Украинский вопрос в «мягкой политике» России: от дискурсивных игр России к дискурсивным играм в России

Конструирование Украины как анти-России

В свое время Збигнев Бжезинский писал следующие слова об Украине: «Украина, новое и важное пространство на евразийской шахматной доске, является геополитическим центром, потому что само ее существование как независимого государства помогает трансформировать Россию. Без Украины Россия перестает быть евразийской империей. Однако если Москва вернет себе контроль над Украиной с 52-миллионным населением и крупными ресурсами, а также выходом к Черному морю, то Россия автоматически вновь получит средства превратиться в мощное имперское государство, раскинувшееся в Европе и в Азии».

По мнению исследователя исторической памяти в странах Восточной Европы Алексея Миллера, в Украине после провозглашения независимости формировалось этнократическая государственность. Значительную роль в этом процессе играет националистическая пропаганда, ставящая своей целью утверждение гегемонии украинского языка и соответствующего исторического дискурса, в рамках которого имперский и советский периоды украинской истории рассматриваются как периоды неволи. Несмотря на смену власти в стране, преемственность в данном вопросе сохранялась даже в годы президентства «пророссийского» Виктора Януковича. В сентябре произошло увольнение директора Института национальной памяти Владимира Вятровича, который в этом году баллотировался в Верховную Раду Украины от «Европейской солидарности» П. Порошенко. Финансирование же самого учреждения, ответственного за подобную историческую политику, не только не уменьшилось, а даже увеличилось. В 2014 г. В. Вятрович, назначенный директором УИНП, разработал четыре новых закона, призванные регулировать политику памяти в Украине. В апреле 2015 г. эти законы в спешном порядке были приняты Верховной Радой.

5 сентября 2017 г. Верховная Рада Украины приняла новую редакцию закона «Про образование». Кроме того, что этим законом вводится 12-летний срок школьного обучения, ст. 7 вводит более широкое внедрение государственного языка обучения. «Языковая» статья и вызвала наибольшее число критических замечаний, как несоответствующая Конституции страны и международным обязательства Украины, в частности, нормам Европейской хартии региональных языков (ратифицирована Украиной в 2003 г.). Румыния и Венгрия раскритиковали закон про возможное нарушение прав национальных меньшинств. Болгария, Греция, Румыния и Венгрия призвали Украину не вводить эту норму. В МИД России в новом законе «Об образовании» увидели цель «максимального ограничения» интересов русскоязычных граждан Украины. 26 сентября МИД Венгрии проинформировало о намерении блокировать все шаги Украины в направлении евроинтеграции в рамках программы «Восточное партнерство».

15 мая 2019 г. президент Украины Петр Порошенко подписал закон №5670-д «Про обеспечение функционирования украинского языка как государственного». Он был разработан и внесен на рассмотрение в Верховную Раду практически параллельно с ЗУ «Про образование» — в июне 2017 г. Еще на уровне обсуждения он вызвал значительное число скандалов. Несмотря на то, что закон напрямую не ущемляет другие языки, он расширяет необходимость использования украинского языка на все сферы общественной жизни на всей территории Украины. Использование других языков дозволяется лишь в сферах частного общения и осуществления религиозных обрядов. Использование украинского языка становится обязательным в учреждениях образования, здравоохранения, органах власти всех уровней, сфере услуг.

Некоторые горячие головы предлагали внести в закон норму о создании института языковых инспекторов. Но после обсуждения в парламенте и в СМИ было принято решение такую норму не вводить, причем за это выступили представители президентской фракции «Блок Петра Порошенко», которые изначально были за принятие закона. Народный депутат от БПП Ирина Луценко после первого чтения, прошедшего в октябре 2018 г.заявила журналистам: «Использование репрессивных методов принуждения к изучению и владению украинским языком является недопустимым для востока, юга и юго-востока Украины. Я настаивала на этом еще до того, как прошло голосование, и говорила, что в случае, если не поддерживают наш законопроект, мы будем поддерживать этот большой законопроект — при условии, что из него «выкинутся» инспекторы, которые будут инспектировать уровень изучения украинского языка, другие методы принуждения».

REUTERS/Vasily Fedosenko

Почему Россия стала антиподом Украины?

После государственного переворота февраля 2014 г. к власти в Киеве пришли радикальные сторонники евроатлантической экономической, политической и военной интеграции. Еще во время Евромайдана они активно эксплуатировали евроатлантистские лозунги, сочетавшиеся с лозунгами всеобщей украинизации всех сфер жизни, декоммунизации, а, по сути, тотальной дерусификации Украины, разрыва связей с Россией и с советским прошлым.

Подобная риторика была неприемлема для жителей юго-восточных регионов Украины. Значительное влияние на настроения жителей юго-восточных областей страны оказывали и российские СМИ, в которых явление Евромайдана рассматривалось, во-первых, в мрачных тонах «цветной революции» и «бандеровского» реваншизма.

На мой взгляд, социальный контекст Евромайдана был значительно сложнее, нежели изображаемый в российских СМИ. Тот факт, что антироссийская и антирусская риторика доминировали в лозунгах, был результатом не только гуманитарного влияния иностранных и транснациональных организаций, глобальных медиахолдингов. В этом есть и серьезный просчет в российской «мягкой политике», которая на протяжении почти всех лет независимости полагалась в большей степени на эксплуатацию идентичности своих соотечественников в Украине и «проблемы русского языка» (которой, по большому счету, не было). Отсутствие системной работы с украинской интеллигенцией, целенаправленной и системной работы с гражданским обществом, ставка на отдельные политические силы и персоналии якобы пророссийской ориентации — вот главные причины разрыва между Украиной и Россией, произошедшего в середине второго десятилетия XXI в.

Важнейшей же причиной такого разрыва стала неспособность России предоставить украинской деловой элите (олигархам) гарантии сохранности их власти и капиталов не только в Украине, но и за рубежом. За годы независимости украинское деловое сообщество, как, впрочем, и российское, серьезнейшим образом интегрировались в глобальные финансовые и производственные цепочки: сохранность и приумножение капиталов украинской элиты стали зависеть даже не от событий в Украине, а от субъектов глобальной политики и глобального рынка. Коррумпированность украинской деловой элиты переросла из внутренней во внешнюю — сохранность ее зарубежных капиталов стала зависеть от того, насколько послушно она будет следовать в фарватере политики глобальных игроков.

Проблема преодоления внешней коррумпированности стоит и перед российским деловым сообществом. За право быть допущенной на глобальный рынок финансов, к цепочкам производства прибавочной стоимости национальная деловая элита должна платить своей самостоятельностью во внутригосударственных делах. Глобализированные национальные деловые элиты становятся своего рода «троянским конем» в собственных государствах. За свое благополучие они должны платить хозяйственным, социальным благополучием своих наций, действенностью национальных институтов демократии, а, следовательно, национальным и народным суверенитетом своих народов.

С этой проблемой в полной мере на протяжении всех лет независимости регулярно сталкивается и украинская элита. Сложность ее положения обуславливается зажатостью между интересами крупного российского капитала и капитала глобального, крупных игроков из США, Европы, Китая. Каждый раз, когда такая зажатость достигает уровня кульминации и ставит украинскую деловую элиту перед выбором, она выбирает интересы глобального капитала. Это обуславливается и широкими возможностями глобального капитала по уничтожению делового сообщества Украины, и его большими возможностями возвысить украинских крупных капиталистов.

В этих условиях демонстрирование украинской деловой элитой глубокой антироссийскости, лояльности глобальному капиталу представляется ей единственно возможным путем продолжения собственного существования. Адекватной альтернативы этому российская элита пока предложить не может.

Украинский крупный капитал активно демонстрирует эту свою лояльность глобальным игрокам не только на мировой арене, но и внутри страны. В отличие от России, где государство в 2000-е гг. сумело помеестить под свой контроль значительное число медиаресурсов, информационное поле Украины поделено между негосударственными холдингами, являющимися, в свою очередь, частями различных финансово-промышленных групп. Такая система сложилась в стране с конца 1990-х гг., до сих пор в ней менялись лишь игроки и соотношение сил между ними.

Через свои медиаресурсы деловые элиты Украины смогли сделать антироссийскость главным политическим трендом в национальном информационном поле. Парадокс ситуации заключается в том, что, играя по правилам, установленным глобальными игроками, украинская элита постепенно «роет яму» и для самой себя. Борьба с коррупцией, люстрация, продвижение принципов «открытого общества», свободного рынка, либеральных ценностей, космополитизма, анархизма и идеологии либертарианства среди молодежи и зрелого поколения создают условия для изничтожения самой украинской деловой элиты, зародившейся в условиях полукриминального и криминального «первичного передела» советского капитала 1990–2000-х гг.

Украинская деловая элита, призывая порвать с Россией и советским прошлым, фактически призывает уничтожить саму себя. Уничтожение это постепенно происходит — уже сейчас ведущие компании Украины в различных отраслях энергетической, металлургической, транспортной, коммунальной инфраструктуры возглавляют иностранцы. Деловая элита Украины приближается к тому дню, когда боясь идти в союзе, в кооперации с российскими капиталистами, окажется у разбитого корыта.

Евроатлантическая интеграция Украины, столь активно продвигаемая ее деловым сообществом, в скором времени поставит крест на самом ее существовании. Украина превратится в глобальную колонию, то есть, десуверенизированную, разоренную колонию глобального капитала — без промышленности, государства, народа и даже без земли. Сотрудничество же с единственным союзником, который может помочь сохранить бытие этой деловой элиты, т.е. с Россией, ставится пропагандой вне закона. Важнейшую роль в этой пропаганде играет миф о «российской агрессии» на востоке Украины.

«Российская агрессия» в отношении Украины и международная солидарность

Яркий пример представления ситуации на Донбассе как феномена «российской агрессии» — 83-й Международный конгресс ПЕН во Львове в сентябре 2017 г. Программный директор конгресса и президент Украинского центра Международного ПЕН-клуба Николай Рябчук сообщал прессе: «Такое решение [проведение конгресса во Львове – прим. автора] является проявлением международной солидарности, писательской солидарности с Украиной». Многочисленные мероприятия конгресса были посвящены украинским осужденным в России: Олегу Сенцову, Николаю Семена, погибшему Павлу Шеремету,

«С 2014 года российская агрессия против Украины носит беспощадный характер и сопровождается разрушительной информационной войной Кремля. Согласно докладу PEN International “Свобода выражения мнений в период после Евромайдана в Украине: внешняя агрессия и внутренние вызовы”, ответ Украины был чрезмерно ущемляющим свободу выражения мнений», — говорится в резолюции Конгресса по Украине.

Президент Международного ПЕН Дженнифер Клемент отмечала: «Во время войны диалог и свобода выражения мнений часто рассматриваются как угроза национальной безопасности. Фактически, они помогают обществу прийти к общему понимаю, способствуют демократии, гарантируют, что государственный аппарат подотчетен своим гражданам, и обеспечивают выход для самых болезненных человеческих страданий».

В своих докладах международное писательское сообщество из ПЕН-клуба, а также другие правозащитные международные организации сквозь пальцы смотрели на свободу слова в Украине. Львиная доля каждого из этих докладов была посвящена не столько вопросу свободы слова в постреволюционной Украине, сколько свободе слова в Крыму и на неконтролируемой Киевом территории Луганской и Донецкой областей. Таким образом, международное правозащитное сообщество уходило от критики реальной ситуации в постмайданной Украине, перекладывая всю ответственность с украинских властей на власти «республик» и России.

В фокусе внимания: национальные меньшинства Украины и украинский язык

В сентябре 2019 г. в Киеве, Черновцах и Одессе прошли три круглых стола, посвященных обеспечению прав национальных меньшинств в Украине. Мероприятия проводились по инициативе Министерства информационной политики страны.

Участие в мероприятиях приняли общественные деятели, эксперты, дипломаты, представители иностранных и международных организаций по защите прав и свобод национальных меньшинств, а также представители национальных организаций, территориальных громад, которые компактно проживают на отдельных территориях Украины. В пресс-релизе Министерство сообщало: «Большинство экспертов и ученых сошлись во мнении в том, что в Украине отсутствуют черты притеснения прав и свобод национальных меньшинств, так как все участники социальных отношений нашего полиэтнического общества проживают на территории Украины в благополучии. Нет конфликтных ситуаций между представителями этнических меньшинств, отсутствуют оппозиционные движения и акции недовольства действиями власти и гражданского общества».

Несмотря на оптимизм в официальных заявлениях Мининфополитики, реальность не так безоблачна. Дело в том, что в этом пресс-релизе не нашли свое отражение критические замечания нацменьшинств в отношении государственных органов и госполитики. Например, в пресс-релизе Министерства размещен хвалебный отрывок из выступления Романа Шварцмана, главы Одесского региональной ассоциации евреев — бывших узников гетто и концлагерей, в котором сравнивает положение евреев в СССР и в современной Украине: «Мы не могли получить ни высоких должностей, ни почетных наград из-за того, что евреи. Сегодня ситуация полностью противоположная. Наше сообщество очень довольно тем, что мы живем в Украине. У нас есть свой университет и три школы в Одессе. Разве можно вообще вести речь про притеснение прав и свобод нацменьшинств?».

Тем не менее факты говорят о другом. Израильское Министерство по делам диаспоры в январе 2018 г. назвало Украину лидером по антисемитизму на постсоветском пространстве. В докладе ведомства за 2017 г. указывается: «На Украине наблюдается удвоение числа антисемитских инцидентов на фоне тенденции к возрождению национализма в Восточной Европе, попыток реабилитировать и глорифицировать националистические движения прошлого и их лидеров, ответственных за убийства и изгнания евреев».

Разумеется, эти факты не изложены в пресс-релизе Министерства инфополитики Украины. Не указано невинное замечание терминологического характера, который сделал Шварцман в своем выступлении. В соответствии с превалирующей в Евросоюзе практикой он предложил использовать понятие «национальная община», а не «национальное меньшинство».

Не сказано в пресс-релизе украинского ведомства о наличии проблемы с дальнейшим изданием старейшей в независимой Украине болгароязычной газеты «Роден край». Ее главный редактор Дора Костова рассказала о том, что с начала года из числа учредителей газеты вышли государственные организации, например, газета «Голос Украины». Это связано с принятием нового законодательства об использовании украинского языка в публичной сфере. Девять месяцев газета издается по решению типографии в долг. На момент проведения круглого стола в Одессе, 27 сентября, проблема еще не была решена.

На круглом столе не шла речь и о погромах цыганских населенных пунктов в западноукраинских областях, как, впрочем, и о намерении одесской ромской общины открыть свой культурный центр, которое озвучил в своем выступлении президент «Правозащитного ромского центра» Владимир Кондур.

Пресс-релиз Министерства заканчивается весьма символично: «Глава общественной организации “Центр социальных решений”, кандидат исторических наук, эксперт по вопросам региональной этнополитики Елена Петрова в своем выступлении подытожила, что лучшим объединяющим фактором должна стать мода на использование украинского языка как в общественной, так и в частной жизни граждан».

Эти три мероприятия не являются единственными в своем роде. В марте этого же года Министерство информационной политики запустило кампанию «Мы разные, но мы едины», направленную на «утверждение толерантности в украинском обществе». Об этом сообщила 11 марта завсектором по вопросам евроинтеграции МИП Людмила Василенко: «Мы разработали коммуникационную кампанию в рамках проекта «Медиа без предвзятости». Решили акцентироваться на том, что толерантность – это единство в разнообразии. Это наша кампания “Мы разные, но мы едины”».

Дискурс регионального и национального автономизма в информационном поле Украины

Сегодня в Украине отсутствует государственный орган, который бы координировал работу государства с национальными сообществами, проживающими в стране. Проблему отсутствия такого органа на круглом столе в Одессе поднял директор Всеукраинского болгарского центра Дмитрий Терзи. В таких условиях национальная политика переводится из сферы принятия реальных социальных, хозяйственных решений в сферу символической политики, а если говорить проще, то в сферу пропаганды и «болтологии» или, напротив, замалчивания.

Именно в информационной сфере и происходило основное противоборство постмайданных украинских властей с российским влиянием. Неудивительно, что именно посредством инструментов символической политики обе стороны этого противостояния старались оказать максимальное влияние на принятие реальных решений в реальной политике.

Вечером 14 июня 2016 г. в Москве приземлился самолет с двумя гражданами Украины: Еленой Глищинской и Виталием Диденко. Это украинские журналисты из Одессы, которых обменяли на Геннадия Афанасьева и Юрия Солошенко, возвращенных в Киев. В апреле 2015 г. Е. Глищинская и В. Диденко были задержаны Службой безопасности Украины, им были представлены обвинения в сепаратизме (по статьям «Сепаратизм» и «Государственная измена» Криминального кодекса Украины). Елена Глищинская работала директором телекомпании «Новая волна» и числилась помощником народного депутата Украины Виталия Барвиненко (депутатская группа «Відродження»), Виталий Диденко был главным редактором одесского интернет-издания «Информационный центр». По данным СБУ, журналисты организовали движение «Народная рада Бессарабии». Оно ставило своей задачей защиту интересов национальных меньшинств Одесской области (гагаузов, болгар, молдаван и др.), которые, по мнению движения, ущемлялись украинскими властями. По делу «НРБ» был задержан еще один одесский журналист Артем Бузила. Он осужден за сепаратизм в 2015 г. на три года лишения свободы, но вышел на свободу через 11 месяцев. Правда, спустя некоторое время был вынужден осесть в Луганске: в Украине против него было возбуждено новое уголовное дело в связи с взрывами на военных складах в Балаклее (Харьковская обл.), а в Россию ему был ограничен въезд сроком на пять лет. Причины ограничения въезда в Россию до сих пор остаются непонятными.

В апреле 2015 г. «Независимая газета» сообщала, что в Украине может появиться Бессарабская автономия: «В Одессе создана Народная рада Бессарабии. Таким образом, в Украине появилась еще одна проблемная зона. Бессарабскую раду организовали нацменьшинства с целью добиться для Бессарабии статуса национально-территориальной автономии». В 2015 г. отдельные одесские политики стали продвигать идею предоставления Одессе статуса «порто-франко», предусматривающего особый таможенный режим, который позволил бы снизить таможенные сборы, большая честь которых была бы направлена в местный бюджет. Инициатором этого проекта стал народный депутат от Одессы Сергей Кивалов. На сайте президента Украины была создана петиция за создание «порто-франко» в Одессе, к октябрю 2015 г. ее подписали около 25 тыс. человек. Кроме того, народные депутаты из «Оппозиционного блока» сделали запросы в адрес президента Украины по поводу результатов рассмотрения этой петиции. Идею введения в Одессе «порто-франко» поддерживи многие известные местные политики: Сергей Кивалов, Антон Киссе, Николай Скорик, Александр Пресманом, Вадим Рабинович, действующий ныне мэр города Геннадий Труханов.

Тема регионального и национального автономизма актуализировалась не только в Одессе, но и в других регионах страны: в Харьковской области, на Закарпатье, в Черновицкой области. Украинские власти в лице на тот момент действовавшего президента Украины и его сторонников сами «поддавали жару» в данный вопрос. В октябре 2015 г. на административной границе Крыма и Херсонской области на пропускном пункте «Чонгар» были установлены билборды с надписью «Украинская крымско-татарская автономная республика. Добро пожаловать». 28 июня 2016 г. Петр Порошенко заявил о поддержке включения в Конституцию Украины «неотъемлемого права крымско-татарского народа на самоопределение в составе суверенного и независимого украинского государства». 7 апреля 2017 г. в Верховной Раде был зарегистрирован проект «О статусе крымско-татарского народа в Украине» № 6315. Законопроект предусматривал создание на территории полуострова крымско-татарской национально-территориальной автономии. 29 августа 2019 г. этот проект был отозван.

В декабре 2016 г. в Одессе, Киеве, Ужгороде прошли мероприятия по пресечению проведения «прямых телемостов» с Москвой. Как сообщали представители Общественного объединения «Оберег», им удалось предотвратить «информационные диверсии Кремля», посягавшие на территориальную целостность Украины. Незадолго до этого в украинских СМИ прошла информация о том, что хакерам удалось взломать электронную переписку помощника президента России Владислава Суркова, из которой следовало, что люди из его аппарата курировали формирование национально-регионального автономистского дискурса в Украине. Были названы и конкретные имена — Инал Ардзинба и его украинский соратник Антон Давидченко, были преданы огласке и имена пророссийски настроенных украинских общественных активистов и журналистов из Одессы, Николаева, Херсона, Харькова, целые списки спортсменов из Одесской области («титушек»), которые должны были принимать участие в ряде акций протеста. Кроме того, украинские СМИ опубликовали отчет о проведении акций.

В январе-феврале 2017 г. появилась еще порция «разоблачительных» материалов в отношении деятельности все той же группы Ардзинбы-Давидченко. В публикации ОО «Оберег» от 22 февраля на их официальной странице в Facebook был опубликован список из двух десятков региональных сайтов, в которых популяризировались идеи национально-регионального автономизма в ряде областей Украины — в местах компактного национальных меньшинств или пограничных областях. Над этими сайтами работали представители команды Антона Давидченко.

Конечно, все материалы, опубликованные в украинских СМИ можно считать плодом фантазий местных пропагандистов, тем не менее, в январе 2017 г. в газете «Ведомости» появилось сообщение о том, что помощник президента России Владислав Сурков лишился руководителя своего аппарата — Инала Ардзинбы. С конца 2017 г. публикации о «подрывной» деятельности именно этой группы прекратились. По всей видимости, украинские спецслужбы достигли своей цели: политические спекуляции на тему национально-регионального автономизма в информационном поле Украины больше не появлялись. При этом определенные выводы были сделаны и руководством Украины — через Министерство информационной политики они стали навязывать свою повестку в отношении национальных меньшинств и украинского языка.

Украинский фактор внутри России: революционные дискурсы в оппозиционном нарративе

В противоположность «вере в доброго царя» украинцев объединяют старинные республиканские традиции, традиции социального равенства. Но украинцы в России должны не только верить в «народное дело», а активно имплементировать эти ценности в российское общество, учитывая то, что большинство украинцев являются гражданами России и имеют право влиять на политические процессы в ней. В соответствии с этим принципом украинцы должны сыграть прогрессивную роль в ускорении либерализации политической системы России.

Украинский вопрос с 2014 г. становится все более вопросом не столько внешней политики, сколько внутренней. Об этом говорят центральные российские СМИ, которые изо дня в день выносят украинский вопрос в ТОП тем обсуждения и освещения. С одной стороны, такое внимание наскучивает российским зрителям, а заодно дает повод ответно зубоскалить по поводу «российской пропаганды» уже на украинских телеканалах. С другой стороны, тенденциозное освещение украинской тематики в отечественных СМИ уводит нас от реального разрешения «украинского вопроса» в сферу «говорильни» и политических спекуляций вместо проведения тщательного анализа существенности украинского фактора для внутренней политики в самой России. Между тем этот вопрос оказывается значительно более значительным, чем кажется.

Самое явное влияние украинского фактора на социально-политическую обстановку внутри России можно было наблюдать весной и осенью 2014 г. на улицах Москвы, Санкт-Петербурга и других городов. 1 марта у здания Совета Федерации были задержаны пять человек: Петр Котов, Александр Гурьянов, Дмитрий Эйснер, Данила Маслов, Григорий Охотин. К зданию верхней палаты российского парламента они вышли на пикетирование в знак протеста против того, что СФ разрешил президенту использовать вооруженные силы России за рубежом для защиты ее граждан. В контексте происходивших тогда в Украине событий многие полагали, что этим разрешением Владимир Путин воспользуется в Украине. Формально этим решением СФ ФС Президент России так ни разу и не пользовался. 2 марта по 500 человек собрались на Манежной площади в Москве и на Исаакиевской площади в Санкт-Петербурге на «Марш мира». В тот же день около 11 человек протестовали в Екатеринбурге. 15 марта в Екатеринбурге состоялся митинг с участием мэра города Евгения Ройзмана в поддержку Украины. В эти дни протесты прошли и в Челябинске.

21 сентября в Москве на Пушкинской площади состоялся еще один антивоенный митинг с шествием до Сахаровского проспекта. В мероприятии участвовали, по разным данным, от 5 до 20 тыс. человек. Тысяча человек собралась возле Казанского собора в Санкт-Петербурге, чтобы выразить протест против «вторжения России в Крым». «Марши мира» сопровождались также другими антивоенными мероприятиями: 19 марта прошел антивоенный съезд русской интеллигенции, участниками которой были Людмила Улицкая, Ирина Прохорова, Марк Урнов, Евгений Гонтмахер, Андрей Зубов, Алексей Зубов и другие известные деятели культуры и науки. В резолюции съезда о ситуации с Крымом было сказано: «Мы, представители русской интеллигенции, чувствуем себя обязанными предостеречь власти от совершения исторической ошибки — стремления взять под контроль часть Украины, страны, которая считалась братской».

19 марта группа российских ученых опубликовала открытое письмо в адрес Министерства связи РФ с требованием проверить телевизионные программы Дмитрия Киселева на наличие признаков экстремизма и разжигания межнациональной розни.

«Марши мира» пытались проводить и в последующие годы, но столь массовыми они уже не становились. Зато лозунг «за нашу и вашу свободу» стал звучать все чаще и чаще в информационном поле российского оппозиционного движения, прежде всего, либеральной направленности. Еще одним мемом, перекочевавшим из украинского «революционного» дискурса в дискурс российской оппозиции и гражданского активизма, стал слоган «Кто не скачет — тот …», в котором на место пропуска подставляется любой, кто не согласен с мнение протестующих (толпы). Кроме Москвы и Петербурга, главных центров протестной активности, еще одним городом, в котором украинские протестные мемы звучат регулярно, является Екатеринбург. 15 мая на акции против строительства храма в сквере в центре Екатеринбурга несколько десятков человек стали прыгать под кричалку «Кто не скачет, тот за храм!». В начале сентября политолог Олег Матвейчев опубликовал статью из четырех частей под общим названием «Хроника и анатомия протеста в Екатеринбурге». В ней он описал исследование хроники и анализ движущих сил протестного движения против храма, осветил роль отдельных публичных интеллектуалов в развертывании этого протеста (Константина Киселева, Федора Крашенинникова, Леонида Волкова). Основным идеологом и неофициальным координатором протеста О. Матвейчев называет Константина Киселева. Весной же 2015 г. подтвердилась информация о том, что К. Киселев активно общается с лидером украинского «Правого сектора» Дмитрием Ярошем. Оказалось даже, что планировалось организовать телемост между ним и студентами в Екатеринбурге. Киселев является сторонником и такого информационного феномена как «Уральская республика».

В социальных сетях существует не только «Уральская республика». Там легко можно найти и другие «республики». Конечно, количество участников всех этих республик стремится к статистической погрешности: от 500 до … 5 человек. Но факт на лицо: в «национально-автономистический» дискурс умеем играть не только мы, россияне. Игре в него неплохо научились и в Украине. Можно сколько угодно смеяться над маргинальностью, малочисленностью подобных групп, но в Архангельской области уже поют гимны Архангелогородчины и там уже рассказывают со сцен о демократическом выборе Русского Севера. Нельзя гарантировать, что в условиях высокой политической турбулентности в России, вопрос «республик» не станет реальной данностью общественно-политической жизни, точно также, как реальностью украинской жизни стали «ЛНР» и «ДНР». Тем более, сецессионистских, автономистических и националистических настроений в разных регионах России хватает и без дискурсивных игр украинских ботоферм, рождающих из своих недр не только пранкеров типа Евгения Вольнова, а и вполне жизнеспособные в современных российских реалиях проекты дефрагментации регионализации России. Если же судить по акциям протеста в Екатеринбурге, Москве, Санкт-Петербурге и других городах России, то «украинский фактор» — это не только информационный фактор, а и организационный, структурирующий. И его надо учитывать. В заключение можно повторить лишь одну известную сентенцию: «Не рой другому яму – сам в нее угодишь!».