Блог Леонида Цуканова

Фабиева логика вооруженных конфликтов на Ближнем Востоке

13 мая 2020
Распечатать

Фабиева стратегия – способ ведения военных действий, в основе которого лежит стремление избежать прямого столкновения с противником путем постоянных маневров и секторальных ударов. Данную стратегию до сих пор с успехом применяют в вооруженных конфликтах. Особенно это актуально в отношении Ближнего Востока, где использование ее составляющих обусловлено, с одной стороны, особенностями менталитета, а, с другой, закономерным процессом совершенствования искусства войны. Понимание «фабиевой логики» действий основных участников любого конфликта в этом регионе необходимо и для выстраивания миротворческого процесса, и для достижения тактического или стратегического превосходства на отдельных направлениях.

Восточный колорит «булавочных уколов»

Создателем стратегии затяжной войны (в дальнейшем получившей наименование «фабиева стратегия») считается Квинт Фабий Максим Кунктатор – древнеримский полководец и политический деятель, применивший стратегию войны на истощение против армии Ганнибала Барки (Вторая Пуническая война, 218 – 201 гг. до н.э.). Позднее его опыт на полях сражений использовали Бертран Дю Гесклен, Джордж Вашингтон, Сэм Хьюстон, Пауль фон Леттов-Ворбек и другие видные военачальники. Анализируя их деятельность, можно выделить следующие универсальные элементы стратегии:

  • частая смена позиций, отказ от строительства долговременных оборонительных сооружений;
  • постоянное нанесение молниеносных ударов на разных участках фронта;
  • широкое использование наемников (реже – местных коллаборационистов) в качестве ударной силы;
  • активизация разведывательно-диверсионной деятельности;
  • применение психологических средств (ложные слухи, агрессивная агитация и иные психологические приемы)
Однако когда речь идет о фабиевой стратегии, зачастую, рассматривается только опыт западных военачальников, в то время как для оценки действий восточных полководцев аналитики предпочитали использовать постулаты из трудов Востока (например, «Книги пяти колец» Миямото Мусаси или «Искусства войны» Сунь-Цзы). Однако такой подход не всегда способствовал комплексному пониманию всех аспектов конфликта (прежде всего, с точки зрения универсализации опыта).

Одним из тех, кто решил осмыслить восточный образ мышления (в частности, его военно-тактический аспект) с точки зрения западной системы ценностей, был Лоуренс Аравийский (Т.Э. Лоуренс). В книге «Семь столпов мудрости» он не только изложил свое собственное видение хода и результатов антитурецкого восстания (1916 – 1918), но и поделился некоторыми соображениями о тактике повстанцев. Вот некоторые выдержки из текста:

«На Востоке говорят, что лучший способ перейти площадь – это двигаться вдоль трех ее сторон, и в этом смысле маневр вполне соответствовал духу Востока» [1, 26].

«Большинство стычек происходило ночью, когда артиллерия слепла. До моих ушей доносились звуки удивительно примитивных стычек» [1, 45].

«Любой лишний маневр или выстрел, или потеря были не только ненужным расходом сил и средств, но и грехом» [1, 85].

Из этих цитат мы можем сделать вывод, что на Ближнем Востоке тактика «затягивания и избегания» была довольно широко распространена и с успехом применялась задолго до Лоуренса. Напрашивается вопрос: можно ли тогда считать всех участников ближневосточных вооруженных конфликтов (как бывших, так и текущих) «априори фабиистами»? И да, и нет. С одной стороны, тактика «булавочных уколов» и быстрых маневров традиционна не только для народов Ближнего Востока, но и для африканских и азиатских этносов, и является частью их мироощущения. В таком случае, не мудрено, что участники конфликтов подсознательно выбирали и продолжают выбирать для ведения войны те приемы, что соответствуют их национальному духу.

С другой стороны, в эпоху глобализации неизбежно происходит универсализация опыта (экономического, социально-политического, военного), в котором фабиева стратегия (как явление собирательное) также находит свое место. В случае с Ближнем Востоком, эта тенденция существенным образом была усилена вкладом западных стран в развитие национальных вооруженных сил государств региона (прежде всего, офицерского корпуса). Впервые этой проблемы коснулся американский аналитик Кайл Пэкард в книге «Fabian Strategy for a Twenty-First Century Hannibal» [2, 61], посвященной анализу и обобщению военного и политического опыта США в Сирии и Ираке. Анализируя события на Ближнем Востоке после 2001 г., Пэкард писал, что противоборствующие силы в ближневосточных государствах эффективно используют местный менталитет, «результативно совмещая его с опытом античных полководцев».

В качестве живого примера использования подобного подхода следует упомянуть Сухеля Сальмана аль-Хасана – бригадного генерала сирийской армии и командира полулегендарного подразделения «Силы тигра». Известно, что в ходе обучения в академии ВВС САР аль-Хасан изучал западный военный опыт (в том числе античный), а также вел собственную исследовательскую работу, посвященную проблеме использования новых тактических приемов и решений. Характерный элемент «боевого почерка» генерала – использование приемов психологического давления. Аль-Хасан известен своими стихами, которые вещает по громкоговорителю на террористов перед каждой атакой, предупреждая их, что скоро придет, если они не сдадутся.

755423751654229.jpeg

Источник: Omar Sanadiki / Reuters

Omar Sanadiki / Reuters Подробнее на РБК:https://www.rbc.ru/politics/16/11/2018/5bed38599a79472405c6b9c4
Фото: Omar Sanadiki / Reuters Подробнее на РБК:https://www.rbc.ru/politics/16/11/2018/5bed38599a79472405c6b9c4
Фото: Omar Sanadiki / Reuters Подробнее на РБК:https://www.rbc.ru/politics/16/11/2018/5bed38599a79472405c6b9c4

Когда речь заходит о современных конфликтах на Ближнем Востоке, следует учитывать два аспекта. Во-первых, многослойность и многосоставность любого регионального конфликта, которая неизбежно ведет к формированию специфического подхода к его анализу и рассмотрению. Во-вторых, значимую роль играет сложный состав участников, куда входят как системные (государства Ближнего Востока и их правительственные армии, военные коалиции и их военные формирования, легальная политическая оппозиция, иностранные государства и их военные контингенты), так и внесистемные (вооруженные оппозиционные формирования) и антисистемные (радикальные и террористические группировки) акторы. Все указанные участники так или иначе используют «фабиеву логику» ведения боевых действий – причем, одни трактуют ее как полноценную (долгосрочную) стратегию, а другие лишь как временную тактику.

Исходя из этого, фабиеву стратегию допустимо рассматривать не только как чисто военный прием, но и как некий методологический инструмент, который можно применять для анализа региональных конфликтов (с точки зрения отдельных оперативных мероприятий) и выявления скрытых нюансов. Рассмотрим, как элементы фабиевой стратегии проявляются в наиболее известных конфликтах на Ближнем Востоке.

Гражданская война в Сирии: «Тигры», курды и Идлиб

Сирийский театр военных действий по праву носит звание «международного полигона». Причем, «обкатку» здесь проходят не только новейшие образцы вооружения и техники, но и конкретные тактические приемы.

Эксперты называют разные даты, когда сирийские военные впервые применили при ведении боевых действий стратегию затяжной войны. Одни считают, что это произошло в июле 2018 г. в ходе боев за провинцию Дераа. Тогда впервые были применены тактика секторального прорыва – удар был одновременно нанесен на 16 участках фронта небольшими группами «Сил тигра» (25-я дивизия специального назначения) при поддержке ВКС РФ – а также средства психологического давления (листовки с призывами сложить оружие).

Другие исследователи, напротив, убеждены, что первые попытки переосмыслить и выгодно использовать стратегию затяжной войны в условиях местного конфликта были сделаны гораздо раньше и носили менее прямой характер – например, в августе 2016 г., во время операции «Щит Евфрата» в провинции Халеб. Тогда, с целью недопущения установления турками контроля над основным логистическим коридором материально-технического снабжения лояльных Анкаре повстанческих групп по линии Аль-Баб — Джараблус, сирийскими спецслужбами были созданы мобильные отряды из сирийских курдов, основной задачей которых была организация диверсионных действий на пути следования турецкого контингента. Ожесточенное сопротивление курдов несколько замедлило продвижение турецкой армии, что, в конечном итоге, не позволило развить успех и продолжить наступление на Манбидж.

Кроме того, в последнее время «фабиева логика» ведения боевых действий приобретает большую популярность. В частности, обозначилась тенденция к использованию элементов фабиевой стратегии турецкими военными при выполнении оперативно-тактических задач. Если в ходе более ранних операций – «Щит Евфрата» (2016 – 2017), «Оливковая ветвь» (2018) и «Источник Мира» (2019) – основной упор был сделан на применение «ударных кулаков» численностью до механизированной дивизии, то первые итоги развернутой в конце февраля операции «Весенний Щит» (2020) продемонстрировали низкую эффективность этой стратегии. Крупные механизированные соединения оказались маломобильны и, как следствие, уязвимы к засадам и ударам с воздуха, а укрепленные блокпосты то и дело подвергались налетам и обстрелам из кустарных ракетных установок. Приняв во внимание изменение характера боевых действий, многие турецкие командиры предпочли сделать ставку на мобильные малочисленные отряды (как правило, их состав не превышает 10 человек), действующие на небольшом удалении от основных сил. Примечательно, что это решение было продиктовано обстановкой «на местах» – в то время как министерство обороны Турции продолжает придерживаться классической стратегии ведения операции в Идлибе (за исключением массового применения БПЛА).

Неоднозначна в данном случае и оценка влияния террористических группировок, до 2016 г. являвшихся одним из основных противников сирийского режима. С одной стороны, именно их «визитной карточкой» стало проведение дерзких вылазок малыми отрядами и применение широкого спектра средств психологической борьбы против превосходящих по численности соединений правительственных войск. К числу подобных операций можно отнести налет на базу сирийских войск близ г. Меядин (провинция Дейр-эз-Зор) в октябре 2017 г., по результатам которого радикалам удалось захватить значительное количество оружия и техники – в том числе танк Т-90А. С другой стороны, многие военные эксперты сходятся во мнении, что тактика запрещенных группировок в Сирии все же более характерна для партизанской войны (герильи). В отличие от сирийской армии, постоянные маневры которой обусловлены долгосрочной наступательной стратегией, основной упор боевиками делается на создание укрепленных «гнезд сопротивления» (что в корне противоречит стратегии Фабия), а маневры носят исключительно ситуативный характер.

Ливия: «посреднический план» для сочувствующих

Гражданская война в Ливии – еще одни пример затяжного конфликта, в котором стороны все чаще используют элементы фабиевой стратегии. Однако, в отличие от сирийского конфликта, она применяется не столько ливийскими противоборствующими сторонами, сколько их иностранными союзниками. Например, в марте 2020 г. Турция перебросила в Ливию более 1.5 тыс. боевиков из состава «Дивизии аль-Мутасим», «Бригады Султан Мурад», «Сукур аль-Шамаль» и других группировок, ранее действовавших на северо-западе Сирии. Основная цель переброски – сковать боем наступающие части Ливийской Национальной Армии (ЛНА) и замедлить их продвижение к столице, не задействовав (или задействовав в ограниченном порядке) свой собственный контингент.

Несколько иной стратегии придерживается Катар. В отличие от Турции, сделавшей ставку на ударную силу, приоритетная задача для Катара в Ливии – сформировать внутри страны (в частности, на западе и северо-востоке страны, где сосредоточены основные нефтегазовые месторождения) прокатарское лобби среди местных племен, чтобы в дальнейшем использовать его для продвижения своих интересов в Ливии. Несмотря на то, что Второй форум племен и городов западной Ливии, состоявшийся 7 марта 2020 г., высказался в поддержку Ливийской Национальной Армии (ЛНА), на стороне лояльного Катару Правительства Национального Согласия (ПНС) по-прежнему остаются племена туарегов и тубу. Кроме того, существует вероятность, что разногласия (прежде всего – финансовые) между Хафтаром и племенами западной Ливии позволят Катару внести дополнительный раскол в деятельность ЛНА и создать опасную нестабильность в ее тылах.

С другой стороны, не менее конкретные шаги принимают и сторонники ЛНА. Например, Египет, активизировавший в начале марта 2020 г. свою деятельность по поддержке армии Хафтара. Одной из мер стала поездка Директора Службы разведки Египта Аббаса Камеля по ряду арабских стран с целью подписания соглашений о безопасности. По замыслу Камеля, формирование «единого арабского фронта» в противовес растущему влиянию Турции окажет серьезное психологическое давление на сторонников ПНС и вынудит их пойти на уступки.

По некоторым данным, «посредническую войну» в Ливии ведут Саудовская Аравия и ОАЭ, финансируя участие частных военных компаний в боевых действиях на стороне Хафтара, а также осуществляя подготовку диверсионно-разведывательных и штурмовых групп. За 2016 – 2019 гг. на поддержку ЛНА саудовскими и эмиратскими спонсорами было выделено порядка около 7 млрд. долларов США. Именно финансовая и посредническая помощь союзников во многом помогли Хафтару закрепить достигнутые ранее успехи (с учетом его отказа от строительства укреплений еще в конце 2019 г.) и успешно отразить некоторые контрнаступления сил ПНС в марте – апреле 2020 г.

Йемен: прокси и беспилотники-диверсанты

Отказ от прямого применения собственных вооруженных сил также считается частью фабиевой стратегии. Фабиист, как правило, оставляет основные силы «за рамками» конфликта, аккумулируя их для гипотетически возможного генерального сражения, в то время как решение отдельных тактических задач поручается вспомогательным подразделениям.

В этом смысле наиболее показательно действует Иран. Руководствуясь положениями доктрины асимметричной войны, принятой в 2016 г., иранские военные руководители стараются воздерживаться от прямого применения вооруженных и специальных сил, предпочитая использование прокси-формирований – например, движения «Ансар Аллах» (хуситы). Разумеется, эта стратегия применяется не только в Йемене – иранские прокси действуют также в Сирии (Лива Зайнабиюн, Хезболла), Ираке (Харакат Хезболла Ан-Нуджаба, Асаиб Ахль аль-Хакк, Организация Бадра) и Афганистане (Лива Фатимиюн). Йеменский случай интересен не только отрицанием поддержки «Ансар Аллах» официальным Тегераном, но еще и тем, что в ведении боевых действий хуситы используют весь спектр приемов Фабиевой стратегии. Наиболее популярные из них – быстрые перемещения малочисленных боевых групп, автономно действующих на всей протяженности фронта, активная диверсионная деятельность и регулярное применение психологических инструментов воздействия на противника (например, сжигание трофейной техники). Нередки случаи применения комбинированных приемов для достижения более значительного эффекта. Например, атака хуситских беспилотников на крупнейший в мире завод первичной переработки нефти саудовского концерна Saudi Aramco в сентябре 2019 г. не только нанесла ущерб экономике Саудовской Аравии, но и послужила мощным инструментом психологического воздействия на вооруженные силы противника (прежде всего, на подразделения ПВО). Все вышеперечисленное, вкупе с консультационной поддержкой, которую оказывают лидерам движения офицеры КСИР, делает боевую деятельность движения «Ансар Аллах» более эффективной по сравнению с действиями международной коалиции, придерживающейся классической тактики ведения войны.

Примечательно, что и Саудовская Аравия пыталась применять элементы Фабиевой стратегии против хуситов. Например, через попытки оказать воздействие на сторонников Али Абдаллы Хади в 2017 г. и поддержку сторонников Аль-Каиды в странах исламского Магриба (организация запрещена в РФ). Однако без перехода вооруженных сил коалиции к новой тактике эти усилия, в конечном счете, оказались малоэффективными.

Заключение

Как показывает проведенный анализ, фабиеву стратегию в ближневосточных вооруженных конфликтах (осознанно или интуитивно) в разной степени используют все участники. В зависимости от конкретного положения дел на том или ином стратегическом направлении, основная ставка делается то на военно-политический, то на экономический или психологический ее аспект. Как результат, крупные столкновения с использованием тяжелой техники и фортификаций замещаются одиночными диверсиями, «закулисными войнами» и борьбой мобильных групп, численностью до роты (реже – до батальона), действующих при непосредственной поддержке БПЛА или параллельно с ними.

С другой стороны, постоянное использование фабиевой стратегии неизбежно приводит к росту недовольства, поскольку воспринимается как намеренное затягивание войны и проявление трусости. Как результат, любому фабиисту рано или поздно придется бороться не только с внешними противниками, но и с брожениями внутри собственных сил.

Кроме того, следует учитывать, что с развитием информационных технологий классическая стратегия Фабия неизбежно пополняется новыми элементами. Особое внимание в данном случае следует уделить киберпространству – а точнее тенденции к постепенному переносу основных баталий из реального мира в виртуальный. Учитывая, что «наступательной» стратегии в киберпространстве в настоящее время придерживаются Иран, ОАЭ и Саудовская Аравия, а количество кибератак на территории Ближнего Востока растет в геометрической прогрессии, вполне вероятно, что применение IT-технологий в рамках фабиевой стратегии будет расширяться и постепенно заменять традиционные методы.

ЛИТЕРАТУРА

  1. Лоуренс Т.Э. (Лоуренс Аравийский). Семь столпов мудрости // СПб.: Азбука. – 2001 – 1125 с.
  2. Packard K. Fabian Strategy for a Twenty-First Century Hannibal: Reinvigorating US Strategy in Iraq and Syria // Military Review. – 2017. – P. 61.
Поделиться статьей

Прошедший опрос

  1. Какие угрозы для окружающей среды, на ваш взгляд, являются наиболее важными для России сегодня? Отметьте не более трех пунктов
    Увеличение количества мусора  
     228 (66.67%)
    Вырубка лесов  
     214 (62.57%)
    Загрязнение воды  
     186 (54.39%)
    Загрязнение воздуха  
     153 (44.74%)
    Проблема захоронения ядерных отходов  
     106 (30.99%)
    Истощение полезных ископаемых  
     90 (26.32%)
    Глобальное потепление  
     83 (24.27%)
    Сокращение биоразнообразия  
     77 (22.51%)
    Звуковое загрязнение  
     25 (7.31%)
Бизнесу
Исследователям
Учащимся