Развитие искусственного интеллекта в вооруженных силах США и КНР на заре новой революции в военном деле

Согласно Карлу фон Клаузевицу, «природа» войны как «акт силы, направленный на то, чтобы заставить врага выполнять нашу волю» всегда останется неизменной. Однако характер войны, то, как она ведется в определенное время и в определенном месте, будет определяться контекстуальными факторами исторического момента. Точно так же, как технологии, такие как порох и самолеты, коренным образом изменили характер войны в прошлом, искусственный интеллект обладает потенциалом изменить войны будущего. Искусственный интеллект (ИИ) — это не просто отдельная технология. Это класс технологий, которые могут быть интегрированы в широкий спектр приложений. Эти приложения могут, среди прочего, увеличить скорость принятия решений и обеспечить новые формы военного анализа и боевой мощи. Искусственный интеллект потенциально предвещает драматическую эволюцию, возможно, даже трансформацию характера войны.

В военной сфере ИИ нашел применение для достижения автоматизации отдельных функций и задач, которые выполняются при планировании, управлении и проведении военных операций. Соответственно, скорость изучения и внедрения новых технологий в практическую плоскость станет решающей для определения контуров складывающегося баланса сил. Стоит изучить опыт и перспективы внедрения ИИ в различные системы вооружения США и КНР, выступающими конкурентами за структурирование новой конфигурации системы международных отношений. Кроме того, в итоговом отчете, опубликованном Комиссией национальной безопасности США по искусственному интеллекту в 2021 г., именно Китай описывается как «конкурент» США в плане развития ИИ. Американские стратеги исходят из прогноза, что настоящие темпы развития и внедрения ИИ позволят Китаю превзойти Соединенные Штаты как мирового лидера в области искусственного интеллекта в течение десятилетия.

Разработка и широкое внедрение алгоритмов искусственного интеллекта в специальное программно-математическое обеспечение систем управления войсками и оружием становится одним из основных направлений стратегической конкуренции США и КНР. НОАК остро осознает важность адаптации к прогрессу в области искусственного интеллекта и извлечения из него выгоды, опасаясь возникновения «разрыва поколений» между ее возможностями и возможностями вооруженных сил США, которые воспринимаются как могущественный противник и, следовательно, ключевой показатель для сравнения. В настоящее время по количеству разрабатываемых образцов вооружений с применением передовых технологий два государства сохраняют паритет. Траектории дальнейшего развития данных технологий в КНР и США будут влиять на будущий военный и стратегический баланс сил, что может привести к трансформации взглядов на степень ответственности лиц, принимающих решения по его использованию, появлению новых форм и способов применения ВС, а также к изменению основополагающих документов военного строительства.

Согласно Карлу фон Клаузевицу, «природа» войны как «акт силы, направленный на то, чтобы заставить врага выполнять нашу волю» всегда останется неизменной [1]. Однако характер войны, то, как она ведется в определенное время и в определенном месте, будет определяться контекстуальными факторами исторического момента. Точно так же, как технологии, такие как порох и самолеты, коренным образом изменили характер войны в прошлом, искусственный интеллект обладает потенциалом изменить войны будущего. Искусственный интеллект (ИИ) — это не просто отдельная технология. Это класс технологий, которые могут быть интегрированы в широкий спектр приложений. Эти приложения могут, среди прочего, увеличить скорость принятия решений и обеспечить новые формы военного анализа и боевой мощи. Искусственный интеллект потенциально предвещает драматическую эволюцию, возможно, даже трансформацию характера войны.

В военной сфере ИИ нашел применение для достижения автоматизации отдельных функций и задач, которые выполняются при планировании, управлении и проведении военных операций. Соответственно, скорость изучения и внедрения новых технологий в практическую плоскость станет решающей для определения контуров складывающегося баланса сил. Стоит изучить опыт и перспективы внедрения ИИ в различные системы вооружения США и КНР, выступающими конкурентами за структурирование новой конфигурации системы международных отношений. Кроме того, в итоговом отчете, опубликованном Комиссией национальной безопасности США по искусственному интеллекту в 2021 г., именно Китай описывается как «конкурент» США в плане развития ИИ. Американские стратеги исходят из прогноза, что настоящие темпы развития и внедрения ИИ позволят Китаю превзойти Соединенные Штаты как мирового лидера в области искусственного интеллекта в течение десятилетия.

Внедрение ИИ в вооруженных силах США

Перспективы внешней политики США в отношении Китая: значение для России. Доклад РСМД

С точки зрения накопленного опыта применения ИИ в военной сфере стоит начать с США. Одна из наиболее эффективных и широко используемых систем вооружения с автономными возможностями — система противоракетной обороны Aegis, которая была представлена в 1983 г. Корабли, оснащенные данной системой, способны выполнять ряд функций автономно [3]. Аналогичная по роли боевой системы Aegis — корабельный зенитный артиллерийский комплекс Phalanx (система ближнего боя), который был одобрен к производству еще раньше — в 1978 г. Он также может работать в автономном режиме для защиты от залпов ракет или большого количества атакующих самолетов. Данные системы, предназначающиеся для обороны, способны противостоять атакам, количество которых превышает возможности операторов по управлению. Примерно в тот же период было введено другое полуавтономное оружие — высокоскоростная противорадиолокационная ракета (HARM), предназначенная для поражения радиолокационных сигналов, подобных тем, которые излучаются системами ПРО. Эти ракеты имеют полуавтономный характер, поскольку цели для них должны быть предварительно идентифицированы оператором.

Существует широкий спектр других категорий задач, таких как управление персоналом, разведка, логистика, коммуникации и планирование, в которых ИИ также успешно использовался. Например, инструмент динамического анализа и перепланирования (DART) помогал в разработке планов переброски войск и техники из Европы в Саудовскую Аравию во время операций «Щит пустыни» и «Буря в пустыне» в 1990–1991 гг. Десять лет спустя был разработан гораздо более сложный инструмент для планирования развертывания сил и решения логистических проблем. Совместный помощник по развертыванию и исполнению (Joint Assistant for Deployment and Execution — JADE) — проект, поддерживаемый Исследовательской лабораторией ВВС США (AFRL) и DARPA, предназначенный для составления предварительного плана развертывания сил [3].

В настоящий момент научное и военное сообщество в США стоят на пороге новых разработок в плане внедрения ИИ в образцы вооружений. Одним из ярких признаков роста интереса к данной сфере стало создание Подразделения оборонных инноваций в самом сердце Кремниевой долины. Миссия подразделения заключается в «заключении контрактов с компаниями, предлагающими решения в самых разных областях — от автономности образцов вооружения и искусственного интеллекта до ИТ и космоса». Следовательно, в ближайшем будущем у ВС США может появиться ряд новых возможностей.

Для ВВС США разрабатываются противокорабельные ракеты большой дальности (LRASM), которые будут иметь возможность автономно выбирать цели и поражать их даже в условиях отсутствия GPS и связи. В зависимости от степени конкретности инструкций, которые операторы могут предоставить оружию до его непосредственного запуска, LRASM будет работать как в полуавтономном, так и в автономном режиме. Соответственно, LRASM понадобятся бортовые возможности для управления этими взаимодействиями в ситуациях, когда операторы будут не в состоянии обеспечить руководство или вмешаться.

Антон Колонин:
В чем сила, Сильный ИИ?

США расширяют линейку автономных летательных аппаратов. На вооружении уже находятся такие БПЛА с применением ИИ как X47-B и MQ-25. В процессе разработки находятся автономные летательные аппараты «Loyal Wingman», «Flocking» и «Swarming». Концепция новой программы заключается в том, чтобы беспилотные системы работали в связке с пилотируемым объектом, с которого бы осуществлялось управление и целеуказание. В 2017 г. ВВС США провели парные испытания беспилотного истребителя F-16 с пилотируемым истребителем пятого поколения F-35. Специальное программное обеспечение для управления F-16 было разработано корпорацией «Lockheed Martin». По результатам испытаний ее представители заявили, что беспилотный истребитель автономно реагировал на средства ПВО противника, изменение погодных условий и потерю связи с ведущим пилотом. Также БПЛА успешно нанес удар «воздух-земля».

В 2016 г. ВМС США завершили испытание катеров береговой охраны с автономными системами управления и «роевым» поведением. В ходе испытаний группа из пяти беспилотных катеров совместно патрулировала квадрат площадью 16 миль в Чесапикском заливе и осуществила перехват судна-нарушителя.

Концепции операций для совместных автономных летательных аппаратов разработаны далеко не полностью, что также служит причиной неоднозначной поддержки закупок и развертывания этих систем. На данный момент DARPA работает над программами для повышения жизнеспособности автономных боевых систем. Эти программы включают распознавание целей и адаптацию в сложных средах, а также интегрированные операции в сложных средах.

Если говорить о трендах развития, то стоит отметить, что ИИ большее применение получает в области технической разведки, нежели при непосредственной разработке автономных систем вооружения. В этой связи внимания заслуживает проект Maven, который выступает попыткой применения технологии распознавания изображений и обнаружения объектов для разведки и рекогносцировки. Искусственный интеллект необходим для определения приоритетов и фильтрации результатов по мере поступления данных. Данный проект был апробирован в борьбе с запрещенным в РФ ИГИЛ.

США активно развивают возможности использования алгоритмических систем, которые заключаются в интеграции потенциала ИИ и машинного обучения для применения их на поле боя. Этот подход к ведению войны, ориентированный на геймификацию войны и оптимизацию ряда действий, которые выполнял человек посредством внедрения компьютерных приложений. Примечательно, что реализация разведывательных операций с применением алгоритмических систем практически ничем не отличается от условий, закладываемых в алгоритмы компьютерной игры. При этом алгоритмическая война — это широкая концепция, которая выходит за рамки приложений для разведки и анализа данных. Ее планируется применять в кибероперациях. Алгоритмы смогут обнаруживать и использовать уязвимости во вражеских киберсетях, одновременно обнаруживая и изгоняя злоумышленников из собственных сетей.

Внедрение ИИ в вооруженных силах КНР

Хотя первоначальное представление НОАК об ИИ в военной сфере было сформировано под влиянием тщательного анализа военных инициатив США, ее подход отличается. НОАК ожидает, что ИИ может коренным образом изменить характер ведения войны, что приведет к переходу от сегодняшних «информатизированных» (信息化) способов ведения войны к будущей «интеллектуализированной» (智能化) войне, в которой ИИ будет иметь решающее значение для военной мощи. НОАК, вероятно, будет использовать технологии искусственного интеллекта для расширения своих будущих возможностей, в том числе в интеллектуальных и автономных беспилотных системах; объединении данных с поддержкой ИИ, обработке информации и анализе разведданных; при моделировании операций и обучении личного состава; обороне, нападении и командовании в информационной войне, а также при поддержке принятия командных решений. В настоящее время НОАК финансирует широкий спектр проектов, связанных с искусственным интеллектом, а китайская оборонная промышленность и научно-исследовательские институты НОАК проводят обширные исследования и разработки, в некоторых случаях сотрудничая с частными предприятиями в русле вектора военно-гражданской интеграции (军民融合). Данный вектор позволяет объединять кадровый, финансовый и технологический потенциал частного сектора (в том числе крупных компаний) и государства.

Андрей Губин:
«Жнецы» и «птеродактили»: как повлияют роботы на судьбу АТР?

Искусственный интеллект выступает важным компонентом в стратегическом подходе НОАК на асимметричный ответ военно-политическому доминированию США, которое привносит риски в стабильное развитие КНР и создает ряд уязвимостей перед страной. НОАК стремится участвовать в «скачкообразном развитии» (跨越发展) для достижения решающего преимущества в «стратегических передовых» (战略前沿) технологиях, в ряд которых входит и ИИ. Это позволяет Китаю избежать прямой военной конфронтации и проводить политику «шашоудзянь» (杀手锏), что следует переводить, как ход с «козырной карты». Если говорить словами бывшего председателя КНР Цзян Цзэминя, то этот подход заключается в разработке оружия, которого «враг больше всего боится» [4]. Это асимметричное мышление, вероятно, сохранится в подходе НОАК к ИИ. Таким образом, НОАК намерена добиться преимущества за счет изменения парадигм ведения войны с помощью военных инноваций, захватив «командные высоты» (制高点) в будущей военной конкуренции.

На современном этапе развития технологий ИИ военно-политическое руководство КНР стремится наделить беспилотные платформы НОАК способностью обрабатывать и использовать информацию в большом масштабе и с большой скоростью, повышая тем самым осведомленность о ситуации и увеличивая скорость и качество принятия решений на поле боя. Китай работал над тем, чтобы позволить своим беспилотникам работать с большей автономией, имея возможности для взлета, посадки, планирования траекторий полета на основе рельефа местности и идентификации целей, хотя при этом БПЛА все равно находятся под контролем оператора. НОАК также заказала множество проектов по улучшению аппаратного обеспечения беспилотных летательных аппаратов, включая батареи, генераторы, каналы передачи данных и двигатели. Для выполнения задач класса «воздух-поверхность» и задач класса «воздух-воздух» внедрены такие системы как «Темный меч», «Звездная тень», «Острый меч». Данные системы в высшей степени автономны, учитывая их вероятную миссию проникновения в среду, где связь подавляется. Соответственно, в них предусмотрена возможность стрельбы без участия человека. НОАК также разрабатывает новые возможности в технологии роя БПЛА для разведки и рекогносцировки, связи и управления. Китай также разрабатывает крылатые ракеты с ИИ с возможностями определения маршрута и идентификации цели, аналогичными американской LRASM.

Помимо БПЛА Китай занимается разработкой наземных роботов. Для огневой поддержки пехотных подразделений в будущем может использоваться телеуправляемый боевой робот Sharp Claw 1 («Острый коготь-1») и его модификация Sharp Claw 2. Эта малогабаритная гусеничная машина, управляемая по радиоканалу, может применяться для выполнения различных боевых задач, связанных со слежением за обстановкой и атакой живой силы или незащищенной техники противника. Робот Sharp Claw 2 способен нести стрелковое вооружение, в первую очередь пулеметы различных типов.

ВМС НОАК также продемонстрировал интерес к морской робототехнике главным образом для повышения эффективности своего существующего флота. ВМС НОАК уже развернули беспилотный патрульный катер Jinghai, способный к автономной навигации и обходу препятствий, который будет использоваться в основном для обороны портов и флота в Южно-Китайском море. Перспективной выглядит работа над беспилотными платформами, запускаемыми и управляемыми с боевого корабля, поскольку она поможет повысить эффективность надводных боевых соединений. В 2017 г. Китай представил макет беспилотного автономного боевого корвета D3000. Это 30-метровый ударный корабль для защиты побережья и противолодочной обороны, который может участвовать в наступательных операциях. Особенно примечательно, что он будет способен к автономной работе в течение 90 дней, рассчитан на дальность действия 540 миль и будет способен участвовать в надводных или противолодочных операциях, поскольку будет нести торпеды, противокорабельные ракеты, системы ближней обороны и другое вооружение [5].

В дополнение к использованию технологий ИИ в ударных операциях НОАК также заинтересована во внедрении ИИ в системы управления и целеуказания, чтобы помочь командирам быстрее принимать правильные решения, а личному составу передавать изменения обстановки в режиме реального времени как непосредственному командиру, так и силам поддержки. Хотя ключевые решения будут приниматься человеком, ИИ будет обрабатывать и сортировать большие объемы данных [6].

Денис Федутинов:
Гуманизация дронов

НОАК также заинтересована в использовании искусственного интеллекта в кибероперациях, за которые отвечает орган Силы стратегической поддержки (ССП). Что касается обороны, то изучается возможность использования распознавания образов для выявления и защиты от атак типа «отказ в обслуживании» (DDoS-атак) и других киберугроз. Китайская группа электронных технологий также разработала метод, использующий глубокую нейронную сеть для обнаружения сетевых вторжений. Упор НОАК на использование кибератак для нарушения работы вражеских систем дополняет более широкий акцент китайского правительства на поиске вариантов приложения для ИИ.

ИИ также применяется в более прикладных процессах. В частности, разрабатывается система, способная анализировать до 300 параметров оборудования и записей технического обслуживания, чтобы обеспечить прогнозируемое техническое обслуживание и раннее предупреждение о надвигающемся отказе в электромеханических системах. Следует полагать, что по мере расширения использования технологий ИИ, данная система будет внедрена во все единицы боевой техники и избавит механиков-водителей от необходимости проведения осмотра и диагностирования техники. В области производства оборудования ВМС НОАК заказали проект по созданию «производственной системы с большими данными» для военных кораблей, которая будет использовать распознавание изображений для выявления неисправностей корпуса и 3D-моделирование для проектирования кораблей, что позволит автономно рекомендовать размещение бортовых систем.

Таким образом, разработка и широкое внедрение алгоритмов искусственного интеллекта в специальное программно-математическое обеспечение систем управления войсками и оружием становится одним из основных направлений стратегической конкуренции США и КНР. НОАК остро осознает важность адаптации к прогрессу в области искусственного интеллекта и извлечения из него выгоды, опасаясь возникновения «разрыва поколений» между ее возможностями и возможностями вооруженных сил США, которые воспринимаются как могущественный противник и, следовательно, ключевой показатель для сравнения. В настоящее время по количеству разрабатываемых образцов вооружений с применением передовых технологий два государства сохраняют паритет. Траектории дальнейшего развития данных технологий в КНР и США будут влиять на будущий военный и стратегический баланс сил, что может привести к трансформации взглядов на степень ответственности лиц, принимающих решения по его использованию, появлению новых форм и способов применения ВС, а также к изменению основополагающих документов военного строительства.

1. Клаузевиц, К. О войне, пер. с нем. А. К. Рачинского. М.: Гос. воен. изд-во. 1934. С. 75.

2. Aegis Ballistic Missile Defense System. Ballistic Missile Defense Systems / DOT&E. 2017. P. 291–296.

3. Mulvehill, A.M. and Caroli, J.A. JADE: A Tool for Rapid Crisis Action Planning,” paper presented at the Command and Control Research and Technology Symposium, United States Naval War College, Newport, RI, 1999. P. 43.

4. Cheung, T.M., Mahnken, T. et al Planning for Innovation: Understanding China’s Plans for Technological, Energy, Industrial, and Defense Development // US-China Economic and Security Review Commission. July 2016. P. 26-27.

5. Wong, K. China’s CASC Unveils D3000 Unmanned Oceanic Combat Vessel Concept // Jane’s International Defense Review. July 2, 2017. P. 5.

6.葛卫丽, 田春鸣. “‘指挥自动化系统与技术’课程建设与现状分析 [Гэ Вэйли, Тянь Чуньмин. Построение курса и анализ состояния «Технологии систем автоматизации команд»] // 武警技术学院学报. No. 2. 1998. P. 29–30.