и психологические, даже более того – проблема взаимопонимания между поколениями». Как высказалась глава МВФ Кристин Лагарт, среди греческих переговорщиков «отсутствуют взрослые». В то же время, налицо банкротство политики строгой экономии – «лекарства, которое доктор Меркель и ее команда врачей» прописывают Греции. Автор вспоминает свои беседы с представителем немецкого Центрального банка в 1999 г. (в момент введения единой валюты), который говорил, что включение в валютный союз Италии и Греции – не экономическое, а политическое решение. В оценках будущего К.П. Фабиан настроен пессимистично: «если не случится чуда, мы станем свидетелями начала конца “более глубокого” союза, который был провозглашен в Маастрихтском договоре».

 

Другая тяжелая проблема, с которой пытаются разобраться не столько европейские, сколько американские экспертно-аналитические центры — Ближний Восток, наиболее кризисный регион планеты. Совет по международным отношениям (Council on Foreign Relations, Нью-Йорк, США) разработал проект интерактивного мониторинга конфликтов (Global conflict tracker). Созданный при нем Центр превентивных действий (Center for preventive action) занимается разработкой методов урегулирования глобальных и региональных конфликтов, а также анализирует степень вовлеченности в них США.  Стоит отметить, что этот проект на сегодняшний день является наиболее популярным у посетителей официального сайта Совета по международным отношениям.

 

При составлении интерактивной карты используется несколько фильтров для отбора информации: вероятность появления новых конфликтов, степень их влияния на интересы США, уровень приоритетности для урегулирования конфликта. Конфликты расположены в соответствии с приоритетами внешней политики США. В соответствии с этой интерактивной картой наибольшую опасность представляют следующие угрозы: кибератаки на инфраструктуру США, террористические атаки на территории США, гражданская война в Ираке, иранская ядерная программа, северокорейский кризис и усилении конфронтации в Южно-Китайском море. Конфликт на Украине отнесен к «умеренным» угрозам для национальных интересов США. Также в приоритетном списке мы не находим войну в Сирии, Арктический регион, Афганистан, наркокартели Колумбии и т.д.

        

Действительно, массив экспертных материалов из США свидетельствует о повышенном внимании к конфликту в Южно-Китайском море. Американские эксперты называют его «наиболее опасным потенциальным конфликтом для национальных интересов США». В этом смысле темам Китая и Ирана уделялось в конце июня — начале июля гораздо больше внимания, чем России или украинскому кризису. Это не удивительно, поскольку «на русском направлении» американская политика завязла в трясине идеологического противостояния. 

        

Другой аналитический центр — РЭНД Корпорэйшн (The RAND Corporation, Санта-Моника, США) начал также новый проект под названием «Цена конфликта» (Costs of Conflict), посвященный палестино-израильским взаимоотношениям. Аналитики РЭНД Корпорэйшн разработали методику прогнозирования экономических потерь и выгод для израильтян и палестинцев на основе 5 возможных сценариев. К этим сценариям относятся: проект «два государства для двух народов»; скоординированное двухстороннее прекращение вооруженных столкновений; некоординированное двухстороннее прекращение вооруженной борьбы; ненасильственное сопротивление и вооруженное восстание. Прогнозы доведены до 2024 г.

        

Стоит отметить, что проект «два государства для двух народов» аналитики РЭНД Корпорэйшн характеризуют как взаимовыгодный. Выступая с этим проектом, который, по сути, призван доказать правильность курса Обамы в палестино-израильском урегулировании, РЭНД Корпорэйшн противостоит другому крупному «информационному гиганту» – Американо-израильскому комитету по общественным связям (AIPAC). Эта влиятельная израильская лоббистская организация резко критикует нынешнюю ближневосточную политику Белого Дома.

        

Сама американская тема начинает привлекать внимание зарубежных экспертов. Появляются различные прогнозы относительно президентских выборов в США в 2016 г. Так, Королевский институт международных отношений (Chatham House, Лондон, Великобритания) опубликовал аналитический обзор факторов влияния на будущую президентскую кампанию:

 

1) Фактор Обамы. Довольно редко случается в США, когда после двух президентских сроков вновь побеждает кандидат от той же партии. Если к концу его срока «рейтинг будет чуть ниже 50%, то у республиканского кандидата будет немного больше шансов на победу», чем у кандидата от демократов.

 

2) Демографический фактор. Избиратели республиканцев – это «белые старшего поколения, голубые воротнички, семейные пары, жители сельской местности». Смогут ли республиканцы приспособиться к новой реальности и завоевать голоса испаноязычных жителей или азиатов, пока не совсем понятно.

 

3) Внешняя политика. С одной стороны, рядовых американцев мало волнуют внешнеполитические проблемы. Но с другой стороны, в обществе растет ощущение, что «мир в огне», а значит, нужен «сильный лидер». Для Хилари Клинтон это дает одновременно преимущество, поскольку у нее огромный опыт в политике. Но у республиканцев есть все основания утверждать, что «слабая внешняя политика» Обамы – это и ее вина.

        

Сложная ситуация сохраняется вокруг так называемого «исламского государства» (ИГ). Эксперт ван Веен из Голландского института международных отношений (Netherlands Institute of International Relations, Гаага, Нидерланды) объясняет его успех использованием особой бизнес-стратегии — своеобразной террористической франшизой. Напомним, что в соответствии с договором франшизы ее владелец (франчайзер) разрешает за определенную плату получателю использовать свой товарный знак, бизнес-модель и т.д. Торговая марка ИГ — «жестокие, очевидные, привлекающие внимание СМИ акты насилия» (например, убийство Джейма Фоули), которые уже были скопированы алжирскими и ливийскими «партнерами». ИГ декларирует свою цель — «установить всемирный халифат с доминирующей ролью суннитского ислама». К этому же стремится Шура (Совет исламской молодежи) ливийского г. Дерна и египетская террористическая группировка Ансар Бейт аль-Макдис. Что касается «взаимной выгоды», то она, по мнению эксперта, очевидна. ИГ «улучшает» свой имидж сильной, влиятельной и активной организации. Для «франшизы» использование «бренда исламского государства» облегчает вербовку новых боевиков и сбор пожертвований.

 

В индийском Институте оборонных исследований и анализа (Institute for Defence Studies and Analyses, Дели, Индия) особое внимание уделяется деятельности Исламского государства – на территории Юго-Восточной Азии. Среди боевиков ИГ не так много выходцев из этого региона, как из западных или арабских стран. Но для региональной безопасности даже несколько сотен индонезийцев, малазийцев и граждан других государств региона, которые воюют на стороне ИГ, «уже представляют большую угрозу». Среди причин, побуждающих молодежь вступать в ряды Исламского государства, эксперты выделяют такие как «кризис идентичности», месть («режим Асада должен быть наказан за все несправедливости в отношении суннитов»), побуждающий пример тех, кто уже «отслужил» в ИГ и вернулся, пропаганда в социальных сетях, стремление «улучшить жизнь в загробном мире», далекий враг. Для многих легче «сражаться с врагом в других странах», нежели у себя дома, поскольку «это может привести к ненужным жертвам среди мусульман».

 

Директор Центра стратегических исследований (ЦСИ) при президенте Таджикистана (Душанбе, Таджикистан)Худоберди Холикназар остро ставит проблему ИГ, угрожающую безопасности Центральной Азии, в целом. В своей статье «Таджикистан рассчитывает на ОДКБ, в случае угрозы со стороны ИГ» он анализирует нестабильную ситуацию на севере Афганистана, которая постоянно ухудшается. «Если в начале 2014 года численность боевиков «Талибан» в северных провинциях Афганистана составляла всего 800 человек, то сегодня этот показатель достиг 8 тыс. вооруженных лиц. Кроме того, на афганскую территорию проникли боевики «Исламского государства». Для создания своей ячейки в Афганистане ИГ выделило $700 млн. Эти негативные факторы могут повлиять на ситуацию в Таджикистане и Центральной Азии». Эксперт указывает, что талибы не признают ИГ, и между ними происходят боевые столкновения. Это несколько сдерживает нарастание общей угрозы. Но если ее уровень превысить допустимый предел, когда талибы и ИГ будут угрожать безопасности Таджикистана. Тогда «будут задействованы силы ОДКБ и резервисты южных регионов Таджикистана». Х. Холикназар отмечает, что недавно прошли подготовку 30 тыс. резервистов из числа жителей юга республики.

 

В июне ведущими экспертами Казахстанского института стратегических исследований  (Астана, Казахстан) был подготовлен доклад «Центральная Азия-2020: четыре стратегических концепта». По мнению авторов, в ближайшие годы произойдет усиление геополитической конкуренции в регионе на фоне ухудшения отношений между Россией с Западом и роста влияния Китая. Наиболее предпочтительной была бы «ситуация равного влияния РФ и КНР на центральноазиатские республики».  Но усиление Пекина в случае экономического ослабления Москвы вызывает у казахстанских экспертов большие опасения. Они также прогнозируют возможное увеличение интереса исламских государств и стремления стран Центральной Азии к более тесному сотрудничеству с ними. Интересно, что в качестве «идеальной модели» эксперты выделяют внутрирегиональную интеграцию, правда, говорят об этом весьма осторожно: «В среднесрочной перспективе могут обозначиться пути для возникновения фундамента идеи Центральноазиатского союза». Что и не удивительно. Организация с подобным названием уже существовала в Центральной Азии в 1990-е – начале 2000-х гг. Однако большой эффективностью не отличалась и итоге была объединена с ЕврАзЭС.

 

Отдельной темой для обсуждения евроазийских экспертов стали события в Ереване. По мнению Айка Халатяна, вопреки многим зарубежным комментариям о «попытке осуществить в Армении «цветную революцию» при поддержке Госдепа», этот протест на самом деле имел «социальный характер, без каких либо политических требований». В статье «Ереван: хроника и причины протеста», опубликованной на сайте Информационно-аналитического центра «CaspianBridge» (Актау, Казахстан), он доказывает, что попытки радикальных элементов воспользоваться ситуацией в своих интересах пресекались самими же протестующими. Однако решить социально-экономические проблемы страны, которые и вывели людей на улицу, невозможно без проведения в республике системных реформ. России, в свою очередь, считает эксперт, необходимо извлечь урок из этих событий, чтобы «начать более эффективную работу с гражданским обществом и информационным полем Армении, как это делает сейчас Запад».

 

Сравнивая ситуацию в Армении и Украине перед «Майданом», научный сотрудник Института Кавказа (Ереван, Армения) Грант Микаэлян считает, что «армянские власти более консолидированы, чем украинская власть» до переворота. В прошлом силовик президент Армении Серж Саргсян «более решителен, чем Янукович». Кроме того, «в Армении нет аналога Западной Украины, которая выступала в качестве основного источника антивластных и антироссийских настроений и резервуара для живой силы протеста на Украине». Роль внешнего фактора применительно к событиям в Армении также принципиально ниже. «По этим причинам украинский сценарий «цветной революции» в Армении крайне маловероятен», – констатирует армянский политолог. Что касается дальнейшего развития событий, то, скорее всего «акции протеста в Ереване постепенно угаснут».

 

Продолжая тему «мягкой силы», главный редактор аналитического ресурса «Регион.kg» общественного Фонда эффективного партнерства(Бишкек, Кыргызстан) Игорь Шестаков в рамках спецпроекта «Кремлевская пропаганда: что это такое?» считает, что этот термин за последние два года стал своего рода «политтехнологическим трендом». Особенно активно его раскрутили новые власти Украины. Противники Евразийского экономического союза (ЕАЭС) также активно его используют в самом Кыргызстане. Они «сразу очертили круг журналистов, политиков и СМИ, которые якобы представляют интересы Москвы и занимаются распространением «кремлевской пропаганды». Притом что примерно миллион граждан Кыргызстана живут и работают на территории России. Возможно, по этой же причине «отношение к событиям на Украине у большинства жителей Кыргызстана все-таки складывается через восприятие российских СМИ, чья позиция людям ближе». Надо отметить, что Кыргызстан сам пережил две революции, поэтому здесь «отношение к революциям далеко не позитивное». При этом оценка событий в Ереване российскими СМИ даже более показательна, чем их позиция по украинскому вопросу. Эксперт откровенно пишет: «У нас сейчас идет очень интересная дискуссия в социальных сетях – часть экспертов считает, что в Ереване чисто социальный протест и Майдан там притянут за уши, а влияние США преувеличено. Другие говорят следующее: учитывая, что в энергетическом секторе Кыргызстана работает тот же «Газпром» и является монополистом, то подобные сценарии разыгрываются через местные неправительственные организации и западные фонды. То есть, недовольство граждан вызывается действиями российских корпораций на территории Кыргызстана. Все-таки Армения ближе к Киргизии, в том числе по социально-экономической ситуации, чем та же Украина». Таким образом, мы видим, что основные дискуссии, происходившие в евразийском экспертно-аналитическом сообществе, вращались в основном вокруг роли России и ее ресурсном потенциале развивать и углублять интеграцию, а также находить взаимовыгодные модели сотрудничества на этом ключевом для российской политике направлении.