Перспективы получения Индией постоянного места в Совете Безопасности ООН

Реформа Совета Безопасности ООН — вопрос, обсуждаемый международным сообществом в течение долгих лет. Постоянным членством, а следовательно — правом вето в Совете Безопасности обладают лишь 5 стран: Россия, Великобритания, Франция, США и Китай. На момент образования ООН и её важнейшего органа в организацию вступило 51 государство, а сегодня их общее число составляет 193 страны. Государства Африки, Центральной и Латинской Америки, Южной и Юго-Восточной Азии, а также Ближнего Востока не имеют представительства в Совете Безопасности на постоянной основе. Долгие годы дискуссия об изменениях в структуре СБ ООН демонстрирует разнящиеся позиции участников: продвижение кандидатур Японии и Германии странами Запада, борьба за репрезентацию развивающихся государств Африки и Ближнего Востока своими представителями. Обладатели постоянных мест традиционно занимают более осторожную позицию, поддерживая изменения в целом, но не имея консенсуса по потенциальным обладателям новых мест и наделением их правом вето. Тем не менее все они высказываются за проведение реформы и, возможно, когда-нибудь эти слова соотнесутся с делом. Предположим, что решение всё же будет принято и, уже отталкиваясь от этой пресуппозиции, попробуем ответить на вопрос, каковы шансы Индии стать постоянным членом Совета Безопасности ООН, проследив предварительно историю попыток страны получить заветное место.

Источник: voanews.com

Почему Индия претендует на постоянное членство в СБ ООН?

Индийские эксперты часто рассуждают о необходимости получения государством постоянного членства. Их мнение основывается на нескольких факторах. Первый из них — «самая большая демократия в мире». Действительно, при населении в 1,4 млрд человек Индия имеет устойчивый демократический режим. Во-вторых, страна обладает 4-ой по мощности армией в мире. В-третьих, Индия — третья экономика мира. Три эти причины кажутся уже достаточными для получения желаемого места в СБ ООН, однако есть и более точечные и более глубокие индикаторы, например, миротворческая деятельность или внешнеполитическое мышление.

С момента создания ООН Индия приняла участие в 49 из 71 миротворческих миссий организации. Государство в принципе одно из наиболее активных в данной деятельности, попеременно разделяя первое место с небольшим количеством «оппонентов». Например, по состоянию на 30 июня 2022 г. миротворческий контингент Индии — второй по численности после Бангладеша, составляет 5832 человека. Учитывая тот факт, что стран, предоставивших хотя бы более 1000 миротворцев, насчитывается всего восемнадцать, можно сказать, что Дели действительно вносит значительный вклад в миротворческий процесс. Всего же за весь период участия через миссии ООН прошло более 250 тыс. индийских военных. В 2010 г. представитель Дели был повторно назначен в Организационный комитет Комиссии ООН по миростроительству на третий двухлетний срок. Этот факт отражает понимание ООН важнейшей роли Индии в обеспечении миротворческой деятельности организации по всему миру.

История проблемы

Индия заинтересована в деятельности ООН с момента зарождения организации. Ещё не обладая статусом независимого государства, в 1945 г. индийские представители принимали участие в учреждающей организацию конференции в Сан-Франциско. Глава индийской делегации Рамасвами Мудальяр уже тогда считал страну достойной получения постоянного места в СБ ООН, однако в силу колониальной зависимости от Великобритании такое желание претворить в реальность было невозможно. В марте 1949 г. Джавахарлал Неру, первый премьер-министр Индии заявил, что Индия неизбежно должна играть важную глобальную роль «не из-за каких-либо её амбиций, а из-за силы обстоятельств, из-за географии, из-за истории».

Долгие годы после образования организации активных попыток осуществить желаемое не предпринималось вплоть до начала 1990-х гг., что было продиктовано как минимум постоянным действием миротворческой миссии ГВНООНИП (Группа военных наблюдателей ООН в Индии и Пакистане) на территории самой Индии. Во-первых, страна на территории которой, по мнению ООН, продолжается военный конфликт, вряд ли может претендовать на полномочия по решению вопросов войны и мира в рамках этой же организации. Более того, не создают ли такие полномочия возможности их использования в личных целях? К примеру, наложение вето на продление миссии и решение конфликта собственными силами. Тем не менее данные факторы не мешали Дели активно участвовать в деятельности организации, особенно в области миротворчества, и продолжать лелеять надежды о получении постоянного места в Совете Безопасности ООН. В 1993 г. была создана группа по рассмотрению вопроса реформы СБ и добавлению новых постоянных членов. Критической массы идей об изменении структуры Совета Безопасности ООН достигло в начале 2000-х гг., когда необходимость подобной реформы признал и Генеральный секретарь ООН.

G4

Красной линией, разграничивающей теоретические проекты и реальные консолидированные усилия стран по реформированию ООН стала речь Кофи Аннана в сентябре 2003 г. на Генеральной Ассамблее ООН, когда генеральный секретарь заявил, что организация «достигла развилки дорог» и требуются масштабные изменения в её работе. В декабре 2004 г. Группа высокого уровня по угрозам, вызовам и переменам представила доклад, включающий более 100 потенциальных изменений в функционирование институтов ООН. Среди прочего в докладе говорилось о расширении членства в Совете Безопасности. Всего было предложено две модели. Модель «A» предлагала включить шесть новых постоянных членов без права вето: два — из Африки, два — из Азии и по одному государству из Европы и Америки (Южной или Северной). Также модель подразумевала добавление трёх непостоянных мест. Модель «B» предлагала добавление одного непостоянного места и восьми «полупостоянных мест» с 4-летним возобновляемым сроком полномочий. С наличием подобных планов ООН подошла к 2005 г., когда была создана G4, объединение государств, считающих себя наиболее реальными кандидатами на получение постоянного членства в СБ. Эти государства — Бразилия, Индия, Япония и Германия. Два последних попали в группу в первую очередь как крупнейшие (за исключением и так пребывающих в Совете Безопасности США и Великобритании) доноры ООН, Индия и Бразилия же пребывают в «Группе четырёх» по более широкому списку причин. Во-первых, это страны совсем непредставленных в СБ регионов. Во-вторых, это развивающиеся страны, репрезентация которых очень важна. В-третьих, это просто большие быстрорастущие экономики.

Если говорить о двух предложенных в упомянутом докладе моделях, то в большей степени страны G4 привержены Модели «A». Усилия «Группы четырёх» сосредоточились на двух направлениях: получение возможности голосовать по принятию новых постоянных членов и, что наиболее важно, получение права вето. Именно этот пункт — ключевой. Отказ в обладании правом вето стал бы дискриминацией новых членов и, более того, налагал бы на страну дополнительную ответственность без дополнительной власти.

Тем не менее на тот момент даже сам Кофи Аннан в отношении обладания новыми членами правом вето мыслил пессимистично, о чём заявил своим индийским коллегам на встрече в Дели. В Индии же позиция была сформирована достаточно четко и на что-либо меньшее, чем полное право вето согласия не было. На встрече с представителями СМИ Соединенных Штатов в Вашингтоне министр иностранных дел Натвар Сингх заявил: «Премьер-министр и я ясно дали понять, что мы не приемлем какой-либо дискриминации между старой P5 и новой P5 или P6». Подобная риторика индийского истеблишмента лишь подчёркивает сформированное за долгие годы развития страны мнение о необходимости предоставить Дели равноправное участие в СБ.

Следует также рассмотреть реакцию акторов мировой арены, в наибольшей степени заинтересованных и наоборот, противящихся получению Индией заветного места.

Ответ

Реакцию на идею добавления новых постоянных членов можно разделить на два направления.

Первое — региональная реакция. Очевидно, что наиболее сильно получение новых широких полномочий каким-либо государством затронуло бы его соседей. Также понятно, что реакция соседних государств с высокой долей вероятности должна быть негативной, поскольку такая разница в возможностях легитимизации своих действий так или иначе подрывает баланс сил в регионе. Так и получилось. Против кандидатуры Японии выступили Китай и Корея, против Бразилии — Аргентина, Мексика и Колумбия, против Индии, соответственно, Пакистан. Индийско-пакистанские противоречия не исчезали с момента возникновения двух государств, лишь моментами становились слабее, однако градус напряжения между странами остается высоким и в наши дни. Исламабад выступает однозначно за реструктуризацию ООН, однако поддерживает увеличение количества лишь непостоянных членов, апеллируя, как и многие другие, к полной неспособности прийти к консенсусу в противном случае. В своих рассуждениях против кандидатуры Индии представители Пакистана также часто называют оппонента фашистским государством и указывают на аннексию, особенно в связи с отменой особого статуса Джамму и Кашмира в 2019 году.

Второе направление — великие державы — США, Российская Федерация, КНР. Китай, конечно, оказывается также и соседним с Индией государством, однако, учитывая глобальные устремления Пекина, кажется правильным рассматривать его как актора, действующего стратегически и ставящего региональные проблемы на уровень ниже. Очевидно, что Индия на данный момент для Китая, скорее, важный потенциальный партнёр, границы сотрудничества с которым в контексте двух крупнейших мировых рынков представляются неисчерпаемыми. Поэтому полагать, что давний приграничный конфликт станет причиной для препятствования получению Индией постоянного места в СБ кажется не совсем корректно. Если же думать о столкновении интересов в рамках повестки СБ, то, скорее, они возникли бы у Пекина с его более активными оппонентами — Японией или странами АСЕАН. Приводя какие-либо конкретные примеры в пользу высказанной точки зрения, можно упомянуть совместную декларацию по итогам саммита БРИКС в июне этого года. Согласно тексту, Россия и Китай поддерживают реформирование СБ и кандидатуру Индии в числе остальных участников объединения.

Куда более интересен треугольник Дели-Москва-Вашингтон. Во-первых, потому что как с Москвой, так и с Вашингтоном Дели выстраивает очень прочные связи, это два основных стратегических партнёра страны. Во-вторых, два этих государства находятся на разных полюсах современной международной системы, а значит такое глубокое их сотрудничество с Дели необходимо им самим. В качестве подтверждения со стороны России можно обратиться к той же совместной декларации БРИКС. Более того, есть примеры прямых заявлений высших лиц государства, в которых декларируется прямая поддержка российской стороной постоянного членства Индии. Подобное случается редко, гораздо чаще постоянные члены высказываются в более «расплывчатых» терминах. Со стороны США же риторика последнего времени так же благоприятна — в апреле этого года в ходе министерского диалога в формате 2+2 американская сторона подтвердила поддержку Индии в стремлении получить постоянное место. Во многом здесь важно влияние индийского внешнеполитической концепции «swing power».

Swing power

Концепцию внешней политики Индии можно охарактеризовать термином «swing power». Это сложное внешнеполитическое мышление, обладание которым возможно только для определённого, на данный момент времени, небольшого круга государств, среди которых и Индия. Суть концепции в привлекательности государства как союзника и партнёра для любой крупной державы, позволяющей Индии не иметь однозначной приверженности тому или иному лагерю.

Подобный «колеблющийся» внешнеполитический курс должен положительно сказаться на вероятности становления новым постоянным членом Совета Безопасности именно Индии. Каждый из крупных игроков в перспективе может расценивать её попадание в СБ как собственную победу, ведь государство – «swing power» может примыкать к любой из сторон той или иной конфликтной ситуации, сотрудничать с любым лагерем в зависимости от удовлетворения этим сотрудничеством собственных интересов. В этой связи сразу 2 страны G4 можно признать заранее потерпевшими поражение. Германия и Япония очевидно принадлежат к Западному лагерю, и их кандидатура с высокой долей вероятности в СБ будет заблокирована Китаем и Российской Федерацией.

Заключение

Индия с большим мастерством лавирует между различными лагерями международной арены, которые при этом могут находиться в сильнейшей конфронтации. То, что Дели может позволить себе проводить подобную политику и то, насколько быстро страна накапливает в себе мощнейший потенциал для становления великой державой, заставляет задуматься и даже поверить в возможность предоставления ей постоянного места в Совете Безопасности. Глобальный же сдвиг «тектонических плит» мировой политики, наблюдаемый в 2022 году, и формирование, по мнению многих экспертов, нового мирового порядка, даёт возможность полагать, что именно сейчас — лучшее время для столь долгожданной реформы. Данная мысль кажется постольку вернее, поскольку в числе прочих факторов, отсрочивающих реформу, называют отсутствие яркого инициатора, способного саккумулировать усилия для проталкивания нового кандидата. В наши же дни, кажется, что напротив, таким инициатором может быть практически любой постоянный член СБ ООН, тем более говоря о кандидатуре Индии.