Китай, Япония и Южная Корея в Арктике: не только ради науки

Об арктическом будущем стран Северо-Восточной Азии бытует два мнения. Идеалисты страшатся, что на белую макушку глобуса хлынет волна азиатов, которая унесёт за собой природные богатства Арктики. Реалисты опасаются, что осколки холодной войны долетят до Заполярья. И те, и другие сходятся в том, что страны Северо-Восточной Азии (СВА) закрепляются в Арктике не только ради науки. Официально обозначенные Пекином, Токио и Сеулом интересы в регионе, а также некоторая несогласованность в научно-исследовательском сотрудничестве трёх стран частично подтверждают эти догадки. В статье рассматриваются три основные причины появления стран СВА в Заполярье и перспективы сотрудничества России с азиатской тройкой.

В 2013 году на министерской сессии в г. Кируне (Швеция) КНР, Япония, Республика Корея и другие страны вступили в Арктический совет (АС) в качестве наблюдателей. АС — это международный форум для регулирования деятельностью в Заполярье, помогающий согласовывать действия постоянных государств-членов (Дания, Исландия, Канада, Норвегия, Россия, США, Финляндия, Швеция), шести постоянных участников, представленных организациями коренных народов Севера, а также нескольких стран-наблюдателей и организаций-наблюдателей. Государства СВА в основном обосновывали своё проникновение в регион необходимостью отслеживать стремительные колебания температуры в Арктике и их заметное влияние на климатические условия в странах Азии. Тем не менее полагаем, что в первую очередь тройку интересуют ресурсы Заполярья, затем перспектива развития Северного морского пути — сезонной альтернативы маршруту через Суэц, а уже после, пожалуй, проведение научных исследований в регионе.

Нефтегазовая кладовая или рай для рыболовов

В ресурсном отношении Арктика обратила на себя внимание мирового сообщества летом 2008 года, когда были опубликованы сенсационные оценки Геологической службы США. Согласно им, в Арктике потенциально залегает около 13% неразведанных мировых ресурсов нефти и 30% природного газа. Помимо полезных ископаемых арктическая шкатулка богата флорой и фауной, например, рыбой, которой, в считают в странах СВА, никогда не бывает много.

Новость упала на благодатную почву, так как государства тогда сотрясал мировой финансовый кризис с характерными колебаниями цен на топливо. Энергозависимые, бедные на ресурсы КНР, Япония и РК не могли устоять перед открывшейся возможностью и одна за другой подали заявки на вступление в Арктический совет. Тем не менее статус наблюдателей в эксклюзивном АС дал странам СВА немного прав: «нерегиональных» представителей приглашают на встречи; они высказываются, когда им позволит страна-председатель, и им приходится согласовывать финансирование любого проекта в Арктике с региональными игроками. Таким образом, на данном направлении Пекину, Токио и Сеулу не остаётся иного выбора, кроме как сотрудничать с хозяевами Заполярья.

Севморпуть: сезонная альтернатива Суэцу

Резкое таяние льдов в регионе открыло перспективу появления двух новых морских маршрутов — канадского Северо-Западного прохода и российского Северного морского пути (СМП). Последний воспринимается в КНР, Японии и РК как более экономный (в отношении затраченного на путь времени), безопасный (никаких пиратов в Арктическом регионе пока не наблюдалось) и свободный транспортный коридор по сравнению с известным индо-тихоокеанским маршрутом через Малаккский пролив и вдоль Суэцкого канала.

В надежде начать независимое освоение северных просторов, тройка давно и безуспешно проталкивает идею, что Арктика — это не частная собственность, а общественное достояние. За международный правовой статус также выступают американцы, продвигающие принципы свободного мореплавания. Правда, в отличие от правительств КНР, Японии и РК, Америка не присоединилась к Конвенции ООН о морском праве 1982 года. Пока Конгресс США не одобрит данное решение, Штаты могут позволить себе не сдерживаться в высказываниях относительно Арктики.

Однако реальность такова, что регион уже давно поделен на три сектора: североамериканский, скандинавский и российский (самый крупный). Кроме того, в обозримом будущем маршрут от Тихого океана до Северного Ледовитого, вероятно, будет лишь сезонной альтернативой Суэцу. На практике Северный морской путь будет экономить время поставщиков только в конце лета, приблизительно в августе-сентябре, когда минимальное количество льда максимально благоприятствует судоходству. И даже здесь страны СВА должны будут полагаться на российские ледоколы, поскольку акватория СМП пролегает в водном пространстве Российской Федерации.

2020-й — год без науки?

Зачастую историческая наука служит интересам государства, которое возвеличивает достижения нации при помощи музеев, школьных программ, торжественных событий и т.д. Страны Северо-Восточной Азии здесь не исключение. Например, если посмотреть на историю под правильным углом, Китай может претендовать на присутствие в Заполярье как минимум с XVII века, поскольку в 1644 году перекочевавшие с Севера маньчжуры захватили Поднебесную и, переодевшись в династию, создали — Цинскую империю (до 1911 года). Схожее «удревление» претензий возможно и среди европейских стран-наблюдателей.

Согласно более общепринятой трактовке страны СВА появились в Арктике в начале XX века, когда Японская империя, а затем и раздираемый милитаристами Китай подписали Шпицбергенский трактат. Участники договора признали суверенитет Норвегии над архипелагом Шпицберген, а взамен получили различные права, например, на разработку прописанных в документе островов. Республика Корея и КНДР присоединились к трактату значительно позже (в 2012 и 2016), поскольку в период разработки документа Корейский полуостров принадлежал Японии (1910–1945 гг.). До сих пор не совсем понятно, как душимая санкциями Северная Корея собирается проплыть мимо недоброжелательной Японии, а потом как-то проскочить через Берингов пролив мимо шныряющих у берегов Аляски американских подлодок...однако, Пхеньян также, как и тройка стран СВА, обосновывает свои арктические амбиции экономическими и научными интересами.

Идея ворваться в Арктику единым азиатским фронтом появилась не на пустом месте. Напуганные последствиями азиатского финансового кризиса (1997–1998) Токио, Пекин и Сеул временно забыли про взаимные территориальные и исторические претензии и начали неформально сотрудничать в 1999 году. Затем ввиду мирового экономического кризиса (2008–2009) главы правительств тройки стали встречаться ежегодно. С 2011 года координацией их взаимодействия занимается совместно финансируемая межправительственная организация — Секретариат трёхстороннего сотрудничества (СТС).

Добившись статуса наблюдателей в АС, Сеул, Токио и Пекин поочерёдно опубликовали свои арктические стратегии, в которых изучение климата в регионе занимало далеко не центральную место. В августе 2013 года на одном из форумов, курируемых СТС, впервые была озвучена мысль о создании исследовательского комитета по вопросам Арктики. Затем идея перекочевала из региональной повестки в экологическую, и после 2015 года прошло уже четыре встречи министров, ответственных за арктическую политику тройки.

И тут заметно некоторое расхождение намерений и практики: если на первых трёх встречах научно-исследовательская деятельность подчёркивалась как приоритетное направление, то в 2019 году наука не упоминается вообще. Зато, позднее в том же году, глава правительства КНР Ли Кэцян предложил сделать 2020 год — «Годом сотрудничества в науке и техноинновациях». Через 2 дня, впервые за семь лет, встретились министры, ответственные за научно-техническое направление, однако, о китайской инициативе даже не обмолвились. Скорее всего, расхождение между официальными декларациями и реальными действиями означает две вещи. Во-первых, все заявления о перспективах трёхстороннего научно-технического сотрудничества в Заполярье делались без согласования с министрами науки КНР, Японии и РК, а потому не имели под собой солидного основания, и, во-вторых, фасад исключительно научно-исследовательских интересов стран СВА в Арктике был частично отброшен с 2019 года. Однако есть и иной вариант, согласно которому эти заявления были как призыв к действию, а, когда «научные» министры наконец встретились, упоминания о перспективности совместных научных исследований утратили смысл. Новое отношение стран СВА к научному сотрудничеству в Заполярье вполне может свидетельствовать об изменении подходов государств к политике в регионе, поэтому требует более тщательного изучения.

Как РФ обустроить Дальний Восток и сохранить лидерство в Арктике

Самостоятельное освоение Арктики невозможно, поэтому страны Северо-Восточной Азии открыты для сотрудничества. Например, в 2019 году министры трёх государств по вопросам окружающей среды изъявили готовность расширить формат сотрудничества до четырёхстороннего. Есть основания, что арктические министры последуют их примеру, так как обсуждения Заполярья и климата проходят в рамках одного и того же функционального комитета СТС.

У России уже есть опыт конструктивного взаимодействия сразу с тремя странами. К примеру, КНР, Япония и РК по приглашению Москвы подписали вместе с арктической восьмёркой Соглашение о предотвращении незаконного, несообщаемого и нерегулируемого промысла. Поскольку несанкционированная рыбная ловля ежегодно разоряет Россию на сумму около 1,5 млрд долларов, привлечение стран СВА к диалогу было в интересах РФ. Взамен Пекин, Токио и Сеул повышают свой престиж и значимость в арктической политике.

В силу географической близости и накопленного опыта взаимодействия оправданным будет развитие сотрудничества России и стран СВА одновременно по Дальнему Востоку и Заполярью. В 2019 году это стало возможно в связи с переименованием Министерства развития Дальнего Востока РФ в Министерство по развитию Дальнего Востока и Арктики. Если смена имени не вызовет значительного сокращения (оптимизации) бюджета на развитие двух регионов, то у России появится возможность всестороннего развития территорий РФ к востоку от Уральского хребта.

В отличие от США Москва не примет трактовку Пекина, Токио и Сеула об Арктике как об общественном достоянии, ведь тогда возникнет вопрос о выводе российского Заполярья, а заодно и всего Дальнего Востока из-под действия евроатлантических санкций, что окончательно лишит их смысла. Не соглашаясь на чужие формулировки, Россия может привлечь страны СВА к проектам в Арктике с привязкой к развитию восточной части РФ. Например, есть потенциал для налаживания университетских связей между Москвой и полярными исследовательскими институтами Северо-Восточной Азии, однако, ввиду несогласованности трёхстороннего взаимодействия по науке, России целесообразно заранее изучать все «за» и «против» такого сотрудничества. Кроме того, возможно обсуждение совместного строительства инфраструктуры в обоих регионах, на неразвитость которой часто жалуются предприниматели из трёх стран. Если обустройство портов может застопориться, так как это объекты стратегического значения, страны Северо-Восточной Азии могут поделиться, например, опытом строительства сейсмоустойчивых зданий, так как землятрясения — это общая проблема, как для КНР, Японии и в меньшей степени РК, так и для Заполярья.

Так или иначе, очевидно, что интерес Пекина, Токио и Сеула в Арктике вызван не столько научными исследованиями, сколько ресурсными и транспортными возможностями региона. В отличие от других нерегиональных участников, например, Сингапура или Индии, страны СВА не опасаются появления новых морских путей, а приветствуют перспективы их развития. В силу непрочности позиций в регионе Китай, Япония и Республика Корея будут готовы сотрудничать с ведущим игроком Арктики — Россией. Взамен у РФ появятся благодарные партнёры для развития восточной части страны, что укрепит её позиции как мировой державы.