Блог Леонида Цуканова

Фатих начинает и выигрывает?

28 июля 2020
Распечатать

В последнее время турецкую политику на Ближнем Востоке все чаще объясняют стремлением к «геополитическому возрождению» Османской империи, а самого Эрдогана турецкие СМИ сравнивают с легендарным османским султаном Мехмедом II и называют новым Фатихом (Завоевателем). Действительно, текущая политика Анкары во многом укладывается в рамки «наследных заветов» султана Мехмеда II [1]. Подобная преемственность, с одной стороны, стократно укрепляет позиции правящей элиты, а, с другой стороны, таит в себе огромные риски.

mehmed.jpg

REUTERS/Murad Sezer

Во главе стаи соколов

«Мы не боимся совы, мы — стая соколов», — этой фразой султан Мехмед II объяснял бесстрашие своих воинов и готовность сражаться с любым противником. Последние несколько лет Турция руководствуется похожим принципом: ведет достаточно жесткую игру на Ближнем Востоке, не боясь вступать в конфликт с другими державами и менять региональную расстановку сил в свою пользу.

Одной из первых «точек приложения» стала Сирия. Анкара преследует здесь сразу несколько целей. Во-первых, обезопасить юго-восточные приграничные районы и свести к минимуму вероятность появления «очагов курдского сопротивления». Во-вторых, решить проблему с сирийскими беженцами, которых на территории страны насчитывается около 4 млн человек, а также защитить проживающие на севере Сирии диаспоры туркоманов (сирийских туркменов) с целью в перспективе превратить их в инструмент продвижения национальных интересов. Серьезность намерений Анкары в Сирии подтверждается большим количеством официальных высказываний, в которых подчеркивается, что Турция «никуда не уйдет из Сирии» и продолжит отстаивать национальные интересы, даже если для этого придется в очередной раз идти на конфронтацию с Дамаском.

Интересной выглядит ситуация в Ливии, где Турция в каком-то смысле «отзеркалила» российскую стратегию поведения в условиях гражданской войны, отработанную ранее в сирийском конфликте. Оказав поддержку признанному ООН правительству Ф. Сараджа (Правительство национального согласия, ПНС), Анкара решила сразу две задачи — во-первых, добилась решения спорных моментов, оставшихся в двусторонних отношениях еще со времен Каддафи, а, во-вторых, легитимизовала свое растущее присутствие и непосредственную вовлеченность в боевые действия. Учитывая, что даже на фоне роста недопонимания между ЛАГ и ПНС, члены Лиги (прежде всего, Катар и Саудовская Аравия) не спешат отзывать признание правительства в Триполи — поскольку заинтересованы в сохранении сложившихся зон влияния — а потому открытие «единого арабского фронта» в Ливии, направленного против Турции, остается под большим вопросом.

Йемен — еще одно перспективное для Турции направление. Несмотря на то, что Анкара пока напрямую не вовлечена в конфликт, она крайне внимательно наблюдает за борьбой ключевых сил, параллельно реализуя собственные долгосрочные интересы. И ее шаги в последнее время не ограничиваются одной лишь поддержкой партии «Аль-Ислах». Турция планомерно наращивает экономическое и политическое присутствие в Мокке и Шабве, пытаясь сформировать устойчивое лобби, а также постепенно увеличивает численность контингентов на базах в регионе Красного моря — в противовес развернутым на Сокотре прокси-формированиям ОАЭ.

Несколько теряется на фоне общих успехов Ирак. Начатые в июне военные операции «Лапа орла» и «Коготь тигра», направленные против Рабочей партии Курдистана (РПК), не только не ознаменовались крупными достижениями, но и привели к серьезному недовольству иракской стороны. Учитывая, что Ирак в ближайшее время планирует обратиться с жалобой в Лигу арабских государств и потребовать принять меры, турецкому руководству необходимо выработать альтернативную концепцию по борьбе с курдскими формированиями.

Серьезно усложнены отношения с Грецией и Кипром из-за ситуации в Средиземном море. Правительство Республики Кипр неоднократно выступало с осуждением сейсмической разведки, проводимой Турцией в исключительной экономической зоне и на шельфе Кипра. Аналогичной выглядит ситуация и близ греческого острова Кастелоризо, где 23 июля встала на рейде эскадра греческих ВМС. Учитывая, что Турция не соглашается идти на компромисс с Грецией и Кипром, называя их претензии «необоснованными демаршами», противостояние в Восточном Средиземноморье может вскоре достичь нового витка напряженности.

Кроме того, ближневосточные геополитические амбиции Анкары с недавних пор распространились и на Закавказье. С обострением армяно-азербайджанского конфликта в июле 2020 г. Турция «открыла» новый фронт, поддержав действия Азербайджана и пообещав, при необходимости, оказать необходимое военно-политическое содействие. А уже через несколько дней, 17 июля 2020 г., в Баку приземлился первый турецкий военный грузовой самолет А400М, доставивший в Азербайджан партию турецкого оружия — в том числе барражирующие боеприпасы (Alpagu Blok II и Kargu). Помимо прочего, Турция намерена в ближайшее время организовать переброску нескольких сирийских вооруженных формирований, ранее действовавших на территории Ливии и САР, в Товузский район Азербайджана.

Завоеватели сердец

Существенное место во внешнеполитическом курсе Турции занимает символический аспект. Через «завоевание сердец» широких масс правительство Эрдогана стремится укрепить имидж государства и усилить исторические параллели с Османской империей.

Одной из ключевых побед турецких символистов (и, по совместительству, главным инфоповодом июля) стало решение о смене статуса Айя-Софии. По итогам продлившегося менее получаса заседания Госсовета Турции была подтверждена нерушимость воли султана и согласовано возвращение прежнего статуса. Об исключительной значимости этого события Эрдоган не преминул вскользь упомянуть в своей торжественной речи, процитировав — как и когда-то Мехмед II — хадис Пророка Мухаммеда: «Константинополь будет завоеван, и как же прекрасен будет тот Правитель, который завоюет его, и как же прекрасно то войско, которое завоюет его!».

«Завоевание Константинополя» в XXI веке Эрдоганом имеет чисто символическое значение. С возвращением Айя-София статуса мечети Эрдоган укрепляет свой авторитет среди верующих не только Турции, но и других стран. Кроме того, некоторые исследователи склонны полагать, что превращение Айя-София в мечеть — это еще и попытка турецкого президента «сравняться» с королем Саудовской Аравии, став Хранителем культового религиозного объекта и тем самым еще на шаг приблизившись к обретению статуса «Отца и Защитника» мусульман. В пользу этого предположения говорит и другое заявление турецкого президента. Ранее, принимая у себя председателя политбюро ХАМАС Халеда Мишааля, Эрдоган заявил, что изменение статуса Айя-Софии является «предвестником освобождения мечети Аль-Акса в оккупированном Иерусалиме — первой киблы и третьей святыни Ислама». Резонно предположить, что, поддерживая свой статус лидера исламского мира, турецкий президент в ближайшее время изберет Аль-Аксу в качестве следующего объекта «символического завоевания».

Примечательно, что руководство страны стремится поставить «на службу» даже невыигрышные, на первый взгляд, события. В числе таковых и Турецкий военный путч (2016 г.), направленный против правительства Эрдогана. Если до 2019 г. эта тема не особо поднималась в турецких СМИ, то с началом активного турко-египетского противостояния, количество посвященных путчу статей резко выросло. Эти публикации, как правило, позиционируют попытку переворота как «проспонсированную из-за рубежа» диверсию и имеют ярко выраженную антиегипетскую (реже антиарабскую) риторику. Не упускают возможности уколоть руководство Египта и сторонники турецкого президента. Например, cоветник Эрдогана Ясин Акти, выступая в эфире национального телевидения 16 июля 2020 г. заявил, что, в случае победы путчистов, сегодняшняя Турция была бы похожа на Египет в самом негативном смысле этого слова. Предельно ясно, что в отличие от Айя-Софии, «завоевание» которой имело прямой внешнеполитический посыл, «бренд» путча направлен исключительно на консолидацию турецкого общества и усиление патриотических настроений в контексте возможного столкновения с Египтом.

Пандемия COVID-19 также внесла свою лепту в «завоевание сердец». За прошедшие полгода (февраль–июль 2020 г.) Турция отправила в другие страны в общей сложности 900 тонн гуманитарных грузов (маски, перчатки, защитные костюмы, санитарные комплекты, аппараты ИВЛ и т.д.). Подобный подход позволил не только укрепить международный авторитет Турции, но и помог решить некоторые геополитические задачи — например, поспособствовал незначительной разрядке в отношениях с Грецией в июне 2020 г. Кроме того, по мнению самого Эрдогана, эпидемия коронавируса стала поворотным моментом в жизни государства, поскольку дала Турции уникальную возможность принять участие в переустройстве существующего миропорядка.

Большая власть — большие ошибки?

Игра на повышение, которую на постоянной основе ведет Турция в регионе, имеет и обратную сторону. Как отмечают эксперты, Эрдоган в погоне за славой Мехмеда II все чаще допускает крупные просчеты — как во внутренней, так и во внешней политике. Например, его хрупкий альянс с кемалистами, сложившийся в 2016 г., в последнее время выглядит все менее жизнеспособным — особенно на фоне планов Греции превратить дом-музей Ататюрка в Салониках в музей геноцида греков. Учитывая, что турецкое внешнеполитическое ведомство на это заявление греческой стороны практически не отреагировало, многие оппозиционеры поспешили обвинить Эрдогана в попытках «забыть Ататюрка» и ускорить исламизацию страны.

Неоднозначной выглядит и обстановка на фронтах. Эксперты продолжают высказывать опасения, что, в случае резкой эскалации ситуации в Ливии, турецкого контингента будет недостаточно для полноценной борьбы с египетским экспедиционным корпусом. Даже при условии того, что Египет на первом этапе спецоперации введет не более 50% от числа размещенных на границе сил, этого будет достаточно, чтобы отбросить силы ПНС и турецких советников обратно к Триполи и вернуть инициативу армии Хафтара. А это, в свою очередь, вызовет дестабилизацию на остальных направлениях и повлечет за собой непредсказуемые последствия. Определенные опасения возникают и по отношению к Турецкой Республики Северного Кипра (ТРСК). Учитывая, что турецкое правительство не соглашается ни на какие компромиссы с Грецией и Кипром — равно как и отвергает попытки ЕС разрядить обстановку в Восточном Средиземноморье — очередное резкое обострение ситуации вокруг шельфа вполне может привести к открытому столкновению с участием кипрских и греческих военных специалистов. Учитывая, что ТРСК не имеет значительной международной поддержки и признана только Турцией, попытка силового решения в долгосрочной перспективе выглядит одним из вероятных исходов затянувшегося спора.

***

Обозначенные выше риски, в свою очередь, порождают необходимость выбора Турцией адекватной стратегии поведения в условиях изменяющейся международной обстановки. Как результат, можно вывести два сценария дальнейшего развития ситуации. Согласно первому, Турция продолжит наращивать свою вовлеченность в процессы на Ближнем Востоке, избрав в качестве основного «инструмента продвижения» военную силу («Тактика Сокола»). В соответствии с ней Анкара попытается сохранить и преумножить свое военное, экономическое и политическое присутствие в регионе в противовес Египту, Саудовской Аравии и другим лидерам. Тем не менее, в условиях коронакризиса и ухудшения экономической ситуации в Турции, этот сценарий выглядит труднореализуемым.

Другой сценарий менее категоричен и предполагает ставку на имидж («Тактика мудреца»). В соответствии с данным подходом, турецкое руководство сосредоточит свои усилия не столько на достижении прямого геополитического превосходства, сколько на «отвлечении внимания» оппонентов с помощью третьих стран. Например, в контексте противостояния с Египтом, Турция вполне способна использовать свое влияние в Эфиопии, чтобы затянуть переговоры по плотине «Хидасэ» и ненадолго отвлечь внимание президента Ас-Сиси от Ливии. Тем не менее, говорить о широком применении Анкарой «тактики мудреца» в краткосрочной перспективе пока рано — прежде всего, из-за отсутствия четкого понимания специфики применения данного инструментария.

1. Для создания более очевидных исторических параллелей в статье в качестве подзаголовков использованы выдержки из цитат султана Мехмеда II Фатиха, изложенные в книге Франца Бабингера. См: Babinger F. Mehmed the Conqueror and His Time. — Princeton University Press, 1992. — 549 p

Поделиться статьей

Прошедший опрос

  1. Какие угрозы для окружающей среды, на ваш взгляд, являются наиболее важными для России сегодня? Отметьте не более трех пунктов
    Увеличение количества мусора  
     228 (66.67%)
    Вырубка лесов  
     214 (62.57%)
    Загрязнение воды  
     186 (54.39%)
    Загрязнение воздуха  
     153 (44.74%)
    Проблема захоронения ядерных отходов  
     106 (30.99%)
    Истощение полезных ископаемых  
     90 (26.32%)
    Глобальное потепление  
     83 (24.27%)
    Сокращение биоразнообразия  
     77 (22.51%)
    Звуковое загрязнение  
     25 (7.31%)
Бизнесу
Исследователям
Учащимся