Внутренние аспекты внешнеполитического курса США

Последние десятилетия в США развивается внутриполитический кризис, показателем которого стала глубокая поляризация общества, сопровождающаяся межпартийным расколом и внутрипартийными бунтами.

Демократы. В Демократической партии США продолжали проявляться три кризиса: электоральный (разнородный и плохо организованный электорат), кризис программных установок и кризис лидерства. Сама партия оказалась в состоянии серьезного раскола. Образовалась пропасть между партийной элитой и рядовыми членами. В первом десятилетии XXI в. в ней стала усиливаться левая группировка. Именно она привела в 2008 году к власти Барака Обаму. Своего апогея достигла и внутрипартийная революция ставшего своеобразным знаменем американского молодежного левого радикализма XXI в., сенатора от штата Вермонт 78-летнего Берни Сандерса, участвовавшего в президентских праймериз 2016 и 2020 гг.

Почти все вступившие в борьбу в 2020 году претенденты-демократы довольно быстро сошли с дистанции, оставив поле битвы только двум основным соперникам: умеренному ставленнику верхов и классическому продукту партийной бюрократии, бывшему вице-президенту США 77-летнему Джозефу Байдену, и прогрессисту и неформальному лидеру молодежной революции, Берни Сандерсу, безуспешно пытавшемуся взять реванш за собственное поражение 2016 года.

Последние десятилетия в США развивается внутриполитический кризис, показателем которого стала глубокая поляризация общества, сопровождающаяся межпартийным расколом и внутрипартийными бунтами.

Демократы. В Демократической партии США продолжали проявляться три кризиса: электоральный (разнородный и плохо организованный электорат), кризис программных установок и кризис лидерства. Сама партия оказалась в состоянии серьезного раскола. Образовалась пропасть между партийной элитой и рядовыми членами. В первом десятилетии XXI в. в ней стала усиливаться левая группировка. Именно она привела в 2008 году к власти Барака Обаму. Своего апогея достигла и внутрипартийная революция ставшего своеобразным знаменем американского молодежного левого радикализма XXI в., сенатора от штата Вермонт 78-летнего Берни Сандерса, участвовавшего в президентских праймериз 2016 и 2020 гг.

Почти все вступившие в борьбу в 2020 году претенденты-демократы довольно быстро сошли с дистанции, оставив поле битвы только двум основным соперникам: умеренному ставленнику верхов и классическому продукту партийной бюрократии, бывшему вице-президенту США 77-летнему Джозефу Байдену, и прогрессисту и неформальному лидеру молодежной революции, Берни Сандерсу, безуспешно пытавшемуся взять реванш за собственное поражение 2016 года.

Развернувшаяся между ними битва стала, по существу, отражением тех давних противоречий, которые накопились между партийно-политической элитой и рядовыми членами Демократической партии. В период первичных выборов, весь ее административный ресурс был направлен на то, чтобы сдержать Сандерса и обеспечить преимущество Байдену, который и должен был дать бой Трампу в ноябре с.г.

Республиканцы. Не менявшаяся на протяжении десятилетий Республиканская партия также оказалась поражена тремя кризисами одновременно: 1. Электоральным (сокращающийся электорат), 2. Кризисом программных установок (в силу консерватизма партии они не обновлялись десятилетиями), 3. Кризисом лидерства (неспособностью найти и выдвинуть такого лидера, который смог бы, как в свое время Рейган, стать знаменем консервативных сил.

Сторонящаяся перемен и реформ неповоротливая республиканская партийная элита неизбежно должна была столкнуться с внутренним сопротивлением. И такой внутрипартийной сопротивляющейся силой оказался не обладавший навыками государственного управления популист, миллиардер и шоумен Дональд Трамп. Ворвавшийся в американскую политику он стал действовать быстро и решительно, заполняя собой все ее перенасыщенное давним межпартийным противостоянием пространство.

Устроив внутрипартийный бунт и вступив в битву за Овальный кабинет, обещая «вернуть власть народу», он сумел легко обойти на республиканских праймериз 2016 года всех своих конкурентов. Несмотря на сопротивление партийного руководства, добившись номинации на партийном съезде и, впоследствии оттянув на себя часть электората Демократической партии, Трамп одержал шокировавшую всех победу над кандидатом демократов Х. Клинтон.

Феномен Трампа. Победа Дональда Трампа в 2016 году, несмотря на неожиданность, была все же закономерна. Она явилась результатом целого комплекса процессов и явлений, происходивших в США на протяжении длительного времени. Глобализация экономики и ее последствия, в частности, перенос производства к более дешевым источникам сырья, рабочей силы и рынкам сбыта, привели к изменению положения и недовольству среди ряда сегментов американского общества, что вылилось в изменение их электоральных предпочтений.

Накопление на протяжении десятилетий проблем в иммиграционной сфере, в системах здравоохранения и социального обеспечения, привело к формированию той критической массы противоречий, наличие которых препятствовало прогрессу и способствовало в конечном счете избранию Трампа.

Его появлению в Вашингтоне благоприятствовало еще одно обстоятельство. Приход в 2013 году демократа Б. Обамы в Белый дом, сопровождавшийся неоправдавшимися надеждами и сильным полевением политического спектра в США, вызвал ответную реакцию правых, консервативных сил, наиболее ярко выразившуюся в «Движении чаепития», направленном на защиту традиционных устоев Америки. Движение это стало первым крупным сигналом необходимости перемен, который так и не был всерьез воспринят тогда, прежде всего, элитой Республиканской партии, как, впрочем, и демократами.

Таким образом, неспособность бюрократии своевременно меняться и менять страну обернулась пришествием Трампа, оказавшегося в результате политическим раскольником, ставшим мощным внутренним взрывателем как Республиканской партии, так и всего американского общества с его традиционным двухпартийным консенсусом.

Восприняв это как настоящую катастрофу для страны, либеральная Америка, охваченная реваншистскими настроениями, применяя доступные инструменты (прессу, конгресс, бюрократию, расследование спецпрокурора, импичмент), стала делать все возможное для откровенной дискредитации и отрешения от власти этого чужеродного явления.

Политика Трампа

Являясь мощным мобилизатором консервативных электоральных масс, Трамп (как настоящий популист) предложил американцам привлекательные, простые и понятные, но радикальные и смелые рецепты решения давно накопившихся общественных проблем, подступиться к которым не торопились его предшественники.

Обеспечить приграничную безопасность, перекрыть поток нелегальной иммиграции, а вместе с этим решить проблемы преступности, наркотрафика, занятости он предлагал просто — построив стену на границе США и Мексики. Избавиться от ненужных международных обязательств Трамп также предлагал просто — разорвать их. Эта участь постигла Тихоокеанское партнерство, сделку с Ираном, Парижское соглашение по климату, ДРСМД, НАФТА, членство в ВОЗ, Договор по открытому небу и др.

Подъем экономики он намеревался обеспечить за счет снижения налогов и введения протекционистских мер, в частности повышения ввозных торговых пошлин. Такие же простые и быстрые решения Трамп предлагал в отношении реформы здравоохранения и системы социального обеспечения, многих проблем мировой политики.

Для внешнеполитической стратегии Трампа характерны:

• Национальный глобализм (не антиглобализм);

• Декларативный изоляционизм;

• Отказ от международных обязательств;

• Экономический национализм (его инструменты: протекционизм и меркантилизм);

• Демонстративный милитаризм (не развязал ни одной войны, угрозы на словах);

• Унилатерализм и государственный эгоизм.

Но стратегия Трампа не затронула постоянные величины (константы) американского внешнеполитического поведения. Они остаются незыблемы:

• Глобальное доминирование (экономическое, военное, геополитическое).

• Мессианизм (его основа — универсализм ценностей).

• Глобальный экспансионизм.

• Супердержавность.

• Гегемонизм.

США все еще остаются неформальной империей современного полицентричного мира, столкнувшейся с вызовами со стороны двух держав: Китая и России. Результатом этого стало формирование двух конфронтационных осей, ставших основой двух биполярностей:

• США-Китай;

• США-Россия.

Российский фактор

Внешнеполитическое поведение новой России после распада СССР не отличалось последовательностью. В течение первого десятилетия ее внешнеполитический курс был направлен на интеграцию в западное пространство и его институты. Однако проблема американского лидерства, а вернее, нежелание его открытого признания со стороны России, стали существенным тормозом в его реализации.

Кардинальная смена внешнеполитического курса произошла с приходом на пост президента РФ В.В. Путина, который развернул его в ином направлении. Открытое неприятие американского лидерства, создание собственных геополитических полей, формирование новых интеграционных структур, дипломатическое и геополитическое противодействие США на постсоветском пространстве были расценены ими как проявление российского ревизионизма и реваншизма, как неприкрытое стремление России восстановить свою роль великой державы.

Американским ответом на подобные действия явились антироссийские санкции, принятые на двухпартийной основе и направленные на сдерживание и корректировку ее внешнеполитического поведения и торможение развития.

Нынешняя модель российско-американского взаимодействия сформирована вокруг новой, негативной повести дня, а именно — санкционной спирали, которая и стала главным стержнем долговременной асимметричной конфронтации двух стран: США — супердержавы, победившей в холодной войне, и России — главной наследнице СССР — супердержавы, проигравшей и развалившейся в ходе биполярной конфронтации.

Наблюдая за политическим действием, разворачивавшимся в самих США невольно обращаешь внимание на его главный фокус. Президентская кампания 2016 года раскручивалась вокруг проблемы российского вмешательства, а также некоего «сговора» республиканского кандидата Трампа с российским президентом Путиным, в результате которого первый и оказался в Белом доме. Внимание прессы к этим проблемам, итоги деятельности комиссии спецпрокурора Р. Мюллера окончательно убедили подавляющее большинство американских обывателей и всю политическую элиту Америки в правдивости подобных утверждений.

В результате в российском массовом сознании и в психологии отечественной элиты сформировался культ личности Трампа — ниспровергателя устоев, способного учесть российские интересы и тем самым ослабить двустороннюю напряженность. Причем Трамп своей пророссийской риторикой регулярно подпитывал эту убежденность, продолжая тем самым лепить сложившийся еще в 2016 году в глазах россиян собственный «светлый», но иллюзорный образ.

Вместе с тем, его слова о необходимости поладить с Россией создавали атмосферу неоправдавшихся надежд и ожиданий. Ведь ни одна из личных встреч Путина и Трампа так и не привела к серьезным результатам. Устные договоренности не выполнялись, а к письменным соглашениям стороны были явно не готовы.

Сочетание в Трампе убаюкивающей пророссийской риторики с небывалой до сих пор антироссийской практикой и ширящимися санкционными списками стало визитной карточкой нынешнего обитателя Белого дома.

Связанные с ним чаяния российской власти могли окончательно уйти только с уходом его носителя, поражение которого на выборах 2020 года и приход в Белый дом Дж. Байдена, несомненно, сформирует иную атмосферу в самих США, в которой уже вряд ли возможно второе пришествие уходящего в историю, но цепляющегося за власть Трампа.

Отторжение Трампа

Давая волю своему авторитаризму, президент действовал жестко и напористо, не утруждая себя поисками компромисса с демократами, видевшими в нем лишь дорвавшегося до власти опасного разрушителя, еще больше раскалывавшего Америку. Вся его активность воспринималась как лобовая атака на демократические институты и ценности, как удар по Америке изнутри.

Реформаторский радикализм Трампа, его стремление к достижению быстрых результатов, неприемлемый стиль общения с политическими оппонентами и прессой, наконец, его гипертрофированное самомнение и самореклама, сделали свое дело.

Свою роль сыграли и внезапная пандемия коронавируса, экономический кризис, протестные акции, обрушившиеся на американцев в самый разгар избирательной кампании 2020 года. Они изменили ее фокус и быстро свели все достижения действующей республиканской администрации на нет.

Превративший сам себя в заложника сложившихся обстоятельств, чуждый Вашингтону Трамп, не устоял. Федеральная бюрократия, демократы, пресса и самонадеянный хозяин Белого дома так и не переварили друг друга. Государственная машина, работающая по своим законам, с третьей попытки, в ходе выборов 2020 года, все-таки, отторгла его.

В ближайшей повестке дня — переосмысление, ревизия и преодоление усугубившегося политического раскола и межпартийного разлада — того общественного и политического «хаоса» (как утверждают демократы), который оставил Трамп своей провокационной политикой. Именно с выполнения этой миссии избранный президент Дж. Байден и начнет свое правление.

***

На протяжении всей истории политический процесс в США характеризовался традиционной конкуренцией между двумя политическими силами. С середины XIX в. до наших дней она разворачивается между демократами и республиканцами. Именно такое политическое противоборство, став и основой для поиска двухпартийного консенсуса, и своеобразной общественной константой, в конечном итоге всегда препятствовало какой-либо монополизации внутриполитического пространства в этой стране.

Именно эта особенность (зачастую воспринимаемая как проявление слабости, нестабильности, хаоса и развала) на самом деле и отражает неизменную специфику американского общества, изначально формировавшегося не только как совокупный социум разнообразных больших, средних и малых заинтересованных групп, отстаивающих собственные интересы, но и как единый, своеобразный, развивающийся организм, стремящийся (несмотря на линии разделения) к поиску компромисса и сохранению исторически сформированной целостности.

Именно это обстоятельство, даже в периоды глубоких и масштабных внутренних потрясений, делало самое сегментированное в мире общество жизнестойким, а государство — сильным, способным выдерживать испытания на прочность и отражать угрозы своему существованию и величию.