Туркмено-японские экономические отношения на современном этапе

Отношения между Туркменистаном и Японией носят прагматичный и довольно конструктивный характер. Страна одной из первых установила дипломатические отношения с получившим независимость Туркменистаном и с самого начала была заинтересована развивать двусторонние отношения. Сейчас же, в условиях резко обострившейся международной обстановки, Япония, вероятно, будет наращивать темпы сотрудничества с Туркменистаном, что представляет определенный вызов для стратегических интересов России и Китая в Центральной Азии.

Япония, хотя и не имеет четкой стратегии взаимоотношения со странами региона, в Туркменистане преследует главным образом три цели: доступ к разработке топливно-энергетических ресурсов, развитие транспортной и энергетической инфраструктуры для вывоза ресурсов и продвижения своего оборудования и товаров в эту и другие страны региона, а также балансирование влияния Китая и России, в том числе в интересах США.

Для Туркменистана при наличии довольно большой доли китайских компаний в нефтегазовом секторе, оставшихся со времен СССР тесных экономических связей с Россией, а также в условиях украинского кризиса развитие сотрудничества с Японией может выглядеть особенно привлекательно. Во-первых, эти связи позволяют «разбавить» долю китайских инвестиций. Во-вторых, они позволяют сохранять привычную дистанцию по отношению к российским интеграционным проектам. Важно также отметить и то, что Япония, хотя и является союзницей США, проводит гораздо более мягкую и взвешенную политику, учитывающую национальные особенности стран региона.

Механизм экономического диалога между странами формирует целая группа институтов, начиная от деятельности совместных комитетов по экономическому сотрудничеству и заканчивая программами ОПР. Будучи заинтересованной в туркменских топливных ресурсах, японская сторона активно вкладывается в нефтегазовый комплекс и химическую промышленность Туркменистана. Японская сторона прямо или косвенно финансирует фактически все проекты развития транспортных сетей в Центральной Азии (железнодорожной, автомобильной, авиационной или даже оптико-волоконной), а по линии диалога «Центральная Азия + Япония» была разработана дорожная карта регионального сотрудничества в сфере транспорта и логистики, что в перспективе должно весьма серьезно интенсифицировать логистическую систему всего региона.

Япония сумела выстроить новые логистические и производственные цепочки, которые довольно крепко «привязали» целый ряд туркменских предприятий к поставке японских комплектующих, обучающих материалов и т.д., что не только делает государства региона зависимыми, но и дает им так необходимый рычаг в продолжении балансирования между Россией и Китаем. Можно предположить, что экономическое сотрудничество между Туркменистаном и Японией продолжит и далее расширяться, так как обе стороны заинтересованы друг в друге и готовы развивать диалог.

Отношения между Туркменистаном и Японией носят прагматичный и довольно конструктивный характер. В 1992 г. Япония одной из первых установила дипломатические отношения с получившим независимость Туркменистаном и с самого начала была заинтересована развивать отношения с этой страной. Сейчас же, в условиях резко обострившейся международной обстановки, Япония, вероятно, будет наращивать темпы сотрудничества с Туркменистаном, что представляет определенный вызов для стратегических интересов России и Китая в Центральной Азии. В связи с этим представляется необходимым проанализировать уровень развития туркмено-японского экономического диалога, а также оценить темпы его интенсивности, так как именно экономическое взаимодействие играет важнейшую роль во всем комплексе двусторонних отношений.

Почему Япония заинтересована в Туркменистане

Андрей Казанцев:
Президентские выборы в Туркменистане: что ждать от нового главы государства?

Многие эксперты подчеркивают, что в отношении Центральной Азии в целом и Туркменистана в частности у Японии нет четкой стратегии. Тем не менее перед Токио стоит целый ряд задач, чтобы продвигать свои интересы в регионе. Первое и главное — это доступ к разработке топливно-энергетических ресурсов (прежде всего газа). Как известно, Туркменистан занимает четвертое место в мире по запасам газа, а также располагает запасами нефти, что не может не вызывать интереса у японской стороны, заинтересованной в поставках данных видов топлива. М. Нургалиев и Т. Шаймергенов еще в 2007 г. указывали, что Япония, импортируя нефть из не отличающегося политической стабильностью Ближнего Востока, стремится не только диверсифицировать поставки, но и обрести надежных и стабильных партнеров в Центральной Азии.

Однако сейчас эта проблема еще более обострилась: после начала конфликта на Украине российско-японские отношения серьезно ухудшились, и Япония планирует кардинально и довольно резко сокращать импорт российских углеводородов. Так, уже в июле 2022 г. она отказалась от импорта российской нефти. Вместе с этим Япония старается нарастить поставки энергоресурсов из Австралии, Малайзии, Брунея — в 2020 г. на эти страны приходилось 35%, 11% и 4,7%, соответственно, в структуре японского импорта газа. Любопытно, что в структуре импорта нефти за тот же период доля этих стран ничтожно мала, а на Россию приходилось 7% импорта газа и 5,3% импорта нефти, заменить которые поставками из вышеуказанных стран крайне затруднительно. Мощностей государств Ближнего Востока также не хватает — Саудовская Аравия в 2020 г. добывала по 12,3 млн баррелей нефти в сутки, и такой показатель пока что предел. Поэтому представляется, что Япония для обеспечения своей энергобезопасности и диверсификации поставщиков ресурсов начнет серьезно вкладываться в страны Центральной Азии, а конкретно в Туркменистан, обладающий внушительными месторождениями газа и крупными залежами нефти.

Второй задачей выступает обеспечение доступа к транспортной инфраструктуре как для импорта энергоресурсов, так и для продвижения своих товаров в Центральной Азии. Существует необходимость «привязать» туркменские предприятия, как советские, так и новые, выстроенные на японские средства и работающие на японском оборудовании, к поставке японских комплектующих, а что самое важное — кадров. Кроме того, Туркменистан в логистическом плане имеет стратегическое значение, так как обладает морским портом Туркменбаши на Каспийском море, что открывает дорогу на европейский рынок через Азербайджан и Грузию, к протяженной границе с Ираном и Персидскому заливу, а также граничит с Узбекистаном и Казахстаном, что обеспечивает маршрут японским товарам не только на рынки Центральной Азии, но и на российский рынок.

Третьей задачей для Японии становится балансирование возрастающего влияния России и Китая в Центральной Азии. Хотя большинство экспертов сходятся во мнении, что продвижение Японии в регион не носит характер вовлечения в механизмы «Новой Большой игры» за Центральную Азию, эксперты отмечают, что территориальные споры Японии с Россией и Китаем, структурирование регионального диалога (например, сам факт появления ШОС) в совокупности с усилением влияния обеих держав в регионе не могут не беспокоить Токио. После окончания холодной войны Япония постепенно пересматривает свое место в мире, активно наращивая военный потенциал, укрепляя союз с США и намереваясь изменить основы своей политики, что также не может не отражаться на взаимоотношениях со странами Центральной Азии. Более того, в связи с тем, что США как стратегический союзник Японии стремительно теряют влияние в регионе после вывода американских войск из Афганистана, представляется, что именно Япония может стать основным проводником американских интересов в Центральной Азии, который традиционно входит в зону российских и китайских стратегических интересов.

Дамир Исламов:
Саммит Организации тюркских государств в Самарканде: между иллюзией и реальностью

В настоящий момент Туркменистан может рассматриваться Японией как наиболее подходящая страна для продвижения своей политики по нескольким причинам. Во-первых, он не только обладает так необходимым Японии газом, но и старается не участвовать в различных российских интеграционных инициативах (даже в СНГ Туркменистан имеет статус ассоциированного, а не действительного члена организации). Во-вторых, вероятно, у туркменского руководства могут зародиться сомнения относительно выгодности бурного сотрудничества с Китаем. Так, при строительстве газопровода Туркменистан — Китай был применен механизм совместного раздела прибыли: в 2018 г. экспорт газа в Китай составил 34 млрд куб. м, но по соглашению СРП около 50% добытого и экспортированного газа принадлежит китайской стороне, а доля туркменского оператора «Туркменгаз» составила 3,3 млрд долл. при условии погашения китайских инвестиций в проект более 4 млрд долл. до поступления денег в бюджет, что фактически лишило Туркменистан всех доходов от проекта [3]. Стоит еще раз подчеркнуть само наличие механизма совместного раздела прибыли в данном проекте, так как оно не позволяет туркменской стороне извлечь прибыль, даже несмотря на повышение цены кубометра газа на мировом рынке в 2022 г.

Институты экономического сотрудничества

Прежде всего необходимо сказать про институты, которые и обеспечивают функционирование туркмено-японского экономического диалога. Среди таких структур можно выделить следующие:

1) Туркмено-японский и японо-туркменский комитеты по экономическому сотрудничеству, на заседаниях которых часто присутствуют крупные делегации глав японских компаний и высшие должностные лица обоих правительств.

2) Многочисленные визиты президента Туркменистана в Японию (приводятся данные о том, что Гурбангулы Бердымухамедов побывал в Японии четыре раза, демонстрируя особую симпатию к этой стране [1]) и визиты японских делегаций в Ашхабад (так, во время знаменитого визита премьер-министра Японии Синдзо Абэ в Туркменистан в 2015 г. были подписаны соглашения на общую сумму более 18 млрд долл.).

3) Открытие Посольства Японии в Туркменистане в 2005 г. и туркменского посольства в Токио в 2013 г., что сильно облегчило коммуникацию между двумя странами.

4) Приводятся факты, что на первых этапах именно через руководителей японских корпораций страна осуществляла свою политику в Центральной Азии, и за определенной компанией была «закреплена своя страна». Так, Туркменистан курировала корпорация Itochu, глава которой пользовался особым доверием туркменского руководства [1]. Кроме того, такие японские компании, как Mitsubishi Corporation, Sumitomo Corporation, Sojitz Corporation, Marubeni Corporation, Komatsu Ltd и Kawasaki Heavy Industries готовы и дальше инвестировать в Туркменистан миллиарды долларов.

Федор Аржаев, Владислав Андрюхин, Антон Котик, Дмитрий Крицкий:
Причины и следствия системной бедности в Центральной Азии: взгляд из 2022

5) Институты в рамках официальной помощи в целях развития. Для Японии механизм ОПР, который к концу 1990-х гг. как раз оформился в разветвленную и высокоорганизованную сеть, всегда играл роль важного политического и экономического рычага. Любопытно, что для Японии страны Азии всегда находились в приоритете, поэтому, когда после распада СССР образовались независимые центральноазиатские государства, Япония сразу распространила действие своих программ на эти страны. К институтам в рамках ОПР можно отнести функционирование диалога «Центральная Азия + Япония», деятельность японских Банка для международного сотрудничества (JBIC), Агентства международного сотрудничества (JICA), Агентства по страхованию экспортно-импортных вкладов (NEXI) и др. Во многом именно через эти структуры в экономику Туркменистана поступали инвестиции на строительство новых инфраструктурных объектов. Любопытно, что туркменская сторона также проявляет инициативу: например, в 2022 г. бывший президент, а ныне председатель Халк Маслахаты (верхней палаты Парламента Туркменистана) Гурбангулы Бердымухамедов предложил японской стороне обновить дорожную карту сотрудничества по инфраструктурному развитию республики, добавив в нее новые проекты.

Таким образом, туркмено-японский экономический диалог отличается разветвленной и многоуровневой структурой, что отражает взаимный интерес к продолжению сотрудничества и самое главное — стремление Японии вкладываться в развитие отношений.

Масштаб экономического сотрудничества

Будучи заинтересованной в туркменских топливных ресурсах, японская сторона активно вкладывается в нефтегазовый комплекс и химическую промышленность Туркменистана. Так, благодаря японским технологиям в 2018 г. в Ахалском велаяте был открыт первый в мире завод по выпуску бензина из природного газа по технологии GTG (gas to gasoline), который может перерабатывать 1 млрд 785 млн кубометров «голубого топлива» в 600 тыс. т бензина, 12 тыс. т дизельного топлива и 115 тыс. т сжиженного газа. Кроме того, благодаря японским инвестициям в Овадандепе был возведен завод по производству экологически чистого синтетического бензина из природного газа, который был построен по заказу государственного концерна «Туркменгаз» японской компанией Kawasaki Heavy Industries и турецкой компанией Rönesans (стоимость проекта составила 1,7 млрд долл.). Любопытно, что японские компании также активно содействовали модернизации нефтеперерабатывающих заводов в городах Сейди и Туркменбаши, причем в последнем случае был создан крупный промышленный комплекс с законченным производственным циклом [1]. Вместе с этим японские компании возвели заводы по производству карбамида в городах Мары и Карабогаз, цех по производству серной кислоты в городе Туркменабат, а также способствовали становлению в стране производства полипропилена и полиэтилена в городе Киянлы, что серьезно интенсифицировало экономический диалог между двумя странами.

В рамках достижения второй цели (доступ к транспортной инфраструктуре) японская сторона прямо или косвенно финансирует фактически все проекты развития транспортных сетей в Центральной Азии (железнодорожной, автомобильной, авиационной или даже оптико-волоконной [2]), а после создания в 2004 г. диалога «Центральная Азия + Япония» именно по линии этого объединения была разработана дорожная карта регионального сотрудничества в сфере транспорта и логистики, что в перспективе должно весьма серьезно интенсифицировать логистическую систему всего региона. Кроме того, японские инвестиции, поступившие по линии Азиатского банка развития, были направлены на строительство крупного участка транспортного коридора «Север — Юг» протяженностью 900 км, идущего из Казахстана через Туркменистан в Иран [1]. Также при участии японских компаний Itochu и Day Nippon был реализован проект по компьютеризации системы железнодорожного транспорта Туркменистана, регистрации грузопотока, а также капитальному ремонту Ашхабадского железнодорожного ремонтного завода. Все обозначенные предприятия оснащаются японским оборудованием, а местные специалисты обучаются по японским программам, поэтому Туркменистан нередко пользуется японскими консалтинговыми услугами по эксплуатации оборудования, повышения квалификации персонала и т.п. Кроме того, нельзя не упомянуть, что японские компании активно поставляют строительную технику. Так, японская корпорация Komatsu наряду с американской Caterpillar поставили более 1500 экскаваторов, бульдозеров и другой техники для строительства искусственного озера «Алтын Асыр».

Дмитрий Стрельцов:
Москва — Токио: «заморозки» не избежать?

Все эти проекты позволяют Японии сформировать новые цепочки производства и поставки своих товаров, а также добычи и вывоза энергоресурсов. Эти экономические связи довольно сильно привязывают Туркменистан к Японии, так как японские товары и оборудование слишком технологичны (и с этим соглашаются ряд экспертов [1]), так как их нельзя отремонтировать с использованием российских или китайских деталей. То же самое касается специалистов, которые непременно должны проходить специальное обучение, чтобы пользоваться японским оборудованием.

Так как государства Центральной Азии привыкли балансировать между крупными игроками, представляется, что наращивание присутствия Японии в регионе будет восприниматься позитивно, так как поддержка этой страны позволяет диверсифицировать сотрудничество. Для Туркменистана при наличии довольно большой доли китайских компаний в нефтегазовом секторе, оставшихся со времен СССР тесных экономических связей с Россией, а также в условиях украинского кризиса развитие сотрудничества с Японией может выглядеть особенно привлекательно по нескольких причинам. Во-первых, эти связи позволяют «разбавить» долю китайских инвестиций. Во-вторых, они позволяют сохранять привычную дистанцию по отношению к российским интеграционным проектам, так как туркменская сторона, похоже, все еще опасается «слишком сильного» российского влияния в регионе. Важно отметить и то, что Япония, хотя и является союзницей США, проводит гораздо более мягкую и взвешенную политику [2], учитывающую национальные особенности стран региона, что будет вызывать гораздо более спокойную реакцию Китая и России. Усиление влияния Японии в регионе может встретить поддержку со стороны США. Любопытно, что США уже использовали Японию для достижения своих целей: после начала операции международной коалиции в Афганистане в 2001 г. по просьбе США Япония предоставила экономическую помощь Узбекистану за предоставление силам НАТО своей военной базы «Карши-Ханабад», а также обновила инфраструктуру аэропорта «Манас» в Кыргызстане, где затем также была открыта американская военная база [2].

Таким образом, можно предположить, что экономическое сотрудничество между Туркменистаном и Японией продолжит и далее расширяться, так как обе стороны заинтересованы друг в друге и готовы развивать диалог.

1. Добринская О.А. Стратегия Японии в Центральной Азии: политическое, экономическое и культурное измерение / Отв. Ред. Д. В. Стрельцов; Ин-т востоковедения РАН. — М.: ИВ РАН, 2020. С. 250–254.

2. Казанцев А.А. Политика стран Запада в Центральной Азии: ключевые характеристики, дилеммы, противоречия / Научно-координационный совет по международным исследованиям МГИМО (У) МИД России; Центр Евро-атлантической безопасности. — М.: МГИМО-Университет, 2009. С. 179–180.

3. Мигранян А.А. Внешнеэкономическая политика Туркмении: итоги десятилетия // Геоэкономика энергетики, № 1 (13), 2021. С. 43–66.