«Турецкий поток»: объединяя Анкару и Москву
Совместная пресс-конференция В. Путина
и Р.Т. Эрдогана
(Голосов: 2, Рейтинг: 5) |
(2 голоса) |
Директор Института энергетического рынка и энергетической политики (EPPEN Institute), преподаватель Кафедры изучения Евразии, Технический университет Ближнего Востока, Анкара
10 октября 2016 г. на 23-м Всемирном энергетическом конгрессе в Стамбуле Турция и Россия подписали межправительственное соглашение о реализации проекта по строительству газопровода «Турецкий поток». Соглашение предусматривает параллельное сооружение двух ниток пропускной способностью 15,75 млрд куб. м в год. «Турецкий поток» занимает центральное место в повестке дня двусторонних отношений, демонстрируя не только стремление, но и готовность обеих сторон к сотрудничеству после двух лет переговоров.
10 октября 2016 г. на 23-м Всемирном энергетическом конгрессе в Стамбуле Турция и Россия подписали межправительственное соглашение о реализации проекта по строительству газопровода «Турецкий поток». Соглашение предусматривает параллельное сооружение двух ниток пропускной способностью 15,75 млрд куб. м в год. «Турецкий поток» занимает центральное место в повестке дня двусторонних отношений, демонстрируя не только стремление, но и готовность обеих сторон к сотрудничеству после двух лет переговоров.
Визит президента России В. Путина в Анкару в декабре 2014 г. был ознаменован отказом от проекта «Южный поток» и предложением его замены «Турецким потоком». Председатель правления ОАО «Газпром» Алексей Миллер объявил о подписании меморандума о взаимопонимании между «Газпромом» и корпорацией Botaş, предусматривающего строительство нового газопровода в Турцию по дну Черного моря с пропускной способностью 63 млрд куб. м в год для транспортировки российского газа до турецко-греческой границы. Однако затем расчетная пропускная способность была снижена до более реалистичного значения — 31,5 млрд куб. м в год. На настоящий момент в рамках проекта предполагается поставка газа с компрессорной станции «Русская» на российском побережье Черного моря на рынки Турции и Юго-Восточной Европы. Исполнителем и собственником подводной части проекта станет «Газпром». Одна из ниток предназначается для нужд турецкого внутреннего рынка, при этом государственная корпорация Botaş инвестирует средства во все необходимые объекты, включая подводящие линии и приемную станцию в Кыйикее, для обеспечения доставки российского газа по первой нитке, идущей по дну Черного моря. Предполагается, что 14 млрд куб. м в год контрактного российского газа, в настоящее время доставляемого турецкими фирмами по маршруту Украина–Молдова–Румыния–Болгария, к 2020 г. будут полностью переключены на эту новую инфраструктуру; примерно то же количество планируется поставлять по второй линии в страны Юго-Восточной Европы, за исключением Италии.
Что касается второй нитки, то собственником и эксплуататором газопровода на территории Турции будет совместное предприятие, которое планируют в равных долях образовать «Газпром» и Botaş. Эта компания не будет участвовать в коммерческих и маркетинговых процессах. «Газпром» получит эксклюзивные права на использование 100% пропускного потенциала газопровода и будет поставлять газ в страны Европы. Однако без соответствующих соглашений с ЕС у «Газпрома» едва ли будет возможность экспортировать газ за пределы Турции.
Керим Хас:
«Не прошло и года...»: эффективен ли
процесс нормализации турецко-
российских отношений?
Актуальность газопроводов для международного газового рынка в настоящее время неуклонно снижается, однако они по-прежнему лежат в основе безопасности транспортировки энергоносителей. В связи с этим очень важно подчеркнуть, что в основе энергетической безопасности стран — импортеров энергоносителей, таких как Турция и страны ЕС, лежит диверсификация поставок. Применительно к странам-экспортерам та же концепция принимает общую форму диверсификации спроса, а в случае России — прежде всего диверсификации транзитных маршрутов в Европу. В этом контексте не следует забывать, что «Турецкий поток» — наряду с «Южным потоком» и «Северным потоком 2» — один из проектов Москвы по диверсификации партнеров, нацеленный на минимизацию транзитных рисков.
В свете замораживания переговоров с Болгарией по «Южному потоку» «Газпром» рассчитывает посредством «Турецкого потока» добраться до границ ЕС с юга. Конечный пункт проекта – турецко-греческая граница, где российский газ может быть перенаправлен либо на Трансадриатический газопровод (Третий энергетический пакет ЕС предусматривает исключение для начальной пропускной способности в 10 млрд куб. м, однако требование о предоставлении доступа третьим сторонам при этих 10 млрд куб. м остается в силе), либо на магистраль Турция–Греция, пропускная способность которой, составляющая 6 млрд куб. м, на настоящий момент используется не полностью. Позднее, по окончании строительства трансграничного трубопровода Греция–Болгария, возможно, будут налажены и поставки в Болгарию. Выбор турецко-греческой границы как конечной точки трубопровода удачен также из тех соображений, что за этой границей начинается рынок ЕС: таким образом «Газпром» может освоить новую практику своего газового бизнеса, а именно экспорт газа к границам ЕС без его доставки конечным потребителям. Кроме того, турецко-греческая граница представляет собой линию пересечения самых разных международных проектов, в числе которых «Турецкий поток», Трансанатолийский газопровод (TANAP) и ряд проектов, в будущем теоретически предусматривающих доставку газа с иракских, иранских и средиземноморских месторождений.
В рамках проекта предполагается поставка газа с компрессорной станции «Русская» на российском побережье Черного моря на рынки Турции и Юго-Восточной Европы.
Однако основная цель реализации таких проектов, как «Турецкий поток», для «Газпрома» – снижение транзитных рисков, связанных с доставкой газа через Украину. Из общего объема российского газового экспорта в Европу (включая Турцию), составляющего около 159 млрд куб. м в год, 67 млрд куб. м в год проходят через украинскую газопроводную систему. Цель России — к 2020 г. полностью исключить украинскую газопроводную систему из маршрута поставок, что было бы возможно при запуске «Северного потока–2» и лишь одной части «Турецкого потока», что на настоящий момент едва ли достижимо.
«Энергетический треугольник» ЕС–Россия–Турция
Отношения между ЕС и Россией в сфере энергетики осложняются целым рядом серьезных факторов, среди которых проводимое Европейской комиссией (ЕК) расследование против «Газпрома» и реализация законодательства ЕС, касающегося новых инфраструктурных проектов, разрабатываемых «Газпромом». Российская сторона ведет переговоры с ЕК о строительстве трубопровода «Северный поток–2» по дну Балтийского моря, однако последнее решение польского антимонопольного ведомства о блокировании участия в этом проекте европейских партнеров «Газпрома» значительно осложнило ситуацию. Можно сказать, что ЕС прибегает к политике энергетического сдерживания России, и в этих непростых условиях Москве необходимо разработать собственные контрмеры, способные противостоять этой политике. В этом контексте подписание соглашения с Анкарой о проекте «Турецкий поток» представляется верным решением. Официально включая «Турецкий поток» в общую картину, Россия получает новый рычаг влияния на Европейский союз. Иными словами, Россия сможет использовать «Турецкий поток» в переговорах с ЕС по более широкому кругу вопросов. Этот шаг переводит отношения в сфере энергетики на более сложную и динамичную ступень: на смену двусторонним отношениям приходит «энергетический треугольник», образованный Европейским союзом, Россией и Турцией.
Перед Турцией «Турецкий поток» открывает позитивные перспективы: проект может выступить в роли катализатора в процессе улучшения отношений с Россией. В свете интересов Анкары этот проект отнюдь не превращает страну в газоторговый узел — он выгоден Турции, поскольку дает ей возможность полностью удовлетворять свою потребность в природном газе, напрямую импортируя его из России и исключая для себя любые риски, связанные с возможным развитием российско-украинского энергетического кризиса. Кроме того, для Анкары диверсификация импорта — один из первоочередных вопросов повестки дня. Когда речь идет о диверсификации поставок, первой напрашивающейся мерой представляется снижение зависимости от российского газа, который на настоящий момент обеспечивает чуть больше половины совокупного спроса. Из 160 млрд куб. м, ежегодно экспортируемых Россией в Европу, доля газа, поставляемого Турции, составляет 27 млрд куб. мв год, что выводит Турцию на второе место среди покупателей «Газпрома» по объему импортируемого сырья (первое место принадлежит Германии). В ближайшем будущем Анкара не сможет добиться снижения зависимости от России в сфере газового импорта, однако она может принять меры к тому, чтобы избавиться от роли конечного потребителя российского газа, сменив ее на роль «промежуточного потребителя», т. е. создав условия для экспорта российского газа через Турцию. Более того, проект обеспечивает Анкаре определенные стратегические преимущества в отношениях с ЕС, сближая Турцию с Россией в тот момент, когда отношения между Турцией и Западом достигли высокого уровня напряженности. Так что с геополитической точки зрения этот проект выгоден Турции в той же степени, что и России.
Цель России — к 2020 г. полностью исключить украинскую газопроводную систему из маршрута поставок, что было бы возможно при запуске «Северного потока–2» и лишь одной части «Турецкого потока», что на настоящий момент едва ли достижимо.
С другой стороны, интерпретация этого проекта исключительно с точки зрения рыночных интересов может вводить в заблуждение. Турецкий газовый импорт регулируется долгосрочными контрактами, содержащими условие «бери или плати», а Россия — крупнейший для Турции поставщик газа. Однако в структуре турецкого рынка не наблюдается сколько-нибудь значительных изменений, которые подтверждали бы официальный дискурс Анкары, позиционирующей страну как будущий региональный газораспределительный центр. Если отвлечься от этого дискурса, трактующего международные проекты как фактор, ускоряющий движение Турции к поставленной цели, а именно к роли регионального газораспределительного центра, и вернуться к реальности, мы увидим, что Турция не смогла даже создать конкурентоспособную модель торговли сжиженным газом во внутриэкономическом масштабе. Не были вложены необходимые средства в требуемую физическую инфраструктуру, в частности в сооружения для хранения газа. «Турецкий поток», будучи не более чем отдельным проектом, тоже не в состоянии при сегодняшней рыночной конъюнктуре превратить Турцию в газораспределительный центр.
Андрей Кортунов:
The Fate of the Turkish Stream
Запад не единственная возможность
для России и Турции
«Турецкий поток»: что дальше?
Если завершение строительства первой нитки «Турецкого потока» к 2020 г. — задача вполне осуществимая, то со второй ниткой, предназначенной для поставок газа в страны Юго-Восточной Европы и в Италию, сложностей будет куда больше. Фактически вероятность одновременной реализации второй нитки зависит скорее от соглашений между Россией и ЕС в условиях сегодняшнего дня. России необходимо так или иначе договориться с ЕК об обходе имеющихся юридических препятствий. А значит, многоплановая энергетическая игра между ЕС и Россией далека от завершения, и судьба «Турецкого потока» будет зависеть от общих договоренностей между сторонами. Существует несколько возможных сценариев дальнейшего развития событий.
Во-первых, «Газпром», прежде чем сосредоточиться на строительстве второй нитки «Турецкого потока», может добиться от ЕС определенных уступок, а именно повышения интенсивности использования уже построенного газопровода OPAL и (или) реализации проекта «Северный поток–2». «Северного потока–2» (55 млрд куб. мв год) вкупе с одной только первой ниткой «Турецкого потока» (15,75 млрд куб. мв год) более чем достаточно для замены украинской газопроводной системы. В этом контексте следует отметить, что если будет построена только первая нитка, «Турецкий поток» станет вариантом «Голубого потока», то есть ограничится функцией двустороннего газопровода, проложенного по дну Черного моря между Турцией и Россией и обеспечивающего внутренние потребности турецкого рынка.
Анкаре и Москве необходимо прекратить использовать друг друга для получения дополнительных преимуществ во взаимодействии с ЕС, удельный вес которого на международной арене сейчас снижается.
Во-вторых, «Газпром» может ориентироваться на строительство обеих ниток. Если ему удастся достичь договоренности с ЕК относительно второй нитки «Турецкого потока», то Турция станет для России энергетическим коридором, а не газораспределительным узлом, как это предусмотрено настоящим соглашением. Турция уже фактически играет роль энергетического коридора при транспортировке азербайджанского газа в рамках проекта TANAP; теперь же, в случае сооружения второй нитки «Турецкого потока», она станет также энергетическим коридором для российского газа. Ни один из этих проектов не оговаривает ни механизмы ценообразования, ни транзитные сборы для Турции — в отличие от соглашений с Украиной: украинская государственная корпорация «Нафтогаз», будучи единоличным собственником национальной газопроводной системы, взимает с «Газпрома» транзитные сборы за каждую молекулу газа, проходящую по территории страны.
Анна Манафова:
Восточное Средиземноморье —
новый конкурент российскому газу в Европе?
С другой стороны, третьим вариантом развития событий может стать ситуация, в которой «Газпром» и ЕК так и не придут к договоренности о поставках газа на европейский рынок и «Газпром» не получит разрешения на строительство «Северного потока 2». В этом случае альтернативой может стать создание в Турции новой газоторговой компании с участием российской стороны: эта компания может взять на себя организацию маркетинга и реэкспорта российского газа. При таком варианте европейским потребителям придется приобретать газ на границе между ЕС и Турцией, причем законодательство ЕС не может воспрепятствовать такому варианту, поскольку он не противоречит правилам ЕК. Это позволило бы обойти требование ЕС о доступе третьих сторон. Однако Россия едва ли согласится на этот третий вариант. Поэтому на настоящий момент более вероятными представляются первые два сценария.
Меньше прагматизма, больше стратегического сотрудничества
Главной особенностью российско-турецкие отношений можно считать тот факт, что обе стороны видят друг в друге инструмент, полезный для выстраивания отношений с Западом. В этом, возможно, просматривается некая логика применительно к их отношениям с США, однако Анкаре и Москве необходимо прекратить использовать друг друга для получения дополнительных преимуществ во взаимодействии с ЕС, удельный вес которого на международной арене сейчас снижается. В течение последних двадцати лет российско-турецкие отношения строились на основе прагматического сотрудничества: настало время обсудить перспективы более глубокого стратегического взаимодействия между двумя странами. Природный газ, будучи ключевым компонентом отношений между Анкарой и Москвой, мог бы сыграть здесь ведущую роль.
В ближайшем будущем Анкара не сможет добиться снижения зависимости от России в сфере газового импорта, однако она может принять меры к тому, чтобы избавиться от роли конечного потребителя российского газа, сменив ее на роль «промежуточного потребителя», т. е. создав условия для экспорта российского газа через Турцию.
Перспективы европейского газового рынка пока неясны, он находится в состоянии структурной перестройки. Если бы Россия и Турция делали ставку на общие интересы двух стран, а не на разногласия между ними, они могли бы обеспечить себе более существенную роль в изменении европейской структуры газовой торговли: Россия — как поставщик природного газа, а Турция — как транзитный оператор. В этом контексте устраивающим обе страны решением могла бы стать организация в Турции основанного на кооперативных началах газораспределительного узла с участием турецких и российских компаний, так называемого «Евразийского газораспределительного узла». Сейчас, возможно, нелегко представить себе успех такого проекта, но исход игр на энергетическом поле, как известно, непредсказуем.
Последний (по порядку, а не по важности) довод заключается в том, что «энергетический треугольник» ЕС–Турция–Россия весьма динамичен и чреват новыми неожиданностями. Скорее всего, 2017 г. станет годом принятия окончательного решения: из различных вариантов газопроводов между ЕС и Россией будет выбран один конкретный проект, и шансы «Турецкого потока» весьма высоки, то есть к 2020 г. этот проект вполне может быть реализован.
(Голосов: 2, Рейтинг: 5) |
(2 голоса) |
