Редактирование генома человека: спасение человечества или экзистенциальная угроза

Хотя проблематика генетических технологий в мировой политике пока привлекает к себе не так много внимания, как, например, международные аспекты безопасности в сфере ИКТ, последствия их развития могут оказаться не менее масштабными. Возникновение острых противоречий на глобальном уровне может произойти в случае секьюритизации этих технологий. В статье рассматриваются возможные сценарии секьюритизации редактирования генома человека — пожалуй, самой революционной биотехнологии современности. Эти сценарии связаны с потенциалом редактирования генома как военной технологии, средства борьбы с вирусами и накоплением мутаций в генофонде, а также с социально-этическими вопросами, которые сегодня ставит перед нами развитие генетики.

Два сценария секьюритизации редактирования генома человека являются по-настоящему реалистичными на ближайшие пару десятилетий – как военной технологии и как угрозы человеческому достоинству (правам и свободам). Причем эти сценарии не являются взаимоисключающими. Некое общество, например, российское, может одновременно сойтись на необходимости принципиального запрета любых попыток наследуемого редактирования генома, и решить активно развивать соматическое редактирование, включая его военные применения.

В силу этических проблем развитие новейших генетических технологий обостряет культурно-ценностные конфликты в обществе. В свою очередь, любая секьюритизация почти неизбежно ведёт к усилению международных противоречий в затрагиваемой ею сфере. В результате вокруг редактирования генома человека может сложиться очень сложная и запутанная конфликтная матрица с линиями разлома, проходящими как внутри национальных границ, так и за их пределами.

Определенный уровень конфликтности, по всей видимости, неизбежен, но как можно уменьшить его остроту и смягчить потенциальные негативные последствия? Что может сделать для этого, к примеру, российское общество? Представляется, что рецепта здесь два. Во-первых, включаться в международные дискуссии и процессы формирования глобального управления. Во-вторых, инициировать внутри себя обстоятельное обсуждение социально-этических вопросов, связанных с редактированием генома человека, с участием самого широкого круга заинтересованных сторон.

Первым шагом на пути к такому обсуждению мог бы стать российский экспертный доклад о редактировании генома человека, наподобие докладов Национальных академий США или британского Наффилдского совета по биоэтике. Насколько известно автору, возможность подготовки такого доклада рассматривается нашим научным сообществом, и эту инициативу можно было бы только приветствовать.

Хотя проблематика генетических технологий в мировой политике пока привлекает к себе не так много внимания, как, например, международные аспекты безопасности в сфере ИКТ, последствия их развития могут оказаться не менее масштабными. Возникновение острых противоречий на глобальном уровне может произойти в случае секьюритизации этих технологий. В статье рассматриваются возможные сценарии секьюритизации редактирования генома человека — пожалуй, самой революционной биотехнологии современности. Эти сценарии связаны с потенциалом редактирования генома как военной технологии, средства борьбы с вирусами и накоплением мутаций в генофонде, а также с социально-этическими вопросами, которые сегодня ставит перед нами развитие генетики.

В последнее время как в экспертных комментариях, так и в исследовательской литературе всё больше внимания уделяется проблематике взаимосвязи новейших технологий и международной политики. При этом в основном под этой рубрикой проходят цифровые и информационные технологии (Интернет, искусственный интеллект, 5G, блокчейн и криптовалюты), тогда как о биотехнологиях говорят значительно реже. Коронавирус внёс здесь некоторые коррективы, поставив на повестку дня вопросы международного сотрудничества в области медицины и работы с опасными патогенами. Однако наблюдающийся рост интереса к биотехнологиям почти не затрагивает такую область как редактирование генома человека.

С одной стороны, достижения в области генетических технологий не оказывают на данный момент столь же масштабного и глубокого влияния на самые разные аспекты международной жизни, как, например, развитие искусственного интеллекта. С другой стороны, в перспективе редактирование генома человека — одна из самых революционных технологий, поскольку потенциально она даёт возможность изменять и контролировать саму фундаментальную основу нашей природы — генетическую информацию, записанную в ДНК. И хотя самые смелые и радикальные планы такого рода остаются пока уделом далекого будущего, некоторые возможности открываются уже сейчас. Параллельно с развитием технологий редактирования генома идёт и процесс формирования структур и механизмов их регулирования — от национальных до глобальных. Поэтому периодическая рефлексия о текущем состоянии международной политики биотехнологий и о возможных путях её развития представляется необходимой.

Затишье и экспертная работа

Евгений Учаев:
Учёные на страже генома

Сейчас наступил подходящий момент для подобной рефлексии, поскольку вокруг темы редактирования генома человека образовалось некоторое затишье. Хэ Цзянькуя — «научного отца» первых родившихся в мире детей с отредактированным геномом — успели бурно обсудить, дружно осудить и уже даже (тихо) посадить. Улеглась и шумиха, поднятая российским учёным Денисом Ребриковым, который намеревался пойти по стопам Хэ, но получил четкий сигнал «стоп» от Минздрава.

В свою очередь, пандемия COVID-19 сдвинула сроки выхода двух международных докладов о редактировании генома человека: один, с предложениями по регулированию этой технологии, готовит Экспертный комитет ВОЗ, над вторым, главным образом о научно-технических критериях возможного применения редактирования зародышевой линии, работает Международная комиссия академий наук и медицины США и британского Королевского общества. В результате сейчас тема редактирования генома человека стала менее заметна в публичном пространстве, а экспертные дискуссии переместились в основном на страницы профессиональных журналов по генетике, биоэтике и медицине.

Если мы посмотрим на текущий расклад в политике редактирования генома, особенно, абстрагируясь от национального уровня, на его глобальный срез, то увидим достаточно скромную картину. Вопрос конечно стоит на международной повестке, но где-то в конце списка. Говоря языком концепции цикла принятия решений, регулирование редактирования генома человека находится на стадии анализа проблемы и выработки альтернатив. Наиболее активную роль в формировании глобального управления играют экспертные органы международных организаций — Международный и Межправительственный комитеты по биоэтике ЮНЕСКО, вышеупомянутый экспертный комитет ВОЗ, Комитет по биоэтике Совета Европы, Европейская группа по этике в науке и новых технологиях и транснациональное научное сообщество.

Государства же пока находятся на вторых ролях, что само по себе свидетельствует о низком уровне международной политизации темы. Внесённый в июле 2019 г. в Сенат США проект резолюции «Призыв к международным этическим стандартам в изучении редактирования генома» до сих пор лежит на рассмотрении в Комитете Сената по международным отношениям, а наиболее заметным действием от имени официальных представителей государств до сих пор остаётся принятая в октябре 2017 г. Рекомендация ПАСЕ «Использование новых генетических технологий на человеке».

В такой ситуации уместно задаться вопросом о факторах изменений. Что может повысить статус редактирования генома человека как вопроса международной политики, приведя его в большее соответствие с революционным потенциалом этой технологии? Один из ответов — секьюритизация, то есть переход данной темы в разряд проблем безопасности. С точки зрения международно-политической науки, потенциальная секьюритизация редактирования генома человека — один из самых любопытных исследовательских сюжетов в этой области. Рассмотрению возможных сценариев секьюритизации и посвящена оставшаяся часть этой статьи. Однако сначала сделаем небольшое теоретическое отступление.

Конструктивистский подход к безопасности

Теория секьюритизации [1] — детище «Копенгагенской школы» международных отношений. Главное преимущество данного подхода в том, что он не определяет заранее границы сферы безопасности посредством перечисления входящих в неё проблем, а призывает рассматривать реально происходящие в обществе процессы конструирования тех или иных вопросов как проблем безопасности. В строгом смысле слова, секьюритизация (от англ. security — «безопасность») — это процесс социального конструирования и представления какого-либо явления/процесса/субъекта X в качестве экзистенциальной (то есть, ставящей под вопрос само дальнейшее существование) угрозы некому референтному объекту, который, в свою очередь, полагается ценным и важным. Пример — представление неконтролируемой миграции как угрозы образу жизни, культуре и ценностям стран ЕС.

Стандартные референтные объекты — государство, живущее в границах государства общество, его идентичность. Однако таким объектом может быть и «сообщество демократических государств», и «всё человечество», и даже «биоразнообразие».

Успешная секьюритизация подразумевает закрепление в обществе соответствующих представлений об X как угрозе существованию референтного объекта, а также наделение актора секьюритизации (чаще всего им выступает государство) особыми чрезвычайными полномочиями по борьбе с этой угрозой.

Здесь стоит оговориться, что в данной статье слово «секьюритизация», за неимением лучшего термина, употребляется не в вышеуказанном строгом смысле, но в несколько более широком, для обозначения процесса отнесения X к сфере безопасности любым способом — не только посредством представления X как угрозы, но и, например, как возможного средства борьбы c угрозой. Такое употребление представляется оправданным, поскольку в любом из этих случаев X начинает рассматриваться как вопрос безопасности, следовательно, повышается важность X в обществе и в политике — как для государства, так и для других политических акторов.

Теперь непосредственно рассмотрим четыре возможных сценария секьюритизации технологий редактирования генома человека, как наиболее реалистичные, так и самые невероятные.

Сценарий №1: редактирование генома человека как военная технология

Потенциально, редактирование генома человека — это технология двойного назначения, то есть, имеет как гражданские, так и военные применения. Однако на данный момент она почти не воспринимается в таком ключе. Насколько известно автору этих строк, из всего множества официальных деклараций, заявлений и докладов, опубликованных с 2015 года международными организациями, государствами и экспертными форумами, только в одном документе — сопроводительном меморандуме к Рекомендации ПАСЕ №2115 «Использование новых генетических технологий на человеке» — упоминается возможность военного использования редактирования генома человека. И даже там это делается мимоходом, лишь в подстраничном примечании [2].

Елена Гребенщикова:
Этическая экспертиза в биомедицине

Вместе с тем в определенных экспертных кругах уже некоторое время идут дискуссии об улучшении человека в военных целях (англ. — military enhancement) с помощью генетики. Некоторые специалисты говорят о рисках возникновения «трансгуманистической дилеммы безопасности» или «генетической гонки вооружений» в связи с развитием технологий редактирования генома человека.

Более того, в сентябре 2019 г. директор агентства перспективных исследований Пентагона DARPA, выступая на мероприятии в Центре стратегических и международных исследований (CSIS), заявил, что DARPA изучает возможности использования редактирования генома солдат для их защиты от химического и биологического оружия путём встраивания в их ДНК генов, отвечающих за выработку соответствующих антител. Также агентство финансирует программу «Безопасные гены», целью которой является защита войск от «случайного или намеренного ненадлежащего использования технологий редактирования генома».

Здесь нужно отметить, что редактирование генома — только один из возможных путей улучшения человека в военных целях, наряду с применением нанотехнологий, когнитивных и информационных технологий, а также нейротехнологий и интерфейсов «человек-компьютер». Так или иначе, секьюритизация по этому сценарию представляется весьма вероятной (если не сказать неизбежной), а вот её сроки и масштаб будут зависеть от баланса между востребованностью и реализуемостью потенциальных улучшений. Может оказаться, что наиболее желанные с военной точки зрения генетические модификации (к примеру, снижение количества часов, необходимых для сна) пока далеки от практического воплощения, а те, которые можно осуществить уже сейчас, имеют ограниченную полезность, перекрываемую дороговизной технологий.

В любом случае, если окончательный переход редактирования генома человека в разряд технологий двойного назначения произойдёт в ближайшие несколько десятилетий, он с вероятностью почти на 100% затронет только соматическое редактирование (редактирование клеток уже взрослого организма, внесенные в ходе которого изменения не передаются по наследству). Наследуемое редактирование, проводимое на стадии одноклеточного эмбриона, потенциально открывает более широкий диапазон возможных улучшений, но, во-первых, оно само по себе намного более технически сложно и этически противоречиво. А во-вторых, наследуемое редактирование в военных целях потребовало бы, по сути, безальтернативного предписывания людям их судьбы — военной службы — с самого рождения, что скорее всего было бы сочтено морально недопустимым ни в одном современном обществе.

Сценарий №2: редактирование генома человека как средство борьбы с вирусами

С теоретической точки зрения, с помощью редактирования генома можно сделать человека устойчивым к вирусам, что в свете последних событий приобретает, казалось бы, особую актуальность. Причем не к какому-то одному вирусу, а ко всем сразу, как уже известным, так и ещё не открытым, и даже ещё не существующим. Более того, оказывается, один исследовательский консорциум в США уже объявил о планах по созданию человеческих клеточных линий с мультивирусной резистентностью. Звучит многообещающе, не так ли?

Тем не менее есть все основания полагать, что этот сценарий лишь на (крайне) долгосрочную перспективу. Тому есть две причины. Во-первых, чтобы устойчивостью обладал весь организм человека, а не отдельные его клетки, редактирование необходимо проводить на стадии зиготы — одноклеточного зародыша. То есть речь идёт о наследуемом редактировании, внесенные в ходе которого изменения будут затем передаваться по наследству всем поколениям потомков. Это значительно более противоречивая и неоднозначная разновидность генетической модификации, чем соматическое (ненаследуемое) редактирование как в силу чисто научных сложностей, так и из-за количества этических вопросов и возражений. Если вспомнить, какую бурю критики вызвало рождение в 2018 г. всего двух детей с отредактированным геномом, станет ясно, что массового наследуемого редактирования (а чтобы иметь эпидемиологический смысл, оно должно быть именно массовым) ждать пока не приходится.

Во-вторых, необходимая для создания устойчивости к вирусам модификация представляет собой нечто большее, чем простое редактирование генома. Предлагается, по сути, перекодировать геном — изменить механизм «перевода» последовательности ДНК в белки, что во много раз умножает как научную сложность и неопределенность задачи, так и этические вопросы к данному начинанию. Неудивительно, что некоторое время назад вышеупомянутый исследовательский консорциум Genome Project-write счёл нужным публично заявить, что его участники не работают над наследуемым редактированием генома человека.

Таким образом, несмотря на более чем осязаемое воздействие пандемии COVID-19 на наш мир, а также складывающееся восприятие инфекционных заболеваний как потенциально одной из самых разрушительных угроз национальной и международной безопасности, в обозримой перспективе редактирование генома человека почти наверняка не будет секьюритизировано как средство борьбы с этой угрозой.

Сценарий №3: редактирование генома человека как угроза человеческому достоинству

На самом деле, это скорее целая группа схожих сценариев, в которых редактирование генома человека, в первую очередь, наследуемое, секьюритизируется в узком смысле слова — именно как угроза. Угроза чему? Здесь возможны варианты: геному как «достоянию человечества» [3], (божественной) природе человека, правам и свободам человека, человеческому достоинству, социальному равенству и справедливости.

По сути, речь идёт о возможном ужесточении риторики и росте алармизма вокруг и так существующих этических возражений против наследуемого редактирования. Политизация темы редактирования генома в таком ключе уже началась в некоторых европейских странах, о чем свидетельствует появление первых общественных кампаний, призывающих к запрету «CRISPR-детей» [4]. А политизация, как известно, — первый шаг на пути к секьюритизации.

Успех секьюритизации по этому сценарию будет означать введение полного и постоянного запрета на клиническое применение наследуемого редактирование генома (возможно, и на фундаментальные исследования такого рода), а также уголовное преследование нарушителей. Может возникнуть вопрос: не произошла ли уже такая секьюритизация, учитывая, что запрет на наследуемое редактирование закреплён в национальном законодательстве ряда стран (например, Великобритании, Франции, Германии, Австралии) и в Конвенции Овьедо Совета Европы? На взгляд автора, нет, не произошла. Дело в том, что существующие запреты принимались в ряде случаев более 10 лет назад, когда наследуемое редактирование было скорее теоретической возможностью, чем технологически осуществимой процедурой, а их сохранение сейчас по-прежнему в значительной мере связано с недостаточным уровнем развития самой технологии. О секьюритизации же можно будет говорить, если такие запреты будут сохраняться или вводиться в будущем, несмотря на консенсус в науке по поводу безопасности и эффективности редактирования генома с технической точки зрения. Или же, ещё один вариант, если будут запрещены даже фундаментальные лабораторные исследования в этой области.

Генетические эксперименты и «дизайнерские» дети: городской завтрак РСМД

В силу значительных различий в этических и культурных установках между разными обществами, такая секьюритизация маловероятна на уровне всего международного сообщества, и более реальна на уровне отдельных стран и регионов. В западной культуре, в частности, есть популярные нарративы, поддерживающие восприятие технологий генетической модификации человека как угрозы. Один из самых известных — «О дивный новый мир» Олдоса Хаксли. Часто при обсуждении редактирования генома человека поднимается и проблема евгеники, которая в массовом сознании достаточно прочно ассоциируется со зверствами нацизма. Вместе с тем набирают силу и противоположные интеллектуальные течения, к примеру, «либеральная евгеника». Достаточно сильным аргументом против полных запретов служит и потенциал медицинского применения наследуемого редактирования для предотвращения рождения больных детей в парах, где родители являются носителями тяжелых наследственных заболеваний.

Если в отдельных странах секьюритизация наследуемого редактирования генома человека по данному сценарию всё же произойдёт, а в других государствах оно при этом будет разрешено, возникнет ряд нетривиальных вопросов международного характера. Будут ли страны с режимом запрета пытаться отслеживать и наказывать своих граждан, проводящих редактирование генома своих детей в более либеральных юрисдикциях? Будут ли первые, воспринимая наследуемое редактирование как угрозу, оказывать давление на вторых? К примеру, окажется ли гипотетическое рождение в КНР отредактированных детей в перечне нарушений прав человека в ежегодном докладе Госдепартамента США за условный 2040 год?

Сценарий №4: редактирование генома человека как спасение для генофонда / всего человечества

Существует точка зрения, что из-за развития медицины и технологий в целом, а также из-за эволюции социальных практик, например, изменения отношения к людям с ограниченными возможностями, в человеческом обществе почти перестал действовать отрицательный отбор, в результате чего в генофонде человечества накапливаются вредные и просто «менее здоровые» мутации. Это, в свою очередь, ведёт к росту частоты заболеваний, имеющих генетическую компоненту, ослаблению коллективного здоровья людей и увеличению нагрузки на системы здравоохранения.

По мнению некоторых ученых и экспертов, наследуемое редактирование генома могло бы помочь остановить этот процесс и стать инструментом (или одним из инструментов) избавления от «генетического груза». В частности, в России в таком ключе высказывались научный журналист Владимир Губайловский, а также биолог и семиотик Сергей Чебанов. А в выступлениях генетика из Мичиганского университета Алексея Кондрашова уже прямо прослеживается риторика секьюритизации: в своей недавней книге «Разрушающийся геном» он призывает к объявлению «войны с мутациями» (War on Mutation).

Редактирование генома может быть представлено и как средство решения более масштабной проблемы — несоответствия природы человека стоящим перед человечеством вызовам. Близкие взгляды можно найти в книге британского философа Джонатана Гловера: «Какого рода люди должны существовать?». Согласно Гловеру, в какой-то момент в будущем человечеству для собственного выживания может понадобиться «апгрейд» интеллектуальных и моральных способностей, заложенных в нас эволюцией.

Как мы видим, для отдельных специалистов проблема ухудшения генофонда уже приобретает оттенки экзистенциальной угрозы, однако большинство экспертов высказываются в менее алармистском ключе, да и в целом в публичном пространстве указанные идеи пока распространены не слишком широко. К тому же, в данном сценарии постулируемая угроза достаточно абстрактна, «неосязаема» и носит скорее долгосрочный характер, что затрудняет её восприятие как экзистенциальной и чрезвычайной. В свою очередь, референтным объектом выступает «всё человечество» или его генофонд, а исследования показывают [5], что угрозы таким макрообъектам секьюритизировать значительно сложнее, чем угрозы объектам среднего уровня, будь то государства или другие большие социальные группы. По-видимому, это связано в том числе с отсутствием сильных эмоциональных связей между отдельными людьми и макрообъектами, тогда как в восприятии угрозы огромную роль играет именно эмоциональный компонент.

Представляется, что вероятность успешной секьюритизации по этому сценарию в ближайшем будущем невысока, хотя секьюритизирующие дискурсы на основе вышеуказанных концепций и могут получить некоторое распространение в экспертной среде.

На пороге новой эры

Таким образом, только два из четырёх вышеприведенных сценариев секьюритизации редактирования генома человека являются по-настоящему реалистичными на ближайшие пару десятилетий — как военной технологии и как угрозы человеческому достоинству (правам и свободам). Причем эти сценарии не являются взаимоисключающими. Некое общество, например, российское, может одновременно сойтись на необходимости принципиального запрета любых попыток наследуемого редактирования генома (сценарий №3), и решить активно развивать соматическое редактирование, включая его военные применения (сценарий №1).

В силу этических проблем развитие новейших генетических технологий обостряет культурно-ценностные конфликты в обществе. В свою очередь, любая секьюритизация почти неизбежно ведёт к усилению международных противоречий в затрагиваемой ею сфере. В результате вокруг редактирования генома человека может сложиться очень сложная и запутанная конфликтная матрица с линиями разлома, проходящими как внутри национальных границ, так и за их пределами.

Определенный уровень конфликтности, по всей видимости, неизбежен, но как можно уменьшить его остроту и смягчить потенциальные негативные последствия? Что может сделать для этого, к примеру, российское общество? Представляется, что здесь два рецепта. Во-первых, включаться в международные дискуссии и процессы формирования глобального управления. Во-вторых, инициировать внутри себя обстоятельное обсуждение социально-этических вопросов, связанных с редактированием генома человека, с участием самого широкого круга заинтересованных сторон.

Первым шагом на пути к такому обсуждению мог бы стать российский экспертный доклад о редактировании генома человека, наподобие докладов Национальных академий США или британского Наффилдского совета по биоэтике. Насколько известно автору, возможность подготовки такого доклада рассматривается нашим научным сообществом, и эту инициативу можно было бы только приветствовать.

1. Buzan, Barry. Security: A New Framework for Analysis / Barry Buzan, Ole Waever, Jaap de Wilde. – Boulder, CO: Lynne Rienner, 1998. – 239 p.

2. См. приведенную гиперссылку, примечание 31 на стр. 8.

3. Именно так охарактеризован геном человека во Всеобщей декларации о геноме человека и правах человека 1997 года.

4. CRISPR — самая популярная, простая и доступная на сегодняшний день технология редактирования генома человека.

5. Barry Buzan & Ole Waever. Macrosecuritisation and security constellations: reconsidering scale in securitisation theory // Review of International Studies. 2009. Volume 35, Issue 02. Pp 253 – 276. DOI: 10.1017/S0260210509008511