Китай во внешнеполитической стратегии США в АТР

Опрос общественного мнения среди американцев, опубликованный в 2015 году в издании «Foreign Policy», показал, что растущая экономическая и военная мощь Китая входит в десятку самых насущных проблем, волнующих граждан США. В вопросе об угрозах ближайшего десятилетия вторую по популярности строчку занимает растущий военный потенциал КНР[1]. В связи с этим возникает вопрос, какое место Соединенные Штаты  отводят Китаю в своей внешнеполитической стратегии.

 

 Смещение внешнеполитического вектора многих стран в Азиатско-Тихоокеанский регион в XXI веке можно принять за аксиому. В 2009 году, с началом периода администрации Б.Обамы, Соединенные Штаты взяли курс на еще более глубокое вовлечение в АТР, который исторически находился в сфере их жизненных интересов. В Стратегии национальной безопасности 2015 года говорится о «перебалансировке» усилий в данный регион[2]. А подписание соглашения о Транстихоокеанском партнерстве оценивается некоторыми экспертами как создание структуры, продвигающей американские экономические интересы в регионе. 11 марта 2009 г. был опубликован доклад «США и Азиатско-Тихоокеанский регион: стратегия безопасности для администрации Б. Обамы». Ключевыми изменениями в региональной структуре безопасности за последнее десятилетие в докладе были названы возвышение Китая и его стратегическое влияние на Азию. В данном документе КНР прямо называется наиболее важным игроком во всех аспектах азиатской безопасности[3].

 

 Каких подходов придерживаются США и Китай в отношении Азиатско-Тихоокеанского региона? Соединенные Штаты видят систему региональных альянсов со своими союзниками в качестве краеугольного камня собственной безопасности. Образцом взаимодействия называются Япония, Южная Корея, Австралия, а также Новая Зеландия. Система подобных альянсов, по мнению США, гарантирует процветание и безопасность всего региона. США расширяют свое военное присутствие в регионе. Кроме того,  Соединенные Штаты теснейшим образом связаны с АТР экономически. На страны Восточной и Юго-Восточной Азии приходится более трети всего товарооборота США, и объем их торговли товарами со странами Азии существенно превышает объемы торговли с Европой[4].  Соединенные Штаты позиционируют себя как регионального лидера и считают, что американское лидерство крайне важно для движения Азиатско-Тихоокеанского региона к прочной стабильности и безопасности, к развитию торговли и коммерции посредством открытой и прозрачной системы, а также к соблюдению всеобщих прав и свобод.  В свою очередь, для Китая,  крупнейшего социалистического  государства в Восточной Азии, Азиатско-Тихоокеанский регион на протяжении всей истории являлся сферой жизненно важных интересов. В 2015 году Китай опубликовал «Белую книгу» по вопросам военной стратегии[5]. В ней подчеркивается, что Китай придерживается пути мирного развития и принципа невмешательства во внутренние дела других стран. Однако стратегию Китая можно назвать стратегией «активной обороны», не намереваясь совершать акты агрессии, Китай «оставляет за собой право на контратаку в случае нападения на него». Создание прочной национальной обороны и сильной многочисленной армии, с точки зрения Китая, является стратегической целью модернизации КНР и гарантом ее безопасности. И действительно, еще в 2009 году начался процесс подготовки масштабной реформы НОАК, тогда же стали производиться первые изменения, направленные на повышение эффективности вооруженных сил. Стоит добавить, что КНР является крупнейшей торговой державой мира и осуществляет торговлю преимущественно по морю, а также зависит от импорта углеводородов, руды, угля и продуктов питания. Следствием этого является тот факт, что  создание мощного флота, обеспечение морских линий коммуникаций и доступа к иностранным рынкам сырья превращается для Пекина в вопрос физического выживания. Стоит также отметить, что Китай на протяжении десятилетий ведет спор с несколькими странами региона по поводу территориальной принадлежности целого ряда островов в Южно-Китайском море, на шельфе которых были обнаружены значительные запасы углеводородов. Речь идет, прежде всего, об архипелаге Сиша (Парасельские острова), островах Наньша (Спратли) и Хуанъянь (риф Скарборо)[6]. 17 февраля 2016 года, комментируя высказывание Б. Обамы о том, что в Южно-Китайском море должна сохраняться свобода мореплавания, официальный представитель МИД КНР Хун Лэй заявил, что США не являются стороной спора в Южно-Китайском море и призвал их быть осторожными в высказываниях и действиях. 

 

 В отличие от Соединенных Штатов, претендующих на лидерство в АТР, Китайская Народная Республика имеет иное видение региона, которое «подчеркивает его азиатскую природу и не предусматривает активного присутствия в нем Соединенных Штатов» [7].

 

 Подходы США и КНР к региону во многом схожи, это выражается в признании наличия большого количества очагов нестабильности и значимости коллективных усилий в решении проблем безопасности, провозглашении политики мирного разрешения споров, не исключая при этом расширения своего военного присутствия в регионе, активном вовлечении в интеграционные процессы, отведении значимой роли экономическому сотрудничеству в регионе, а также в сходстве по конкретным региональным вопросам. Однако ключевым расхождением можно назвать вопрос о региональном лидерстве, на которое претендуют оба государства, и, исходя из этого, имеют свое видение относительно расстановки сил в регионе.

 

 Во внешнеполитической стратегии США Китай занимает двойственное положение, с одной стороны в качестве важнейшего партнера, с другой, в качестве конкурента, вызова безопасности и претендента на региональное лидерство. Большое внимание уделяется как экономическому росту Китая, так и его военной модернизации. Соединенные Штаты считают, что Китай должен сопровождать рост своей военной мощи большей открытостью в стратегических намерениях[8]. США отмечают, что возросшее политическое и культурное влияние Китая - свершившийся факт, который необходимо признать. Вместе с тем, подчеркивается, что Китай обладает большим потенциалом для военного противостояния с Соединенными Штатами. Выражается ясное намерение сдерживать любую агрессию с привлечением своих региональных союзников, а также выражается надежда, что КНР сделает правильный выбор и не пойдет по пути конфронтации. Стоит добавить, что экономические связи выступают в качестве «стабилизатора» политических и военных отношений между КНР и США. Подтверждением значимости экономических связей могут служить слова председателя Государственного Совета КНР Ли Кэцяна о том, что результаты выборов в США не отразятся на торгово-экономических двусторонних отношениях Вашингтона и Пекина[9]. Ли Кэцян также отметил, что общие интересы двух стран значительнее противоречий между КНР и США. Кроме того, оба государства сотрудничают в сфере образования, культуры, борьбы с терроризмом, экологии, кибербезопасности и др.

 

 С другой стороны, в американо-китайских отношениях присутствует немало дестабилизирующих факторов, к числу которых можно отнести разницу в подходах к правам человека, тайваньскую проблему, тибетский и уйгурский вопрос, активизацию военного присутствия в регионе со стороны обоих государств, северокорейскую проблему. И вместе с тем, нельзя не отметить, что Соединенные Штаты и Китай ведут диалог по каждому из спорных вопросов и предпринимают попытки поиска дипломатического решения существующих проблем.

 

 Обратившись к официальным внешнеполитическим документам США, мы видим, что Стратегия национальной безопасности подчеркивает сотрудничество по таким аспектам как экология, климат, создание безъядерной зоны на Корейском полуострове и экономический рост. Конкуренция между США и КНР называется неизбежной, что, однако, не предполагает неизбежности конфронтации. Подчеркивается, что Соединенные Штаты настаивают на соблюдении Китаем международных норм и правил в различных вопросах, начиная с вопросов безопасности и заканчивая соблюдением прав человека. При этом для реализации данной цели Соединенные Штаты могут вести диалог с позиции силы. Особая роль отводится вопросу кибербезопасности. США будут предпринимать все необходимые меры для того, чтобы оградить свое информационное пространство от вмешательства со стороны кого бы то ни было: частных игроков или китайского государства.

 

 В то же самое время, и Китай, и США сильно зависят от стабильности в Восточной Азии и поэтому заинтересованы в налаживании двусторонних отношений.

 

Если обратиться к мнению американского экспертного сообщества, можно увидеть следующее: часть американских ученых и политиков считает, что США уже не справляются с ролью сверхдержавы. Тезис об утрате мирового лидерства обосновывается во многих работах, появившихся за последние годы. Среди их авторов – П. Бьюкенен, А. Гор, Ф. Закария, Дж. Най и др. Все чаще звучит мысль о том, что из всех стран только Китай по темпам и масштабам развития может рассматриваться как претендент на глобальное лидерство. Одно из последних крупнейших исследований было проведено интеллектуальным центром, корпорацией «РЭНД». В работе «Друзья, противники и будущие задачи: США в турбулентном мире» анализу подвергается оборонная и внешнеполитическая стратегия нынешнего президента Соединенных Штатов. Большое внимание в работе уделяется союзникам США. По мере возвышения Китая они начинают чувствовать себя более уязвимыми перед потенциальной агрессией КНР, и в связи с этим будут стремиться к установлению более тесных связей с Соединенными Штатами[10]. И действительно, в отношениях КНР с союзниками Соединенных Штатов существует немало спорных вопросов. Так, эксперт Совета Международных Отношений Шила Смит обращает внимание на то, что, несмотря на наметившееся улучшение китайско-японских отношений, эта тенденция вряд ли сохранится в 2016 году в силу таких причин как военная реформа в Японии и недостаточный уровень экономического и политического сотрудничества между двумя странами[11]. Мериден Варралль (Институт Леви, Сидней, Австралия) видит в Китае «потенциальную военную угрозу для Австралии, доказательством чего служат действия Китая в Южно-Китайском море. Также опасения эксперта вызывает тот факт, что часть австралийского порта Дарвин была сдана в аренду китайской компании на 99 лет»[12]. Вместе с тем, говоря о Южной Корее, эксперт СМО Скотт Снайдер обращает внимание на то, что отношения Сеула и Пекина развиваются в позитивном ключе. Например, в 2016 году вступает в силу соглашение о свободной торговле, проводятся регулярные встречи лидеров двух стран. Однако Южная Корея является важным партнером США в регионе. И Скотт Снайдер предполагает, что в скором времени Сеул окажется перед выбором между Вашингтоном и Пекином. Самой главной слабостью Соединенных Штатов в регионе доклад корпорации «РЭНД» называет отсутствие сильных институтов безопасности, подобных европейским и то, что основная опора Соединенных Штатов – двусторонние союзы.

 

 В целом, подавляющее большинство экспертов сходится во мнении, что, несмотря на то, что Китай осознает усиление собственной глобальной роли, он в то же время переживает период крупных внутренних преобразований, а потому нуждается в мирном окружении. Подавляющее большинство политиков и экспертов сходятся во мнении, что на данном этапе Китай не достиг того же уровня влияния, что Соединенные Штаты. Да и сама КНР признает, что находится в процессе развития и «возвышения». Однако это не отменяет того факта, что в долгосрочной перспективе Китай сможет превзойти Соединенные Штаты по экономическим показателям, по военному потенциалу и т.д., что и является причиной обеспокоенности США.

 

 Подводя итог, можно сказать, что АТР входит в число наиболее приоритетных регионов во внешнеполитических стратегиях, как Китая, так и Соединенных Штатов. Американо-китайские отношения носят комплексный характер. Их можно охарактеризовать не только как тесное сотрудничество, но и как взаимозависимость. Областью, в которой двусторонние контакты проходят наиболее активно, является экономическое сотрудничество. Помимо вопросов экономики, наиболее приоритетными сферами двустороннего сотрудничества можно назвать: образование, культуру, борьбу с терроризмом, экологию, кибербезопаность и др. Наряду с этим существует и немало факторов, оказывающих дестабилизирующее влияние на двусторонние отношения. Таким образом, можно заключить, что во внешнеполитической стратегии США КНР занимает неоднозначное положение, являясь с одной стороны важнейшим партнером, и вызовом безопасности с другой. Однако, несмотря на экономические успехи и военную модернизацию, Китай можно назвать не действующим, а потенциальным региональным лидером. Более того, на данном этапе Китай открыто не претендует на роль ключевого игрока в регионе, однако, называет себя развивающейся страной и ставит перед собой серьезные задачи по укреплению собственного положения в регионе, что позволяет сделать вывод о том, что Китай видит себя в качестве потенциального регионального лидера, который уже на данном этапе обеспокоен региональной активностью Соединенных Штатов.

 

 Переходя к вопросу перспектив американо-китайских отношений, можно составить несколько вариантов развития событий. Принимая во внимание высокую степень двустороннего экономического сотрудничества, наличия ряда общих интересов, а также учитывая заявления официальных лиц обоих государств, наиболее вероятный вариант будущего американо-китайских отношений в краткосрочной перспективе – укрепление сотрудничества, усиление взаимозависимости и попытки сгладить острые моменты в двусторонних отношениях за столом переговоров. Однако с большой долей уверенности можно сказать, что ввиду сохраняющихся противоречий и провальных попыток обсуждения данного вопроса с Китаем, тесных, союзнических отношений в формате G2 не предвидится. И, кроме того, нельзя упускать из внимания те факты, что Китай оценивается Соединенными Штатами как потенциальная угроза, а между двумя государствами сохраняется большое количество спорных вопросов, поэтому в долгосрочной перспективе можно ожидать ухудшения двусторонних отношений.