Взаимодействие стран АТР и Персидского залива: особенности и перспективы

Несмотря на традиционно слабое взаимодействие государств АТР и государств Персидского залива в политической, социально-культурной и исторической сфере, эти государства в XXI веке стали стратегически важными торговыми партёрами, что подтверждается ежегодным увеличением торгового оборота между регионами, разнообразием отраслей взаимодействия и характером установившихся отношений.

Фото: Karim Sahib / AFP

Рост взаимодействия стран АТР и Персидского залива — относительно новый феномен. В начале XXI века он окончательно оформился в долгосрочное взаимовыгодное сотрудничество и объясняется двумя причинами: во-первых, началом активного освоения ресурных богатств со стороны стран залива и поиском возможностей диверсификации доходов; во-вторых, ускоренным развитием экономик стран АТР, которые с каждым годом стали требовать все больше энергетического сырья для воплощения многочисленных проектов и расширения своих экспортных рынков. Таким образом, в течение нескольких лет эти регионы стали стратегически важными друг для друга, что объясняется исключительно с экономической точки зрения (в политической и социально-культурной жизни у этих регионов до начала 2010-х было мало точек соприкосновения). Регион Персидского залива крайне богат природными ресурсами, которых так не хватает в странах АТР. И наоборот, уровень диверсификации экономики стран АТР в десятки раз выше, чем в странах Залива (особенно то, что касается технологической, транспортной и IT-сферы).

Однако, начиная с 2010-х стабильный канал сотрудничества по экономической линии начал способствовать появлению и реализации совместных проектов в политической, военной и гуманитарной сферах.

Китай

Китай, по словам профессора Лондонской экономической школы Ф. Халлидея, до начала текущего столетия настолько мало участвовал в регионе Персидского залива, «что ближневосточная история может быть написана без единого упоминания о нем»¹. Поворот этой страны в сторону региона случился с нарастанием экономического развития государства и завершением процесса его превращения из нетто-экспортёра нефти, в крупнейшего импортёра. В связи с этим Китай, на данный момент экспортирующий до 55% нефти через Ормузский пролив, заинтересован в безопасности и политической стабильности региона. Среди стран Залива главным партнёром для КНР является Саудовская Аравия, через которую не только ведётся основная часть нефтеторговли, но и транслируется позиция Пекина в важных международных организациях — ЛАГ, ОИС, ССАГПЗ. Для КСА Китай — возможность политической диверсификации рисков от взаимоотношений с США, которые в период президенства Д. Трампа проводят достаточно ситуативную и импульсивную внешнюю политику. Китай также диверсифицирует политические риски в нестабильном регионе Ближнего Востока на примере сотрудничества с противниками по региональному соперничеству (КСА–Иран). Яркий пример хорошо выстороенного диалога по политической линии между КСА и Китаем — отсутствие реакции Королевства на сообщения о притеснении мусульман в Китае. На этом фундаменте государства в скором времени пришли к сотрудничеству в областях инфраструктурного строительства, сельского хозяйства и военно-технической сфере. В качестве примера успешного взаимодействия не в энергетической сфере можно привести строительство высокоскоростной железной дороги между Меккой и Мединой китайской компанией China Railway Engineering.

С другими странами Залива Китай развивает сотрудничество в торгово-экономической, инвестиционной сфере, являясь крупнейшим инвестором в регион). Вместе с тем по прежнему определяющей остается топливно-энергетическая сфера, напрмер, в 2014 г. был заключен контракт на поставку нефти в Китай из ОАЭ на 20 лет. В последнее время в связи с реализацией крупнейшей китайской инициативы Пояса и Пути регион Персидского залива представляется стратегически важным и с точки зрения реализации этого проекта.

Насколько приоритетным для Китая является регион Персидского залива можно судить по речи Си Цзиньпина, который охарактеризовал отношения с регионом специальной формулой «1+2+3», где 1 — энергетическое сотрудничество, 2 — инфраструктурное строительство и создание предпосылок для улучшения инвестиционного климата, 3 — взаимодействие в основных высокотехнологичных сферах: ядерная энергетика, ракетно-космический сектор и новые источники энергии. Этот формат был предложен в рамках «форума китайско-арабского сотрудничества» в 2014 г. и с тех пор Китай неизменно усиливает своё экономическое присутствие в зоне Персидского залива, расширяя масштабы своей геополитической активности.

Япония

Япония не стала исключением, реализовав поворот на ближневосточный регион относительно недавно (первые успешные контакты были заключены в 1990-е гг.). Основой для проводимой в отношении региона Персидского залива стали интересы национальной энергетической безопасности (на сегодня регион обеспечивает до 80% импорта нефти Японии)². Кроме нефтяного взаимодействия между странами Залива и Японией происходит процесс участия последней в диверсификации доходов аравийских монархий, путём участия японских компаний в развитии ряда важных сфер развития — инфраструктура, технологии, инвестиции.

Тенденцией последних лет стало наращивание участия Японии в вопросах безопасности региона, однако это происходит в рамках общемировых проектов, инициированных более опытными акторами на ближневосточной арене (США, НАТО). Начав с патрулирования Аденского пролива (в рамках закона О мерах борьбы с пиратством 2009 г.), Япония сегодня имеет военное подразделение в Бахрейне. Токио уже выработал свой дипломатический подчерк в регионе, взяв на себя роль (впрочем не вполне успешно) внешнего медиатора конфликтов. Ярким примером послужила блокада Катара в 2017 году рядом стран Персидского залива (КСА, ОАЭ, Бахрейн). Япония предстала перед очень невыгодным выбором — или потерять крупнейнего поставщика газа в страну (Катар), или потерять доверие нефтедобывающих монархий залива. В итоге попытка посредничества, возможно, и принесла определённые политические выгоды, но японский бизнес в результате такого нейтралитета понёс значительные убытки (компания Mizuho потеряла около 2 млн долларов и получила запрет на покупку ценных бумаг на биржах Залива).

Таким образом, политика Японии, активизированная с 2016 года по отношению к странам Залива, продолжает давать положительный эффект для государства только в экономической сфере, попытки выйти за пределы экономики пока неувенчались успехом.

Республика Корея

Республика Корея стала наглядным примером государства, выбравшего сотрудничество со странами Персидского залива в конфликте с Израилем в конце XX в., что обусловило активизацию взаимодействия с регионом с 1990-х гг. Объём торговли с аравийскими монархиями неуклонно рос — например, в 2009 г. он составил 46 млрд долларов. Такое успешное сотрудничество привело к подписанию соглашений о создании ЗСТ с КСА, Кувейтом, Катаром, Бахрейном и Оманом. В 2015 году произошёл ряд встреч на высшем уровне между представителями РК и странами ССАГПЗ, в ходе которых было подписан целый ряд важных соглашений о сотрудничестве.

При очевидном лидерстве КСА в качестве главного торгового партнёра РК среди стран ССАГПЗ, нельзя не упомянуть, что Южная Корея имеет целый ряд важных контрактов с ОАЭ в области энергетики и строительства. Сеул предпочитает двусторонний формат взаимодействия с регионом, что в последние годы позволило значительно продвинуться в области продажи военного-технического оборудования в страны ССАГПЗ. Так как Республика Корея сохраняет экономические связи с Ираном, то в качестве одной из приоритетных задач в регионе для неё является умелое маневрирование позиций и диверсификация рисков от потенциальных конфликтных ситуаций.

В целом Республика Корея не проводит серьезных политических проектов в регионе, так как это не является ее сферой внешнеполитичеких интересов. Напротив, за РК (как одного из важнейших покупателей энергии в регионе) идёт борьба между энергодобывающими гегемонами региона КСА и Ираном.

АСЕАН

В рамках рассмотрения взаимоотношений ССАГПЗ и АСЕАН можно сделать акцент на наличии нескольких мусульманских стран (Бруней, Индонезия, Малайзия) у которых изначально имеется ряд преимуществ при их взаимодействии со странами Залива, в частности с Саудовской Аравией, так как уже десятилетиями существует отлаженное сотрудничество по линии паломничества в священные места.

Важным этапом во взаимоотношениях двух организаций стало начало экономического диалога в 2010 году. Это была первая попытка наладить стабильный экономический контакт между организациями. Следующим этапом должно было стать соглашение о свободной торговле со всеми странами АСЕАН, но такое соглашение было подписано лишь с Сингапуром в сентябре 2013 г. Экономические интересы стран АСЕАН в Персидском заливе — энергетические ресурсы, инвестиции, трудовая миграция (граждане стран АСЕАН активно уезжают на заработки в регион Персидского залива), исламский банкинг.

Однако во взаимодействии ССАГПЗ и АСЕАН особенно сильно отстаёт политическая сфера, где нет совместных проектов, инициатив, кроме «негласной зависимости» стран АСЕАН от нефти стран Персидского залива, которая во многом навязана региону Америкой. США, являясь одним из главных региональных игроков в ЮВА, с политической точки зрения, неформально запрещает странам АСЕАН искать диверсификации энергоресурсов из других источников (например, России) в обмен на оказание политической поддержки.

***

После окончания войны в Персидском заливе (1990-1991 гг.) отношения стран АТР и Персидского залива развиваются преимущественно в экономической плоскости. Вместе с тем в последние годы стали добавляться политические и дипломатические вопросы, сфера безопасности (в первую очередь у Китая и Японии — лидеров АТР по взаимодействию с регионом Персидского залива). Экспортная ориентация сторон попрежнему представляет значительный интерес к взаимовыгодному долгосрочному сотрудничеству, что подкрепляется многочисленными договорами, подписанными на высшем уровне. Стороны настолько заинтересованы друг в друге, что их отношениям (особенно со стороны стран Залива) на протяжении многих лет не мешает даже тот факт, что страны АТР продолжают сотрудничать с Ираном в некоторых сферах.

Кроме того, проанализировав стратегии взаимодействия акторов АТР со странами Залива, можно отметить непохожесть выбранных стратегий при наличии схожих предпосылок активизации контактов между регионами в 1990-е гг. Каждый актор АТР при контакте со странами залива в 2010-х гг. пытается продвигать собственную специфическую повестку.

Литература

¹ - Haliday F. The Middle East in international relations. Cambridge: Cambridge University Press, 2005.

2 - Валиахметова Г. Обеспечение региональной безопасности в Персидском заливе: взгляд из Токио // Известия Уральский федеральный университет. 2019. 4 номер. 141-149 стр.