Евразия в представлении американских геополитиков: история и современность

Подготовлено на основе доклада, сделанного автором на V Международной встрече интеллектуалов «Новый баланс в стабилизации мира: Евразия». Традиционную внешнюю политику и геополитику разделяет колоссальная пропасть. Первая ориентирована на обеспечение национальных интересов в локальной географической системе координат, другими словами, классическая внешняя политика всегда ограничена в пространстве. Наглядный пример. В XXI в. крупные европейские страны (Великобритания, Франция) выходят за пределы этой системы координат только вследствие исторических и культурных обязательств перед бывшими колониями (Британское Содружество и Франкофония). С другой стороны, Германия, не имеющая сколько-нибудь значимой колониальной традиции, действует в более-менее четко очерченных географических рамках, которые во многом совпадают с границами Евросоюза. Для геополитики, напротив, мир — это гигантская шахматная доска. Что лежит в основе классической внешней политики? Если считать Вестфальскую систему МО тем modus agendi, на основе которого до сих пор строятся отношения между государствами, то ответ очевиден: взаимное уважение суверенитета друг друга. Для геополитики последнее понятие просто неактуально, для нее не существует стран — только регионы, ранжированные в соответствии с стратегической привлекательностью или степенью обладания нужными ресурсами. Геополитика — это внешнеполитический курс гегемонистской державы. Отцом геополитики считается профессор Оксфорда Хэлфорд Маккиндер. Доклад Маккиндера Королевскому Географическому обществу «Географическая ось истории» (1904 г.) стал своеобразным обобщением многолетнего опыта заокеанской экспансии Британской империи. Дело в том, что британцы добились успеха на всех направлениях, кроме одного — им не удалось утвердиться на территории северо-восточной Евразии, для обозначения которой британский профессор ввел специальный термин — Хартленд. Впрочем, идеи Маккиндера не стали основой внешнеполитического курса Великобритании. Геополитика могла укорениться только в новом государстве, чуждом европейского пиетета перед государственным суверенитетом. Соединенные Штаты органично сочетали в себе экспансионистские тенденции с верой в превосходство американских демократических институтов. Здесь идеи Маккиндера попали на плодородную почву. Автохтонная американская геополитическая школа (адмирал Мэхэн и др.), делавшая упор на наращивание мощи ВМФ и обороне внешнего периметра морских границ, была слишком изоляционистской для новой роли, которую Вашингтон намеревался играть после Второй Мировой — лидера свободного мира. atilioboron.com.ar Николас Спикмэн, перебравшийся в Америку из Голландии в 1920-е, скорректировал концепцию Хартленда, предложенную Маккиндером, введя понятие «Римленд» — то, что отделяет державы хартленда от морских держав на периферии. В эту гигантскую геополитическую «кромку» вошли те части Евразии, где Белый дом раньше всего предпринял попытку закрепиться: Ближний Восток и евразийское побережье (Япония, Корея, позднее Вьетнам). Командование ВВС и ВМС оказалось особенно восприимчивым к тезису Спикмэна о ключевой роли Римленда, с которого можно было проецировать мощь вглубь Евразии, где на тот момент США не могли обеспечить постоянное военное присутствие. Вскоре после окончания Второй Мировой американцы добились постоянных прав на авиатранзит через весь Римленд: Манила — Бангкок — Рангун — Калькутта — Дели — Карачи — Дахран (Саудовская Аравия) — Каир — Триполи — Касабланка. Все же холодная война налагала на геополитику определенные ограничения (в первую очередь небольшое количество самостоятельных акторов и твердый советский контроль над Хартлендом). После Карибского кризиса акцент в отношениях между Западом и Востоком переместился на ядерное разоружение и общее ослабление напряженности. Внешняя политика Киссинджера — Никсона/Форда (1969–1977 гг.) опиралась на идеи традиционного баланса сил. Генри Киссинджер считал неверной ключевую предпосылку геополитики — стремление к абсолютной безопасности (см. Henry Kissinger. A World Restored. 1957) Ренессанс геополитики в США начался после 1991 г. Збигнев Бжезинский в знаменитом труде «Великая шахматная доска» (1997 г.) выдвинул наиболее законченное современное геополитическое видение Евразии: «Если вкратце, американская геостратегия в Евразии включает в себя целенаправленное управление геополитически динамичными государствами и осторожный контроль над ключевыми государствами» (опорные государства — pivots)». (Z. Brzezinski. The Grand Chessboard. 1997. P.39). Проблема американского геополитического видения Евразии заключается в том, что оно органически направлено против России и любых региональных государств, выбравших независимую внешнюю политику. Ложная предпосылка (мнимая угроза влиянию США) приводит к неверному следствию — эскалации напряжения, приверженности к силовым методам ведения политики. Последователи Маккиндера Спикмэн и Бжезинский — характерные представители «нового жречества» (термин введен Р. Лаппом в 1960-е), вызванного к жизни систематической государственной политикой 50–60-х гг. по привлечению ученых к выработке внешнеполитической стратегии. В результате американское видение Евразии по-прежнему строится на формальных геополитических комбинациях времен холодной войны в лучших традициях игры с нулевой суммой. Не следует забывать, что любой научный анализ предполагает некоторое упрощение объективной реальности, чтобы поместить ее в прокрустово ложе теоретической схемы. В сфере науки — это приемлемо; в сфере внешней политики — недальновидно.