Политика Турции и ливийский кризис

Помимо обострения положения в сирийской провинции Идлиб, произошли три других не менее важных события, также связанные с Турцией, которые требуют внимания.

Турция и Ливия 27 ноября 2019 г. подписали меморандум о взаимопонимании, который обязывает Турцию оказывать военную помощь правительству национального согласия (ПНС) Ливии. По сообщению израильского портала Ynetnews.com от 28 декабря 2019 г., меморандум также обозначил исключительную экономическую зону[1]. Турция может задержать, проверить и исследовать любое судно, пересекающее эту зону. В начале декабря 2019 г. турецкий флот уже запретил израильской исследовательской экспедиции завершить свою работу в исключительной экономической зоне Кипра. Для Израиля, который на 99% зависит от морских путей для импорта и экспорта товаров, это неприемлемая ситуация. Игнорируя исключительно экономические зоны Греции, Кипра и Египта, Анкара фактически аннексирует эти территории. На практике Турция создала морскую границу шириной всего Средиземного моря. Она предложила Израилю рассматривать ее действия как существенную стратегическую угрозу и подумать о том, что она может предпринять в ответ на это.

Дело в том, что в 2009 г. были открыты значительные залежи природного газа в Восточном Средиземноморье. Основная часть газа залегает на египетском месторождении Зор, месторождениях Левиафан и Тамар в израильских водах, а также на месторождении Афродита близ острова Кипр. Запасы природного газа в регионе оцениваются более чем в 3,4 трлн кубометров. Это примерно столько же, сколько доказанного газа во всем Ираке, 12-м по величине регионе в мире по запасам газа. Газовое месторождение Израиля Левиафан, по оценкам экспертов, содержит 0,6 трлн кубометров природного газа и потенциально полмиллиона баррелей нефти.

Подписание меморандума о взаимопомощи между Турцией и ПНС Ливии потенциально превращает их в союзников. Более того, по сообщению Правда.ру от 22 февраля 2020 г., в Ливию прибыл турецкий десантный корабль, который привез боеприпасы и военную технику. Тем самым Турция открыто нарушила оружейное эмбарго ООН. Турция пытается поддержать ПНС против ливийской национальной армии (ЛНА), поддерживаемой парламентом, избранного народом Ливии. ЛНА контролирует 80% территории, в то время как на территории подконтрольной ПНС проживает 60% населения страны.

Источник: yenicag.ru

С другой стороны, открытие залежей природного газа сблизило Израиль, Грецию, Кипр, Египет и другие страны. По сообщению Global Research, Кипр, Франция и Италия 12 декабря 2019 г. провели военно-морские учения CYP/FRA/IT 2019 в исключительной экономической зоне острова, демонстрируя, что Париж и Рим хотят большей роли и влияния в Восточном Средиземноморье, сотрудничая с другими государствами ЕС — Кипром и Грецией. Афины также предпринимают дипломатические шаги и использовали механизмы ЕС для обеспечения поддержки против возможных турецких военных действий. Урсула фон дер Лейнен, новый президент Европейской комиссии, заявила 9 декабря 2019 г. следующее: «Мы на вашей стороне [Греция], действия Турции в Эгейском море неприемлемы, мы пошлем четкий сигнал Турции». Греция также предприняла шаг по изгнанию посла ПНС Ливии, дающее ЛНА возможность получить европейское признание, поскольку она открыто поддерживается только Египтом, Саудовской Аравией и Объединенными Арабскими Эмиратами.

Таким образом, политика Турции не способствует межливийскому урегулированию на севере Африки, и в Центральном и Восточном Средиземноморье создается опасная геополитическая и геоэкономическая ситуация, которая не может оставить в стороне крупных игроков.

В Москве 13 января 2020 г. состоялись межливийские переговоры с участием России и Турции. На основе московских переговоров 20 января 2020 г. в Берлине прошла конференция по Ливии. Итогом конференции стал документ из 55 пунктов, в котором прописаны дальнейшие шаги по разрешению ливийского кризиса. Однако вместо этого происходит обратное. Согласно сообщению РИА Новости, министр внутренних дел в ПНС Ливии Ф. Башага 22 февраля 2020 г. заявил, что власти Триполи «не возражали бы» против строительства американской базы на территории Ливии, поскольку подобная база служила бы сдерживающим фактором для вмешательства других стран. Итак, международные усилия до сих пор не привели к продвижению по межливийскому урегулированию, о чем говорилось на мюнхенской конференция по безопасности, которая состоялась 14-16 февраля 2020 г.

Авторы отчета мюнхенской конференции по безопасности пришли к заключению, что попытки Запада помочь стабилизировать ситуацию в северной Африке и сдержать организованную преступность, терроризм и массовую миграцию, все чаще сталкиваются с собственными лимитами. Воздействие и влияние Европы в ее южном соседстве уменьшаются. В социальном и экономическом плане с 2011 г. (когда США и НАТО провели операцию, в результате которой законная власть была смещена и руководитель страны М.Каддафи был зверски убит - И.М.) мало что было достигнуто: рост остается стагнирующим, коррупция распространена повсеместно, а уровень безработицы среди молодежи является одним из самых высоких в мире. С политической стороны ситуация выглядит ненамного лучше. Страны погрузились в нестабильность и войну. Тем временем Ливия превращается в «кризис сирийского масштаба». Усилия договориться о прекращении огня, полном осуществлении эмбарго ООН на поставки оружия и возвращении к политическому процессу под эгидой ООН имеют мрачные перспективы. Поскольку Европейскому союзу не хватает «единства целей», Запад постепенно уступает рычаги влияния на ливийское урегулирование другим странам, заключают авторы отчета. Итак, главный вывод — возможности Запада на Ближнем Востоке и Северной Африке возрастающими масштабами уменьшаются, как, впрочем, вообще в мире и в самом Западе, как это было зафиксировано в замысловатом термине «беззападничества».

Соглашение Турции с ПНС Ливии свидетельствует о широких планах Турции в отношении Ливии и добычи энергоресурсов в Средиземноморье. Московские переговоры и Берлинская конференция по Ливии говорят о стремлении России к дипломатическому урегулированию с привлечением вовлеченных сторон и заинтересованных игроков. Выводы мюнхенской конференции признают бессилие Запада. Турция активно действует, Россия дипломатично посредничает, Запад беспомощно наблюдает.

Турция обострила ситуацию в Идлибе, потенциально может это сделать в Ливии и в Восточном Средиземноморье. Все это затрагивает интересы соседних, региональных и глобальных игроков, во всех случаях противоречит их интересам и ставит Турцию в конфликт с ними. Во всех этих внешнеполитических действиях у Турции нет союзников, партнёров и сторонников. Легитимность ПНС Ливии, которая насаждена Западом, хотя и признана ООН, сомнительна как на международной арене, так и внутри страны. Турция действует в одиночку. Соседство с Сирией и турецкое население Кипра могут оправдать озабоченности Турции. Но нестабильная Ливия относительно далека. Хватит ли у Турции ресурсов для реализации своих планов на достаточно немаленьком географическом пространстве к тому в одиночной конфронтации с заинтересованными странами?

Безусловно, вовлечение Турции в Ливию, Сирию и потенциально в Восточное Средиземное море может растянуть ее ресурсы, ослабить и обеспечить лучшие условия для реализации интересов России не только в Сирии, но и в Ливии, в перспективе даже в Восточном Средиземноморье в качестве посредника и выгодополучателя. В Ливии ситуация очень сложная и деликатная. Возможно, поддержка Турцией ПНС еще больше дестабилизирует внутреннее положение. Участие ЛНА на московских переговорах и берлинской конференции усиливают её легитимность. Турецко-ливийские энергетические планы обострят взаимоотношения с Израилем, Египтом, Кипром и Грецией, и в целом с ЕС. США попытаются вбить клин в российско-турецкие отношения. Перед Россией могут открыться новые возможности и непростые задачи в Северной Африке, где интересы и противоречия переплетены в очень сложной конфигурации: сохраняя связи с Турцией на фоне обострения её отношений с другими странами, усилить свою роль на севере Африки при сохранении на дистанции Запад с использованием для этого не только рекомендаций аналитиков, мастерства дипломатов и профессионализма военных, а также возможностей госкорпораций, но и потенциала крупного российского бизнеса.