Еще раз о гонке вооружений: американская точка зрения

В связи с недавним посланием президента В. Путина Федеральному Собранию в экспертной среде все чаще дискутируется вопрос о перспективах новой гонки вооружений в кругу ведущих государств мира. Признается, что новые стратегические и иные виды современных вооружений, о которых объявил президент, находятся в разной степени разработки. Соответственно можно судить об открытости российской стороны, тем более что, как и признали в Пентагоне, новостью эти проекты не стали. То есть аналогичные разработки ведутся и там, а, возможно, и в других странах. В. Путин особо подчеркнул, что Россия не собирается участвовать в новой гонке вооружений, просто вынуждена реагировать на выход США из Договора по ПРО 15 лет назад.

Грозит ли нам новая гонка вооружений с серьезными негативными последствиями для социально-экономического развития страны? Факты пока говорят о том, что новые российские разработки осуществляются в рамках текущих программ модернизации Вооруженных сил. Что касается стратегических вооружений, известно, что у нас не совпадают с американцами циклы их обновления. Да и во многом все делается на основе соответствующего наследства, доставшегося нам от Советского Союза: просто тогда было меньше открытости. Все новые системы укладываются и в наши международные обязательства.

Тема гонки вооружений заслуживает комплексного рассмотрения, включая отношения в геополитическом треугольнике США — Россия — Китай, экономическое положение всех потенциальных участников и характер современных конфликтов, когда не требуется массированное применение военной силы, а лишь наличие эффективных систем вооружений в нужном месте в нужное время и политическая воля их применить.

В связи с недавним посланием президента В. Путина Федеральному Собранию в экспертной среде все чаще дискутируется вопрос о перспективах новой гонки вооружений в кругу ведущих государств мира. Признается, что новые стратегические и иные виды современных вооружений, о которых объявил президент, находятся в разной степени разработки. Соответственно можно судить об открытости российской стороны, тем более что, как и признали в Пентагоне, новостью эти проекты не стали. То есть аналогичные разработки ведутся и там, а, возможно, и в других странах. В. Путин особо подчеркнул, что Россия не собирается участвовать в новой гонке вооружений, просто вынуждена реагировать на выход США из Договора по ПРО 15 лет назад. Учитывая прорывной характер представленных технологий, с этим трудно не согласиться. К тому же никакие технологические заделы в области обороны не помешают: ведь все разрабатывают свои новые вооружения в тайне.

Итак, грозит ли нам новая гонка вооружений с серьезными негативными последствиями для социально-экономического развития страны? Факты пока говорят о том, что новые российские разработки осуществляются в рамках текущих программ модернизации Вооруженных сил. Что касается стратегических вооружений, известно, что у нас не совпадают с американцами циклы их обновления. Да и во многом все делается на основе соответствующего наследства, доставшегося нам от Советского Союза: просто тогда было меньше открытости. Все новые системы укладываются и в наши международные обязательства. Словом нет никакого перебора. Просто появились новые технологии, которые и могут быть учтены на следующих российско-американских переговорах об ограничении стратегических вооружений, то есть налицо приглашение к переговорам. Операция наших ВКС в Сирии показала, что мы проецируем силу «умно» (модное сейчас слово «smart»), то есть в пределах разумной достаточности и в комплексе с инициативной многотрековой дипломатией. В итоге минимальная нагрузка на бюджет и иные ресурсы.

Другой новый фактор — более четкий водораздел между боевыми действиями с применением сил общего назначения и ядерным конфликтом/эскалацией. В этом уже огромный плюс. Президент не случайно вновь обозначил принципиальные положения нашей ядерной доктрины – к этому Москву призывали и западные эксперты. Слова В. Путина можно воспринимать и как ответ на Стратегию национальной обороны и Ядерную доктрину Администрации Д. Трампа, которые предусматривают подготовку к ведению обычных войн с Россией и Китаем. Таким образом, теперь есть общее понимание, что ядерная эскалация не является неизбежной в той мере, в которой речь не идет об экзистенциальных для каждой страны вопросах, имея в виду прежде всего угрозы их территории. Нельзя исключать, что первую проверку на практике это понимание может пройти в Сирии.

За рамками развернувшейся дискуссии остается и вопрос о том, как новая гонка вооружений воспринималась бы в США, особенно ввиду того, что для новой администрации приоритетным является решение проблем внутреннего развития, прежде всего экономических. То, что называется милитаризацией Белого дома и его политики, явно ориентировано вовнутрь — как элемент трансформационной мобилизации. Это включает и отношение Вашингтона к союзникам, в т.ч. по НАТО, которые рассматриваются через призму транзакционной дипломатии — как рынок сбыта американских вооружений. Как следует из новой Стратегии национальной безопасности США (см. мой материал на сайте РСМД), Администрация Д. Трампа идет по пути восстановления обрабатывающей промышленности страны через расширение ВПК. Отсюда нечестная конкуренция на рынке вооружений и подход к союзническим отношениям как к бизнес-проекту. Кстати, можно предположить, что раздуваемый Лондоном при поддержке США скандал вокруг «дела Скрипаля», включая призывы к «солидарности», будет загонять европейских союзников Америки в ловушку такой гонки обычных вооружений на континенте.

Но есть и более фундаментальные ограничители с американской стороны, которые делают неуместными аналогии с тем, как США якобы «выиграли холодную войну», навязав СССР затратную гонку вооружений. О чем идет речь? Обратимся к авторитету одного из ведущих американских экономистов-практиков Джефри Саксу, который не заподозрен в партийных предпочтениях. В октябре 2016 года, т.е. до того, как стал известен исход президентских выборов в пользу Д. Трампа, в специальном материале под заголовком «Смертельно опасные расходы американского империализма» для либеральной «Бостон Глоб» он подробно изложил свою точку зрения как раз на этот вопрос [1]. Вполне возможно, в ответ на известные интервенционистские наработки Центра новой американской безопасности для Х.Клинтон [2].

Его главный тезис: «Единственный наиболее важный вопрос распределения национальных ресурсов — это война или мир, либо, как говорят те, кто занимается макроэкономикой, пушки или масло». Он уверен, что Америка в экономическом и геополитическом отношениях страдает от того, что историк Пол Кеннеди называет «имперским перенапряжением сил» (imperial overreach). Если следующая администрация пойдет по пути вовлеченности в новые войны на Ближнем Востоке, «одни бюджетные расходы на это разобьют любые надежды на разрешение обширных внутренних проблем».

По приводимым им данным Минобороны, по состоянию на 2010 г. у США было 4 999 военных объектов, из них 662 в 36 зарубежных странах во всех регионах мира, «исключая секретные базы разведслужб США». Общие военные расходы, в т.ч. на ведение войн, составляют ок.900 млрд долл., или 5% ВВП. Эта сумма, составляющая четверть всех расходов федерального бюджета, включает расходы Пентагона, разведсообщества, Министерства внутренней безопасности, ядерные оружейные программы Министерства энергетики и выплаты ветеранам. И это при том, что расходы на войны в Афганистане и Ираке, по подсчетам Дж. Стиглица, составили 3 трлн долл. по состоянию на 2008 г. и 4,7 трлн долл. по состоянию на конец 2016 г. (уже по данным Проекта расходов на войны Университета Брауна). За 15 лет получается примерно по 300 млрд в год, что больше, чем совокупные расходы по линии министерств образования, энергетики, труда, внутренних дел и транспорта и ряда федеральных фондов/агентств в области науки, здравоохранения и охраны окружающей среды. Добавлю, что Д. Трамп теперь оперирует цифрой в 7 трлн долл., в которые обошлись ближневосточные войны его предшественников.

Смысла в войнах по смене режимов Дж. Сакс не видит, так как холодная война закончилась, а сами смены режимов, как в случае со свержением правительства М. Мосаддыка в Иране в 1953 г., лишь «поджигают длинный бикфордов шнур, который затем ведет к взрыву», имея в виду свержение шаха в 1979 г.. Главное, США так и не смогли установить новую эру мира ни на Ближнем Востоке, ни в других регионах мира. «То же высокомерие имперского мышления побудило США заняться расширением НАТО до границ России». В итоге никакого «дивиденда мира», только рост бюджетных дефицитов и госдолга.

Дж. Сакс напоминает, что положение США (он рассматривал вариант гонки вооружений с Китаем) резко отличается от того, которое существовало в период холодной войны. Так, в 1950 г. на США приходилось 27% мирового ВВП, а в 1991 г. уже около 22%. Приводятся данные МВФ, согласно которым к 2016 г. на США приходилось 16%, а на Китай — около 18% (надо полагать, по паритету покупательной способности); к 2021 г. эти показатели составят 15 и 20% соответственно. Вывод: «США серьезно залезает в долги и сокращает расходы на срочные общественные нужды, дабы проводить дисфункциональную, милитаризованную и затратную внешнюю политику». Предлагается сотрудничать с Китаем, Индией, Россией и другими державами в рамках многосторонней дипломатии под эгидой ООН. В противном случае Америке предсказывается судьба СССР. Можно добавить, что британский историк А.Тойнби пришел в свое время к выводу о том, что милитаризм является средством саморазрушения империй.

Поэтому тема гонки вооружений заслуживает комплексного рассмотрения, включая отношения в геополитическом треугольнике США — Россия — Китай, экономическое положение всех потенциальных участников и характер современных конфликтов, когда не требуется массированное применение военной силы, а лишь наличие эффективных систем вооружений в нужном месте в нужное время и политическая воля их применить.

1. The Boston Globe

2. Center for a New American Security