Вызовы информационной войны

Значительная часть противостояния государств на международной арене перешла в цифровое пространство, а количество успешных кибератак и результативность информационного давления показывают пугающую эффективность. Из-за больших перспектив использования новых информационных технологий встает необходимость поддержания обороноспособности и в этом «нематериальном» мире. Помимо этого, совершенствование национального законодательства и содействие принятию международно-правовых норм по обеспечению информационной безопасности послужит сохранению политической стабильности государств.

Pixabay

Развитие цифровых технологий оказало глубокое и долговременное влияние на наше общество. А информация, которая лежит в основе технологического прогресса, стала важнейшим ресурсом и источником силы государств.

Существует несколько терминов, которые используется для описания влияния в информационном пространстве, — гибридная война, психологическая война, пропаганда, фейк-ньюс, дезинформация, «скоординированное недостоверное поведение», активные меры, информационные операции и т.д. [1, p. 34]. Хотя они не являются взаимозаменяемыми, все они описывают ряд взаимосвязанных мероприятий, направленных на введение в заблуждение или обман в глобальной информационной сети.

В Энциклопедии Минобороны РФ указано, что информационная война — это столкновение между государствами, в котором сопротивление противника подавляется разрушением или нарушением функционирования информационных и телекоммуникационных систем, получением несанкционированного доступа к информационным ресурсам, а также массированным информационно-психологическим воздействием на население противника с целью дестабилизации общества и государства.

Можно считать, что информационная война если и не является заменой традиционного способа ведения войны, то, как минимум, является ее предвестником. «Война начнётся в тот момент, когда у одной из сторон возникнет уверенность в победе, а блицкригу будет предшествовать длительная информационная подготовка, когнитивная война смыслов, атаки на сознание с целью повлиять на моральный дух, сплочённость, политическую стабильность, уменьшить волю противника к сопротивлению» [2, с.23]. Информационная война позволяет разжигать и поддерживать конфликт скрытно и продолжительно, вне рамок правового регулирования: в такой форме противостояния нет необходимости объявлять войну государству, тем более что агрессия запрещена Уставом ООН.

Практические действия по манипуляции общественным сознанием

Наиболее серьезные изменения произошли в политике, где социальные сети трансформировали общественную сферу. Эта трансформация выносит на повестку дня комплекс проблем, связанный с контролем информации, а также создает средства для новых и мощных форм ее искажения и манипулирования в открытом цифровом пространстве. Например, так называемые «киберфайтеры» занимаются тем, что распространяют и навязывают необходимую точку зрения на интернет-площадках. Однако и статусные издания позволяют себе публиковать недостоверную информацию. Работу в этой области с 2011 г. ведет Лига безопасного интернета, созданная для противодействия распространению опасного контента во всемирной сети.

Влияние социальных медиа на политическую жизнь невозможно переоценить, и их мобилизационный потенциал очевиден. Например, когда в октябре 2012 года боевики движения «Талибан» совершили покушение на Малалу Юсуфзай, которая вела блог в защиту образования девочек, возвращаясь домой из школы в Пакистане, она быстро стала одним из самых известных подростков в мире. В 2014 году Юсуфзай была удостоена Нобелевской премии мира, став самым молодым лауреатом. Социальные сети были в значительной степени ответственны за ее стремительный взлет к мировой известности, чему способствовали поддерживающие твиты западных знаменитостей [3].

Обратим внимание на феномен «Je suis Charlie». 7 января 2015 г. два исламистских боевика убили 10 сотрудников и двух полицейских в парижском офисе Шарли Эбдо в отместку за карикатуры журнала на пророка Мухаммеда. В тот вечер сотни тысяч людей прошли маршем под лозунгами «Je suis Charlie» в знак солидарности с убитыми журналистами. К следующему вечеру этот слоган появился в Твиттере 3,4 млн раз в качестве хэштега. Три дня спустя 2 млн человек собрались в Париже, и почти 4 млн присоединились к демонстрациям по всей Франции. Солидарность стала глобальной: такова сила социальных медиа. Поэтому и простые граждане, пересылая посты, оставляя лайки, действуют как агенты рекламы микроуровня и работают в поддержку политических целей и организаций.

Перейдем к анализу совсем недавних событий — блокировке аккаунтов на тот момент еще президента Д. Трампа в многочисленных социальных сетях и интернет-площадках с огромной аудиторией, среди которых Facebook, Twitter, Google, YouTube, Instagram, Tik Tok и т.д. Что это, если не уничтожение политического лидера, манипуляция общественным мнением, определяющим политику и будущее страны? По логике современного мира, если человека нет в интернете, в виртуальном пространстве, значит его вообще нет. Удаление из цифрового пространства влечет за собой лишение власти и влияния над большинством людей, для которых интернет стал основным, если не единственным, источником информации. Такое самовольное ограничение или лишение свободы и прав человека вполне соответствует новому понятию «цифровой диктатуры». Насильственное выдавливание из информационного пространства и заполнение его угодными людьми, смыслами и идеями влечет за собой тотальный контроль над современным обществом.

Следует отметить, что данный эффективный инструмент влияния принадлежит не политическому истеблишменту, а IT-элитам, которые народ не избирал, как например, президента. А монополистическая власть гигантов цифровой эры часто объясняется «сетевым эффектом», при котором чем больше база существующей клиентуры, тем больше привлекательность для новых пользователей.

Технологии «цифрового боя»

Немаловажным аспектом ведения информационной войны является аналитика больших данных и таргетинг граждан, основанный на активности в социальных сетях. Такие технологии играют все большую роль в мобилизации людей. Анализ больших данных позволяет компаниям или интернет-площадкам не только лучше понять свою аудиторию и откликнуться на ее запросы, но и предоставляет возможности для манипуляции населением. Можно сказать, что мы фактически вступили в эпоху цифровой инженерии. При этом в обществе ведутся острые дискуссии по поводу правомерности использования личных данных, так как это является нарушением конфиденциальности и прав человека.

Как бы там ни было, информационные войны велись и раньше: они сопровождали традиционные конвенциональные войны. Выглядело это как распространение листовок с заведомо недостоверной информацией, сбрасываемых с самолетов в осажденные и обороняющиеся города, распространением информации о жестокости союзных войск и т.п.

Другими словами, кибервойна — это борьба, которая требует тщательно спланированного и целенаправленного проведения операций и включает в себя разведку на тактическом, оперативном и стратегическом уровнях для измерения эффективности ведения боевых действий [4]. Поиск информации, так называемая разведка на основе открытых источников (OSINT), — это еще один аспект информационной войны. В 2013 г. Армией США было выпущено руководство по стандарту OSINT [5], в котором подробно излагаются принципы и методы сбора и анализа открытых данных. Так, например, в руководстве приводится случай эффективной разведки в открытых источниках: «Террористы провели три успешные атаки на военные самолеты дружественных сил в определенном регионе. Мы не смогли понять, как это произошло… Но аналитик-OSINT нашел видео сбитых самолетов в сети Интернет, что помогло нам определить маршруты передвижения боевиков при проведении атаки. Потом мы установили «беспилотную зону» и успешно блокировали район в зоне проведения операции».

Третьим важнейшим аспектом информационной войны является скорость принятия решений, что означает быстроту обработки информации. Сила информационной войны заключается в способности проанализировать собранные данные и действовать в соответствии с ними. Потребность в быстром анализе больших данных вывела в «поле боя» искусственный интеллект. Можно ожидать, что он сильно повлияет на форму цифровой войны. Искусственный интеллект обладает возможностью обработки такого количества информации, на какое человек не способен. Как известно, контроль над информацией — ключ к власти. Искусственный интеллект будет полезен во всех сферах: от сбора информации и оказания помощи в принятии решений, моделировании ситуаций до использования его как кибероружия. Однако, он не заменит людей – ученых и военных, которые ответственны за разработку, использование и последствия использования таких технологий. И поскольку искусственный интеллект придуман людьми, война останется сражением человеческой воли.

Будущее цифровой войны

В современных условиях защищаться куда сложнее чем нападать, и все же создаются специальные государственные органы, способствующие распространению правдивой информации. Так, «в феврале 2017 г. на сайте МИД Российской Федерации появился раздел «Примеры публикаций, тиражирующих недостоверную информацию о России», в который уже занесены отдельные публикации из таких влиятельных изданий, как «Дейли телеграф», «Нью-Йорк таймс», «Файненшнл таймс», «Аль-Джазира» и др.» [6]. В то же время в России было объявлено о создании войск информационных операций. Аналогичное кибернетическое командование Армии США было создано еще в 2010 г., однако в 2019 г. было заявлено, что оно требует трансформации в Командование информационной войной.

«Сценарий “ослепления” оппонента, отбрасывания его в технологический XX в. расценивается как один из наиболее вероятных при будущей войне» [2, с.17]. Примером тому может послужить отключение интернета в Нагорном Карабахе и при протестах в Белоруссии в 2020 году.

Более того, поскольку мир борется с широкомасштабными последствиями глобальной пандемии COVID-19, он одновременно столкнулся с глобальным информационным кризисом, который имитирует форму пандемии сам по себе в его вирусном воздействии на огромные слои населения (так называемая «инфопандемия»). Резко увеличились случаи распространения дезинформации, пропаганды, теории заговоров, среди которых есть утверждающие, что коронавирус – биологическое оружие, что он распространяется мигрантами или через 5G.

Представляется, что государства приложат максимальные усилия, чтобы поставить под контроль социальные сети. Примером тому может послужить принятие Россией в 2016 г. и позднее Турцией в 2020 г. законопроектов, обязывающих иметь социальным сетям представительства на своей территории, чтобы иметь возможность судить цифровые иностранные корпорации по национальному законодательству, а также хранить данные граждан-пользователей на серверах, расположенных на территории государства. Аналогичные требования по защите персональных данных были приняты ЕС в 2018 г. в рамках регламента по защите данных General Data Protection Regulation.

Подводя итоги, можно заключить, что в ближайшем будущем функционал специальных подразделений армий развитых стран по ведению информационной войны будет четко определен и включит в себя множество новых направлений. Как вариант — создание отделов по формированию специального информационного поля или вакуума с одновременной блокировкой альтернативных источников информации для влияния на сознание определенных групп людей.

Список литературы

1. Kalathil S. The Evolution of Authoritarian Digital Influence. Institute for National Strategic Security, National Defense University. PRISM, 2020, Vol. 9, No. 1 (2020), pp. 32-51.

2. Сучков М.А., Тэк С. Будущее войны. Доклад Международного дискуссионного клуба «Валдай». 2019. 24 с.

3. Thiele L. P. Digital Politics Is the Game: See What Happens When Scholars Play It Well! Perspective on Politics. Vol. 16. Iss. 4. 2018.

4. Guyonneau R. Le Dez A. Artificial Intelligence in Digital Warfare: Introducing the Concept of the Cyberteammate. The Cyber Defense Review. Army Cyber Institute: Vol. 4, No. 2 (FALL 2019), pp. 103-116 (14 pages).

5. Open-source intelligence. US Army. 2013. URL: https://www.iam.ru/worlds/usarmyosint.doc (дата обращения: 18.01.2021).

6. Сазонова К.Л. "Гибридная война": международно-правовое измерение. Право. Журнал Высшей Школы Экономики. № 4. 2017. С. 177-187.