Причины войн

Интервью

Войны и вооруженные конфликты очень разрушительны по своей природе, но это та реальность, в которой мы живем. Рациональные лидеры нередко выбирают путь войны, полагая, что плюсы от нее могут перевесить минусы. Профессор политологии и экономики Колумбийского университета Массимо Морелли рассказывает о пяти категориях причин возникновения войн, а также о том, как знание этих причин может помочь прекратить войну.

Интервью

Войны и вооруженные конфликты очень разрушительны по своей природе, но это та реальность, в которой мы живем. Рациональные лидеры нередко выбирают путь войны, полагая, что плюсы от нее могут перевесить минусы. Профессор политологии и экономики Колумбийского университета Массимо Морелли рассказывает о пяти категориях причин возникновения войн, а также о том, как знание этих причин может помочь прекратить войну.

Собеседник: Массимо Морелли, профессор политологии и экономики Колумбийского университета.

Интервьюер: Мария Просвирякова, РСМД.

Фото: Professor Massimo Morelli

Войны и вооруженные конфликты обычно происходят, когда вовлеченные стороны не в состоянии найти взаимоприемлемое решение. В своем исследовании причин возникновения войн Вы указываете на пять групп причин, вследствие которых переговоры могут оказаться неудачными. Не могли бы Вы рассказать о них подробнее?

Одной из причин, которые традиционно упоминаются в теории рационального объяснения войн, является «асимметрия информации». Она может быть вызвана разными обстоятельствами: в противостоянии могут участвовать силы, чью мощь оппозиция недооценивает; недостаток информации может касаться решимости, степень которой очень трудно оценить; могут быть и другие источники неопределенности, обусловливающие недооценку одной или обеими сторонами издержек, продолжительности или сложности конфликта.

Вторая группа причин – то, что мы обычно называем «проблемой невыполнения обязательств». Это большой комплекс вопросов, которые взаимодействуют друг с другом, но концептуально различаются. «Проблема невыполнения обязательств» связана с умиротворением. Чтобы успокоить потенциально опасного противника, вам может понадобиться взять на себя обязательство пойти на уступки и заключить соответствующее соглашение или договор. Однако добиться выполнения подобных обещаний, как правило, не удается, примером чего может служить Мюнхенское соглашение. Таким образом, войны развязываются с целью упредить потенциальную агрессию либо помешать какой-то стране или группе стран стать сильнее. Вот почему даже при действующем мирном соглашении имеются обоснованные опасения, что взятые на себя обязательства в будущем не будут выполнены.

Третью категорию причин, которую иногда относят к разновидности второй, составляют проблемы целостности и неделимости. Я имею в виду войны, вызванные религиозными различиями или желанием одной из сторон получить неделимую ценность, например, сделать Иерусалим столицей нового государства. Проблемы неделимости трудно разрешить уступками или соглашениями иного рода. Если бы палестинцы чувствовали, что Израиль не стремится к расширению своих поселений на Западном берегу реки Иордан, то вопрос об Иерусалиме не стоял бы так остро, как сейчас. Таким образом, речь по-прежнему идет о категории обязательств.

Две последние категории связаны с выгодами и издержками войны для населения в целом и лидеров в частности. Нередко все выгоды достаются лидерам, а тяготы ложатся на плечи населения, как это было во время Второй мировой войны.

Демократия в каком-то смысле сдерживает все эти причины, особенно последнюю. Чем демократичнее государство, тем выше вероятность принятия лидерами в расчет соотношения выгод и издержек для рядовых граждан.

Кроме того, есть и другие причины, которые упомянуты в моем исследовании. В частности, вовлеченность в конфликт нескольких игроков серьезно затрудняет выработку приемлемого компромисса. В последнее время меня особенно интересует смещение центров власти, которое является наиболее динамичным источником беспокойства.

Фото: alissaeverett.com
Soldiers of the DRC

На что должен обратить внимание исследователь, чтобы выявить истинную причину вооруженного конфликта?

Различные теоретические и эмпирические исследования показывают, что обладание природными ресурсами, особенно нефтью и газом, а также другими ресурсами, необходимыми для новых технологий, вызывает напряженность в тех регионах, которые ими богаты.

Например, сейчас я изучаю положение дел в Демократической Республике Конго. Провинции Северное Киву, Южное Киву и Катанга на северо-востоке страны богаты природными ресурсами. В эмпирическом исследовании мы изучаем деревни, имеющие и не имеющие природные ресурсы, этнический состав населения, характер экономической деятельности, различия в структуре семьи мигрантов и коренного населения и т.д., чтобы получить точную картину жизни в исследуемых регионах. Затем, сравнивая описания этих деревень и изучая перемены в жизни их жителей до и после вспышки конфликта (или до и после открытия нового месторождения), можно выявить наиболее вероятные причины конфликтов.

Как показывают наши исследования, чаще всего конфликты порождаются «проблемами невыполнения обязательств». Особую актуальность они приобретают при обнаружении новых богатых месторождений.

Предположим, у нас имеются два региона, в одном из которых находят залежи колтана, что сразу повышает его ценность в 30 раз. И если население этого региона не принадлежит к правящей группировке, там, скорее всего, возникнет напряженность, связанная с потенциальным желанием отделиться. Дело в том, что обязательства правительства улучшить положение дел в этом регионе в будущем совсем не обязательно будут претворены в жизнь.

Например, при анализе чеченских войн я как позитивный исследователь (нормативный исследователь сразу бы перешел к выводам относительно того, что надлежит делать) попытался бы разрешить этнические, религиозные и идеологические разногласия путем институционального перераспределения доходов от богатых природных ресурсов и других видов экономической деятельности между различными группами или классами. Исторически такой подход всегда играл исключительно важную роль. К примеру, толчком к решительным переменам в Северной Ирландии послужило решение принимать на работу в госучреждения, в том числе в полицию, людей разных вероисповеданий, а не только протестантов.

Давать людям разной этнической, религиозной и культурной принадлежности ощущение причастности и интеграции, как правило, вовсе не плохо. Но возникает вопрос, нельзя ли было избежать раскола, проявившегося в ходе конфликта, проведением определенных институциональных реформ в России?

А может ли понимание причин вооруженного конфликта дать представление о его продолжительности?

Существует прямая связь между тем, что действительно приводит к войне, и представлениями о том, какой может быть ее продолжительность. Конфликты, порожденные информационной асимметрией и другими факторами неопределенности, обычно непродолжительны, поскольку информационная недостаточность довольно быстро устраняется. К примеру, получить во время войны истинное представление о силе противника не составляет труда.

В то же время «проблемы невыполнения обязательств» не могут быть разрешены во время войны. Вполне реально добиться принятия обязательств институциональными мерами или привлечением посредника для ведения переговоров. Но это требует времени и, как правило, не может осуществляться во время войны. Вот почему такие конфликты обычно длятся дольше.

Кроме того, войны, связанные с неделимыми объектами или устремлениями, очень трудно прекратить в короткие сроки. Примером тому служит затяжной арабо-израильский конфликт.

А что можно сказать о масштабах насилия?

Масштабы конфликта зависят от отношений между населением и лидерами и от причин войны. Так, история Судана изобилует примерами всех видов насилия – от массовых убийств до гражданских войн. Провинция Дарфур не только богата природными ресурсами, но ее население по своей этнической принадлежности отличается от правящей в стране группировки. Есть все основания полагать, что конечной целью правительства Судана являлось тотальное изгнание миллионов людей с нефтеносных территорий провинции для установления контроля над нефтяными скважинами. Цель была достигнута ценой убийства более 400 тыс. человек и превращения четверти населения в беженцев.

Поэтому в случаях, когда руководство страны ставит перед собой цель изменить демографию региона, масштабы насилия могут быть огромны.

Как понимание причины вооруженного конфликта может помочь его разрешению?

Понимание того, какая из пяти категорий является наиболее вероятной причиной войны, помогает вскрыть мотивы, которыми руководствуется лидер. И это, безусловно, окажется полезным для ведения переговоров и выработки надежных договоренностей. В отдельных случаях это может быть полезным для вмешательства третьей стороны, которое может включать направление миротворческих сил, посредничество или даже открытую поддержку одной из конфликтующих сторон.

Например, если речь идет о «проблеме невыполнения обязательств», следует задуматься о том, каким образом добиться от сторон их выполнения. В Демократической Республике Конго шахты контролируются правительством, повстанческими группами, китайским правительством, французскими и американскими компаниями и т.д. Таким образом, мы имеем дело с сочетанием международных и национальных интересов, и возникает вопрос: а кто из перечисленных выше участников действительно может снизить остроту «проблемы невыполнения обязательств»? В данном случае иностранная компания представляется в большей степени готовой к выполнению обязательств относительно будущего распределения прибылей, поскольку она, скорее всего, не имеет стремления к захвату, которым могут руководствоваться национальные группы. Иностранные компании интересует только прибыль. Итак, если выработать некий механизм разделения прибыли или заключить соответствующий контракт с иностранной компанией, то рассчитывать на выполнение этих договоренностей гораздо реальнее, чем на соглашение с правительством или группой повстанцев. Вот, в частности, те возможности, которые дает понимание причины конфликта.

Если под рациональными причинами войн понимать продвижение интересов вовлеченных сторон, то какие причины можно назвать иррациональными?

Исторически религия всегда играла в жизни людей очень большую роль. Однако называть религию главной причиной войн – даже таких как Тридцатилетняя война или Крестовые походы – я бы не стал. Понятно, что религиозная мотивация являлась составляющей политической ситуации того времени. Но если приглядеться к месту возникновения конфликта, например, к Европе времен Крестовых походов, то сразу станет понятно, что она буквально бурлила от столкновений различных материальных интересов. Сразу оговорюсь, что религия способна камуфлировать истинные причины войн, создавая тем самым их дополнительный потенциальный источник, однако отнести ее при анализе к одной из пяти указанных категорий не представляет особой сложности.

Вот почему я не сторонник создания шестой категории для «иррациональных причин войн», поскольку считаю, что им можно найти место в уже выделенных пяти.

Даже если вы оцениваете потенциал сумасшедших лидеров так называемых государств-изгоев, то здесь речь может идти о категории «институциональных проблем». Можно сказать, что наличие лидера, функция полезности которого не сопоставима с потребностями населения, является одним из множества случаев, когда представления лидера о соотношении выгод и издержек отличаются от представлений населения. Таким образом, это вполне вписывается в одну из пяти категорий.

Профессор Морелли, большое спасибо за интервью.