Спаси режим – передай власть

Август. Беларусь. Протесты. Можно ли было избежать такого сюжета, сохранив несущие конструкции сложившегося в стране политического порядка? Этот вопрос актуален не только для уходящего в историю восточноевропейского островка социализма и России, но и для большей части республик бывшего Союза. Для поиска ответа можно зарыться в политологические схемы или что-нибудь соорудить самому, однако достаточно будет просто бросить взгляд на мятущееся постсоветье.

Добровольная передача авторитарным лидером власти лояльным ему политическим силам и ее последующая либерализация есть меры, благодаря которым можно избежать революционных потрясений и попытаться сохранить крайне важную для поступательного развития страны преемственность между политическими курсами ушедшей и новой элит. Такой подход не может не восприниматься привлекательным в автократиях наших дней, в которых существует, говоря условно, весомый демократический элемент, воплощенный в разделяющей определенный набор либеральных ценностей значительной части народа, готовой их активно отстаивать.

Фото: REUTERS/Vasily Fedosenko

Если объяснять на пальцах, как это предположительно может работать, то картина будет следующей: очередной электоральный цикл подходит к концу, и начинается новый с запланированных президентских выборов; перед верхами дилемма, выставляться уже правившему два срока, или более, президенту или представить нового кандидата; выбирая второй вариант, они стремятся соответствовать демстандартам, чтобы несколько ослабить давление оппозиции; но провластный кандидат все равно побеждает, потому что система еще продолжает во многом контролироваться все той же элитой; однако, решаясь соответствовать нашей логике, она понимает, что политическая модернизация необходима сама по себе, поэтому либерализация выставлением свежей кандидатуры не ограничивается; одновременно с этим все тот же истеблишмент отдает должное постепенности реформирования, необходимой ему самому, так как игра сразу в настоящую демократию чревата победой противоположных сил, следовательно, опасна для действующей элиты, еще несозревшей к настоящей конкуренции; оставляя за скобками данного анализа иные выборы, кроме президентских, отмечу, что следующей целью правящего класса в рамках нашей методы является подготовка условий для проведения будущего голосования так, чтобы у не связанного с властью кандидата появилась реальная возможность на победу; и в результате проведения такой постепенной либерализации формируется необходимая для демократии еще неустойчивая, но все же конкурентная среда.

Изложенная последовательность пытается представить, как существующий в постсоветских республиках политический режим может трансформироваться в требуемую современностью систему, не пройдя через революционные преобразования. Приведенная схема обладает множеством слабостей. Хотя нестандартным мышлением можно избавиться от большинства из них, все-таки есть три особо выделяющихся, при встрече с которыми указанные шаги могут оказаться абсолютно несостоятельными.

Первая из них состоит в моментально приходящем на ум «отцов наций» при мысли о транзите заключении: «что же будет со мной?» Уголовные преследования, переход командных высот к идеологическим противникам и абсолютное непонимание, чем, будучи на заслуженном отдыхе, можно заняться с утра – все это риски перехода верховной власти даже к самому приближенному лицу, учет которых не может позволить правителю-реалисту в условиях диктатуры направить режим хоть к каким-то критериям современного народовластия. Соответственно, в сознании автократа вполне закономерно возникает консенсус: «я остаюсь». Впрочем, исключения из этой логики бывают. К примеру, братский Казахстан. Согласованная сторонами смена несменяемого Н. Назарбаева новым президентом К.-Ж. Токаевым в 2019 году продемонстрировала миру политическую мудрость и задала модель поведения для лидеров послесоветского мира. Доскональных подробностей этого случая мы не знаем, но важно другое – оказывается, так можно! И если все устроить грамотно и вовремя, когда дела еще на подъеме, то можно рассчитывать на почетный и безоблачный пенсион, не подвергая дестабилизации как страну, так и собственное душевное состояние.

Слабость №2. Настоящая, а не придворная, оппозиция справедливо сочтет подобный формат передачи власти за очередное проявление карго-культа и не посчитает должным ослабить давление на режим. Однако явленная, хоть и с минимальными требованиями, сменяемость способна сократить протестный электорат, так как у власти появится не самый слабый аргумент в дискуссии, развернувшейся в еще недостаточно преисполненном истинным демократическим нарративом обществе. И за счет этого аргумента действующая власть расширит свою социальную базу до наступления следующих электоральных циклов, где ей уже придется продемонстрировать дальнейшие результаты либерализации, чтобы не допустить, как и в предшествующий раз, усиления внутриполитического соперника.

И наконец третья. Есть ли имманентные авторитарному режиму рычаги, с помощью которых он, двигаясь в рамках нашей логики, будет реформироваться и дальше, причем по собственной воле, а не только лишь из-за концентрированного нажима его оппонентов? В принципе, если введенное предыдущим руководителем ограничение на количество президентских сроков (что, кстати, в Казахстане было сделано в 2007 г.) сохранится и будет работать, то это уже можно будет считать великим достижением на наших общих просторах. Однако нет никаких серьезных гарантий от «обнуляющих» поправок, которые могут благополучно принять в любой момент и не по разу. Правда недостаток надежных страхующих механизмов от авторитарной реакции еще не ставит точку на успехе эволюционного развития, потому что никто не отменял «ползучую демократизацию» общества и истеблишмента посредством пронизывающих все и вся современных форм коммуникации и культурного обмена между социумами разной степени свободы. Вдобавок, либерализации может поспособствовать и относительная молодость новой властной команды. Но, бесспорно, чересчур уповать на перечисленные факторы не стоит, так как их количество не обязательно перейдет в некое положительное качество, если, и того хуже, не подтолкнет к еще большему завинчиванию гаек.

В таком случае, в чем же заключается преимущество приводимого сценария, по сравнению с радикальным сломом системы во имя демократии? В первую очередь, исходя из него, можно создать окно возможностей для режима и отстоять для страны путь поступательного роста, который предпочтительнее непрогнозируемых последствий революции. Важно учитывать то, что бо́льшая часть суверенных осколков СССР не отличается демократичностью политических систем, есть вполне естественное для них состояние при отсутствии соответствующей традиции. И ровно поэтому искусство здесь заключается в нахождении гражданским обществом и бюрократией способа мирной интернализации требуемых демократическим правлением норм.

В изложенном нужно видеть не более, чем просто тактику, позволяющую не завалиться при реализации стратегии «демократизация от начала и до конца». Если же эту тактику воспринять за нечто самодостаточное или в качестве средства нейтрализации оппозиции, то останется лишь поприветствовать революционную ситуацию по Ленину.