Соотечественники как элемент «мягкой силы» России

Панорама международной жизни в последние годы все более остро ставит вопрос о роли и месте во внешней политике России тех граждан зарубежных государств, которые в силу историко-культурных причин могут рассматриваться как ее союзники, как лоббисты ее интересов даже в «недружественном» нашему внешнеполитическому курсу окружении. Важнейшее место среди таких представителей, по логике, должны занимать наши соотечественники.

 

Фактически соотечественники – уже присутствующая составляющая «мягкой силы» России за рубежом, однако использование этого механизма в рамках политики «мягкой силы» представляется по многим причинам недостаточно эффективным, в том числе, из-за противоречивости самого современного российского подхода к «мягкой силе» во внешней политике.

 

По крайней мере, с момента принятия в 1999 г. Федерального закона «О государственной политике Российской Федерации в отношении соотечественников за рубежом» они представляли особое направление современной внешней политики России, в рамках которого была предпринята попытка совместить несколько задач: с одной стороны, содействовать улучшению демографии самой России и подпитки ее трудовых ресурсов (Государственная программа по оказанию содействия добровольному переселению в Российскую Федерацию соотечественников, проживающих за рубежом, поощрение трудовой миграции квалифицированных специалистов по отдельным специальностям), с другой стороны, развивать проект «Русского мира», укреплять связи с диаспорами соотечественников в странах проживания, давать импульс к формированию объединений соотечественников за рубежом и их скоординированной работе. Все эти проекты формально реализуются до сих пор, хотя их эффективность оценивается по-разному, в основном, как достаточно низкая.

 

Статистика показывает, что Государственной программой содействия переселению воспользовалось объективно меньшее количество соотечественников, чем ожидалось (по состоянию на 1 января 2015 г. –130,8 тыс. человек за все время действия программы), хотя необходимо подчеркнуть, что количество участников Программы в последние годы заметно выросло, в первую очередь, за счет переселяющихся из Украины. Среди же трудовых мигрантов, желающих осесть в России, все меньше высококвалифицированных специалистов, что объясняется как собственно структурой и потребностями российской экономики, высокотехнологичные отрасли в которой занимают далеко не ведущее место, так и конкурентными преимуществами предложений на рынке труда Северной Америки и Западной Европы. Не оправдались надежды на массовое возвращение или активное сотрудничество с отечественными научными и образовательными центрами ученых-соотечественников, которое смогло бы частично компенсировать «утечку мозгов», замедлившуюся, но не прекратившуюся в начале XXI века.

 

Развитие связей с соотечественниками за рубежом, проект глобального «Русского мира», включая поддержку русского языка, направленные, не в последнюю очередь, как раз на выполнение задачи по формированию мощного лоббистского ресурса страны в других государствах, также столкнулись с серьезными трудностями. Говоря о внутренних трудностях, нужно отметить, что тема соотечественников (на исполнительном уровне) оказалась распределена между несколькими ведомствами и специально созданными организациями: собственно МИД (в рамках которого действует Департамент по работе с соотечественниками за рубежом), Россотрудничество, фонд «Русский мир», Фонд поддержки и защиты прав соотечественников, проживающих за рубежом. Хотя у каждого из перечисленных ведомств или организаций есть свои уникальные задачи, а в целях общей координации сформирована Правительственная комиссия по делам соотечественников за рубежом, часть направлений работы пересекаются, а ресурсы распыляются.

 

Среди внешних трудностей следует выделить, прежде всего, жесткие ограничения в возможностях российских учреждений и организаций по оказанию поддержки соотечественникам в зарубежных государствах, обусловленные необходимостью не только соблюдать международное право, но и учитывать внутреннее законодательство данных государств, порой (как в случае с негражданами в Латвии и Эстонии) преследующее прямо противоположные российскому Закону «О государственной политике в отношении соотечественников…» цели. В последние годы, особенно, на фоне украинского кризиса, российские организации, занимающиеся тематикой соотечественников, стали все чаще сталкиваться с препятствиями со стороны ряда зарубежных стран, усматривающих в работе данных организаций угрозу собственной безопасности. Поддержка Россией соотечественников, к примеру, в государствах Балтии рассматривается как попытка создать пятую колонну и дестабилизировать обстановку в этих странах. Результатом стали ограничения на въезд, проволочки или отказ от выдачи виз отдельным руководителям и представителям профильных российских учреждений и организаций (к примеру, Латвия в августе 2014 г. отказала во въезде исполнительному директору Правфонда Игорю Паневкину).

 

В результате под воздействием обострившегося в последнее время противостояния Москвы и Запада, а также внутренних экономических проблем в самой России в последнее время происходит снижение активности нашей страны в работе с соотечественниками, наблюдается определенная разочарованность и в проекте «Русского мира», и в политике «мягкой силы» в целом. Это, в свою очередь, препятствует консолидации соотечественников как лоббистского ресурса интересов России за рубежом.

 

Впрочем, и действующая редакция соответствующего Федерального закона, и Программа работы с соотечественниками, проживающими за рубежом, на 2015-2017 гг., и, наконец, настроения среди российского руководства на самом высоком уровне свидетельствуют о том, что от связей с соотечественниками и их поддержки отказываться Россия не собирается.

 

Между тем в отдельных странах ближнего зарубежья достаточно остро стоит проблема защиты прав соотечественников – наследие распада СССР и результат поисков новой национальной идентичности. До недавнего времени на повестке дня преимущественно была проблема статуса и положения русского языка (а в Балтии также институт неграждан), однако украинский кризис поставил Россию перед новым и чрезвычайно острым вопросом – как реагировать на попытки соотечественников заявить о политических правах, вплоть до самоопределения или изменения государственной принадлежности населяемой ими территории, до какой степени и при каких условиях поддерживать такие устремления. Выбор в пользу их поддержки вызвал жесткое противодействие группы могущественных оппонентов среди ведущих мировых и региональных держав.

 

Безусловно, и на украинском направлении политика мягкой силы России отличалась серьезными недочетами, а порой и просто отсутствовала. В концептуальном плане главная ошибка заключалась в явной недооценке роли работы с самим украинским обществом. Все внимание было сосредоточено на выстраивании контактов с отдельными представителями элиты, олигархами, в то время как взаимодействие с широкими слоями общества и негосударственными организациями оставалось второстепенным. Причина этого, безусловно, лежит не только во внешнеполитической или экономической плоскости, но и в ментальной, ведь в России в последние десятилетия стало господствующим представление о том, что посредством точечных финансовых вливаний в неформальном режиме можно добиться крупных стратегических успехов во внешней политике.

 

Глава МИД России Сергей Лавров заявил, что Россия уделяла недостаточно внимания соотечественникам на Украине. И это действительно так. Те процессы, которые мы видим на Украине сейчас с появлением такого явления как русскоязычный украинский национализм, не в последнюю очередь связан именно с нашими системными ошибками. По оценкам многих экспертов, деятельность КСОРС на Украине не привела к серьезным позитивным результатам, хотя на его финансирование из бюджета России ушли сотни миллионов рублей, и судьба этих денег по сей день не ясна. Деятельность Россотрудничества на Украине также вызывает серьезные вопросы с точки зрения того, какие мероприятия и программы и как проводились. По крайней мере, мы не видим сегодня ни одного сколько-нибудь серьезного позитивного результата ни с точки зрения работы с организациями соотечественников, ни сточки зрения взаимодействия со СМИ. Безусловно, последние кадровые изменения в Россотрудничестве, причем не только на высшем, но и на среднем и низовом уровне внушали определенные надежды, однако, время идет, а  приход молодых пусть и способных потенциально специалистов, повторяющих тезисы о системной работе и выдержки из программных документов, не исправят ситуацию. Явно нуждается в оптимизации и такой вопрос как управление имуществом, прежде всего недвижимостью за рубежом, а также вопрос качества управления РЦНК.

 

Кроме того, объективные условия стали более сложными. Теперь, в условиях обострения международной ситуации на фоне украинского кризиса, во всех странах, где проживает значительное количество русских, Россия очень стеснена в средствах и ограничена в механизмах помощи соотечественникам.

 

И это при том, что сегодня само понятие «Русский мир» не должно быть понимаемо как концепт, который имеет только идеологическое выражение, привязанное по принципу геолокации к странам постсоветского зарубежья, не должно быть обращено исключительно в прошлое и восприниматься как возрождение прежних имперских или советских форм.

 

Важно заметить, что даже среди самих россиян, согласно последним социологическим исследованиям, нет общего понимания идеи «Русского мира», причем в интерпретации некоторых наших сограждан это словосочетание обретает ярко выраженный геополитический смысл. Так, 8% респондентов Института социологии РАН по вопросу трактовок данного понятия в российском обществе определили «Русский мир» как общность людей, мечтающих о воссоздании Советского Союза, в то время как 24% опрошенных заявили, что «Русского мира» вообще нет.

 

Такая поляризация взглядов при наличии в общей сложности более десятка трактовок рассматриваемого понятия свидетельствует о провале системной информационной работы в указанном направлении, что чаще всего происходит в случаях, когда единства мнений по конкретному вопросу нет среди самих разработчиков концепции.

 

«Русский мир» необходимо сделать привлекательным концептом как для соотечественников, которые оказались за пределами России по причине распада СССР, так и для тех, кто покинул страну по своей воле, а также в равной мере для всех, не являющихся этническими русскими, но интересующихся Россией.

 

Однако для реализации подобного глобального проекта необходимо обеспечить привлекательность стиля и образа жизни самой страны. Это бизнес-климат, привлекательность у туристов, наличие брендов, людей, олицетворяющих современную России и известных далеко за ее пределами. Все это должно быть своеобразными культурными маркерами, которые отличали бы современную Россию, гарантировали ее привлекательность среди иностранцев, в том числе, соотечественников. Безусловно, многое из вышеперечисленного присутствует, но соседствует с архаизацией культурного облика страны, обращенного преимущественно в прошлое, а не в настоящее и будущее. Наконец, в мире в целом не хватает элементарных знаний о России, которую в связи с этим легко преподносить в дальнем зарубежье как страну «бескрайних снегов и полярных медведей».

 

Тот факт, что у России, казалось бы, нет проблем с позиционированием в «незападных» странах, не должен вводить в заблуждение. Мы проигрываем таким игрокам как Китай и Индия в плане привлекательности бренда страны, ее узнаваемости, несопоставимы организационное успехи, к примеру, с точки зрения организации изучения китайского языка иностранцами (система Институтов Конфуция) в сравнении с русским как иностранным. При этом важно, что указанные страны используют для развития мягкой силы и повышения привлекательности образа страны сочетание высокотехнологичного инструментария и традиционных ценностей. При этом привлекательность может быть основана порой и на патриархальных и консервативных ценностях, которые тоже может быть востребованными, как например для России ценности традиционной семьи, относительно бесконфликтного сосуществования христианства и ислама и т.д. Кроме того, следует помнить, что автоматическое накачивание деньгами профильных структур может и не улучшить положение без эффективного контроля за этими средствами.

 

Одной из наиболее актуальных остается задача интеграции соотечественников в российское научно-образовательное пространство, включая как расширение возможностей предоставления базового и дополнительного образования, так и привлечение ученых-соотечественников. При этом для эффективного решения данной задачи остро стоит вопрос о качественном усилении российского образования, преодолении косности управления международной деятельностью вузов, координации работы вузов и бизнеса – всех тех направлений работы, которые в настоящее время вызывают много вопросов.

 

Сегодня порой приходится слышать тезисы о том, что никакой мягкой силы нет, а работа с соотечественниками может быть только продолжением жесткой силы. Но все механизмы работают в комплексе, и ставка преимущественно на жесткие действия является путем конфронтации и неизбежных в данном случае ответных жестких действий со стороны геополитических оппонентов. Возникшие в последнее время соблазны отказа от политики мягкого влияния построены вовсе не на том, что они сами по себе неэффективны, а на том, что мы до сих пор не научились их правильно использовать и как нерадивые ученики стремимся выбросить в мусорную корзину то, что не можем освоить и применять, объявляя это лженаукой и химерой. Между тем темпы развития в современном мире, включая и формирование информационно-цивилизационных сред (американоцентричной, китайской и т.д.) оставляют нам все меньше времени для того, чтобы стать по-настоящему эффективными в работе с соотечественниками и создать инструментарий укрепления влияния России через несиловые гуманитарные механизмы.

 

Авторы:

Александр Гущин, к.и.н., доцент, заместитель заведующего кафедрой стран постсоветского зарубежья РГГУ

 

Александр Левченков, к.и.н., доцент, заместитель заведующего
кафедрой стран постсоветского зарубежья РГГУ