Блог Дмитрия Тарасенко

Международный кризисный менеджмент по-каирски. Часть 2 – «к Западу от Суэца»

14 августа 2018
Распечатать

Каждый раз при принятии решений в сфере безопасности руководство страны сталкивается с рядом моральных дилемм: какие секторы жизни государства нуждаются в защите, какой уровень безопасности можно считать достаточным, какими средствами и какой ценой его можно достичь. Естественным образом, когда дело касается заграничных кампаний, расчету рисковой стоимости уделяется еще более пристальное внимание. В предыдущей статье было обозначено, что сегодня международный кризисный менеджмент в разных его формах и воплощениях: посредничество, операции по поддержанию мира, миростроительная и гуманитарная деятельность – выступает одним из наиболее конвенциональных способов утверждения собственной субъектности при одновременном формировании верного имиджа.

Продолжая тему анализа особенностей антикризисного инструментария Арабской Республики Египет, обратимся к северо-восточному региону Африки.

Ливия

В субрегионе Северной Африки ливийский кейс по своим масштабам и последствиям является наиболее деструктивным для стран-соседей. После интервенции международной коалиции, операций «Odyssey Dawn» и «Unified Protector», и вследствие продолжающейся гражданской войны в рейтинге «хрупкости государств» Ливия шагнула со 111 места в 2010 г. на 23-е – в 2017 г. Угрозой терроризма проблема безопасности в Ливии не ограничивается. Тем, кто собирается инвестировать свой политический капитал в нормализацию ливийской ситуации, необходимо понимать, что Ливия на текущий момент является распределительным хабом криминальной деятельности широкого спектра (от нарко до работорговли) при отсутствии внятных институтов и механизмов, способных обуздать эти процессы.

Именно вопрос целевого реципиента помощи из-за рубежа представляется наиболее острым. В Ливии в настоящее время параллельно существуют два правительства – поддерживаемое международным сообществом Правительство национального согласия Фаеза Сараджа и Восточный кабинет министров Абдаллы Абдуррахмана ат-Тани, лояльный Палате представителей (избранный постоянный парламент, заседающий в Тобруке) и сотрудничающий с Ливийской национальной армией фельдмаршала Халифы Хафтара. Однако проблема претендентов на властные полномочия не ограничивается ситуацией двоевластия, поскольку в стране существует и еще несколько боеспособных центров силы: западноливийский клан Зинтан, приморский клан Мисураты и племенные кланы Феццана.

В иерархии приоритетных направлений на внешнеполитическом треке Египта стабилизация ситуации в Ливии проходит с пометкой «жизненно важное». Этим объясняется рассмотренный далее сложный комплекс механизмов воздействия, включающий военную силу, дипломатию и гуманитарные поставки.

К 2018 году египетскую дипломатию на ливийском треке можно условно разделить на два направления: усилия по примирению основных внутриполитических игроков в Ливии, а также работа с международным сообществом и странами Магриба по проблеме урегулирования.

В первом случае, усилия Египта сосредотачиваются вокруг сохранения статус-кво в расстановке сил между главой признанного ООН ливийского правительства Ф. Сарраджем и руководителем Ливийской национальной армии фельдмаршалом Х. Хафтаром. Тактической задачей выступает блокировка акций, направленных на срыв общенациональных выборов. Среди них – демонстративный сбор 1,291 млн подписей ливийцев, выступающих за передачу власти Х. Хафтару без проведения выборов, продолжение политики дублирования государственных структур. Именно во избежание критического урона от подобных акций начальник Генштаба ВС Египта осуществляет миссию посредника в прямых переговорах между двумя ведущими политическими силами Ливии.

В рамках второго направления египетское руководство придерживается принципа – ливийский кризис можно урегулировать только путем диалога и отказом от любой иностранной интервенции или военного вмешательства. Такое видение проблемы было зафиксировано в Каирской декларации, принятой 15 ноября 2017 года по итогам консультативного заседания по Ливии глав МИД Египта с коллегами из Туниса и Алжира. Усилия малого формата «стран-соседей» долгое время концентрировались вокруг Ливийского всеобъемлющего политического соглашения, подписанного в марокканском городе Схират в декабре 2015 г. Краткий обзор его основных принципов необходим для анализа кризисного менеджмента данного кейса:

1. приверженность сохранению территориальной целостности и единства Ливии;

2. отказ от вмешательства «третьих» внешних сил в решение судьбы ливийского народа;

3. необходимость сотрудничества всех политических сил в борьбе с международным терроризмом;

4. необходимость монополизации права на применение насилия в руках государства через роспуск нерегулярных вооруженных формирований.

Три из четырех пунктов несработавших соглашений полностью отражают египетское представление относительно разрешения ливийского кризиса. Четвертое положение выбивалось из этого ряда, юридически дезавуируя политический капитал стороны, поддерживаемой Египтом, – фельдмаршала Х. Хафтара. Креатура военного офицера, имеющего в своем подчинении наиболее дееспособные части вооруженных сил и активно борющегося с «боевыми группами исламских экстремистов», не могла не вызвать симпатию у непримиримого борца с боевиками А.Ф. ас-Сиси.

В основе плана спецпосланника ООН по Ливии Гассана Саламе: создание правительства национального единства, ратификация новой конституции и, главное – проведение парламентских и президентских выборов в стране до конца 2018 года. Формат, дающий право на легитимацию Х. Хафтара на политической сцене современной Ливии, открывает для Египта доступ к полноценной кооперации с международным сообществом по проблеме прямой военной помощи и инфраструктурного восстановления страны.

На встречах с европейскими визави ас-Сиси указывает на необходимость приложения коллективных усилий для разрешения ливийского кризиса, поскольку Ливия трансформируется в пресловутую «безопасную гавань» для боевиков террористической группировки ИГ, которые постепенно «выдавливаются» из Ирака и Сирии. В контексте проблемы массовой нелегальной миграции с территории Ливии в Европу актуализируется концепт кроссрегиональной безопасности. Формируя прямую зависимость между европейской системой безопасности и стабильностью североафриканского субрегиона, президент ас-Сиси повышает собственную значимость как потенциального гаранта подобного конструкта.

Естественным образом, такая система заработает только при наличии четко соблюдаемых правил, из которых Египет, страдающий боязнью конструируемых протестов, выделяет «немедленное прекращение военной и финансовой поддержки радикальных группировок»[1], «недопустимость вмешательства во внутренние дела Ливии различных иностранных сил, которые стремятся достичь своих корыстных целей за счет ливийского народа»[2].

Работа на ливийском направлении, безусловно, является проекцией желания сформировать приемлемый для Египта баланс сил в регионе и кодекс допустимых «методов борьбы». Поэтому Каир указывает Совету Безопасности и профильным комитетам ООН на необходимость «определить и зафиксировать в документах повторяющиеся нарушения со стороны отдельных стран, в особенности Катара» [3], кивая на поддержку Дохой триполитанских и мисуратовских кланов, которые ассоциируют себя с «Братьями-мусульманами».

cb3df378_0da5_4468_ab8d_d37bb43158b0_16x9_788x442.jpg

The Associated Press, Sharm El-Sheikh

Между тем, в экспертной среде существует мнение, что на данный момент вокруг Ливии со стороны внерегиональных держав формируется вакуум, если не присутствия, то влияния. Пользуясь статусом осевого игрока на данном пространстве, Каир предлагает заинтересованным в урегулировании партнерам прагматизацию двусторонней повестки. Так, на фоне вовлеченности в ливийскую проблему происходит возобновление диалога Египта с Италией, также стремящейся к минимизации миграционных потоков на свою территорию. Текущий период итало-египетских отношений вполне заслуживает позывного «оттепель» по сравнению с периодом февраля 2016 г. по август 2017 г., когда Рим отозвал своего посла из Каира после похищения, пыток и убийства в Египте гражданина Италии Джулио Реджени. Решительно настроенный на борьбу с нелегальной миграцией кабинет Маттео Сальвини должен понимать, что ни один значимый проект на земле и на море, будь то «центры приема и идентификации» незаконных иммигрантов или патрульные отряды «Джанджавид» по отлову беженцев, не будет эффективен без согласования, по крайней мере, с Триполи и Тобруком. В текущих условиях через Каир пролегает кратчайший путь к «сердцу Хафтара». Учитывая это, власти Италии решили восстановить прежний уровень диалога, назначив новым главой своей дипломатической миссии в Каире, Джампаоло Кантини. Примечательно, что в 2007-2012 гг. именно Кантини занимал пост итальянского посла в Алжире, и благодаря имеющимся связям он сможет координировать развитие диалога всех государств, заинтересованных в урегулировании ливийского конфликта.

Совместная поддержка креатуры Х. Хафтара также позитивно сказывается на общем качестве египетско-французского взаимодействия. Стабильным признаком развивающихся контактов между европейским государством и большинством стран БВСА является публичный отказ западного лидера от критики своего восточного коллеги по поводу нарушений прав человека, объясняя это «сложной ситуацией в сфере безопасности». Так, в ходе первого официального визита президента АРЕ во Францию Эмманюэль Макрон заявил, что, учитывая итоги переговоров, он «не хотел бы давать уроки» соблюдения прав человека президенту ас-Сиси. «Франция находится на стороне Египта, так как безопасность этой дружественной страны – это также наша собственная безопасность», – ответил французский президент на критику правозащитников в адрес египетских властей [4].

Общность взглядов на проблему борьбы с терроризмом и стабилизацию обстановки в Ливии дополнительно стимулирует развитие контактов в профильных секторах структуры торгового баланса. Так, к концу 2017 года объем контрактов на поставки ВТС между Египтом и Францией достиг 6,83млрд евро, фиксируя за Парижем лидерские позиции в этом сегменте рынка на период нахождения у власти кабинета ас-Сиси [рис.1].

photoeditorsdk_export.png

Рабочие контакты Кремля как с Сараджем, так и с Хафтаром являются дополнительным вкладом в копилку прогрессирующего российко-египетского взаимодействия. Популярная в экспертных кругах риторика об особо тесных отношениях Москвы с главой ЛНА, которую Кремль не всегда спешит опровергать, также находит позитивный отклик в Каире. Ливийская проблематика стала непременной составляющей встреч на высшем и высоком уровне, частью антитеррористических практик двух стран[6].

Что касается прямого военного вмешательства как инструмента международного кризисного менеджмента, то в Ливии оно носит весьма ограниченный формат: ВВС АРЕ наносят ракетно-бомбовые удары по целям и скоплениям террористов в приграничных областях в ответ на акты террора на собственной территории. Однако для полноценного вмешательства в ход войны на территории соседней страны Египту не хватает ресурсов: финансового и политического капитала внутри и за пределами страны. Так, Египет не принимал деятельного участия в штурме последнего значимого оплота нелегальных военизированных группировок на востоке страны в городе Дерна.

Задача построения государственности в Ливии возвращает нас к проблеме поиска «партнера для танго». Как известно, «всех ливийцев в одной переговорной комнате не соберешь» даже во имя национального диалога [7]. Модель «разумной инклюзивности» предполагает, что принципом отбора представителей на Национальную конференцию – ту самую «переговорную комнату» – должен стать фактор влияния, но не принадлежности к группе влияния. В этих условиях Каир настаивает на том, что при необходимости взаимодействие стоит выстраивать с теми, кто уже доказал свою способность реализовать объявленные намерения в виде конкретных «услуг» населению. Так, по заявлениям самих ливийцев, фельдмаршал Хафтар обеспечивает безопасность, что, естественным образом, наделяет его легитимностью. Это похоже на методику формирования делегаций для участия в форуме по Сирии в Астане: допуск к переговорам осуществляется по принципу наличия у субъекта контроля «на земле». Методика продемонстрировала результативность на этапе прекращения боевых действий, однако степень ее эффективности на последующих стадиях кризисного урегулирования лишь предстоит узнать.

Кризисный менеджмент Египта на ливийском треке мотивирован не только проблемой обеспечения физической безопасности. Двусторонние отношения всегда сохраняли большой потенциал для совместных проектов в области торговли, ирригационного строительства, транспортного сообщения[8]. Двусторонняя кооперация в сфере торговли углеводородами, по оценкам экспертов, представляется экономически более выгодной, чем субсидированнная саудовская нефть, что одновременно уменьшает зависимость Каира от соперника на роль ведущего арабского государства в лице Эр-Рияда. Порядок на ливийской территории для Каира служит «ключом от рынков Магриба», это особенно актуально на фоне таких кроссконтинентальных проектов как «Африка без границ» и «PaxAfricana».

Важность египетско-ливийских отношений подтверждается политической риторикой и практикой Каира в отношении Триполи с 1991 по 2003 гг., когда Ливия еще не рассматривалась в качестве «очага и донора» террористической активности для всего региона и прямой угрозой национальной безопасности АРЕ, учитывая протяженность ливийско-египетской границы в 1111 километров. Для Ливии, попавшей в жернова санкций ООН в 1992 г., Египет стал основным посредником в контактах с мировым сообществом, адвокатом Триполии «по делу Локерби» и важным торговым партнером[9]. В то время как ливийский рынок труда предоставлял рабочие места для неустроенных на родине египтян[10].

Судан и Эфиопия

Потребность в урегулировании кризиса приобретает совершенно новое качество, когда государство является непосредственной стороной конфликта. Следующий параграф не полностью укладывается в исследовательское поле работы: содержательно отличается не только статус Египта, но и характер конфликтных узлов. Сегодня данные кейсы – это, скорее, точки напряженности, чем полноценные международные кризисы, что говорит о принципиально иной степени эскалации по сравнению с ранее рассмотренными ситуациями. Несмотря на это, отдельные аспекты на суданско-эфиопском направлении нельзя оставить без внимания ввиду их принципиальной значимости для субъекта анализа. Для Каира предметы обоих конфликтов тесно связаны с вопросом «выживания», если не государства, то уж точно текущего режима.

Объем водосброса Голубого Нила, на котором неблагоприятно скажется возведение «Великой Эфиопской плотины «Возрождение»», влияет как на благосостояние десятков миллионов египтян, проживающих в долине Нила, так и на сельское хозяйство, энергетику страны. Не будет преувеличением сказать, что от уровня и скорости наполнения дамбы зависит государственная устойчивость современного Египта.

Территориальный спор с Суданом вокруг Треугольника Халаиб, даже при условии выведения за рамки вопроса реализации полезных ископаемых, чреват для руководства Египта серьезными имиджевыми рисками. Передел государственных границ очень лично и антагонистично воспринимается населением стран Востока, несмотря на широко известный тезис о преобладании примординальных идентичностей над национальными. Еще одна уступка позиций, например, в обмен на поддержку требований Египта по плотине «Возрождение», представляется маловероятной, поскольку второе подряд перераспределение территорий (сначала «безродным нуворишам», а теперь бывшей полуколонии) египетское коллективное эго не выдержит.

Необходимо отметить, что антикризисный инструментарий Египта по-прежнему находится преимущественно в антимилитаристском поле. Хотя в конфликте с Суданом замечены как военные маневры, так и сопутствующая риторика, это объясняется скорее характером самого конфликта. Годы противоречий сообщили ему собственную динамику, включающую дипломатические демарши, эскалацию риторики через аффилированные с государством СМИиК и провокации (привлечение иностранных компаний[11] и раздача паспортов местному населению).

Что касается конфликта вокруг эфиопской плотины, то здесь Каир подчеркнуто вежлив: власти сознательно избегают провокативного поведения, официальные лица воздерживаются от вычерчивания «красных линий». Долгосрочной целью такой поведенческой стратегии является завоевание симпатии мирового сообщества. Работа ведется в юридическом поле с точки зрения технической правомерности действий Эфиопии, и их моральной нагрузки.

***

Позитивный эффект от миротворческих усилий Египта на Ближнем Востоке и в Северной Африке потенциально может быть экстраполирован на процессы кризисного менеджмента на соседних территориях. В этом контексте особенный интерес для Каира представляет позиция мирового сообщества по конфликту вокруг эфиопской плотины «Возрождение». На ливийском направлении четче контурируется стремление Египта использовать кризисную ситуацию для восстановления порченных революцией 2013 г. связей с европейскими странами. Растущей во всех отношениях стране необходимы благосклонное отношение и заморские рынки.

Итоговые положения «части первой» подтвердились: вопреки британской пословице джентльмен (хотя, скорее, сайид машруф) к западу от Суэца не только отвечает за свои поступки к востоку от Суэца, но и продолжает использовать те же практики.

Библиография

1. Shoukry partakes in tripartite meeting on Libya in Algeria [Электронный ресурс] // Egypt Today. URL: http://www.egypttoday.com/Article/2/50493/Shoukry-partakes-in-tripartite-meeting-on-Libya-in-Algeria

2. EGYPT: Presidential frontrunner Abdel Fattah al-Sisi speaks exclusively to Reuters about economy, education and... [Электронный ресурс] // Reuters. URL: https://reuters.screenocean.com/record/583870

3. Egypt accuses Qatar of funding terrorists in Libya at the UN Security Council [Электронный ресурс] //Al-Arabiya. URL: http://english.alarabiya.net/en/News/gulf/2017/06/28/Egypt-calls-for-documentation-of-support-for-terror-by-countries-including-Qatar.html

4. Egypt, France to boost security, political co-op [Электронный ресурс] // Egypt Today. URL: https://www.egypttoday.com/Article/1/29339/Egypt-France-to-boost-security-political-co-op

5. SIPRI Arms Transfers Database [Электронный ресурс] // Sipri. URL: http://armstrade.sipri.org/armstrade/html/export_values.php

6. Neither Washington nor Moscow: Egypt plays both sides but so does Russia [Электронный ресурс] // Middle East Eye. URL:https://www.middleeasteye.net/columns/egypt-and-russia-egypt-s-role-russia-might-increase-not-necessarily-1195223955

7. Ливийцев втягивают в национальный диалог [Электронный ресурс] // Коммерсант. URL:https://www.kommersant.ru/doc/3593640

8. Старкин С.В. Основные направления внешней политики Египта: региональный аспект / Историческая и социально-образовательная мысль. 2012, №6 (16), С. 167

9. Мамед-Заде П.Н. Египет и Арабский восток на рубеже ХХ-ХХI веков / Вестник РУДН, Международные отношения, 2004, №1 (4) С. 116

10. Там же. С. 117

11. Rongxing G. Territorial Disputes and Resource Management: A Global Handbook / Nova Science Publishers, 2006 P. 132

Поделиться статьей

Прошедший опрос

  1. Какие угрозы для окружающей среды, на ваш взгляд, являются наиболее важными для России сегодня? Отметьте не более трех пунктов
    Увеличение количества мусора  
     228 (66.67%)
    Вырубка лесов  
     214 (62.57%)
    Загрязнение воды  
     186 (54.39%)
    Загрязнение воздуха  
     153 (44.74%)
    Проблема захоронения ядерных отходов  
     106 (30.99%)
    Истощение полезных ископаемых  
     90 (26.32%)
    Глобальное потепление  
     83 (24.27%)
    Сокращение биоразнообразия  
     77 (22.51%)
    Звуковое загрязнение  
     25 (7.31%)
Бизнесу
Исследователям
Учащимся