Мне кажется, что если речь идет о военном конфликте с Литвой и странами Балтии, то это все-таки достаточно маловероятно сейчас. То есть обе стороны понимают, что прямая конфронтация России и НАТО — это слишком большие риски, и в общем это то, чего следовало бы избежать. Но если речь идет не о военной конфронтации, а о политическом конфликте, то, конечно, такая горизонтальная эскалация не только возможна, но, к сожалению, вполне реальна.
И это то, что мы видим в отношении Калининграда, блокады Калининградской области и политизации проблем, касающихся калининградского транзита.
Мне кажется, что если речь идет о военном конфликте с Литвой и странами Балтии, то это все-таки достаточно маловероятно сейчас. То есть обе стороны понимают, что прямая конфронтация России и НАТО — это слишком большие риски, и в общем это то, чего следовало бы избежать. Но если речь идет не о военной конфронтации, а о политическом конфликте, то, конечно, такая горизонтальная эскалация не только возможна, но, к сожалению, вполне реальна.
И это то, что мы видим в отношении Калининграда, блокады Калининградской области и политизации проблем, касающихся калининградского транзита.
Конечно, все эти вопросы могут найти какое-то решение при наличии политической воли обеих сторон, это не те проблемы, которые в принципе не разрешаемы. Но, тем не менее, я бы пока что не исключил возможности определенной горизонтальный эскалации, связанной с ситуацией транзита в Калининградскую область и возможных последствий решений Европейского союза, касающихся транзита российских грузов через территорию Литвы.
Источник: Public Opinion.
