Вопросы безопасности нефтегазовых объектов Ближнего Востока

Одной из ключевых региональных проблем на сегодняшний день является обеспечение безопасности в такой стратегически важной зоне как Персидский залив. Согласно данным ОПЕК на 2018 г., мировые запасы сырой нефти составляют 1,483 трлн баррелей, из них 54% находятся на Ближнем Востоке; запасы природного газа составляют 199,444 млрд кубометров, 40% этих объемов сосредоточены на Ближнем Востоке. Именно поэтому любые военно-политические потрясения или террористическая активность в этом регионе опасны последствиями для мировой экономической и энергетической безопасности (ведь именно от последней зависит надежность поставок энергоносителей). Ведущие производители нефтепродуктов стремятся предотвращать и смягчать последствия нарушений безопасности, ставящие под угрозу их производственные операции; в том числе снижать риски для морской и береговой инфраструктуры, оборудования, персонала и окружающей среды.

Геополитика является главным фактором, обеспечивающим или расшатывающим безопасность и стабильность транспортировок углеводородов в регионе Ближнего Востока и Северной Африки. В случае с танкерными перевозками только неожиданный накал ситуации в регионе (когда крупные державы находятся в шаге от войны или начали войну) может спровоцировать блокирование ключевых проливов и создать коллапс на энергетических рынках. В вопросе трубопроводных транспортировок углеводородов геополитические проблемы становятся важным фактором, препятствующим реализации межрегиональных проектов, и только сотрудничество в сфере транспортировки углеводородов может способствовать улучшению отношений между странами. И, наконец, гражданские войны и рост экстремизма в регионе иногда приводят к тому, что трубопроводы становятся объектами атак, но в большинстве случаев их последствия оперативно ликвидируют без серьезных потерь.

Одной из ключевых региональных проблем на сегодняшний день является обеспечение безопасности в такой стратегически важной зоне как Персидский залив. Согласно данным ОПЕК на 2018 г., мировые запасы сырой нефти составляют 1,483 трлн баррелей, из них 54% находятся на Ближнем Востоке; запасы природного газа составляют 199,444 млрд кубометров, 40% этих объемов сосредоточены на Ближнем Востоке. Именно поэтому любые военно-политические потрясения или террористическая активность в этом регионе опасны последствиями для мировой экономической и энергетической безопасности (ведь именно от последней зависит надежность поставок энергоносителей). Ведущие производители нефтепродуктов стремятся предотвращать и смягчать последствия нарушений безопасности, ставящие под угрозу их производственные операции; в том числе снижать риски для морской и береговой инфраструктуры, оборудования, персонала и окружающей среды.

Геополитические риски и угрозы террористических атак

Основным геополитическим риском для мирового энергетического рынка на данный момент является конфликт Саудовской Аравии и Ирана. География этого конфликта разрастается далеко за пределы политических границ этих государств, к наиболее «горячим» точкам следует отнести Сирию и Йемен. Отсюда вытекает и другая насущная проблема — опасность террористических атак на нефтегазовые месторождения Ближнего Востока, и последние события вокруг Саудовской Аравии стали тому примером.

Как известно, в ночь на 14 сентября нефтегазовые предприятия Saudi Aramco на востоке Саудовской Аравии были атакованы 25 дронами и крылатыми ракетами (по словам официального представителя министерства обороны Саудовской Аравии Турки аль-Малки). Нападению подверглись крупнейший в мире нефтеперерабатывающий комплекс вблизи города Абкайк, где проживают западные специалисты; а также нефтеперерабатывающий завод (НПЗ) в районе Хурайс, в котором располагается второе по величине нефтяное месторождение Саудовской Аравии.

Следует отметить, что во многом именно централизация нефтяной инфраструктуры Саудовской Аварии стала основной причиной ее уязвимости. Подвергшийся нападению объект в Абкайке — крупнейший в мире комплекс подготовки нефти мощностью около 7 млн баррелей в сутки. В прошлом году, по данным Saudi Aramco, через него прошла половина добытой компанией нефти — это около 5 млн барр./сутки. К нему подключено крупнейшее месторождение в стране, Гавар, с мощностью добычи 3,8 млн баррелей в сутки. Другой поврежденный комплекс имеет меньшую мощность (1,45 млн баррелей в сутки), однако обслуживаемое им месторождение Хурайс — второе после Гавара в Саудовской Аравии по уровню возможной добычи. Комплекс Абкайк позволяет Saudi Aramco упростить процесс очистки нефти и минимизировать сопутствующие затраты, однако его выход из строя (ведь в результате нападения на НПЗ Абкайк пострадала установка подготовки нефти, очищающая сырье от примесей — прим. автора) была парализована половина мощностей добычи в стране.

Как справедливо заметило агентство «Bloomberg», это была крупнейшая атака на нефтяные месторождения Саудовской Аравии за последние 10 лет (тогда режим Саддама Хусейна сбрасывал бомбы на нефтяные объекты королевства во время Первой войны в Персидском заливе). Ответственность за это взяли на себя йеменские мятежники-хуситы из движения «Ансар Аллах». Официальный представитель вооруженных сил хуситов Яхья Сари в эфире телеканала «Аl-Masirah» сказал, что «наши силы осуществили широкомасштабную операцию, ударив по двум НПЗ Абкайк и Хурайс на востоке Саудовской Аравии с помощью беспилотных летательных аппаратов, и это крупнейшая операция в глубине территории Королевства». Он предупредил, что нападения на Королевство станут еще масштабнее, если война в Йемене продолжится. Я. Сари отметил, что «единственный вариант для саудовского правительства [во избежание подобных атак в будущем — прим. авт.]— это прекратить нападать на нас».

Для Эр-Рияда эти атаки были как гром среди ясного неба. Камран Бухари, директор-основатель базирующегося в Вашингтоне Центра глобальной политики (Тhe Washington-based Center for Global Policy), сказал Reuters, что «данная ситуация относительно новая для саудовцев. Долгое время у них никогда не было никаких реальных опасений, что их нефтяные объекты могут быть атакованы с воздуха». Он также отметил, что «в прошлом Эр-Рияд без каких-либо проблем защищал свои нефтяные активы только от атак со стороны транспортных средств, начиненных взрывчаткой, которые принадлежали повстанцам». Сентябрьские события показали, что йеменские хуситы — реальная угроза для нефтяной промышленности Саудовской Аравии, поскольку они используют все более и более технологически продвинутые беспилотники. Позднее Министерство обороны КСА показало фрагменты ракет и дронов, которые, как уверяют военные, были собраны в окрестностях атакованных заводов. Ими оказались ракета Quds-1 и некий безымянный дрон, которые показывали на своей выставке хуситы в этом году. Последнее, однако, не помешало Саудовской Аравии заявить, что прямая причастность к атаке Ирана не ставится под сомнение. Эксперты же отметили, что речь не идет о дронах, собранных «на коленке» из деталей, которые заказали на интернет-барахолках — налицо использование высокоточной и сложной военной техники. Ведь хуситы вряд ли обладают достаточными компетенциями для создания боевых атакующих беспилотников, которые должны не просто с максимальной точностью поразить цель, но и доставить на себе хотя бы несколько килограммов взрывчатки. Отмечается также, что летательные аппараты смогли обойти американскую систему противовоздушной обороны «Patriot» (комплексы закупила Саудовская Аравия, они размещены вдоль границы с хуситскими районами Йемена). Даже если часть дронов и ракет все же была сбита, тех, что долетели, хватило для того, чтобы парализовать работу крупнейших нефтяных предприятий и вызвать панику на мировых энергетических рынках.

Почему же КСА не смогла отразить удар по своим нефтяным объектам, учитывая утверждения саудовских военных, что за последние годы были успешно перехвачены несколько баллистических ракет и как минимум один дрон? Госсекретарь США Майкл Помпео в ходе визита в КСА и ОАЭ сказал журналистам, что «противовоздушные системы по всему миру не всегда действуют успешно». Он отметил также, что «даже самые лучшие в мире не всегда перехватывают [ракеты]... Это был удар такого масштаба, который мы до сих пор не видели». В январе 2018 г. директор Противоракетного проекта Центра стратегических и международных исследований Томас Карако рассказал в интервью изданию «Breaking defense»], что американская концепция противоракетной обороны совершенно не справляется с борьбой с современными угрозами. «Проблема в смешении угроз или комплексном интегрированном ударе — не просто баллистическими или крылатыми ракетами или дронами, а всеми вместе. При этом крылатые ракеты будут прорываться через оборону против баллистических, и наоборот», — сказал Т. Карако, соавтор доклада «Распределенная защита», посвященного этому вопросу. В докладе много говорилось об угрозах США со стороны Китая, России, КНДР, активно разрабатывающих новые системы вооружений.

Многие эксперты и аналитики также обсуждали версию того, что удар по нефтяным объектам Саудовской Аравии был нанесен из южного Ирака иранскими крылатыми ракетами. Хуситы заявили о разработке новых дронов, которые позволили преодолеть не менее 800 км из Йемена до ближайшего объекта. Однако, как полагают эксперты, в пользу иракской версии говорит немало фактов, в том числе и то, что Ирак находится вдвое ближе к атакованным объектам. При этом официальной версией так и останется атака дронов из Йемена, так как никто не хочет эскалации и прямого военного конфликта.

В связи с нестабильной политической ситуацией во многих странах (Ливии, Йемене, Ираке, Сирии и до недавнего времени — Судане) охрана стратегически важных объектов становится проблемой номер один и требует немедленного решения. Для тех компаний, которые ведут свою деятельность на Ближнем Востоке, насущными рисками зачастую является уничтожение, нанесение ущерба или похищение имущества, принадлежащего компании или находящегося в сфере ее ведения; а также похищение и/или убийство сотрудников компании преступными группировками по политическим или криминальным мотивам.

Яркий пример — ситуация в Ливии. Российские компании «Татнефть» и «Роснефть» заинтересованы в инвестировании в углеводородный сектор страны, однако из-за сепаратизма, бесконечных междоусобиц и внутреннего конфликта в ней велики риски вынужденной необходимости приостановки любых операций в определенные периоды, что приведет к серьезным убыткам. Нередко иностранным компаниям, их представителям и сотрудникам небезопасно находиться на ливийской территории. Достаточно вспомнить события в Ливии после гражданской войны (которая вынудила большинство россиян бежать), когда начались репрессии против тех иностранцев, кто так или иначе контактировал с прежним руководством страны. Российские нефтяники предстали перед судом по обвинению в пособничестве режиму М. Каддафи. Причем обвиняли их в том, что они — инженеры, обслуживающие добывающее оборудование — сбивали или пытались сбить самолеты НАТО. А руководитель ливийского офиса компании «ЛУКОЙЛ» был задержан по весьма странному обвинению в промышленном шпионаже. Все россияне в результате были отпущены, но этот случай дает понять, насколько велики могут быть политические риски на Ближнем Востоке.

Большинство иностранных компаний в Ираке проводят разведку и добычу нефти на юге страны — вдали от территорий, находившихся под контролем исламистов. Тем не менее, как и в случае с Йеменом и Ливией, нефтегазовые компании всегда учитывают сопутствующие их работе в стране, где ведутся военные действия, риски. Сотрудники компаний вынуждены годами жить под охраной, опасаясь терактов, бунтов, нападений, активных боевых действий; нередко объекты корпораций напоминают крепость на осадном положении — с колючей проволокой, бетонными стенами и вооруженными людьми [1].

Проблема безопасности танкерных перевозок нефти

Вопрос обеспечения безопасности танкерных перевозок нефти крайне актуален, поскольку последние охватывают более 60% мировой нефтяной торговли, а почти 90% ближневосточной нефти, направленной на экспорт, проходят через несколько «узких мест» морских торговых путей: Ормузский пролив, Баб-эль-Мандебский пролив, Суэцкий канал, Малаккский пролив, Босфор и Дарданеллы, Гибралтарский пролив. Направленное давление на любой из этих стратегических объектов может нанести удар по мировой торговле нефтью и сжиженным природным газом, вызвать шок на сырьевых рынках. Именно поэтому крайне важно обеспечивать их стабильное функционирование. Любые геополитические проблемы в регионе, в котором расположены страны, имеющие доступ к «узким местам», — основная угроза для танкерной торговли.

Ормузский пролив дает выход на мировые рынки углеводородам из Ирана, Ирака, Кувейта, Саудовской Аравии, Катара, ОАЭ. Через него проходит порядка трети экспортируемой в мире нефти (или более 30 млн барр./день). Ормузский пролив, таким образом, является наиболее значимым (по объемам перевозимой через него нефти). Примечателен и список стран, использующих его для экспорта углеводородов, — Иран, Саудовская Аравия и Катар; это крупнейшие игроки региона, находящиеся в состоянии конфронтации. Кроме того, недостаточно развиты альтернативные танкерные маршруты, которые, в случае необходимости, могли бы быть использованы странами-экспортерами. У Саудовской Аравии есть трубопровод, по которому часть ее нефти поступает на запад страны — на Красное море. Однако мощность этой трубы не может обеспечить транспортировку всего саудовского сырья. Часть нефти можно транспортировать, используя эмиратский порт в Оманском заливе. У Ирака есть трубопровод для поставок в Турцию, но он также не сможет справиться с полным объемом иракского экспорта.

Баб-эль-Мандебский пролив соединяет юго-западную оконечность Аравийского полуострова (Йемен) и северо-восточную часть Африканского материка (Джибути и Эритрея). Пролив соединяет Красное море и Аденский залив Аравийского моря. Пролив стратегически важен, так как через него проходят танкеры, следующие из или в сторону Суэцкого канала, а также нефть, транспортируемая через трубопровод SUMED в Египте (длина последнего составляет 200 миль, и он является единственным альтернативным маршрутом транспортировки сырой нефти из Красного моря в Средиземное море, если суда не могут перемещаться по Суэцкому каналу). Ежедневно через Баб-эль-Мандебский пролив проходит порядка 4,8 млн баррелей нефти. Он, как и Суэцкий канал, позволяет танкерам избежать длительного путешествия вокруг Африканского материка, что значительно сокращает транспортные расходы нефтяных компаний. Любая блокада этого пролива будет способствовать подорожанию нефти, так как альтернативный путь вокруг южной оконечности Африки увеличивает время прохождения маршрут до двух недель.

Суэцкий канал — искусственный морской путь на территории Египта, отделяющий Евразию от Африки, который используется для транспортировки грузов из Средиземноморья в Индийский океан. В 2019 г. Суэцкий канал будет отмечать свой юбилей: уже почти 150 лет он обеспечивает логистику значительной части мирового грузооборота (на сегодня это значение оценивается в 8–10%) и военно-морских нужд. По последним данным, его длина, включая подходные участки и трассу, составляет примерно 193,30 км. По итогам 2017 г. объемы выручки за транзит судов и кораблей через это судоходное русло достигли 5,3 млрд долл., или около 5% ВВП Египта. Напомним, что эксплуатация Суэцкого канала остается вторым по величине источником поступления иностранной валюты в АРЕ (после туризма). Важным фактором, влияющим на привлекательность Суэцкого канала, являются мировые цены на энергоносители. С одной стороны, дешевая нефть и, как следствие, снижение затрат на топливо для судов снижают логистические расходы, что способствует росту морских перевозок. С другой стороны, при уменьшении стоимости топлива снижается значение преимущества Суэцкого канала как короткого маршрута.

В числе потенциальных рисков следует учитывать угрозы в сфере безопасности (возможные теракты, пиратство и напряженная военно-политическая обстановка в регионе Красного моря). Разбойные нападения у берегов Сомали действительно вынуждали многих перевозчиков выбирать альтернативный маршрут. Однако сегодня правительство Египта уделяет внимание этим вызовам: в районе Суэцкого канала расширяется и укрепляется военное присутствие, а подразделения ВМС в районе Красного моря выполняют задачи по обеспечению безопасности судоходных маршрутов. Безопасность морских перевозок на Ближнем Востоке и Северной Африке во многом обеспечивается присутствием там американских военных. Военные базы США расположены в Бахрейне, Омане, Кувейте, ОАЭ и Ираке. Персидский залив является зоной ответственности Пятого флота США; согласно подсчетам Global security Org., Соединенные Штаты ежегодно тратят порядка 50 млрд долл. на обеспечение безопасности морских нефтеперевозок. Поэтому просто перекрыть движение торговых судов по указанным «узким местам» расположенные у проливов страны просто так не смогут; особенно если принять за аксиому, что перекрытие проливов не выгодно странам Запада во главе с США.

Напомним также, что сегодня под эгидой США организовывается Международная коалиция по обеспечению безопасности морского судоходства в районе Персидского залива (Тhe International Alliance for Safety and Protection of Maritime Navigation in the Gulf). Решение о ее создании было принято этим летом, после того как в июне в Оманском заливе были совершены нападения на два нефтяных танкера — Front Altair, принадлежащий норвежской компании Frontline, и зарегистрированный на Панаме танкер «Kokuka Courageous». Инцидент произошел на фоне эскалации отношений между США и Ираном и обострения ситуации в Персидском заливе после отправки Вашингтоном в мае 2019 г. в этот район дополнительных сил ВМС. США обвинили Иран в нападениях. Затем, в июле, правительство Гибралтара сообщило, что британские королевские морские пехотинцы и официальные лица Гибралтара задержали супертанкер “Grace-1” по подозрению в перевозке сырой нефти в Сирию в нарушение санкций Евросоюза.

В ответ 19 июля военно-морские силы Корпуса стражей исламской революции (КСИР, элитные части ВС Ирана) задержали в Ормузском проливе британский танкер «Stena Impero». Согласно заявлению КСИР, танкер был задержан «в связи с нарушением международных правил» и сопровожден до берега для проверки. СМИ Тегерана объяснили, что судно отключило систему идентификации при входе в Ормузский пролив вопреки международным правилам, из-за чего врезалось в иранский рыболовецкий корабль. Причем на предупреждения с суши танкер не реагировал. Это торговое судно до сих пор находится в порту Бендер-Аббас на юге Ирана. Все это США и Великобритания назвали эскалацией насилия со стороны Тегерана. Тогда же Госдепартамент объявил, что Вашингтон будет создавать коалицию с целью обеспечения свободы судоходства в регионе Персидского залива, а 23 июля госсекретарь Майк Помпео предложил привлечь к участию в коалиции государства из разных регионов мира. Американскую миссию разворачивают в акваториях Ормузского пролива, Персидского и Оманского заливов, а также в Баб-эль-Мандебском проливе, соединяющем Красное море и Аденский залив. На данный момент к военно-морской коалиции под эгидой США уже присоединились Великобритания, Австралия, Бахрейн, Саудовская Аравия и ОАЭ и Израиль. Германия и Франция отказались создавать коалицию против так называемой иранской агрессии и посылать свои корабли в Персидский залив, поскольку это противоречит их экономическим интересам. Правда, Германия предлагает сформировать отдельную миссию по защите навигации в регионе под европейским руководством. Несмотря на то, что Кэтрин Уилбаргер, помощник главы Пентагона, заверила, что «объединение сил и усиление разведки и наблюдения в регионе необходимо исключительно для обеспечения безопасности, а не для военного противостояния Ирану», большинство экспертов видят эту Международную коалицию именно в таком свете.

Вопросы безопасности трубопроводной транспортировки углеводородов

Трубопроводы могут стать мишенью для террористов в период нестабильности. Вспомним частые взрывы на трубопроводах в Ираке в первые годы после американской операции или взрывы на нефтепроводах из Ирака в Турцию или «Арабском нефтепроводе» из Египта в Сирию, Ливан и Израиль (последний нефтепровод уже не функционирует). Из-за большой протяженности трубопроводов обеспечивать их безопасность иногда непросто. С другой стороны, нельзя сказать, что террористические атаки на эти объекты грозят резким срывом поставок нефти или газа. Безусловно, на восстановление инфраструктуры приходится тратить время и средства, но эффект от таких подрывов длится недолго. Только постоянная террористическая деятельность на территории стран или районов с низким уровнем безопасности может привести к остановке функционирования трубопроводного сообщения между странами. Пример таких неудачных трубопроводов — уже упомянутый выше «Арабский газопровод». Он вышел из строя после начала подрывной деятельности исламистов на Синайском полуострове (после событий арабской весны в Египте). С точки зрения масштабов потенциального ущерба для импортеров или экспортеров нефти и газа намного более опасными являются нападения на нефтегазовые месторождения (например, поджоги скважин в Кувейте в 1991 г.) или нефтеперерабатывающие заводы.

Конфликты в зоне проживания курдского населения — отдельная причина для беспокойства. Так, боевики Рабочей партии Курдистана (РПК) уже не раз нарушали процесс транспортировки нефти по трубопроводам из Ирака через Турцию своими диверсиями. Дело в том, что существуют два трубопровода: один контролируется центральным правительством Ирака, второй был построен правительством Региона Курдистан. После введения в эксплуатацию собственного нефтепровода в мае 2014 г. Эрбиль начал самостоятельные поставки углеводородов в Турцию в обход Багдада. С тех пор курдская автономия постоянно наращивала объемы экспорта нефти по своему трубопроводу и сентябре 2015 г. они достигли 602 тыс. барр./день. В последнее время постоянно возникают проблемы с экспортом ресурсов в Турцию. Причем их причиной становятся подрывы труб на турецком участке. Только в августе 2015 г. показатели экспорта курдской нефти упали на 30% по сравнению с июлем того же года в связи с тем, что трубопровод был закрыт на девять дней. По подсчетам Министерства природных ресурсов Региона Курдистан, в период с июля по сентябрь курдская автономия недополучила порядка 500 млн долл. из-за проблем с турецкими нефтепроводами.

***

Как мы видим, именно геополитика является главным фактором, обеспечивающим или расшатывающим безопасность и стабильность транспортировок углеводородов в регионе Ближнего Востока и Северной Африки. В случае с танкерными перевозками только неожиданный накал ситуации в регионе (когда крупные державы находятся в шаге от войны или начали войну) может спровоцировать блокирование ключевых проливов и создать коллапс на энергетических рынках. В вопросе трубопроводных транспортировок углеводородов геополитические проблемы становятся важным фактором, препятствующим реализации межрегиональных проектов, и только сотрудничество в сфере транспортировки углеводородов может способствовать улучшению отношений между странами. И, наконец, гражданские войны и рост экстремизма в регионе иногда приводят к тому, что трубопроводы становятся объектами атак, но в большинстве случаев их последствия оперативно ликвидируют без серьезных потерь.

1. Шмелева Т.А. Комментарий эксперта ИБВ // «Нефтегазовая Вертикаль», № 20/2018. с. 27.