Изменение политического ландшафта в эпоху пандемии Covid-19

До сих пор невозможно с точностью определить цепь событий, повлекших за собой распространение коронавируса. Несмотря на обнаружение первых очагов заболевания в КНР в декабре 2019 г. и характер принятых властями второй экономики ограничительных мер, ВОЗ объявила всемирную пандемию Covid-19 лишь 11 марта 2020 г., когда коронавирус добрался до США, стран Европы и Латинской Америки.

Thomas Peter/Reuters

Несвоевременность принятых Всемирной организацией здравоохранения мер свидетельствует не столько об отсутствии адекватной оценки степени угрозы коронавирусной инфекции, сколько об изначальном отсутствии унитарного научного подхода к борьбе с распространением Covid-19.

Примечательно, что активная фаза пандемии началась на фоне прогнозируемого глобального экономического кризиса и политической турбулентности. Напомним об основных кризисных факторах на начало марта 2020 года:

1) Старт президентской кампании в США;

2) Экономическая война между США и КНР;

3) Серия конфликтов на Ближнем Востоке (Ливия, Сирия, Йемен);

4) Срыв сделки стран ОПЕК, обвал цен на нефть;

5) Обострение противоречий в ЕС (мигрантский кризис, евроскептицизм, дискуссии о разграничении стран евросоюза на первичную и вторичную зоны);

6) Попытки международной интервенции в Венесуэлу;

7) Недовольство современной неолиберальной капиталистической системой в странах западного мира.

Совокупность множества политических, экономических и социальных противоречий на фоне всеобщей массовой истерии естественным образом обращает заболевание Covid-19 в универсальную политическую константу, объективное определение которой становится заранее невозможным без ангажированных оценок и политических спекуляций при участии СМИ. Справедливости ради стоит отметить, что среди представителей научного сообщества единая оценка относительно коронавирусной инфекции, как и подход в разработке вакцины, не были сформированы до сих пор.

Таким образом, глобальный коронакризис становится не только катализатором накопившихся экономических, социальных и политических проблем, но также новой фундаментальной составляющей современной информационной политики.

Нельзя не отметить, что распространение Covid-19, запустив процессы турбулентности в ряде развитых и развивающихся стран, уже наметило преображение политического контура отдельных стран и регионов, окончательное завершение которого будет установлено только постфактум. Другими словами, вспышка пандемии открывает для нас новый ящик Пандоры.

По этой причине для внешнего наблюдателя трансформация коронавирусом политического поля представляет собой отдельный интерес: многообразие политических форм и отсутствие единого подхода по борьбе с распространением коронавирусной инфекции, т.е. общего вектора движения, обрекают политические процессы на стремительное ускорение (при всей внешней стагнации локдаунов и однообразности информационной повестки), которое, в свою очередь, сопровождается фактором неожиданности и неопределенности, соответственно открытием целого окна возможностей.

В связи с этим заслуживает отдельный интерес опыт борьбы ряда стран с распространением Covid-19, анализ действий правительства и изменения общей конфигурации власти. Рассмотрим изменение политического ландшафта Бразилии и ФРГ в период пандемии.

Бразилия представляет для нас интерес как первая экономика среди стран Южной Америки и как одна из наиболее пострадавших стран во время пандемии Covid-19.

В западном экспертном сообществе Бразилию представляют как страну с “дефектной” демократией¹. Согласно индексу трансформации Бертельсманна (BTI), Бразилия классифицируется как неполноценная демократия со значением 7,4/10.

По сути, Бразилия конституционно выглядит демократией. Поскольку формальное осуществление демократических механизмов не всегда обеспечивается, можно говорить только о неполноценной демократии с автократическими тенденциями, которые лишь усилились после прихода к власти Жаира Болсонару.

Противостояние Бразилии пандемии COVID-19 официально начинается 5 марта. В течение следующей недели правительство начало сдерживать распространение вируса и закрывать второстепенные предприятия и магазины в крупных городах страны. Президент Болсонару сразу же выступил против этих мер предосторожности.

На протяжении всей борьбы с коронавирусной инфекцией Болсонару последовательно придерживается курса, из-за которого его можно назвать ковидоскептиком.

1) Критика региональных и федеральных властей за ограничительные меры, вплоть до отставки министров и давления на судебную власть;

2) Стремление к максимально возможному сохранению рабочих мест и предприятий. В самый разгар пандемии Болсонару охарактеризовал салоны красоты, парикмахерские и тренажерные залы как основные предприятия сферы услуг;

3) Критика международных организаций, в первую очередь ВОЗ, обвинение их в попытках давления и отказ от рекомендаций;

4) Создание позитивного дискурса на фоне распространения Covid-19, в т.ч. проведение аналогии между коронавирусом и гриппом (впоследствии бразильского президента неоднократно критиковали западные СМИ под предлогом распространения фейковой информации);

5) Личное появление Болсонару перед общественностью: неоднократные посещения президентом торговых центров, работа с Twitter-аккаунтом, в т.ч. рекомендации гражданам по использованию гидроксихлорохина, несмотря на противопоказания со стороны ВОЗ;

6) Отказ от запрета на массовые мероприятия и введение карантина в школах, за которые президентом были подвергнуты жесткой критике губернаторы регионов и мэры городов;

7) Дотационная поддержка бразильцев, ежемесячные выплаты нуждающимся в размере от $108 до $217 (для матерей-одиночек). По данным правительства, около 67 млн граждан начали получать помощь с апреля текущего года.

Во время пандемии бразильский лидер не раз отмечался эпатажным поведением. Так, по состоянию на 29 апреля в стране погибло более 5000 человек. Отвечая на вопрос журналистов у своей президентской резиденции, Болсонару произнес: «Ну и что? Мне очень жаль, но что мне делать?» За что был в очередной раз подвергнут критике западными и оппозиционными СМИ.

Однако самым важным изменением внутренней политики Бразилии в период распространения Covid-19 стала ее милитаризация. С начала правления Болсонару сменили двенадцать министров - многие из них были уволены во время пандемии коронавируса. На сегодняшний день военные контролируют 9 из 22 министерств. Сам Болсонару как бывший офицер во время пандемии открыто хвалил двухлетнюю диктатуру Бразилии.

Парадоксально, но несмотря на большие демографические потери из-за пандемии², последовательную критику западных СМИ, нападки оппозиции и региональных властей, экономический спад Бразилии и приближение страны по своей политической структуре ко временам военной диктатуры, рейтинг Болсонару за время пандемии только вырос. Несмотря на радикально проводимый им курс, его показатель по состоянию на сентябрь составил 40% против 29% в декабре прошлого года, а количество сторонников президента превысило количество его противников - это самый высокий показатель доверия Болсонару с начала его правления.

Разумеется, по окончании пандемии Болсонару в случае дальнейших успешных действий сможет записать себе в актив проводимую им лично политику по борьбе с Covid-19, который будет играть ему на руку в долгосрочной перспективе. Учитывая то, что следующие президентские выборы в Бразилии пройдут в 2022 году, Болсонару своими действиями пока успешно вписывается в грядущую избирательную кампанию.

Опыт ковидополитики в Бразилии показывает, что пандемия Covid-19 вовсе не представляет для действующей власти однозначных рисков, которая будто изначально обречена на столкновение с целым комплексом негативных последствий. Наоборот, для действующей власти пандемия открывает целое окно возможностей, в том числе для повышения своего рейтинга и сведения политических счетов с оппонентами.

Пример Бразилии достаточно показал нам, что несмотря на внешне противоречивый и агрессивный информационный фон, сопротивление общества в лице региональных и федеральных властей, действия бразильского президента в конечном итоге привели к прямо противоположному результату. В конечном счете, это были вынуждены признать даже западные СМИ, часто сравнивавшие Болсонару с фигурой Дональда Трампа.

Анализ результатов ковидополитики Германии тем более интересен на фоне сравнения с Бразилией, потому что в отличие от второй она принадлежит к типу стран со “встроенной”, т.е. образцово работающей демократией. Страны данной категории действовали на протяжении пандемии строго в соответствии с нормами ВОЗ, в т.ч. вводили массовые меры по ограничениям и диспансеризации. Как результат, критика западных СМИ альтернативного бразильского подхода.

Если сравнить работу властей ФРГ с действиями Болсонару, то становится очевидным, что немецкое правительство во время пандемии действовало прямо противоположным образом.

1) Общий подход региональных и федеральных властей по ограничительным мерам, различия наблюдались лишь на региональном уровне за счет традиционного немецкого федерализма. Наиболее жесткие ограничительные меры были введены в Свободном государстве Бавария, тогда как в Берлине был проведен относительно “мягкий” локдаун;

2) Временное закрытие рабочих предприятий, в т.ч. производственных и сферы услуг. Снятие ограничений происходило только на фоне прохождения пика заболеваемости Covid-19. Трудоустройство граждан в гражданские службы в качестве вспомогательного персонала для борьбы с пандемией и усиления контроля за вспышками заболеваний коронавирусом;

3) Сотрудничество с международными организациями, в первую очередь с ВОЗ. Опора правительства в принятии решений на экспертные оценки исследовательских центров, в первую очередь, на немецкий Институт Роберта Коха;

4) Создание транспарентного дискурса на фоне распространения Covid-19, в т.ч. максимальная подача информации о степени угрозы коронавирусной инфекции. Активная работа медицинского и научного сообщества в соцсетях, ведение ставших уже популярными онлайн-блогов врачей Charite и медицинских экспертов;

5) Показательная самоизоляция Ангелы Меркель и членов ее правительства: регулярные телеобращения к гражданам, призыв к соблюдению правил гигиены и социального дистанцирования;

6) Запрет на проведение массовых мероприятий, как минимум, в течение года, введение карантина в школах и учебных заведениях. Проведение учебного процесса в онлайн-режиме;

7) Оперативная разработка целого комплекса мер по финансовой поддержке граждан, пострадавших от пандемии. Особенно известны стали меры по оказанию помощи самозанятым, которым в упрощенном порядке единоразово выплачивалась сумма сначала в 5000, потом 7000 евро. Студентам, лишившимся из-за пандемии рабочих мест, также полагались троекратные выплаты в размере от 100 до 500 евро. Временный “локдаун” для квартиросъемщиков.

Помимо этого, немецкое правительство оперативно следило за развитием ситуации Covid-19. При очевидном спаде угрозы правительства регионов переходили к постепенному снятию ограничительных мер для возобновления работы производственных предприятий и сфер услуг. Характер социально-рыночной экономики Германии к тому же позволял использовать альтернативные методы защиты незащищенных групп граждан. В первую очередь это относится к наемным рабочим, ответственность за которых должен также нести работодатель.

По окончании “первой” волны Covid-19 можно констатировать уверенный рост популярности правительства Ангелы Меркель. Несмотря на то, что предыдущие годы ее политической карьеры были не самыми удачными, в первую очередь благодаря мигрантскому кризису и долгому пребыванию у власти. В середине сентября текущего года фигура Меркель возглавила рейтинг доверия среди жителей развитых стран.

Если бы сейчас проводились выборы в Германии, она бы с уверенностью заняла в очередной раз пост канцлера ФРГ.

Тем не менее в 2018 году Меркель заявила о снятии своей кандидатуры на следующих выборах в ФРГ. Поэтому все наработанные ею достижения во время пандемии постараются использовать ее соратники по партии, которые смогут упрочить свое положение на следующих выборах в Бундестаг. По данным текущих опросов, в случае проведения досрочных парламентских выборов 25 октября партия ХДС набрала бы 38% против 32,9% на прошедших выборах в 2017 году.

Поскольку Германия является страной представительной демократии и первой экономикой ЕС, результат следующих выборов окажет значительное влияние на судьбу Европы.

Однако несмотря на сохранение позитивной динамики доверия к ХДС и фигуре Меркель, в немецкой политике наблюдается параллельный тренд, который является негативным для всех парламентских партий Германии - формирование т.н. “антиковидного” движения.

В этой связи вызывает особый интерес опыт борьбы с распространением Covid-19 в ФРГ, где эффективные действия правительства республики, связанные с ограничительными мерами и строгому следованию рекомендаций ВОЗ неожиданно для федерального правительства привели к такому негативному эффекту как создание совершенно нового оппозиционного движения, одним из частных проявлений которого стала попытка штурма Бундестага 29 августа во время последней массовой Anti-Corona-Demo, где принимало участие по разным оценкам от 38 до нескольких сотен тысяч человек.

В период пандемии дискурс общественной и политической жизни начинает выстраиваться вокруг фундаментальной проблемы биополитики - сохранения жизни граждан, т.е. борьбе с угрозой заболевания коронавирусом. Происходит регламентация общественной жизни на основе проводимого правительством комплекса защитных мер. Обратной стороной данного процесса является еще большее разворачивание биополитики государственных институтов и, таким образом, усиление смычки между коронавирусом и властью.

Поскольку сам коронакризис обостряет уже накопившиеся в обществе социальные противоречия, то естественным выплеском общественного недовольства становится критика и недоверие в отношении проводимых мер ограничительной политики, которая информационно всецело выстраивается на опасности заболевания коронавирусом.

Соответственно, за ней следует общая антисистемная критика государственных институтов и здесь константа борьбы с коронавирусным заболеванием становится уже аккумулирующим фактором антисистемного протеста.

Поскольку среди научного сообщества в отношении коронавируса до сих пор не выработано единой устоявшейся позиции, то идеологическое поле ныне формирующегося антиковидного движения переплетается с паранаучными и конспирологическими теориями.

На практике это не означает, что антиковидное движение формируется исключительно активистами, которых можно упрекнуть в слишком свободных взглядах. Наоборот, базис движения составляют представители “глубинного народа” Германии, которые считают, что их мнение уже давно не выражают системные парламентские партии, и принадлежат к среднему и рабочему классу.

Напомним, что 1 августа в первой демонстрации приняли участие, как минимум, несколько десятков тысяч человек. Полиция Берлина заявила только о 20 тысячах участников (впоследствии была названа цифра в 30 тысяч). 29 августа, когда произошла попытка штурма здания Бундестага, по данным полиции уже во второй демонстрации приняли участие 38 тысяч человек. В свою очередь, организаторы антиковидного марша обвинили власти и СМИ в искажении данных. По их мнению, в каждой демонстрации приняли участие несколько сотен тысяч человек. Правда, как всегда, посередине.

Несмотря на несформированность идеологии и наличие сторонников конспирологических теорий, участники движения выступают за прагматичный подход во внешней политике, где, по их мнению, национальные интересы Германии являются заложниками интересов внешних сил. Так, они позитивно воспринимают фигуру Владимира Путина и выступают за конструктивное развитие российско-немецких отношений, которым мешают США и ряд транснациональных корпораций.

Таким образом, обратной стороной проведения немецким правительством жёстких мер по ограничению распространения Covid-19 становится появление нового антисистемного протеста, который начинает аккумулировать в себе всевозможный спектр несистемных оппозиционных сил, консолидированное участие которых в протестных акциях накануне коронакризиса невозможно было себе представить. В этой связи нельзя не отметить объединительную силу коронавируса и мистицизма.

Опыт борьбы с пандемией в ФРГ в очередной раз показывает, что пандора Covid-19 открывает совершенно неожиданные вызовы даже перед властями экономически благополучных стран. Эффективная и внешне образцовая политика правительства Меркель неизбежно повлекла за собой непредсказуемые побочные эффекты в виде формирования нового антисистемного протестного движения.

Разумеется, если мы обобщим опыт изменений политического ландшафта в Бразилии и ФРГ в период пандемии, нетрудно будет догадаться, какую преобразующую роль несет в себе угроза пандемии Covid-19 не только в экономике, но также в глобальной политической конфигурации³.

Исследование мирового опыта ковидополитики позволяет не только следить за динамикой политических процессов в отдельных странах, но также сформировать список рабочих рекомендаций, которые окажутся эффективны применительно к российским реалиям, что позволит также властям страны избежать непреднамеренных ошибок и наработать себе политический актив в период пандемии.

В связи с наступлением второй волны заболевания Covid-19 для действующих институтов власти РФ целесообразно перейти к следующим мерам:

1) Поддержка незащищенных слоев населения, пострадавших в результате пандемии. Опыт Бразилии показал, что даже небольшие массовые выплаты населению в долгосрочной перспективе значительно повышают рейтинг доверия к власти, несмотря на изначально слабую поддержку среди граждан. Трудоустройство граждан (опыт ФРГ);

2) Отказ от жесткого варианта введения ограничительных мер в пользу сохранения рабочих мест, это должно касаться не только производственных предприятий, но также сферы услуг

3) Отказ властей на запрет проведения протестных акций под угрозой заражения коронавирусом. Опыт Хабаровского края показывает, что данные меры не работают. При масштабировании протестной активности попытки использования ковидной повестки против митингов не приведут к подавлению протестов. Напротив, последует их радикализация, в том числе обрушение информационной политики и общая критика государственных институтов;

4) В случае расширения протестной активности государству следует разрешить проведение массовых собраний, мотивируя это соблюдением конституционных свобод граждан и предоставить им право самостоятельно отвечать за свои действия. После проведения массовых Anti-Corona-Demos число инфицированных в Берлине не повлияло на общую статистику заболеваний;

5) Как следствие, властям следует дистанцироваться от использования Covid-19 для решения моментальных внутриполитических задач, сосредоточившись исключительно на выполнении функций по защите здоровья граждан и их экономического благосостояния, тем самым сконцентрировавшись на долгосрочном повышении доверия.

В этом отношении для участников политического процесса пандемия представляет собой целый набор возможностей по изменению политического ландшафта России и непрямому решению ряда внутриполитических задач, которые нельзя упускать. Наоборот, занятие реактивной позиции, потеря “чутья” из-за Covid-19 приведет только к появлению побочных негативных эффектов, которые затем проявятся в виде резкого роста общественного недовольства государственными институтами.

---

¹ - Согласно классификации В. Меркель, политические режимы делятся на автократию, дефектную и встроенную демократию.

² - По состоянию на 20.10.2020, 5 251 127 случаев заболеваний, из них - 154 226 смертельных.

³ - Оставим на усмотрение читателя поразмышлять о том, как пандемия Covid-19 повлияла на семь основных кризисов по состоянию на март текущего года.