Японская дипломатия: год без Абэ

Пробыв год у власти, в сентябре 2021 г. премьер-министр Ё. Суга покинул свой пост. Недовольство мерами в отношении распространения коронавируса привело к катастрофическому падению рейтинга, что и заставило политика отказаться от борьбы. Главные задачи премьера лежали, прежде всего, в социальной и экономической плоскости, однако за год он успел предпринять ряд шагов, позволяющих оценить его дипломатические успехи и неудачи и предположить, каким будет дальнейший внешнеполитический курс Токио.

В отличие от С. Абэ, который в 2012 г. шел к власти с вынашиваемой годами политической повесткой, Ё. Суга получил пост в результате неожиданного ухода своего предшественника, не имея ни опыта во внешней политике, ни тщательной подготовленной программы, поэтому предпочел продолжить прежний курс, не внося особых корректив. В этом смысле главной целью было сохранить достигнутое, а не выдвигать амбициозные лозунги и предлагать прорывные решения застарелых проблем.

Придя к власти, Ё. Суга заявил о намерении проводить «активную дипломатию», тем самым, продолжая традиции «панорамной дипломатии» С. Абэ. Выступая на первой пресс-конференции в сентябре 2020 г., премьер обозначил ее ориентиры: проведение политики, в центре которой будет союз с США, реализация свободного и открытого ИТР, строительство стабильных отношений с Китаем и Россией, а также решение вопроса о похищенных северокорейскими спецслужбами японских граждан.

Ё. Суга не мог похвастаться достижениями в «личной дипломатии». Из-за пандемии коронавируса премьер почти не ездил за рубеж и редко принимал в Токио иностранных лидеров. Были сведены к минимуму личные контакты, особенно неформальное общение, в чем преуспел С. Абэ. Надежды на Олимпиаду как площадку для общения на высшем уровне не оправдались.

Пандемия не позволила осуществить ответный визит в Токио Си Цзиньпиня, что могло бы сохранить позитивную динамику, достигнутую во время визита С. Абэ в 2018 г. Экономические последствия нарушения производственных цепочек побудили японский бизнес переносить производства из Китая в страны ЮВА, что, в свою очередь, стимулирует большую дипломатическую активность в этом субрегионе.

Можно сказать, что миссия любого премьер-министра Японии состоит в том, чтобы поддерживать высокий уровень отношений с США, независимо от того, кто будет президентом, и с этой миссией Ё. Суга успешно справился. Японский премьер стал первым главой государства, с которым лично встретился вновь избранный президент. В совместном заявлении по итогам встречи помимо традиционных заверений в важности союза были обозначены новые партнерства в сфере технологий и климата.

Продолжая линию С. Абэ, Ё. Суга подтвердил намерение сотрудничать в ИТР с широким кругом игроков, включая главных европейских партнеров — Великобританию и Францию. Японии выгодно в любом формате вовлечение европейских стран в сдерживание Китая, поэтому и появление альянса AUKUS было встречено в Токио с удовлетворением.

Если в ИТР Ё. Суга успешно развил стратегическую линию С. Абэ, то в отношениях с ближайшими соседями наблюдался застой. Ё. Суга не пытался найти компромиссов в отношении Москвы. Не наблюдалось сдвигов и в диалоге с КНДР. Не лучше обстояли дела и на южнокорейском треке внешней политики, так как отголоски кризиса 2019 гг. по-прежнему блокируют любую возможность диалога.

Характеризуя прошедший год японской дипломатии, можно сказать, что Ё. Суга в целом продолжил развитие заданного С. Абэ курса на усиление позиций страны в мире и в ИТР, однако не смог преодолеть статус-кво на проблемных направлениях японской внешней политики. С высокой долей вероятности можно предположить, что новый премьер-министр Ф. Кисида продолжит реализацию глобальных и региональных приоритетов, обозначенных С. Абэ. Богатый дипломатический опыт нового премьера, его репутация умеренного политика, позволят новому правительству осуществлять сбалансированный курс и, возможно, придадут новый импульс отношениям с ближайшими соседями.

Пробыв год у власти, в сентябре 2021 г. премьер-министр Ё. Суга покинул свой пост. Недовольство мерами в отношении распространения коронавируса привело к катастрофическому падению рейтинга, что и заставило политика отказаться от борьбы. Главные задачи премьера лежали, прежде всего, в социальной и экономической плоскости, однако за год он успел предпринять ряд шагов, позволяющих оценить его дипломатические успехи и неудачи и предположить, каким будет дальнейший внешнеполитический курс Токио.

Владимир Нелидов:
Обстоятельства непреодолимой силы: отставка Синдзо Абэ и будущее российско-японских отношений

В отличие от С. Абэ, который в 2012 г. шел к власти с вынашиваемой годами политической повесткой, Ё. Суга получил пост в результате неожиданного ухода своего предшественника, не имея ни опыта во внешней политике, ни тщательной подготовленной программы, поэтому предпочел продолжить прежний курс, не внося особых корректив. В этом смысле главной целью было сохранить достигнутое, а не выдвигать амбициозные лозунги и предлагать прорывные решения застарелых проблем.

Придя к власти, Ё. Суга заявил о намерении проводить «активную дипломатию», тем самым, продолжая традиции «панорамной дипломатии» С. Абэ. Выступая на первой пресс-конференции в сентябре 2020 г., премьер обозначил ее ориентиры: проведение политики, в центре которой будет союз с США, реализация свободного и открытого ИТР, строительство стабильных отношений с Китаем и Россией, а также решение вопроса о похищенных северокорейскими спецслужбами японских граждан.

«Панорамная дипломатия» С. Абэ, которую также называли «личной дипломатией», во многом основывалась на его харизме, умении устанавливать теплые отношения с зарубежными лидерами. Ё. Суга не мог похвастаться достижениями в «личной дипломатии», не обладая столь выраженным обаянием и красноречием и, напротив, создавал впечатление человека, некомфортно ощущающего себя на международных площадках.

Не сложилось и объективных условий для реализации «личной дипломатии»: из-за пандемии коронавируса премьер почти не ездил за рубеж и редко принимал в Токио иностранных лидеров. Были сведены к минимуму личные контакты, особенно неформальное общение, в чем преуспел С. Абэ. Надежды на Олимпиаду как площадку для общения на высшем уровне не оправдались: число высоких гостей к началу церемонии открытия составило 15, в основном это были главы малых государств. Единственным лидером из стран Большой семерки стал Э. Макрон, перенявший эстафету летних игр. Оценили японцы приезд в Токио первой леди США как жест симпатии со стороны новой администрации.

Вакцинная дипломатия Токио

Влияние пандемии коронавируса на японскую дипломатию еще предстоит оценить, но уже сейчас можно подвести некоторые предварительные итоги. Пандемия не позволила осуществить ответный визит в Токио Си Цзиньпиня, что могло бы сохранить позитивную динамику, достигнутую во время визита С. Абэ в 2018 г. Экономические последствия нарушения производственных цепочек побудили японский бизнес переносить производства из Китая в страны ЮВА, что, в свою очередь, стимулирует большую дипломатическую активность в этом субрегионе. Как оказалось, пандемия несет в себе не только вызовы, но и возможности для японской дипломатии. Япония активно включилась в международное и региональное сотрудничество в борьбе с коронавирусом. Она присоединилась к инициативе COVAX Facility, став одним из главных финансовых доноров (она обещала выделить 1 млрд долл.), а в июне 2021 г. Ё. Суга выступил сопредседателем саммита COVAX AMC, на котором удалось собрать средства на вакцинирование более 30% населения земли. Страна восходящего солнца приняла обязательство выделить порядка 60 млн доз вакцины по двусторонним и многосторонним каналам, предоставив уже треть обещанного объема. Инициативная роль в этом процессе призвана усилить международные позиции Японии как лидера в сфере обеспечения невоенной безопасности и решения гуманитарных проблем.

Диана Бадгутдинова, Кирилл Мордашов:
ВРЭП: Сотрудничество или соперничество Японии и Китая?

Региональное измерение «вакцинной дипломатии» включает сотрудничество в рамках Quad (где была создана целевая рабочая группа), а также характеризуется определенной закономерностью: основными получателями вакцины из Японии стали представляющие для нее стратегическое значение страны Юго-Восточной и Южной Азии (где она борется за влияние с Китаем), Тайвань, поддержку которого все чаще демонстративно выражает Токио, а также ее давний друг Иран, помощь которому может отчасти компенсировать невозможность экономического сотрудничества в условиях санкций. Крупнейшими получателями произведенной в Японии вакцины стали Тайвань (около 3,9 млн доз), Вьетнам (почти 3,6 млн доз), значительные объемы направлены в Индонезию, Малайзию, Таиланд и на Филиппины. Безусловно, ситуация в странах-реципиентах и их запросы играли важную роль при распределении помощи, однако нельзя отрицать, что в основе выбора направлений помощи лежал стратегический расчет.

Свободный и открытый ИТР: неизменный приоритет Токио

Можно сказать, что миссия любого премьер-министра Японии состоит в том, чтобы поддерживать высокий уровень отношений с США, независимо от того, кто будет президентом, и с этой миссией Ё. Суга успешно справился. Если до смены власти в Токио опасались, что жесткий антикитайский курс Д. Трампа будет свернут, то слова Дж. Байдена о том, что США считают КНР стратегическим соперником номер один, успокоили японцев.

Японский премьер стал первым главой государства, с которым лично встретился вновь избранный президент. В совместном заявлении по итогам встречи помимо традиционных заверений в важности союза были обозначены новые партнерства в сфере технологий и климата. В Токио приветствовали тот факт, что Дж. Байден вернулся к теме климата, в которую Япония вложила немало дипломатических и финансовых усилий. Партнерство в сфере технологий, разработок и реализации мобильных сетей нового поколения, налаживания цифровой связи, включая 6G, сотрудничество в третьих странах и другие направления не только объединили усилия сторон в противостоянии технологическому доминированию Китая, но и соответствовали целям объявленных Ё. Суга реформ, направленных на ускоренную цифровизацию страны.

Еще одним внешнеполитическим приоритетом Японии была реализация стратегии Свободного и открытого ИТР, обнародованная С. Абэ в 2016 г. Ё. Суга стал первым премьером, принявшим участие в двух саммитах «четверки» (в марте и сентябре 2021 г.), причем на второй он поехал за несколько дней до своего ухода с должности, чем немало удивил наблюдателей. Тем самым он подтвердил важность этого диалога для Японии и заложил ориентиры для своего преемника. Помимо многостороннего формата он успел подтвердить приверженность сотрудничеству с каждым из участников «квартета». Во время визита в Токио австралийского премьер-министра С. Моррисона в ноябре 2020 г. были согласованы параметры Соглашения о взаимном доступе, регулирующего статус японских и австралийских войск на территории друг друга. Между Японией и Австралией существует ряд договоренностей в сфере безопасности — соглашения о взаимных поставках оборудования и услуг между военными ведомствами, о защите секретной информации, о военно-техническом сотрудничестве. В июне 2021 г. стороны объявили о начале партнерства в сфере снижения выбросов углекислого газа, что стало для Японии продолжением климатического партнерства в рамках Quad и аналогичного сотрудничества с США. Из-за новой волны коронавируса Ё. Суге пришлось отложить визит в Индию, однако он успел побеседовать с Н. Моди накануне саммита «четверки» в Вашингтоне, подтвердив общее видение ИТР и намерение сотрудничать по масштабным инфраструктурным проектам.

Андрей Кортунов:
Зарница далекой грозы. Что означает для России новый союз США, Австралии и Британии

Особое значение в реализации Индо-тихоокеанской стратегии Япония придает связям со странами АСЕАН. Их поддержка добавляет больший политический вес японской инициативе, способствует повышению эффективности усилий по сдерживанию Китая. В двусторонних документах зафиксировано сочетание японской Индо-тихоокеанской стратегии и «Взгляда АСЕАН на ИТР», выдвинута программа оборонного сотрудничества Японии и АСЕАН, идет наращивание японского военно-политического присутствия в ЮВА.

Особый интерес у Японии вызывают страны, оспаривающие территории с КНР — Вьетнам, Филиппины, Малайзия и Индонезия, которым она помогает в наращивании возможностей береговой охраны. Неслучайно и первыми поездками Ё. Суга стали визиты во Вьетнам и Индонезию, где стороны обсудили экономическое и оборонное сотрудничество. По стопам Ё. Суга в эти страны направился министр обороны, подписавший в марте 2021 г. с Индонезией, а в сентябре 2021 г. с Вьетнамом соглашения о поставках вооружений и оборонных технологий. Планировался визит японского лидера на Филиппины, однако пандемия вынудила его отложить поездку.

Продолжая линию С. Абэ, Ё. Суга подтвердил намерение сотрудничать в ИТР с широким кругом игроков, включая главных европейских партнеров — Великобританию и Францию. Японии выгодно в любом формате вовлечение европейских стран в сдерживание Китая, поэтому и появление альянса AUKUS было встречено в Токио с удовлетворением.

Отношения с соседями без перемен

Если в ИТР Ё. Суга успешно развил стратегическую линию С. Абэ, то в отношениях с ближайшими соседями наблюдался застой. Потепление в японо-китайских отношениях, наметившееся в 2018 г., не получило продолжения. В Токио с готовностью поддержали антикитайскую риторику Дж. Байдена, а принятие Китаем в январе 2021 г. закона о береговой охране вызвало резкую реакцию японцев. В Пекине внимательно следили за японо-американским диалогом при новой администрации, в котором на фоне японо-американской солидарности резко выделялись жесткие высказывания относительно Китая. В совместном заявлении на высшем уровне впервые за 52 года появилось упоминание о ситуации в Тайваньском проливе (ранее оно присутствовало в коммюнике Сато – Никсона 1969 г., то есть до установления дипломатических отношений Японии и КНР). Не способствовала взаимной симпатии и критика Китая за нарушение прав человека в СУАР и Гонконге. В Китае вызвало гнев то, что Ё. Суга в парламентских дебатах назвал Тайвань государством, а японский мининдел Н. Киси подчеркнул, что безопасность Японии напрямую связана с безопасностью Тайваня.

Владимир Нелидов:
Новый премьер и старая политика в Японии

В отличие от С. Абэ, для которого решение проблемы мирного договора с Россией было продолжением дела его отца, Ё. Суга не имел такой личной заинтересованности в этом вопросе. С. Абэ нередко критиковали за излишнюю уступчивость, но если он в условиях устойчивой популярности и сильных позиций в ЛДП мог позволить себе смелость выдвинуть новый подход в отношении России, то Ё. Суга, премьер-министр, не имеющий за спиной поддержки какой-либо фракции, больше зависел от общественного мнения, которое не приветствует компромиссы в отношении Москвы.

За прошедший год не наблюдалось сдвигов в диалоге с КНДР. «Проблема похищенных» традиционно присутствует в повестке дня японских премьер-министров, а Ё. Суга на посту Генсека кабинета министров непосредственно занимался этим вопросом. Став премьером, он сразу обозначил готовность встретиться с Ким Чен Ыном без всяких предварительных условий, почти дословно повторив слова С. Абэ и намекая на возможность обсудить «проблему похищенных» один на один, а не только на международных площадках. В Токио надеялись на контакт с представителями КНДР во время Олимпиады, однако северокорейская команда не приехала из-за опасений заражения коронавирусом.

Не лучше обстояли дела и на южнокорейском треке внешней политики. Отголоски кризиса 2019 гг. по-прежнему блокируют любую возможность диалога. В октябре 2020 г. Ё. Суга отказался ехать на трехсторонний саммит в Сеул, пока корейская сторона не смягчит позицию по вопросу компенсаций военного времени. Попытки новой администрации Дж. Байдена повлиять на японо-южнокорейский разлад подтолкнули Мун Чже Ина искать возможности диалога, однако со стороны Японии реакция была прохладной. На встрече во время саммита Семерки в мае 2021 г. нежелание Ё. Суга обсуждать вопросы с корейским коллегой вызвало возмущение в Сеуле, обвинившем Токио в нарушении дипломатического протокола. Просочившееся в СМИ провокационное высказывание японского дипломата поставило крест на возможности приезда Мун Чже Ина на Олимпийские игры.

Характеризуя прошедший год японской дипломатии, можно сказать, что Ё. Суга в целом продолжил развитие заданного С. Абэ курса на усиление позиций страны в мире и в ИТР, однако не смог преодолеть статус-кво на проблемных направлениях японской внешней политики. С высокой долей вероятности можно предположить, что новый премьер-министр Ф. Кисида продолжит реализацию глобальных и региональных приоритетов, обозначенных С. Абэ. Богатый дипломатический опыт нового премьера, его репутация умеренного политика, позволят новому правительству осуществлять сбалансированный курс и, возможно, придадут новый импульс отношениям с ближайшими соседями.