Память предков: образ битвы при Кербеле как элемент пропаганды исламистских группировок Африки

Битва при Кербеле [1, 133] занимает важное место в истории мусульманских народов. Последние годы наметилась тенденция к использованию данного исторического сюжета в качестве элемента пропаганды радикальных исламистских группировок как суннитского, так и шиитского толка. Особенно часто к теме Кербелы обращаются группировки, действующие в мусульманской Африке или имеющие там своих представителей, что объясняется, в том числе, усилением конкурентной борьбы радикалов от ислама за контроль (прежде всего, идеологический) над этими территориями.

Рекрутинговая система радикальных группировок Африки

Работа вербовщиков в мусульманской Африке строится преимущественно на использовании традиционных инструментов: в своих действиях они опираются на сеть мечетей и медресе, а также на влиятельных представителей мусульманских общин, грамотно обращая в свою пользу существующие между ними противоречия. Однако в эпоху развития социальных сетей специалисты по вербовочной и агитационной деятельности все чаще отдают предпочтение работе онлайн как эффективному способу коммуникации, используя в качестве пропагандистской платформы динамично меняющуюся систему сайтов-однодневок. Кроме того, большое внимание уделяется проработке контактов через другие глобальные «маркетинговые площадки»: социальные сети, форумы по интересам и матримониальные сайты. Примечательно, что при развитии взаимодействия с кандидатом вербовщики нередко используют сразу несколько площадок, максимизируя общую эффективность дистанционной обработки.

Фото ua.news

В то же время, несмотря на перенос работы большинством эмиссаров в цифровое пространство, традиционные методы по-прежнему остаются высоко востребованными. Особенно это справедливо в отношении африканских стран, где темпы цифровизации существенно ниже, чем в других регионах, а выход в интернет-пространство осуществляется через мобильные сети и практически не подвергается модерации. В таком контексте главной задачей эмиссаров в интернет-пространстве Африки становится привлечение кандидатов в традиционные для вербовочной работы места (мечети и медресе) – однако с минимизацией личного взаимодействия на первых этапах. Подобный подход преследует цель заблаговременно нащупать «болевые точки» в психике рекрута, а также сформировать у него ложное впечатление о масштабах деятельности группировки и повсеместном распространении ее представителей – прежде всего, за счет использования аккаунтов с ложными геометками. Следствием такой обработки становится большая открытость кандидата к идеям, которые продвигаются в ходе проповедей. Первичная дистанционная проработка кандидатов также позволяет отфильтровать «сомневающихся» и «ложных сочувствующих».

В условиях применения данной стратегии вербовки, уроки прошлого (в частности, Битва при Кербеле), имеющие явные параллели с современностью, позволяют эффективно манипулировать сознанием кандидатов в радикальные группировки. Важно отметить, что «тактику образов» [2, 50] в вербовочной работе применяют и шиитские, и суннитские радикалы. Однако среди шиитов этот прием пользуется большей популярностью, поскольку легко интерпретируется и широко трактуется с точки зрения шиитских ценностей. В частности, культ мученичества и прославления «шаха шахидов» ярко проявился в ходе ирано-иракской войны (1980 – 1988): вся военная кампания шла под лозунгами «Кербела I, Кербела II, Кербела III», а новые рекруты именовали себя не иначе как «караван Кербелы» [3, 165]. В современных же условиях, при появлении «глобального невидимого фронта» образ битвы при Кербеле (в зависимости от итогового акцента) стал трактоваться по-разному, используясь как для вербовки новых бойцов, так и для воодушевления уже действующих сторонников. Исходя из этого, целесообразно будет начать рассмотрение с примеров того, как образ битвы при Кербеле воспринимается в шиитской среде, а после перейти к анализу суннитского варианта трактовки.

«Вся земля – Кербела, каждый день – Ашура» [4].

Эта старинная шиитская поговорка подразумевает готовность правоверного мусульманина к самопожертвованию по примеру имама Хусейна. В ряде мусульманских сообществ она обрела новое прочтение, дополнившись идеей о необходимости с оружием в руках защищать исламские ценности от посягательств извне. В отличие от периода 2005–2011 гг., когда в качестве противника правоверного шиита позиционировались террористические группировки суннитского толка (в частности, запрещенная во многих странах Аль-Каида), после 2011 г. акцент сместился в сторону борьбы со всеми, кто, по мнению радикальных идеологов, несет угрозу шиитским ценностям и святыням.

Исследователи связывают появление подобной трактовки образа Кербелы с двумя факторами. Первый – это Арабская весна, которая серьезно изменила взгляды мусульманской молодежи на суннитско-шиитские противоречия. Наиболее явно эти процессы происходили среди шиитов, где настороженность радикализацией суннитского общества (даже с учетом позитивного восприятия шиитами событий Арабской весны) и разочарованность в равнодушии мирового сообщества с годами прослеживались все более явно.

Второй фактор обусловлен формированием негативных настроений в среде консервативных шиитских богословов на фоне резонансных терактов, совершенных суннитскими радикалами в дни празднования Ашура. Отправной точкой считается теракт в г. Эль-Хилла (2011), жертвами которого стали 240 человек. Всего же в 2011–2019 гг. было совершено 28 террористических актов, направленных против шиитских паломников или святынь. Возросшее давление на шиитское духовенство, отсутствие адекватных мер со стороны правительств по предотвращению атак, а также общее углубление разрыва между «умеренными исламистами» и радикальными исламскими группировками, в свою очередь, сформировало в исламском мире некую убежденность в повторении событий эпохи разделения мусульман. Ощущение цикличности событий, в дальнейшем, и породило идею о «Новой Кербеле».

Как результат, во второй половине 2010-х гг. обозначился рост популярности шиитских военизированных группировок, воюющих во имя имама Хусейна «и самой сущности ислама» в его шиитском понимании – как против легитимных сил [5], так и против суннитских радикалов. Важно отметить, что термин «шиитский радикализм» является по своей сути несколько спекулятивным: как правило, шиитские группировки признаются террористическими только в отдельных западных странах – это справедливо, например, в случае с иракскими Асаиб Ахль аль-Хакк и Хашд аш-Шааби – в то время как «география признания» суннитских группировок существенно шире. Тем не менее, схожесть методов, которые используют шиитские военизированные организации для достижения целей (диверсии, захват заложников, идеологическая обработка и т.д.), а также схожая с террористической схема вербовки новых сторонников позволяет рассматривать их в одном поле.

Наиболее преуспели в использовании темы Кербелы в своей деятельности «Лива Абу аль-Фадль аль-Аббас» [6, 109], в 2018 г. организовавшие на территории Сирии (при негласной поддержке Ирана) сеть тренировочных объектов для бойцов шиитских организаций. Активно используя в пропаганде образ Аббаса ибн Али [7] и других шахидов Кербелы, эмиссары «Лива Абу аль-Фадль аль-Аббас» готовят не только рядовых бойцов, но и полевых командиров и инструкторов, готовых вести подрывную деятельность против идеологических противников. Важно отметить, что «выпускники» тренировочных лагерей не только принимают непосредственное участие в боях на территории Сирии, но и отправляются в другие страны для организации и поддержки «подполья» – например, в Афганистан или Кению. Всего же, по оценкам израильской разведки, через данную тренировочную базу прошло, по меньшей мере, 80 тыс. человек.

Дальнейшее развитие подобной системы приведет к качественному изменению кадрового состава радикальных шиитских группировок и, как следствие, значительно повысит эффективность их деятельности.

Идея «отсроченной мести»

Еще одно популярное клише, обеспечивающее приток шиитских добровольцев в ряды радикальных группировок – идея исторического и духовного реванша за поражение имама Хусейна. Память о Кербеле в данном случае становится не только главным побуждающим к действию пропагандистским элементом, но и инструментом поддержания дисциплины, который позволяет командирам эффективно осуществлять управление сводными отрядами. Специалисты убеждены, что в условиях племенного типа мышления яркий пропагандистский образ позволит создать у бойцов уверенность в правильности действий, а также укрепить авторитет командира.

Наиболее популярен этот прием у членов группировки «Исламское движение Нигерии» (IMN). Так, в декабре 2018 г. эмиссары этого объединения провели по всей стране цикл курсов «боевого слаживания», в разработке которого наравне с военными специалистами приняли участие шиитские богословы – тем самым, дав новый толчок развитию лагерей, созданных «Хезболлой» в 2013 г. Конечной целью данного мероприятия было создание слаженного и отточенного боевого механизма, способного снести испытания, подобные тем, что испытали сторонники имама Хусейна. Кроме того, использование образов имама Хусейна и битвы при Кербеле в пропаганде IMN не только повысило популярность группировки в шиитском мире, но и увеличило приток инвестиций из-за рубежа (прежде всего, из Ирана).

Битва при Кербеле как «проба сил»

Пик популярности идеи, что битве при Кербеле суждено повториться, среди радикалов суннитского толка пришелся на середину 2014 г. – время продвижения боевиков запрещенной в РФ организации «Исламское Государство» (ИГИЛ) вглубь территорий Ирака и Сирии. Тогда на фоне вмешательства в конфликт большого количества проиранских группировок пропагандисты ИГИЛ (включая лидера Абу-Бакра Аль-Багдади) проводили в своих выступлениях параллель с событиями прошлого, подчеркивая недопустимость реванша со стороны шиитских сил. Это хорошо укладывалось в общую идеологическую концепцию группировки: любой конфликт на Ближнем Востоке с участием данной группировки «между строк» позиционировался радикальными идеологами как составная часть «Новой Кербелы». Например, в ходе наступления в Ираке (июнь 2014 г.) спецпредставитель ИГИЛ Абу Мухаммад аль-Аднани [8] в аудиопослании в Twitter объявил, что «битва еще не бушует, но будет бушевать в Багдаде и Кербеле», тем самым сделав отсылку к событиям, которые последовали за легендарной битвой, и намекнув на неизбежное поражение врагов группировки. В дальнейшем аналогичные параллели в выступлениях стали проводить и другие «вилаяты» ИГИЛ – «Сыны Халифата» (Сомали) и «Боко Харам» (Нигерия). Правда, в отличие от аль-Аднани, они избегали привязки к конкретным географическим объектам, предпочитая использовать общие формулировки – например, о незавершенности войны с противниками правильной веры (подразумевая, в первую очередь, шиитов).

Помимо прочего, идею «новой Кербелы» поддерживают действующие на Синайском полуострове боевики запрещенных в РФ организаций «Ансар Бейт аль-Макдис» и «Асбат-аль-Ансар» (африканское крыло). В частности, лидер группировки «Ансар Бейт аль-Макдис» («Вилаят Синай») Абу Дуаа аль-Ансари [9] в своих выступлениях не раз подчеркивал, что дух Кербелы можно обнаружить везде, где правоверные мусульмане сражаются за торжество «высокой идеи». Причем, по мнению лидера группировки, основной удар следовало направить не только против шиитов, но и против «отступников» – суннитов, которые отвергли исламские ценности. Концепция аль-Ансари осталась популярной даже после его ликвидации: в январе 2018 г. группировка опубликовала пропагандистскую видеозапись, в которой подвергла палестинское исламистское движение ХАМАС критике за вероотступничество и поддержку противников джихада.

Аналогичных суждений придерживается и лидер запрещенной в РФ группировки «Джебхат ан-Нусра» Абу Мухаммад аль-Джулани. Однако, в отличие от представителей двух предыдущих группировок, образ битвы при Кербеле используется им как инструмент воздействия на единомышленников. Так, в период битвы за Идлиб в мае 2019 г. лидер боевиков предупредил своих полевых командиров, что будет считать их вероотступниками и «предателями памяти предков», если они пойдут на соглашение с официальным Дамаском. Аналогичное по содержанию высказывание было адресовано соратникам аль-Джулани, действующим в Африке (в том числе в союзе с запрещенной в РФ «Аль-Каидой в исламском Магрибе»). Тем не менее, столь частое обращение к исторической памяти (в особенности к сюжету битвы при Кербеле) на деле является попыткой аль-Джулани сплотить разобщенные военизированные группы и «подогнать» текущую деятельность группировки под идеи «глобального халифата», которую сформулировал в своих трудах Абу Мусаба ас-Сури [10].

***

Битва при Кербеле заняла важное место в пропаганде радикальных группировок и суннитского, и шиитского толка. Вне зависимости от того, какую истинную цель преследуют пропагандисты – обосновать притязания, идеологически закрепить достигнутые политические или военные успехи или отвлечь внимание от неудач – она позволяет эмиссарам радикальных организаций в мусульманской Африке обозначить в массовом сознании идею о преемственности поколений и создать ореол духовного подвига вокруг своей деятельности. Кроме того, использование классических сюжетов дает возможность использовать фактор страха перед «Высшей карой» и сформировать костяк ярых фанатиков, несколько уменьшив риск полного развала группировки после истощения материальных резервов.

Тем не менее, несмотря на кажущуюся общность, суннитская и шиитская трактовки образа Кербелы, с точки зрения акцентов, разнятся. Если для шиитских организаций определяющей задачей является радикальная защита исторической памяти (реже – восстановление «справедливости» в рамках той или иной идеологической концепции), то суннитским группировкам важнее предотвратить усиление шиитских сил, в том числе и посредством «цикличного повторения» событий битвы при Кербеле. В контексте текущих событий можно предположить, что по мере ослабления позиций радикальных группировок тема легендарной битвы будет все чаще упоминаться в выступлениях пропагандистов и использоваться вербовщиками для привлечения бойцов в отряды, действующие в мусульманских странах Африки.