Кто старое помянет... (О войнах памяти)

«...тому и глаз вон!» – гласит старинная русская поговорка. Мудрый народ зашифровал в этих словах известный конфликтологический подход. Говоря современным языком, поминающий старое возвращается к состоянию конфликта, к восприятию, свойственному человеку в конфликте, который видит всё однобоко – как бы одним глазом.

Таким манером легко можно рассмотреть массу исторических подробностей, которые обычный человек старается поскорее забыть. Ибо подробности это довольно травматичные для психики - кто, сколько человек, когда и каким способом убил, какую землю, имущество у кого отобрал и как поделил. Конечно, забыть это трудно, и забывать не следует, но главный этический вопрос состоит в том, стоит ли это чувство в себе взращивать и культивировать?

Как я не попал в Заксенхаузен

Обдумывая разгоревшиеся в последнее время войны памяти, я вспомнил одну историю, произошедшую со мной в Берлине в 2008 году. Тогда мне тоже представилась возможность занять одну из сторон в борьбе за историю. Впрочем, эта борьба проходила внутри моей души и моего сердца. Собственно, выбор был довольно прост. За сравнительно небольшое время мне хотелось увидеть как можно больше интересного. Естественное, мне было известно, что совсем рядом, чуть севернее Берлина, находится известный своей трагической историей концлагерь Заксенхаузен. Увидеть всё то, о чем я с детства много знал и читал, было весьма привлекательно. С другой стороны я задумался, а что нового и положительного даст мне эта поездка?

Мне вспомнился рассказ моей коллеги Полины, человека весьма открытого и просвященного, объездившего почти всю Европу, и живущей сейчас в Колумбии. Она говорила мне, что дважды посещала музеефицированные концлагеря в Германии и всякий раз у неё было одно и то же чувство. Желание взять автомат и убивать всех немцев подряд прямо сейчас. Тогда я подумал, а нужно ли мне сейчас это чувство? Я и без того человек довольно впечатлительный, а главное в том, что я получу скорее негативный опыт, который к тому же отнимет целый день от изучения другой, позитивной Германии. И я отправился в парк Тиргартен, слушать выступление кандидата в президенты США Барака Обамы.

На предвыборном митинге Б.Обамы в Тиргартене, Берлин. (Фото автора).

Осмысление исторических проблем между народами должно приводить если не к катарсису, то хотя бы к снижению накала конфликтности. Первое, что необходимо для этого – начать диалог. Диалог начался, но теперь он должен стать конструктивным. Конечно, науке известна одна психологическая аксиома: «каждый человек оценивает себя положительно». То же можно отнести и к обществу. Наивно ожидать, что поляки, чехи, французы или русские в одностороннем порядке начнут посыпать голову пеплом и каяться в преступлениях прошлого, особенно странно ожидать это от политиков, которые этих преступлений не совершали.

Достаточно плодотворной в этом смысле была политика памяти, проводившаяся в послевоенной Германии. Об этом пишет, в связи с последним обострением исторических войн Алексей Миллер. Такой подход немецких и европейских ученых автор называет «критическим патриотизмом». Он подразумевал под собой как признание постыдных страниц своего прошлого, так и отказ от демонстрации страданий исключительно собственной нации. Кроме того, само понятие «историческая политика», внедряемое в современной Польше, употреблялось в негативном ключе, как недостойное втягивание политики в историю и наоборот.

Могила неизвестного солдата на одном из берлинских кладбищ. (Фото автора).

Исторические подходы современной Польши Алексей Миллер метко называет «Сказанием о двух тоталитаризмах». О том, как польская сторона охотно обвиняет и подозревает российскую сторону, при этом довольно неохотно и сдержанно признавая свои ошибки прошлого, можно судить по сравнительно свежему источнику – интервью посла Польши в России Володзимежа Марчиняка радио «Эхо Москвы». Особенно интересно звучит комментарий об ответственности поляков за погром в Кельце, в котором господин посол признаёт ответственность поляков, но замечает, что он проходил на оцепленной советской милицией территории. Того и гляди, и за этой историей замаячит фигура усатого антисемита с трубкой.

Нельзя не упомянуть и принятую в худших традициях Европы начала ХХ в. резолюцию Европарламента от 19 сентября 2019 г. о равной ответственности Германии и СССР за развязывание Второй мировой войны. Увы, но видимо русский историк В.О. Ключевский был прав, когда говорил: «История - это не учительница, а надзирательница: она ничему не учит, но сурово наказывает за незнание уроков». Надо же было так повторить Версальский договор с его 231 статьей, которая возлагала вину за начало Первой мировой войны на Германию. Как мы помним, ничего хорошего из этого не вышло.

Разные скрепки

Знающие люди рассказывают, будто во времена Великой Отечественной, военная контрразведка СМЕРШ выявляла заброшенных в наш тыл агентов Абвера по красноармейским солдатским и офицерским книжкам, а точнее по скрепкам в них. Немецкие, изготовленные по-европейски аккуратно, были блестящими, никелированными и потому в отличие от наших, сделанных из простого железа, не оставляли ржавых разводов на местах сгиба.

Как вы понимаете, настало время поговорить о скрепах, так сказать на новом витке противостояния. Федор Лукьянов справедливо отмечает, что у современных российских и европейских скреп много общего. Весь проект единой Европы вырос из Второй мировой войны, когда стало отчетливо ясно, что продолжение размежевания грозит взаимным уничтожением. Далее, гении европейской интеграции совместили идеалистический пафос и прагматические интересы участников объединения.

Однако, на рубеже веков консенсус понимания исторического прошлого начал меняться. Исчез единый Советский Союз и структуры СЭВ. Расширение ЕС за счет стран бывшего советского блока принесло эрозию исторического нарратива, замену его «Сказанием о двух тоталитаризмах». На смену «критическому патриотизму» пришли националистические трактовки прошлого разной степени радикализма.

В последние годы ЕС столкнулся с рядом иных вызовов. По мнению Ф. Лукьянова «Континент вступает в новый период, когда вся система взаимоотношений будет выстраиваться заново».

Европа стоит развилке из трёх вариантов – укрепление сотрудничества с США, усиление собственной самостоятельности и поворот на Восток. Так или иначе, но европейскому проекту нужно обновление скрепляющих его идеологических элементов. Таким образом, в обиход снова вошла традиционная европейская скрепа – страх перед Россией, которая как «значимый другой» столетиями служила для европейцев своеобразным верстовым столбом, отбрасывающим длинную тень.

Интересный взгляд на вызовы европейской интеграции, в связи с состоявшимся брекзитом, демонстрирует Александр Баунов. Он делает любопытное наблюдение о том, что после выхода Британии из ЕС обретает новые очертания конфигурация Европы. Теперь, один из флагманов европейских ценностей позиционирует себя отдельно. Благодаря этому «Россия и другие страны, у которых нет перспектив вступления в ЕС или чьи перспективы (Турция, Украина) призрачны, теперь остаются не в прихожей ЕС за пределами Европы, а в новом, открытом Британией измерении европейского качества без европейского членства».

Впрочем, мы давно знаем, что мы – европейцы. Это известно и тем, кто изучает и знает Россию не понаслышке. Об этом говорил в своём прошлогоднем интервью посол Австрии в России Йоханнес Айгнер: «Наверное, самое сильное, самое неожиданное впечатление, что Россия — это чистая Европа. Европейские традиции, европейская ментальность... Когда я был в Иркутске, в Красноярске и в других городах, везде люди чувствуют себя 100% европейцами. Нет ни малейшего намека, что мы принадлежим к какому-то другому культурному кругу».

Памятник Воину-освободителю. Трептов-парк, Берлин. (Фото автора).

Проклятье века – это спешка!

Наконец, в погоне за Европой мы можем остановиться и оглядеться вокруг. Насколько справедливо устроена наша жизнь, насколько хорошо мы разобрались в своей собственной истории?

Как писал Евгений Евтушенко:
Под шелест листьев обветшалых,
под паровозный хриплый крик
пойми: забегавшийся — жалок,
остановившийся — велик.

И сделать это нужно максимально честно, прежде всего для самих себя. Для российской европейскости никогда не было свойственно узкое националистическое видение проблем, в том числе и исторических. Нам более свойственен уже упоминавшийся «критический патриотизм». Ещё в XIX в. основатель русского западничества говорил (в письмах написанных по-французски) о своём патриотизме так: «Я не научился любить свою родину с закрытыми глазами...» Не мешало бы вынуть из наших учебников давно заржавевшие скрепы и проделать работу над ошибками.

Для современной России Вторая мировая/Великая Отечественная остается основной скрепляющей исторической основой, на которой молодёжь учат патриотизму и вообще всему. Память о войне мифологизируется и мумифицируется с характерной для российской бюрократической стилистики быстротой.

И если наши соседи из Восточной / Центральной Европы пытаются разобраться в причинах трагедий ХХ столетия, то мы забываем, к сожалению, о том кто в этом виноват. В обиход запустили нелепый лозунг «Можем повторить!» Что повторить? Закопать ещё 27 миллионов россиян в землю? Впрочем, этот лозунг отражение того, что в современном официальном российском дискурсе память о войне всё чаще заменяется культом Победы. При этом забывают, что победы без жертв не бывает. А жертвы нашего народа в той войне были совершенно несоразмерны потерям других участвовавших в войне государств. Так в чём же причина этих потерь? У нас ведь ещё любят подчёркивать это как некий особый вклад в победу, вместо того, чтобы спросить, а кто виноват в этом? Всё обычно сваливают на Гитлера, от которого осталась одна челюсть, хранящаяся в российском архиве. С него теперь не спросишь. А хотелось бы узнать, кто гнал неподготовленных солдат на верную смерть, кто организовал и выстроил эту систему. Впрочем мы все знаем этих людей. Их легко найти, почти все лежат около Кремлёвской стены.

А жертвы остались. Мы все жертвы этой войны. Потому мы её помним. Демографическая яма настолько глубока, что по мнению специалистов, не восполнится никогда. На днях в СМИ, не слишком громко, и с неожиданной стороны, но прозвучали отзвуки той войны. Историк моды Александр Васильев прокомментировал высказывание модельера Жана-Поля Готье о том, что в России нет красивых мужчин-моделей: «Он абсолютно прав. У нас плохой мужской генофонд из-за сталинских репрессий. Красивых мужчин просто искоренили, а ведь красота тоже передается генетически». И это не шутка. Ещё раньше А. Васильев говорил о том, что главное преступление советской власти, это геноцид мужчин. И если вдуматься в эти слова и вспомнить Гражданскую войну, раскулачивание, коллективизацию, массовые репрессии, ошибки командования в годы войны, три голода (1922, 1932, 1946), то мы увидим масштаб катастрофы.

И не смотря на это мы выжили и продолжаем двигаться вперёд, выстраивать ситуацию внутри страны и во внешней политике. Почему бы нам не делать это с открытыми глазами, признавая ошибки прошлого и открыто двигаясь в будущее.

Один из барельефов "Колонны победы" в Тиргартене, посечённый осколками в ходе штурма Берлина. (Фото автора).